Тахмурас

Тахмурас (Тахмурес; ср.-перс. Тахмуруп; авест. Тахма-Урупи, «Отважный, в лисий мех одетый» или «Отважная лиса, носящая шкуру») — мифический иранский царь.

Ранние и среднеперсидские источники

В «Замйад-яште» он назван обладателем хварно, «отважным Урупи, что носит лисий мех», который правил всей землей (её «семью каршварами»), людьми и дэвами, победил всех врагов и ездил верхом на Анхра-Манью по земле на протяжении 30 лет(Ахримана называют имеющим тело «бревнообразной ящерицы („лягушки“)»; однако позднейшие источники поясняют, что тот принял облик лошади). Тахма-Урупи приносил жертву Вайю («Рам-яшт»).

Сочинение «Суждения Духа разума» указывает, что Тахмуруп узнал от Злого духа семь способов письма, которые тот скрывал.

«Бундахишн» рассказывает, что в правление Тахмурупа люди переправлялись в другие кешвары (области) из Хванираса на спине гигантского быка Сарсаок, на которой был установлен в трёх местах священный огонь, и эти огни освещали ночью переправу, а когда ветер подул на алтарь огня, его часть попала в море (первая переправа на спине быка имела место двумя поколениями ранее, но там огонь не упоминается).

Правление Тахмурупа длилось 30 лет, он был предшественником Йимы, но их родственные связи «Малый Бундахишн» не указывает. В некоторых пехлевийских текстах он назван братом Йимы. В «Чихрдад-наске» он именовался вторым царем, который правил семью областями мира.

В «Ривайате» рассказана легенда о гибели Тахмураса. Однажды Ахриман спросил жену царя, не боится ли тот разъезжать верхом на злейшем из духов. Жена выведала у Тахмураса, что тот боится высоты, и выболтала секрет Ахриману. Тогда конь поскакал на гору Албурз, там у Тахмураса закружилась голова, и Ахриман сбросил его и сожрал. Тело его вытащил из желудка Ахримана Джамшид, после чего похоронил по зороастрийскому обряду.

Образ в «Шахнаме»

Тахмурес — сын Хушенга и отец Джемшида, его царствование длилось 30 лет. Он первый из царей, про кого Фирдоуси отмечает, что он при воцарении обратился c речью к мобедам. Его мудрого советника звали Шейдасп.

Тахмурес продолжил культурные деяния отца, научив людей ткать и приручив собак, кошек, соколов и кур, а также произнеся речь о необходимости славить творца.

Тахмурес пленил Ахримана и оседлал его. В битве с бесами (дивами) Тахмурес разгромил их, треть их была убита, остальные попали в плен и, прося оставить им жизнь, научили царя писать на 30 языках.

Источники и литература

Источники:

• Авеста в русских переводах. СПб, 1997. С.383-384.
• Зороастрийские тексты. М., 1997. С.101, 288, 310.
• Денкард III 29
• Фирдоуси. Шахнаме. (Серия «Литературные памятники») В 6 т. Т.1. М., 1957. С.31-34 (строки 715—814).

Справочники:

• Авеста в русских переводах. СПб, 1997. С.462.
• Чунакова О. М. Пехлевийский словарь зороастрийских терминов, мифических персонажей и мифологических символов. М., 2004. С.216.

Отрывок, характеризующий Тахмурас

– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.
– Одно, за что я благодарю Бога, это за то, что я не убил этого человека, – сказал Пьер.
– Отчего же? – сказал князь Андрей. – Убить злую собаку даже очень хорошо.
– Нет, убить человека не хорошо, несправедливо…
– Отчего же несправедливо? – повторил князь Андрей; то, что справедливо и несправедливо – не дано судить людям. Люди вечно заблуждались и будут заблуждаться, и ни в чем больше, как в том, что они считают справедливым и несправедливым.
– Несправедливо то, что есть зло для другого человека, – сказал Пьер, с удовольствием чувствуя, что в первый раз со времени его приезда князь Андрей оживлялся и начинал говорить и хотел высказать всё то, что сделало его таким, каким он был теперь.
– А кто тебе сказал, что такое зло для другого человека? – спросил он.
– Зло? Зло? – сказал Пьер, – мы все знаем, что такое зло для себя.
– Да мы знаем, но то зло, которое я знаю для себя, я не могу сделать другому человеку, – всё более и более оживляясь говорил князь Андрей, видимо желая высказать Пьеру свой новый взгляд на вещи. Он говорил по французски. Je ne connais l dans la vie que deux maux bien reels: c'est le remord et la maladie. II n'est de bien que l'absence de ces maux. [Я знаю в жизни только два настоящих несчастья: это угрызение совести и болезнь. И единственное благо есть отсутствие этих зол.] Жить для себя, избегая только этих двух зол: вот вся моя мудрость теперь.
– А любовь к ближнему, а самопожертвование? – заговорил Пьер. – Нет, я с вами не могу согласиться! Жить только так, чтобы не делать зла, чтоб не раскаиваться? этого мало. Я жил так, я жил для себя и погубил свою жизнь. И только теперь, когда я живу, по крайней мере, стараюсь (из скромности поправился Пьер) жить для других, только теперь я понял всё счастие жизни. Нет я не соглашусь с вами, да и вы не думаете того, что вы говорите.