Сапорити, Каэтано

Каэтано Сапорити
Общая информация
Полное имя	Каэтано Сапорити
Родился	17 февраля 1887(1887-02-17) Монтевидео, Уругвай
Умер	1954(1954) Монтевидео, Уругвай
Гражданство	Уругвай
Позиция	вратарь
Карьера
Клубная карьера*
1905-1919	Монтевидео Уондерерс	342 (?)
Национальная сборная**
1905—1919	Уругвай	53 (-70)
Международные медали
Чемпионаты Южной Америки
Золото	Буэнос-Айрес 1916
Золото	Монтевидео 1917
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Каэтано Сапорити (исп. Cayetano Saporiti; 17 февраля 1887, Монтевидео — 1954, там же) — уругвайский футболист, вратарь.

Биография

На протяжении 14 лет был бессменным стражем ворот уругвайской сборной, дебютировав 15 августа 1905 и проведя последний матч 29 мая 1919 года. За сборную провёл 53 матча в которых пропустил 70 мячей (официально 50 матчей в которых пропустил 64 мяча). Участник 3-х южноамериканских чемпионатов и множества матчей Кубка Липтона. На клубном уровне выступал за «Монтевидео Уондерерс», до сих пор является рекордсменом клуба по количеству завоеванных трофеев. В 1917 году был участником известного эпизода, когда в матче южноамериканского чемпионата получил тяжелую травму и покинул поле, в результате чего его место в воротах занял защитник сборной Мануэль Варела.

Титулы

• Чемпион Южной Америки (2): 1916, 1917
• Чемпион Уругвая (2): 1906, 1909

Ссылки

• [www.iffhs.de/?384f02788ac03f4d85fc8f14685fdcdc3bfcdc0aec28d6eda0a506 Official World Record (30.11.1872 — 31.12.1910) на iffhs.de]
• [www.sport-stat.ru/football/players.php?action=view&id=2229 Профиль на sport-stat.ru]
• [www.mwfc.com.uy/data/contenido.php?idCont=115 Профиль на mwfc.com.uy]
• [www.rsssf.com/miscellaneous/saporiti-intl.html Все матчи за сборную на rsssf.com]

Отрывок, характеризующий Сапорити, Каэтано

– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.
– Я ничего не боюсь, – сказала Соня. – Можно сейчас? – Она встала. Соне рассказали, где амбар, как ей молча стоять и слушать, и подали ей шубку. Она накинула ее себе на голову и взглянула на Николая.
«Что за прелесть эта девочка!» подумал он. «И об чем я думал до сих пор!»
Соня вышла в коридор, чтобы итти в амбар. Николай поспешно пошел на парадное крыльцо, говоря, что ему жарко. Действительно в доме было душно от столпившегося народа.
На дворе был тот же неподвижный холод, тот же месяц, только было еще светлее. Свет был так силен и звезд на снеге было так много, что на небо не хотелось смотреть, и настоящих звезд было незаметно. На небе было черно и скучно, на земле было весело.
«Дурак я, дурак! Чего ждал до сих пор?» подумал Николай и, сбежав на крыльцо, он обошел угол дома по той тропинке, которая вела к заднему крыльцу. Он знал, что здесь пойдет Соня. На половине дороги стояли сложенные сажени дров, на них был снег, от них падала тень; через них и с боку их, переплетаясь, падали тени старых голых лип на снег и дорожку. Дорожка вела к амбару. Рубленная стена амбара и крыша, покрытая снегом, как высеченная из какого то драгоценного камня, блестели в месячном свете. В саду треснуло дерево, и опять всё совершенно затихло. Грудь, казалось, дышала не воздухом, а какой то вечно молодой силой и радостью.