Список астероидов (10901—11000)
Поделись знанием:
– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
| Имя | Первоначальное обозначение |
Дата открытия | Место открытия | Первооткрыватель |
|---|---|---|---|---|
| (10901) 1997 WS21 | 1997 WS21 | 30 ноября 1997 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10902) 1997 WB22 | 1997 WB22 | 25 ноября 1997 | Синлун | BAO SCAP |
| (10903) 1997 WA30 | 1997 WA30 | 24 ноября 1997 | Кусиро | С. Уэда, Х. Канэда |
| (10904) 1997 WR31 | 1997 WR31 | 29 ноября 1997 | Сокорро | LINEAR |
| (10905) 1997 WB38 | 1997 WB38 | 29 ноября 1997 | Сокорро | LINEAR |
| (10906) 1997 WO44 | 1997 WO44 | 29 ноября 1997 | Сокорро | LINEAR |
| (10907) Savalle | 1997 XG5 | 6 декабря 1997 | CERGA | ODAS |
| (10908) Kallestroetzel | 1997 XH9 | 7 декабря 1997 | CERGA | ODAS |
| (10909) 1997 XB10 | 1997 XB10 | 5 декабря 1997 | Дайник | А. Сугиэ |
| (10910) 1997 YX | 1997 YX | 20 декабря 1997 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10911) 1997 YC1 | 1997 YC1 | 19 декабря 1997 | Синлун | BAO SCAP |
| (10912) 1997 YW5 | 1997 YW5 | 25 декабря 1997 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10913) 1997 YE14 | 1997 YE14 | 31 декабря 1997 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10914) Tucker | 1997 YQ14 | 31 декабря 1997 | Прескотт | Пауль Комба |
| (10915) 1997 YU16 | 1997 YU16 | 29 декабря 1997 | Синлун | BAO SCAP |
| (10916) Окина-Оуна (Okina-Ouna) | 1997 YB17 | 31 декабря 1997 | Титибу | Н. Сато |
| (10917) 1998 AN | 1998 AN | 5 января 1998 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10918) Kodaly | 1998 AS1 | 1 января 1998 | Китт-Пик | Spacewatch |
| (10919) Pepíkzicha | 1998 AQ8 | 10 января 1998 | Ондржеёв | Л. Коткова |
| (10920) 1998 BC1 | 1998 BC1 | 19 января 1998 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10921) Romanozen | 1998 BC2 | 17 января 1998 | Dossobuono | Madonna di Dossobuono |
| (10922) 1998 BG2 | 1998 BG2 | 20 января 1998 | Сокорро | LINEAR |
| (10923) 1998 BM12 | 1998 BM12 | 23 января 1998 | Сокорро | LINEAR |
| (10924) Mariagriffin | 1998 BU25 | 29 января 1998 | Cocoa | I. P. Griffin |
| (10925) Ventoux | 1998 BK30 | 28 января 1998 | Bedoin | П. Антонини |
| (10926) 1998 BF41 | 1998 BF41 | 25 января 1998 | Халеакала | NEAT |
| (10927) Vaucluse | 1998 BB42 | 29 января 1998 | Blauvac | R. Roy |
| (10928) Caprara | 1998 BW43 | 25 января 1998 | Азиаго | М. Томбелли, Д. Форти |
| (10929) Chenfangyun | 1998 CF1 | 1 февраля 1998 | Синлун | BAO SCAP |
| (10930) Jinyong | 1998 CR2 | 6 февраля 1998 | Синлун | BAO SCAP |
| (10931) Ceccano | 1998 DA | 16 февраля 1998 | Ceccano | G. Masi |
| (10932) Rebentrost | 1998 DL1 | 18 февраля 1998 | Дребах | G. Lehmann |
| (10933) 1998 DC24 | 1998 DC24 | 17 февраля 1998 | Нати-Кацуура | Ё. Симидзу, Т. Урата |
| (10934) Pauldelvaux | 1998 DN34 | 27 февраля 1998 | Ла-Силья | Эрик Эльст |
| (10935) 1998 EC | 1998 EC | 1 марта 1998 | Оидзуми | Т. Кобаяси |
| (10936) 1998 FN11 | 1998 FN11 | 22 марта 1998 | Нати-Кацуура | Ё. Симидзу, Т. Урата |
| (10937) Ferris | 1998 QW54 | 27 августа 1998 | Андерсон-Меса | LONEOS |
| (10938) Lorenzalevy | 1998 SW60 | 17 сентября 1998 | Андерсон-Меса | LONEOS |
| (10939) 1999 CJ19 | 1999 CJ19 | 10 февраля 1999 | Сокорро | LINEAR |
| (10940) 1999 CE52 | 1999 CE52 | 10 февраля 1999 | Сокорро | LINEAR |
| (10941) 1999 CD79 | 1999 CD79 | 12 февраля 1999 | Сокорро | LINEAR |
| (10942) 1999 CN83 | 1999 CN83 | 10 февраля 1999 | Сокорро | LINEAR |
| (10943) Brunier | 1999 FY6 | 20 марта 1999 | CERGA | ODAS |
| (10944) 1999 FJ26 | 1999 FJ26 | 19 марта 1999 | Сокорро | LINEAR |
| (10945) 1999 GS9 | 1999 GS9 | 14 апреля 1999 | Нати-Кацуура | Ё. Симидзу, Т. Урата |
| (10946) 1999 HR2 | 1999 HR2 | 16 апреля 1999 | Синлун | BAO SCAP |
| (10947) Kaiserstuhl | 2061 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10948) Odenwald | 2207 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10949) Konigstuhl | 3066 P-L | 25 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10950) Albertjansen | 4049 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10951) Spessart | 4050 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10952) Vogelsberg | 4152 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10953) Gerdatschira | 4276 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10954) Spiegel | 4545 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10955) Harig | 5011 P-L | 22 октября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10956) Vosges | 5023 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10957) Alps | 6068 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10958) Mont Blanc | 6188 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10959) Appennino | 6579 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10960) Gran Sasso | 6580 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10961) Buysballot | 6809 P-L | 24 сентября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10962) Sonnenborgh | 9530 P-L | 17 октября 1960 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10963) van der Brugge | 2088 T-1 | 25 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10964) Degraaff | 3216 T-1 | 26 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10965) van Leverink | 3297 T-1 | 26 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10966) van der Hucht | 3308 T-1 | 26 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10967) Billallen | 4349 T-1 | 26 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10968) Sterken | 4393 T-1 | 26 марта 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10969) Perryman | 4827 T-1 | 13 мая 1971 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10970) de Zeeuw | 1079 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10971) van Dishoeck | 1179 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10972) Merbold | 1188 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10973) Thomasreiter | 1210 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10974) Carolalbert | 2225 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10975) Schelderode | 2246 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10976) Wubbena | 2287 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10977) Mathlener | 3177 T-2 | 30 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10978) Bärbchen | 4095 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10979) Fristephenson | 4171 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10980) Breimer | 4294 T-2 | 29 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10981) Fransaris | 1148 T-3 | 17 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10982) Poerink | 2672 T-3 | 11 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10983) Смолдерс (Smolders) | 3196 T-3 | 16 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10984) Гиспен (Gispen) | 3507 T-3 | 16 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10985) Фист (Feast) | 4017 T-3 | 16 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10986) Govert | 4313 T-3 | 16 октября 1977 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10987) 1967 US | 1967 US | 30 октября 1967 | Гамбург | Любош Когоутек |
| (10988) Фейнстейн (Feinstein) | 1968 OL | 28 июля 1968 | Сан-Хуан | - |
| (10989) Долий (Dolios) | 1973 SL1 | 19 сентября 1973 | Паломар | К. Й. ван Хаутен, И. ван Хаутен-Груневельд, Том Герельс |
| (10990) Окунев (Okunev) | 1973 SF6 | 28 сентября 1973 | Крым | Черных Н. С. |
| (10991) Дулов (Dulov) | 1974 RY1 | 14 сентября 1974 | Крым | Черных Н. С. |
| (10992) Верюславия (Veryuslaviya) | 1974 SF | 19 сентября 1974 | Крым | Черных Л. И. |
| (10993) 1975 XF | 1975 XF | 1 декабря 1975 | Cerro El Roble | К. Торрес, S. Barros |
| (10994) 1978 EU9 | 1978 EU9 | 15 марта 1978 | Паломар | Шелте Бас |
| (10995) 1978 NS | 1978 NS | 10 июля 1978 | Паломар | Элеанор Хелин, Юджин Шумейкер |
| (10996) Armandspitz | 1978 NX7 | 7 июля 1978 | Паломар | Шелте Бас |
| (10997) Gahm | 1978 RX7 | 2 сентября 1978 | Ла-Силья | К.-И. Лагерквист |
| (10998) 1978 UN4 | 1978 UN4 | 27 октября 1978 | Паломар | C. M. Olmstead |
| (10999) 1978 VC6 | 1978 VC6 | 7 ноября 1978 | Паломар | Элеанор Хелин, Шелте Бас |
| (11000) 1978 VE6 | 1978 VE6 | 6 ноября 1978 | Паломар | Элеанора Хелин, Шелте Бас |
Напишите отзыв о статье "Список астероидов (10901—11000)"
Отрывок, характеризующий Список астероидов (10901—11000)
– Нам рассказывали, – перебила ее княжна Марья, – что вы в Москве потеряли два миллиона. Правда это?– А я стал втрое богаче, – сказал Пьер. Пьер, несмотря на то, что долги жены и необходимость построек изменили его дела, продолжал рассказывать, что он стал втрое богаче.
– Что я выиграл несомненно, – сказал он, – так это свободу… – начал он было серьезно; но раздумал продолжать, заметив, что это был слишком эгоистический предмет разговора.
– А вы строитесь?
– Да, Савельич велит.
– Скажите, вы не знали еще о кончине графини, когда остались в Москве? – сказала княжна Марья и тотчас же покраснела, заметив, что, делая этот вопрос вслед за его словами о том, что он свободен, она приписывает его словам такое значение, которого они, может быть, не имели.
– Нет, – отвечал Пьер, не найдя, очевидно, неловким то толкование, которое дала княжна Марья его упоминанию о своей свободе. – Я узнал это в Орле, и вы не можете себе представить, как меня это поразило. Мы не были примерные супруги, – сказал он быстро, взглянув на Наташу и заметив в лице ее любопытство о том, как он отзовется о своей жене. – Но смерть эта меня страшно поразила. Когда два человека ссорятся – всегда оба виноваты. И своя вина делается вдруг страшно тяжела перед человеком, которого уже нет больше. И потом такая смерть… без друзей, без утешения. Мне очень, очень жаль еe, – кончил он и с удовольствием заметил радостное одобрение на лице Наташи.
– Да, вот вы опять холостяк и жених, – сказала княжна Марья.
Пьер вдруг багрово покраснел и долго старался не смотреть на Наташу. Когда он решился взглянуть на нее, лицо ее было холодно, строго и даже презрительно, как ему показалось.
– Но вы точно видели и говорили с Наполеоном, как нам рассказывали? – сказала княжна Марья.
Пьер засмеялся.
– Ни разу, никогда. Всегда всем кажется, что быть в плену – значит быть в гостях у Наполеона. Я не только не видал его, но и не слыхал о нем. Я был гораздо в худшем обществе.
Ужин кончался, и Пьер, сначала отказывавшийся от рассказа о своем плене, понемногу вовлекся в этот рассказ.
– Но ведь правда, что вы остались, чтоб убить Наполеона? – спросила его Наташа, слегка улыбаясь. – Я тогда догадалась, когда мы вас встретили у Сухаревой башни; помните?
Пьер признался, что это была правда, и с этого вопроса, понемногу руководимый вопросами княжны Марьи и в особенности Наташи, вовлекся в подробный рассказ о своих похождениях.
Сначала он рассказывал с тем насмешливым, кротким взглядом, который он имел теперь на людей и в особенности на самого себя; но потом, когда он дошел до рассказа об ужасах и страданиях, которые он видел, он, сам того не замечая, увлекся и стал говорить с сдержанным волнением человека, в воспоминании переживающего сильные впечатления.
Княжна Марья с кроткой улыбкой смотрела то на Пьера, то на Наташу. Она во всем этом рассказе видела только Пьера и его доброту. Наташа, облокотившись на руку, с постоянно изменяющимся, вместе с рассказом, выражением лица, следила, ни на минуту не отрываясь, за Пьером, видимо, переживая с ним вместе то, что он рассказывал. Не только ее взгляд, но восклицания и короткие вопросы, которые она делала, показывали Пьеру, что из того, что он рассказывал, она понимала именно то, что он хотел передать. Видно было, что она понимала не только то, что он рассказывал, но и то, что он хотел бы и не мог выразить словами. Про эпизод свой с ребенком и женщиной, за защиту которых он был взят, Пьер рассказал таким образом:
– Это было ужасное зрелище, дети брошены, некоторые в огне… При мне вытащили ребенка… женщины, с которых стаскивали вещи, вырывали серьги…
Пьер покраснел и замялся.
– Тут приехал разъезд, и всех тех, которые не грабили, всех мужчин забрали. И меня.
– Вы, верно, не все рассказываете; вы, верно, сделали что нибудь… – сказала Наташа и помолчала, – хорошее.
Пьер продолжал рассказывать дальше. Когда он рассказывал про казнь, он хотел обойти страшные подробности; но Наташа требовала, чтобы он ничего не пропускал.
Пьер начал было рассказывать про Каратаева (он уже встал из за стола и ходил, Наташа следила за ним глазами) и остановился.
– Нет, вы не можете понять, чему я научился у этого безграмотного человека – дурачка.
– Нет, нет, говорите, – сказала Наташа. – Он где же?
– Его убили почти при мне. – И Пьер стал рассказывать последнее время их отступления, болезнь Каратаева (голос его дрожал беспрестанно) и его смерть.
Пьер рассказывал свои похождения так, как он никогда их еще не рассказывал никому, как он сам с собою никогда еще не вспоминал их. Он видел теперь как будто новое значение во всем том, что он пережил. Теперь, когда он рассказывал все это Наташе, он испытывал то редкое наслаждение, которое дают женщины, слушая мужчину, – не умные женщины, которые, слушая, стараются или запомнить, что им говорят, для того чтобы обогатить свой ум и при случае пересказать то же или приладить рассказываемое к своему и сообщить поскорее свои умные речи, выработанные в своем маленьком умственном хозяйстве; а то наслажденье, которое дают настоящие женщины, одаренные способностью выбирания и всасыванья в себя всего лучшего, что только есть в проявлениях мужчины. Наташа, сама не зная этого, была вся внимание: она не упускала ни слова, ни колебания голоса, ни взгляда, ни вздрагиванья мускула лица, ни жеста Пьера. Она на лету ловила еще не высказанное слово и прямо вносила в свое раскрытое сердце, угадывая тайный смысл всей душевной работы Пьера.
Княжна Марья понимала рассказ, сочувствовала ему, но она теперь видела другое, что поглощало все ее внимание; она видела возможность любви и счастия между Наташей и Пьером. И в первый раз пришедшая ей эта мысль наполняла ее душу радостию.
Было три часа ночи. Официанты с грустными и строгими лицами приходили переменять свечи, но никто не замечал их.
Пьер кончил свой рассказ. Наташа блестящими, оживленными глазами продолжала упорно и внимательно глядеть на Пьера, как будто желая понять еще то остальное, что он не высказал, может быть. Пьер в стыдливом и счастливом смущении изредка взглядывал на нее и придумывал, что бы сказать теперь, чтобы перевести разговор на другой предмет. Княжна Марья молчала. Никому в голову не приходило, что три часа ночи и что пора спать.
– Говорят: несчастия, страдания, – сказал Пьер. – Да ежели бы сейчас, сию минуту мне сказали: хочешь оставаться, чем ты был до плена, или сначала пережить все это? Ради бога, еще раз плен и лошадиное мясо. Мы думаем, как нас выкинет из привычной дорожки, что все пропало; а тут только начинается новое, хорошее. Пока есть жизнь, есть и счастье. Впереди много, много. Это я вам говорю, – сказал он, обращаясь к Наташе.
– Да, да, – сказала она, отвечая на совсем другое, – и я ничего бы не желала, как только пережить все сначала.
Пьер внимательно посмотрел на нее.
– Да, и больше ничего, – подтвердила Наташа.
– Неправда, неправда, – закричал Пьер. – Я не виноват, что я жив и хочу жить; и вы тоже.
Вдруг Наташа опустила голову на руки и заплакала.
– Что ты, Наташа? – сказала княжна Марья.
– Ничего, ничего. – Она улыбнулась сквозь слезы Пьеру. – Прощайте, пора спать.
Пьер встал и простился.
Княжна Марья и Наташа, как и всегда, сошлись в спальне. Они поговорили о том, что рассказывал Пьер. Княжна Марья не говорила своего мнения о Пьере. Наташа тоже не говорила о нем.
– Ну, прощай, Мари, – сказала Наташа. – Знаешь, я часто боюсь, что мы не говорим о нем (князе Андрее), как будто мы боимся унизить наше чувство, и забываем.
Княжна Марья тяжело вздохнула и этим вздохом признала справедливость слов Наташи; но словами она не согласилась с ней.
– Разве можно забыть? – сказала она.
– Мне так хорошо было нынче рассказать все; и тяжело, и больно, и хорошо. Очень хорошо, – сказала Наташа, – я уверена, что он точно любил его. От этого я рассказала ему… ничего, что я рассказала ему? – вдруг покраснев, спросила она.
– Пьеру? О нет! Какой он прекрасный, – сказала княжна Марья.
– Знаешь, Мари, – вдруг сказала Наташа с шаловливой улыбкой, которой давно не видала княжна Марья на ее лице. – Он сделался какой то чистый, гладкий, свежий; точно из бани, ты понимаешь? – морально из бани. Правда?
– Да, – сказала княжна Марья, – он много выиграл.
– И сюртучок коротенький, и стриженые волосы; точно, ну точно из бани… папа, бывало…
– Я понимаю, что он (князь Андрей) никого так не любил, как его, – сказала княжна Марья.
– Да, и он особенный от него. Говорят, что дружны мужчины, когда совсем особенные. Должно быть, это правда. Правда, он совсем на него не похож ничем?
– Да, и чудесный.
– Ну, прощай, – отвечала Наташа. И та же шаловливая улыбка, как бы забывшись, долго оставалась на ее лице.
Пьер долго не мог заснуть в этот день; он взад и вперед ходил по комнате, то нахмурившись, вдумываясь во что то трудное, вдруг пожимая плечами и вздрагивая, то счастливо улыбаясь.
Он думал о князе Андрее, о Наташе, об их любви, и то ревновал ее к прошедшему, то упрекал, то прощал себя за это. Было уже шесть часов утра, а он все ходил по комнате.
«Ну что ж делать. Уж если нельзя без этого! Что ж делать! Значит, так надо», – сказал он себе и, поспешно раздевшись, лег в постель, счастливый и взволнованный, но без сомнений и нерешительностей.
«Надо, как ни странно, как ни невозможно это счастье, – надо сделать все для того, чтобы быть с ней мужем и женой», – сказал он себе.
Пьер еще за несколько дней перед этим назначил в пятницу день своего отъезда в Петербург. Когда он проснулся, в четверг, Савельич пришел к нему за приказаниями об укладке вещей в дорогу.
«Как в Петербург? Что такое Петербург? Кто в Петербурге? – невольно, хотя и про себя, спросил он. – Да, что то такое давно, давно, еще прежде, чем это случилось, я зачем то собирался ехать в Петербург, – вспомнил он. – Отчего же? я и поеду, может быть. Какой он добрый, внимательный, как все помнит! – подумал он, глядя на старое лицо Савельича. – И какая улыбка приятная!» – подумал он.
– Что ж, все не хочешь на волю, Савельич? – спросил Пьер.
– Зачем мне, ваше сиятельство, воля? При покойном графе, царство небесное, жили и при вас обиды не видим.
– Ну, а дети?
– И дети проживут, ваше сиятельство: за такими господами жить можно.
– Ну, а наследники мои? – сказал Пьер. – Вдруг я женюсь… Ведь может случиться, – прибавил он с невольной улыбкой.
– И осмеливаюсь доложить: хорошее дело, ваше сиятельство.
«Как он думает это легко, – подумал Пьер. – Он не знает, как это страшно, как опасно. Слишком рано или слишком поздно… Страшно!»
– Как же изволите приказать? Завтра изволите ехать? – спросил Савельич.
– Нет; я немножко отложу. Я тогда скажу. Ты меня извини за хлопоты, – сказал Пьер и, глядя на улыбку Савельича, подумал: «Как странно, однако, что он не знает, что теперь нет никакого Петербурга и что прежде всего надо, чтоб решилось то. Впрочем, он, верно, знает, но только притворяется. Поговорить с ним? Как он думает? – подумал Пьер. – Нет, после когда нибудь».
