Уокер, Джозеф Маршалл
| Джозеф Маршалл Уокер англ. Joseph Marshall Walker 
| ||||
| ||||
|---|---|---|---|---|
| 28 января 1850 — 18 января 1853 | ||||
| Вице-губернатор: | Жан-Баптист Плоше[en] | |||
| Предшественник: | Айзек Джонсон | |||
| Преемник: | Пол Хеберт | |||
| Рождение: | 1 июля 1784 Новый Орлеан, Луизиана | |||
| Смерть: | 26 января 1856 (71 год) Новый Орлеан, Луизиана | |||
| Партия: | демократическая | |||
| Военная служба | ||||
| Род войск: | милиция Луизианы | |||
| Звание: | бригадный генерал | |||
| Сражения: | Битва за Новый Орлеан | |||
Джозеф Маршалл Уокер (англ. Joseph Marshall Walker; 1 июля 1784, Новый Орлеан, Луизиана — 26 января 1856, там же) — американский военный и политик, 13-й губернатор Луизианы.
Биография
Ранние годы
Джозеф Маршалл Уокер родился во французском квартале Нового Орлеана, штат Луизиана. Его отец был англичанином, а мать — креолкой. В то время Луизиана была колонией Испании. В 1807 году Уокер отправился в Мексику, где присоединился к испанской армии[1]. Он сначала служил лейтенантом драгун, а позже стал преподавать в военной школе в Чиуауа[1].
После начала Англо-американской войны в 1812 году, Уокер вернулся в Новый Орлеан и поступил на службу в милицию Луизианы. Он принимал участие в битве за Новый Орлеан в Шалметте[en][1].
Политическая карьера
В 1820 году Уокер был избран в Палату представителей Луизианы от Демократической партии. 22 января 1822 года он стал бригадным генералом Первой бригады милиции штата, одновременно оставаясь членом Палаты представителей. Уокер был переизбран в 1822, 1832 и 1836 годах[1]. Он принимал активное участие в организации милиции штата, которая заслужила хорошую репутацию своей организованностью и дисциплинированностью.
В 1846 году Уокер занимал пост казначея штата[2].
В 1849 году Уокер баллотировался на пост губернатора Луизианы[2]. Он победил на выборах представителей партии вигов генерала Александра Де Клуэ и Дункана Кеннера[en]. 28 января 1850 года он стал первым губернатором, чья инаугурация прошла в новом здании Капитолия в столице штата Батон-Руж[2][1]. На посту губернатора Уокер организовал систему бесплатных государственных школ для белых детей.
Многие выступали против Конституции штата 1846 года, поэтому в 1852 году была принята её новая редакция[1]. Уокер решительно возражал против этого документа, и в следующем году подал в отставку. Он удалился со своей семьёй на плантацию в приходе Рэпидс, Луизиана[2]. Он отклонил предложение Демократической партии стать кандидатом в члены Палаты представителей США. Джозеф Маршалл Уокер умер три года спустя в 1856 году и был похоронен на своей плантации[1].
Напишите отзыв о статье "Уокер, Джозеф Маршалл"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 [www.nga.org/cms/home/governors/past-governors-bios/page_louisiana/col2-content/main-content-list/title_walker_joseph.html Louisiana Governor Joseph Marshall Walker] (англ.). National Governors Association. Проверено 1 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DGd9WkyV Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
- ↑ 1 2 3 4 [www.sos.la.gov/tabid/371/Default.aspx Joseph Marshall Walker] (англ.). State of Louisiana. Проверено 1 ноября 2012. [www.webcitation.org/6DGdA3UR5 Архивировано из первоисточника 29 декабря 2012].
Литература
- Robert Sobel, John Raimo. Biographical Directory of the Governors of the United States, 1789–1978. — Westport, Conn.: Meckler Books, 1978. — Т. 2.
- Joseph G. Dawson III. The Louisiana Governors: From Iberville to Edwards. — Baton Rouge: Lousiana State University Press, 1990.
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Уокер, Джозеф Маршалл
– Да, да, на войну, – сказал он, – нет! Какой я воин! А впрочем, все так странно, так странно! Да я и сам не понимаю. Я не знаю, я так далек от военных вкусов, но в теперешние времена никто за себя отвечать не может.После обеда граф уселся покойно в кресло и с серьезным лицом попросил Соню, славившуюся мастерством чтения, читать.
– «Первопрестольной столице нашей Москве.
Неприятель вошел с великими силами в пределы России. Он идет разорять любезное наше отечество», – старательно читала Соня своим тоненьким голоском. Граф, закрыв глаза, слушал, порывисто вздыхая в некоторых местах.
Наташа сидела вытянувшись, испытующе и прямо глядя то на отца, то на Пьера.
Пьер чувствовал на себе ее взгляд и старался не оглядываться. Графиня неодобрительно и сердито покачивала головой против каждого торжественного выражения манифеста. Она во всех этих словах видела только то, что опасности, угрожающие ее сыну, еще не скоро прекратятся. Шиншин, сложив рот в насмешливую улыбку, очевидно приготовился насмехаться над тем, что первое представится для насмешки: над чтением Сони, над тем, что скажет граф, даже над самым воззванием, ежели не представится лучше предлога.
Прочтя об опасностях, угрожающих России, о надеждах, возлагаемых государем на Москву, и в особенности на знаменитое дворянство, Соня с дрожанием голоса, происходившим преимущественно от внимания, с которым ее слушали, прочла последние слова: «Мы не умедлим сами стать посреди народа своего в сей столице и в других государства нашего местах для совещания и руководствования всеми нашими ополчениями, как ныне преграждающими пути врагу, так и вновь устроенными на поражение оного, везде, где только появится. Да обратится погибель, в которую он мнит низринуть нас, на главу его, и освобожденная от рабства Европа да возвеличит имя России!»
– Вот это так! – вскрикнул граф, открывая мокрые глаза и несколько раз прерываясь от сопенья, как будто к носу ему подносили склянку с крепкой уксусной солью. – Только скажи государь, мы всем пожертвуем и ничего не пожалеем.
Шиншин еще не успел сказать приготовленную им шутку на патриотизм графа, как Наташа вскочила с своего места и подбежала к отцу.
– Что за прелесть, этот папа! – проговорила она, целуя его, и она опять взглянула на Пьера с тем бессознательным кокетством, которое вернулось к ней вместе с ее оживлением.
– Вот так патриотка! – сказал Шиншин.
– Совсем не патриотка, а просто… – обиженно отвечала Наташа. – Вам все смешно, а это совсем не шутка…
– Какие шутки! – повторил граф. – Только скажи он слово, мы все пойдем… Мы не немцы какие нибудь…
– А заметили вы, – сказал Пьер, – что сказало: «для совещания».
– Ну уж там для чего бы ни было…
В это время Петя, на которого никто не обращал внимания, подошел к отцу и, весь красный, ломающимся, то грубым, то тонким голосом, сказал:
– Ну теперь, папенька, я решительно скажу – и маменька тоже, как хотите, – я решительно скажу, что вы пустите меня в военную службу, потому что я не могу… вот и всё…
Графиня с ужасом подняла глаза к небу, всплеснула руками и сердито обратилась к мужу.
– Вот и договорился! – сказала она.
Но граф в ту же минуту оправился от волнения.
– Ну, ну, – сказал он. – Вот воин еще! Глупости то оставь: учиться надо.
– Это не глупости, папенька. Оболенский Федя моложе меня и тоже идет, а главное, все равно я не могу ничему учиться теперь, когда… – Петя остановился, покраснел до поту и проговорил таки: – когда отечество в опасности.
– Полно, полно, глупости…
– Да ведь вы сами сказали, что всем пожертвуем.
– Петя, я тебе говорю, замолчи, – крикнул граф, оглядываясь на жену, которая, побледнев, смотрела остановившимися глазами на меньшого сына.
– А я вам говорю. Вот и Петр Кириллович скажет…
– Я тебе говорю – вздор, еще молоко не обсохло, а в военную службу хочет! Ну, ну, я тебе говорю, – и граф, взяв с собой бумаги, вероятно, чтобы еще раз прочесть в кабинете перед отдыхом, пошел из комнаты.
