Товарищество украинских прогрессистов
| Товарищество украинских прогрессистов | |
| Общество украинских прогрессистов | |
| Тип организации: |
тайная надпартийная политическая и общественная организация |
|---|---|
| Официальные языки: | |
| Основание | |
| Ликвидация | |
Това́рищество украи́нских прогресси́стов (ТУП), или О́бщество украинских прогрессистов (ОУП), или Товарищество украинских поступовцев (укр. Товариство українських поступовців) — тайная[1][2][3] надпартийная политическая и общественная организация украинцев в Российской империи, появилась в 1908 году по инициативе членов бывшей Украинской демократическо-радикальной партии для координации украинского национального движения и его защиты от усиленного наступления российского правительства и русского национализма после роспуска 2-й Государственной думы (июнь 1907 года).
К ТУП принадлежали, кроме демократ-радикалов, часть социалистов-демократов и беспартийных. ТУП возглавлял выбираемый на ежегодных съездах совет, в который входили Михаил Грушевский, Евгений Чикаленко, Илья Шраг, Сергей Ефремов, Пётр Стебницкий, Симон Петлюра, Владимир Винниченко, Никифор Григорьев, Федор Матушевский, Дмитрий Дорошенко, Вячеслав Прокопович, Андрей Вязлов, Фёдор Штейнгель, Михаил Тышкевич, Людмила Старицкая-Черняховская и другие.
Центром создания ТУП был Украинский клуб. В Киеве находились центр (штаб-квартира) ТУП и несколько его филиалов — «громад». Центр координировал работу «громад ТУП» на Украине, а также в Санкт-Петербурге (2 громады) и Москве. Главной целью ТУП была защита имевшихся успехов украинского движения и достижение новых. Минимальной программой была украинизация народных школ, обучение украинскому языку, литературе и истории в средней и высшей школах Украины, допущение украинского языка в общественных учреждениях, суде и церкви.
Политической платформой ТУП было требование автономии Украины и признание принципов конституционного парламентаризма. ТУП до 1917 года руководило собственно всем украинским движением на Приднепровье, среди других координировало работу «Просвит», различных культурно-образовательных клубов, тесно сотрудничало с украинским Научным обществом в Киеве; ему принадлежал украинский книжный магазин в Киеве (бывшее издательство «Киевская старина»). Неофициальными органами ТУП были ежедневная газета «Рада» в Киеве и журнал «Украинская жизнь» в Москве.
ТУП (в частности, его громады в Петербурге) поддерживало хорошие отношения с оппозицией в III и IV Думах, особенно с лидерами Конституционно-демократической партии (П. Милюковым, Н. Некрасовым) и группой автономистов-федералистов (В. Обнинским), которые признавали право украинцев на национально-культурное развитие, а также с российскими учёными А. Шахматовым, Ф. Коршем и С. Мельгуновым.
В сентябре 1914 года ТУП заняло нейтральную позицию относительно Первой мировой войны и воюющих сторон (одновременно негативно оценивая пророссийскую декларацию «Украинской жизни»), в ноябре 1914 года отнеслось с осторожностью к деятельности Союза освобождения Украины. В конце 1914 года среди членов ТУП начались аресты (прежде всего был арестован М. Грушевский). В декабре 1916 года ТУП выступило с декларацией «Наша позиция», которая высказывалась «за демократическую автономию Украины, гарантированную также федерацией равноправных народов». В январе 1917 года ТУП положительно откликнулось на мирные инициативы президента США Вудро Вильсона, выражая «волю украинского народа к самостоятельному развитию», в частности, С. Ефремов от имени ТУПа направил письмо этому президенту США с поддержкой его плана окончания войны, предусматривавшего признание за всеми народами Европы права на самоопределение[4].
После Февральской революции ТУП созвало 17 марта 1917 года в Киеве совещание представителей украинских организаций и партий, на котором была основана Украинская центральная рада. Последний съезд ТУП прошёл в Киеве 7 апреля 1917 года, он принял решение добиваться легальными путями осуществления автономии Украины. После этого ТУП переименовало себя в Союз украинских автономистов-федералистов, который в июне 1917 года был преобразован в Украинскую партию социалистов-федералистов.
Напишите отзыв о статье "Товарищество украинских прогрессистов"
Примечания
- ↑ [books.google.ru/books?id=PSAIAQAAMAAJ&q=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&dq=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&hl=ru&sa=X&ved=0CFkQ6AEwCWoVChMItP2Ey_7gyAIVyr5yCh2IWQjt Українські політичні партії кінця XIX--першоï половини XX століття: довiдник.]
- ↑ [books.google.ru/books?id=b3FGAQAAIAAJ&q=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&dq=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&hl=ru&sa=X&ved=0CCQQ6AEwAWoVChMIzs-49fLgyAIVBpQsCh007QdM Украïнкий этнос у просторi й часi] // Науково-дослiдний iнститут украïнознавства, 2009. — С. 520
- ↑ Синявський А. С. [books.google.ru/books?id=5mtpAAAAMAAJ&q=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&dq=%22товариство+українських+поступовців%22+таємна+організація&hl=ru&sa=X&ved=0CDcQ6AEwBGoVChMIzs-49fLgyAIVBpQsCh007QdM Вибрані праці]. — Наукова думка, 1993. — С. 381.
- ↑ Hнатюк М. [books.google.ru/books?id=zFlmAAAAMAAJ&q=ТУП+Вильсону&dq=ТУП+Вильсону&hl=ru&sa=X&redir_esc=y Сто великих украинцев.] — Вече, 2002. — C. 588.
Литература
- Енциклопедія українознавства. В 10 т. / Гол. ред. В. Кубійович. — Париж; Нью-Йорк: Молоде Життя, 1954—1989. (укр.)
- Дорошенко В. Українство в Росії. Відень 1917; Дорошенко Д. Історія України 1917 — 23, т. І, Ужгород 1932 (2 вид. Нью-Йорк 1954).
- Павко А. І. Політичні партії, організації в Україні: наприкінці XIX- початок XX століття.-К., 1999. — С. 211—214.
- Голобуцький О., Кулик В. Український політичний рух на Наддніпрянщині кінця XIX — початку ХХ століття.- К.: Смолоскип,1996. — С. 75-77.
- Заява ТУП до IV Державної Думи (1912 р.) // Українські політичні партії кінця XIX — початку XX ст.: програмові і довід.матеріали /Упоряд. В. Ф. Шевченко та ін.- К.: Консалтинг, Фенікс,1993. — С. 101—102.
Отрывок, характеризующий Товарищество украинских прогрессистов
Несмотря на огромное богатство графа Безухого, с тех пор, как Пьер получил его и получал, как говорили, 500 тысяч годового дохода, он чувствовал себя гораздо менее богатым, чем когда он получал свои 10 ть тысяч от покойного графа. В общих чертах он смутно чувствовал следующий бюджет. В Совет платилось около 80 ти тысяч по всем имениям; около 30 ти тысяч стоило содержание подмосковной, московского дома и княжон; около 15 ти тысяч выходило на пенсии, столько же на богоугодные заведения; графине на прожитье посылалось 150 тысяч; процентов платилось за долги около 70 ти тысяч; постройка начатой церкви стоила эти два года около 10 ти тысяч; остальное около 100 та тысяч расходилось – он сам не знал как, и почти каждый год он принужден был занимать. Кроме того каждый год главноуправляющий писал то о пожарах, то о неурожаях, то о необходимости перестроек фабрик и заводов. И так, первое дело, представившееся Пьеру, было то, к которому он менее всего имел способности и склонности – занятие делами.Пьер с главноуправляющим каждый день занимался . Но он чувствовал, что занятия его ни на шаг не подвигали дела. Он чувствовал, что его занятия происходят независимо от дела, что они не цепляют за дело и не заставляют его двигаться. С одной стороны главноуправляющий выставлял дела в самом дурном свете, показывая Пьеру необходимость уплачивать долги и предпринимать новые работы силами крепостных мужиков, на что Пьер не соглашался; с другой стороны, Пьер требовал приступления к делу освобождения, на что управляющий выставлял необходимость прежде уплатить долг Опекунского совета, и потому невозможность быстрого исполнения.
Управляющий не говорил, что это совершенно невозможно; он предлагал для достижения этой цели продажу лесов Костромской губернии, продажу земель низовых и крымского именья. Но все эти операции в речах управляющего связывались с такою сложностью процессов, снятия запрещений, истребований, разрешений и т. п., что Пьер терялся и только говорил ему:
– Да, да, так и сделайте.
Пьер не имел той практической цепкости, которая бы дала ему возможность непосредственно взяться за дело, и потому он не любил его и только старался притвориться перед управляющим, что он занят делом. Управляющий же старался притвориться перед графом, что он считает эти занятия весьма полезными для хозяина и для себя стеснительными.
В большом городе нашлись знакомые; незнакомые поспешили познакомиться и радушно приветствовали вновь приехавшего богача, самого большого владельца губернии. Искушения по отношению главной слабости Пьера, той, в которой он признался во время приема в ложу, тоже были так сильны, что Пьер не мог воздержаться от них. Опять целые дни, недели, месяцы жизни Пьера проходили так же озабоченно и занято между вечерами, обедами, завтраками, балами, не давая ему времени опомниться, как и в Петербурге. Вместо новой жизни, которую надеялся повести Пьер, он жил всё тою же прежней жизнью, только в другой обстановке.
Из трех назначений масонства Пьер сознавал, что он не исполнял того, которое предписывало каждому масону быть образцом нравственной жизни, и из семи добродетелей совершенно не имел в себе двух: добронравия и любви к смерти. Он утешал себя тем, что за то он исполнял другое назначение, – исправление рода человеческого и имел другие добродетели, любовь к ближнему и в особенности щедрость.
Весной 1807 года Пьер решился ехать назад в Петербург. По дороге назад, он намеревался объехать все свои именья и лично удостовериться в том, что сделано из того, что им предписано и в каком положении находится теперь тот народ, который вверен ему Богом, и который он стремился облагодетельствовать.
Главноуправляющий, считавший все затеи молодого графа почти безумством, невыгодой для себя, для него, для крестьян – сделал уступки. Продолжая дело освобождения представлять невозможным, он распорядился постройкой во всех имениях больших зданий школ, больниц и приютов; для приезда барина везде приготовил встречи, не пышно торжественные, которые, он знал, не понравятся Пьеру, но именно такие религиозно благодарственные, с образами и хлебом солью, именно такие, которые, как он понимал барина, должны были подействовать на графа и обмануть его.
Южная весна, покойное, быстрое путешествие в венской коляске и уединение дороги радостно действовали на Пьера. Именья, в которых он не бывал еще, были – одно живописнее другого; народ везде представлялся благоденствующим и трогательно благодарным за сделанные ему благодеяния. Везде были встречи, которые, хотя и приводили в смущение Пьера, но в глубине души его вызывали радостное чувство. В одном месте мужики подносили ему хлеб соль и образ Петра и Павла, и просили позволения в честь его ангела Петра и Павла, в знак любви и благодарности за сделанные им благодеяния, воздвигнуть на свой счет новый придел в церкви. В другом месте его встретили женщины с грудными детьми, благодаря его за избавление от тяжелых работ. В третьем именьи его встречал священник с крестом, окруженный детьми, которых он по милостям графа обучал грамоте и религии. Во всех имениях Пьер видел своими глазами по одному плану воздвигавшиеся и воздвигнутые уже каменные здания больниц, школ, богаделен, которые должны были быть, в скором времени, открыты. Везде Пьер видел отчеты управляющих о барщинских работах, уменьшенных против прежнего, и слышал за то трогательные благодарения депутаций крестьян в синих кафтанах.
Пьер только не знал того, что там, где ему подносили хлеб соль и строили придел Петра и Павла, было торговое село и ярмарка в Петров день, что придел уже строился давно богачами мужиками села, теми, которые явились к нему, а что девять десятых мужиков этого села были в величайшем разорении. Он не знал, что вследствие того, что перестали по его приказу посылать ребятниц женщин с грудными детьми на барщину, эти самые ребятницы тем труднейшую работу несли на своей половине. Он не знал, что священник, встретивший его с крестом, отягощал мужиков своими поборами, и что собранные к нему ученики со слезами были отдаваемы ему, и за большие деньги были откупаемы родителями. Он не знал, что каменные, по плану, здания воздвигались своими рабочими и увеличили барщину крестьян, уменьшенную только на бумаге. Он не знал, что там, где управляющий указывал ему по книге на уменьшение по его воле оброка на одну треть, была наполовину прибавлена барщинная повинность. И потому Пьер был восхищен своим путешествием по именьям, и вполне возвратился к тому филантропическому настроению, в котором он выехал из Петербурга, и писал восторженные письма своему наставнику брату, как он называл великого мастера.
«Как легко, как мало усилия нужно, чтобы сделать так много добра, думал Пьер, и как мало мы об этом заботимся!»
Он счастлив был выказываемой ему благодарностью, но стыдился, принимая ее. Эта благодарность напоминала ему, на сколько он еще больше бы был в состоянии сделать для этих простых, добрых людей.
