Твити
Поделись знанием:
Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
| Твити Бёрд Пай | |
| Tweety Bird | |
 Классический Твити | |
| Игровая серия | |
|---|---|
| Первое появление | |
| Идея | |
| Художник |
Роберт Клэмпетт (первоначальный вариант) |
| Озвучивание |
Мел Бланк (1942-1989) |
| Анимация движений |
Сильвестер и Твити |
| Дополнительная информация | |
| Друзья |
Бабуля, Бульдог Гектор, Свитти Пай (студентка из Приключений мультяшек) |
| Враги | |
| Пол |
Мужской |
| Вид | |
Тви́ти (англ. Tweety), Тви́ти Пай (Tweety Pie) — анимированный мультипликационный персонаж из серии «Looney Tunes» и «Merrie Melodies» в мультсериале Warner Bros.. Жёлтый кенар. Имя «Твити» основано на игре слов Tweet (щебет, чириканье), и Sweety (милый, прелестный); Pie также, кроме обычного пирожок имеет устаревшее значение сорока или журавль. Твити появляется в 48 мультфильмах времён Золотой Эры американской анимации. Первое появление — в мультфильме «История двух кошечек».
В самых первых мультфильмах Боба Клэмпетта, Твити довольно агрессивно настроен против своих врагов. Нередко переходил к драке. Однако его характер «смягчился», когда за дело взялся мультипликатор Фриц Фреленг. Твити превратился в милую обаятельную птичку, которая побеждает неприятелей с помощью глупости врагов и своей хитростью.
Чаще всего Твити появляется на экране вместе с Бабулей и котом Сильвестором, являясь домашней канарейкой.
Содержание
Частые сюжеты мультфильмов
- Голодный Сильвестр хочет съесть птичку, но ему препятствуют другие персонажи — обычно Бабуля или Бульдог Гектор.
- Твити говорит свою «коронную фразу» «I tawt I taw a puddy tat!» и «I did, I did taw a puddy tat!»
- Сильвестр пытается поймать Твити с помощью различных устройств и ловушек. Однако, чаще всего ничего не срабатывает, а иногда, и сам Сильвестр попадает в свои же ловушки.
Появления
- Твити появляется в фильме «Кто подставил кролика Роджера». Он прилетает в тот момент, когда Эдди Вэлиант висит двумя руками на шесте. Играя с его пальцами в «червячков», Твити случайно скидывает Эдди.
- В 90-х, был героем анимационного сериала «Сильвестр и Твити: Загадочные истории», где Бабуля вместе с Твити, Сильвестором и Гектором основывают детективное агентство.
- Твити был главным героем анимационного фильма «Большое приключение Твити», в котором он путешествовал по всему миру.
- В Приключениях мультяшек Твити играет роль учителя и наставника канарейки Свити.
- В Озорных Анимашках и «Что Новенького, Скуби Ду?» имел небольшое камео.
- В телевизионном шоу «Лунатики» потомок Твити, известный как Королевский Твитумс становится правителем планеты Бланк, после того как главные герои свергают с престола Королеву Грэнникус (потомок Бабули) и Силт Вестера (потомок Сильвестора), которые не хотели, чтобы на планете воцарилась абсолютная монархия Твитумса.
- Также Твити появляется в игровых фильмах Луни Тюнз: Снова в деле и Космический джэм.
- Твити — один из героев нового мультсериала «Шоу Луни Тюнз», проживает в городе вместе с героями Looney Tunes.
- Warner Brothers также анонсировало о новых короткометражных мультфильмах в формате 3-D с участием Твити и Сильвестра. Мультфильмы будут показываться в кинотеатрах перед некоторыми фильмами, выпущенной этой студией.[1] (В стиле уже вышедших новых мультфильмов с участием Вайла Койота и Дорожного бегуна, которые демонстрировались перед кинокартинами Легенды ночных стражей, Кошки против собак: Месть Китти Галор и Медведь Йоги).
Фильмография
MM — Merry Melodies
LT — Looney Tunes
Режиссёр — Боб Клэмпетт
- История двух кошечек (1942) — MM
- Птичка и зверь (1944) — MM
- A Gruesome Twosome (1945) — MM
Режиссёр — Фриц Фреленг
- Tweetie Pie (1947) — MM
- I Taw a Putty Tat (1948) — MM
- Bad Ol' Putty Tat (1949) — MM
- Home Tweet Home (1950) — MM
- All a Bir-r-r-rd (1950) — LT
- Canary Row (1950) — MM
- Putty Tat Trouble (1951) — LT
- Room and Bird (1951) — MM
- Tweety’s S.O.S. (1951) — MM
- Tweet Tweet Tweety (1951) — LT
- Gift Wrapped (1952)— LT
- Ain’t She Tweet (1952) — LT
- A Bird In A Guilty Cage (1952)— LT
- Snow Business (1953) — LT
- Fowl Weather (1953) — MM
- Tom Tom Tomcat (1953) — MM
- A Street Cat Named Sylvester (1953) — LT
- Catty Cornered (1953) — MM
- Dog Pounded (1954) — LT
- Muzzle Tough (1954) — MM
- Satan’s Waitin' (1954) — LT
- Sandy Claws (1955) — LT
- Tweety’s Circus (1955) — MM
- Red Riding Hoodwinked (1955) — LT
- Tweet and Sour (1956) — LT
- Tree Cornered Tweety (1956) — MM
- Tugboat Granny (1956) — MM
- Tweet Zoo (1957) — MM
- Tweety and the Beanstalk (1957) — MM
- Birds Anonymous (1957) — MM
- Greedy For Tweety (1957) — LT
- A Pizza Tweety Pie (1958) — LT
- A Bird in a Bonnet (1958) — MM
- Trick or Tweet (1959) — MM
- Tweet and Lovely (1959) — MM
- Tweet Dreams (1959) — LT
- Hyde and Go Tweet (1960) — MM
- Trip For Tat (1960) — MM
- The Rebel Without Claws (1961) — LT
- The Last Hungry Cat (1961) — MM
- The Jet Cage (1962) — LT
Режиссёр — Джерри Chiniquy
- Hawaiian Aye Aye (1964) — MM
Режиссёр — Чак Джонс
- No Barking (1954) (камео) — MM
После Золотой Эры американской анимации
- Приключения мультяшек (1990)
- Carrotblanca (1995)
- Сильвестр и Твити: Загадочные истории (1995)
- Космический джэм (1996)
- Большое приключение Твити (2000)
- Бэби Луни Тюнз (2002)
- Луни Тюнз: Снова в деле (2003)
- Крик в музее (2004)
- Bah, Humduck! A Looney Tunes Christmas (2006)
- Шоу Луни Тюнз (2011)
См. также
Напишите отзыв о статье "Твити"
Примечания
- ↑ Warner Bros. [www.comingsoon.net/news/movienews.php?id=78492 Ещё больше новых мультфильмов с участием персонажей Looney Tunes в формате 3D на подходе!] (англ.) (8 июня 2011). Проверено 12 ноября 2011. [www.webcitation.org/6ADdudSDq Архивировано из первоисточника 27 августа 2012].
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Твити
– Вишь, засумятились! Горит! Вишь, дым то! Ловко! Важно! Дым то, дым то! – заговорила прислуга, оживляясь.Все орудия без приказания били в направлении пожара. Как будто подгоняя, подкрикивали солдаты к каждому выстрелу: «Ловко! Вот так так! Ишь, ты… Важно!» Пожар, разносимый ветром, быстро распространялся. Французские колонны, выступившие за деревню, ушли назад, но, как бы в наказание за эту неудачу, неприятель выставил правее деревни десять орудий и стал бить из них по Тушину.
Из за детской радости, возбужденной пожаром, и азарта удачной стрельбы по французам, наши артиллеристы заметили эту батарею только тогда, когда два ядра и вслед за ними еще четыре ударили между орудиями и одно повалило двух лошадей, а другое оторвало ногу ящичному вожатому. Оживление, раз установившееся, однако, не ослабело, а только переменило настроение. Лошади были заменены другими из запасного лафета, раненые убраны, и четыре орудия повернуты против десятипушечной батареи. Офицер, товарищ Тушина, был убит в начале дела, и в продолжение часа из сорока человек прислуги выбыли семнадцать, но артиллеристы всё так же были веселы и оживлены. Два раза они замечали, что внизу, близко от них, показывались французы, и тогда они били по них картечью.
Маленький человек, с слабыми, неловкими движениями, требовал себе беспрестанно у денщика еще трубочку за это , как он говорил, и, рассыпая из нее огонь, выбегал вперед и из под маленькой ручки смотрел на французов.
– Круши, ребята! – приговаривал он и сам подхватывал орудия за колеса и вывинчивал винты.
В дыму, оглушаемый беспрерывными выстрелами, заставлявшими его каждый раз вздрагивать, Тушин, не выпуская своей носогрелки, бегал от одного орудия к другому, то прицеливаясь, то считая заряды, то распоряжаясь переменой и перепряжкой убитых и раненых лошадей, и покрикивал своим слабым тоненьким, нерешительным голоском. Лицо его всё более и более оживлялось. Только когда убивали или ранили людей, он морщился и, отворачиваясь от убитого, сердито кричал на людей, как всегда, мешкавших поднять раненого или тело. Солдаты, большею частью красивые молодцы (как и всегда в батарейной роте, на две головы выше своего офицера и вдвое шире его), все, как дети в затруднительном положении, смотрели на своего командира, и то выражение, которое было на его лице, неизменно отражалось на их лицах.
Вследствие этого страшного гула, шума, потребности внимания и деятельности Тушин не испытывал ни малейшего неприятного чувства страха, и мысль, что его могут убить или больно ранить, не приходила ему в голову. Напротив, ему становилось всё веселее и веселее. Ему казалось, что уже очень давно, едва ли не вчера, была та минута, когда он увидел неприятеля и сделал первый выстрел, и что клочок поля, на котором он стоял, был ему давно знакомым, родственным местом. Несмотря на то, что он всё помнил, всё соображал, всё делал, что мог делать самый лучший офицер в его положении, он находился в состоянии, похожем на лихорадочный бред или на состояние пьяного человека.
Из за оглушающих со всех сторон звуков своих орудий, из за свиста и ударов снарядов неприятелей, из за вида вспотевшей, раскрасневшейся, торопящейся около орудий прислуги, из за вида крови людей и лошадей, из за вида дымков неприятеля на той стороне (после которых всякий раз прилетало ядро и било в землю, в человека, в орудие или в лошадь), из за вида этих предметов у него в голове установился свой фантастический мир, который составлял его наслаждение в эту минуту. Неприятельские пушки в его воображении были не пушки, а трубки, из которых редкими клубами выпускал дым невидимый курильщик.
– Вишь, пыхнул опять, – проговорил Тушин шопотом про себя, в то время как с горы выскакивал клуб дыма и влево полосой относился ветром, – теперь мячик жди – отсылать назад.
– Что прикажете, ваше благородие? – спросил фейерверкер, близко стоявший около него и слышавший, что он бормотал что то.
– Ничего, гранату… – отвечал он.
«Ну ка, наша Матвевна», говорил он про себя. Матвевной представлялась в его воображении большая крайняя, старинного литья пушка. Муравьями представлялись ему французы около своих орудий. Красавец и пьяница первый номер второго орудия в его мире был дядя ; Тушин чаще других смотрел на него и радовался на каждое его движение. Звук то замиравшей, то опять усиливавшейся ружейной перестрелки под горою представлялся ему чьим то дыханием. Он прислушивался к затиханью и разгоранью этих звуков.
– Ишь, задышала опять, задышала, – говорил он про себя.
Сам он представлялся себе огромного роста, мощным мужчиной, который обеими руками швыряет французам ядра.
– Ну, Матвевна, матушка, не выдавай! – говорил он, отходя от орудия, как над его головой раздался чуждый, незнакомый голос:
– Капитан Тушин! Капитан!
Тушин испуганно оглянулся. Это был тот штаб офицер, который выгнал его из Грунта. Он запыхавшимся голосом кричал ему:
– Что вы, с ума сошли. Вам два раза приказано отступать, а вы…
«Ну, за что они меня?…» думал про себя Тушин, со страхом глядя на начальника.
– Я… ничего… – проговорил он, приставляя два пальца к козырьку. – Я…
Но полковник не договорил всего, что хотел. Близко пролетевшее ядро заставило его, нырнув, согнуться на лошади. Он замолк и только что хотел сказать еще что то, как еще ядро остановило его. Он поворотил лошадь и поскакал прочь.
– Отступать! Все отступать! – прокричал он издалека. Солдаты засмеялись. Через минуту приехал адъютант с тем же приказанием.
Это был князь Андрей. Первое, что он увидел, выезжая на то пространство, которое занимали пушки Тушина, была отпряженная лошадь с перебитою ногой, которая ржала около запряженных лошадей. Из ноги ее, как из ключа, лилась кровь. Между передками лежало несколько убитых. Одно ядро за другим пролетало над ним, в то время как он подъезжал, и он почувствовал, как нервическая дрожь пробежала по его спине. Но одна мысль о том, что он боится, снова подняла его. «Я не могу бояться», подумал он и медленно слез с лошади между орудиями. Он передал приказание и не уехал с батареи. Он решил, что при себе снимет орудия с позиции и отведет их. Вместе с Тушиным, шагая через тела и под страшным огнем французов, он занялся уборкой орудий.
