Ущевицы

Деревня Ущевицы Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Волосовский Сельское поселение Каложицкое Координаты 59°27′50″ с. ш. 29°00′26″ в. д.59.464024° с. ш. 29.007161° в. д. / 59.464024; 29.007161    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Ушья Весь, Ущемиц Население ▼ 720 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81373 Почтовый индекс 188446 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41206824009 41 206 824 009]

Уще́вицы — деревня в Каложицком сельском поселении Волосовского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года как сельцо Ушья Весь в Григорьевском Льешском погосте.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозачается как деревня Usavitsa.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года — как деревня Usavitz.

Деревня Ущемиц упомянута на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Ущевицы обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года упоминается деревня Ущевицы, состоящая из 67 крестьянских дворов.

УЩЕВИЦЫ — деревня принадлежит полковнику Гербелю, число жителей по ревизии: 191 м. п., 216 ж. п. (1838 год)

На карте профессора С. С. Куторги 1852 года обозначена деревня Ущевицы, состоящая из 67 дворов.

УЩЕВИЦЫ — деревня наследников полковника Гербеля, 17 вёрст по почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 50, число душ — 157 м. п. (1856 год)

---

УЩЕВИЦЫ — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 141 м. п., 164 ж. п., всего 305 чел.

• Ushchevitsy1860.jpg

  План деревни Ущевицы. 1860 г.

Согласно «Топографической карте частей Санкт-Петербургской и Выборгской губерний» 1860 года, деревня Ущевицы состояла из 50 дворов, на северной окраине деревни находились кузницы.

УЩЕВИЦЫ — деревня владельческая при колодце, по левую сторону Нарвского шоссе, от Ямбурга в 27 верстах, число дворов — 54, число жителей: 191 м. п., 236 ж. п. (1862 год)

---

УЩЕВИЦЫ — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 66, в них 167 м. п., 160 ж. п., всего 327 чел.

---

УЩЕВИЦЫ — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 66, число жителей: 166 м. п., 163 ж. п., всего 329 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская

В XIX — начале XX века деревня Ущевицы административно относилась к Княжевской волости 1-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

В 1917 году деревня Ущевицы входила в состав Княжевской волости Ямбургского уезда.

С 1917 по 1927 год деревня Ущевицы входила в состав Ущевицкого сельсовета Молосковицкой волости Кингисеппского уезда.

С 1927 года, в составе Молосковицкого района.

С 1928 года, в составе Больше-Хотыницкого сельсовета.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 90 дворов.

С 1931 года, в составе Волосовского района.

По данным 1933 года, деревня Ущевицы входила в состав Большехотыницкого сельсовета Волосовского района.

С 1935 года, в составе Хотыницкого сельсовета.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 81 двор.

Деревня была освобождена от немецко-фашистских оккупантов 29 января 1944 года.

С 1954 года, в составе Каложицкого сельсовета.

С 1963 года, в составе Кингисеппского района.

С 1965 года, вновь в составе Волосовского района. В 1965 году население деревни Ущевицы составляло 196 человек.

По административным данным 1966 и 1990 годов деревня Ущевицы также входила в состав Каложицкого сельсовета.

В 1997 году в деревне проживали 688 человек, в 2002 году — 624 человека (русские — 82 %), в 2007 году — 767.

География

Деревня расположена в северо-западной части района, к западу от автодороги Р39 и к северу от автодороги Р38.

Расстояние до административного центра поселения — 4 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Молосковицы — 8 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:400 height:300 PlotArea = left:40 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:767 ScaleMajor = unit:year increment:200 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:407 width:15  text:407 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:305 width:15 text:305 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:427 width:15 text:427 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:327 width:15 text:327 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:329 width:15 text:329 textcolor:red fontsize:8px
bar:1965 color:gray1 width:1
 from:0 till:196 width:15 text:196 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:688 width:15  text:688 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:624 width:15 text:624 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:767 width:15  text:767 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:720 width:15  text:720 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Улицы

В деревне одна улица — Зелёная.

Отрывок, характеризующий Ущевицы

– Маша, – сказала она, робко притянув к себе ее руку. – Маша, ты не думай, что я дурная. Нет? Маша, голубушка. Как я тебя люблю. Будем совсем, совсем друзьями.
И Наташа, обнимая, стала целовать руки и лицо княжны Марьи. Княжна Марья стыдилась и радовалась этому выражению чувств Наташи.
С этого дня между княжной Марьей и Наташей установилась та страстная и нежная дружба, которая бывает только между женщинами. Они беспрестанно целовались, говорили друг другу нежные слова и большую часть времени проводили вместе. Если одна выходила, то другаябыла беспокойна и спешила присоединиться к ней. Они вдвоем чувствовали большее согласие между собой, чем порознь, каждая сама с собою. Между ними установилось чувство сильнейшее, чем дружба: это было исключительное чувство возможности жизни только в присутствии друг друга.
Иногда они молчали целые часы; иногда, уже лежа в постелях, они начинали говорить и говорили до утра. Они говорили большей частию о дальнем прошедшем. Княжна Марья рассказывала про свое детство, про свою мать, про своего отца, про свои мечтания; и Наташа, прежде с спокойным непониманием отворачивавшаяся от этой жизни, преданности, покорности, от поэзии христианского самоотвержения, теперь, чувствуя себя связанной любовью с княжной Марьей, полюбила и прошедшее княжны Марьи и поняла непонятную ей прежде сторону жизни. Она не думала прилагать к своей жизни покорность и самоотвержение, потому что она привыкла искать других радостей, но она поняла и полюбила в другой эту прежде непонятную ей добродетель. Для княжны Марьи, слушавшей рассказы о детстве и первой молодости Наташи, тоже открывалась прежде непонятная сторона жизни, вера в жизнь, в наслаждения жизни.
Они всё точно так же никогда не говорили про него с тем, чтобы не нарушать словами, как им казалось, той высоты чувства, которая была в них, а это умолчание о нем делало то, что понемногу, не веря этому, они забывали его.
Наташа похудела, побледнела и физически так стала слаба, что все постоянно говорили о ее здоровье, и ей это приятно было. Но иногда на нее неожиданно находил не только страх смерти, но страх болезни, слабости, потери красоты, и невольно она иногда внимательно разглядывала свою голую руку, удивляясь на ее худобу, или заглядывалась по утрам в зеркало на свое вытянувшееся, жалкое, как ей казалось, лицо. Ей казалось, что это так должно быть, и вместе с тем становилось страшно и грустно.
Один раз она скоро взошла наверх и тяжело запыхалась. Тотчас же невольно она придумала себе дело внизу и оттуда вбежала опять наверх, пробуя силы и наблюдая за собой.
Другой раз она позвала Дуняшу, и голос ее задребезжал. Она еще раз кликнула ее, несмотря на то, что она слышала ее шаги, – кликнула тем грудным голосом, которым она певала, и прислушалась к нему.
Она не знала этого, не поверила бы, но под казавшимся ей непроницаемым слоем ила, застлавшим ее душу, уже пробивались тонкие, нежные молодые иглы травы, которые должны были укорениться и так застлать своими жизненными побегами задавившее ее горе, что его скоро будет не видно и не заметно. Рана заживала изнутри. В конце января княжна Марья уехала в Москву, и граф настоял на том, чтобы Наташа ехала с нею, с тем чтобы посоветоваться с докторами.


После столкновения при Вязьме, где Кутузов не мог удержать свои войска от желания опрокинуть, отрезать и т. д., дальнейшее движение бежавших французов и за ними бежавших русских, до Красного, происходило без сражений. Бегство было так быстро, что бежавшая за французами русская армия не могла поспевать за ними, что лошади в кавалерии и артиллерии становились и что сведения о движении французов были всегда неверны.
Люди русского войска были так измучены этим непрерывным движением по сорок верст в сутки, что не могли двигаться быстрее.
Чтобы понять степень истощения русской армии, надо только ясно понять значение того факта, что, потеряв ранеными и убитыми во все время движения от Тарутина не более пяти тысяч человек, не потеряв сотни людей пленными, армия русская, вышедшая из Тарутина в числе ста тысяч, пришла к Красному в числе пятидесяти тысяч.
Быстрое движение русских за французами действовало на русскую армию точно так же разрушительно, как и бегство французов. Разница была только в том, что русская армия двигалась произвольно, без угрозы погибели, которая висела над французской армией, и в том, что отсталые больные у французов оставались в руках врага, отсталые русские оставались у себя дома. Главная причина уменьшения армии Наполеона была быстрота движения, и несомненным доказательством тому служит соответственное уменьшение русских войск.
Вся деятельность Кутузова, как это было под Тарутиным и под Вязьмой, была направлена только к тому, чтобы, – насколько то было в его власти, – не останавливать этого гибельного для французов движения (как хотели в Петербурге и в армии русские генералы), а содействовать ему и облегчить движение своих войск.
Но, кроме того, со времени выказавшихся в войсках утомления и огромной убыли, происходивших от быстроты движения, еще другая причина представлялась Кутузову для замедления движения войск и для выжидания. Цель русских войск была – следование за французами. Путь французов был неизвестен, и потому, чем ближе следовали наши войска по пятам французов, тем больше они проходили расстояния. Только следуя в некотором расстоянии, можно было по кратчайшему пути перерезывать зигзаги, которые делали французы. Все искусные маневры, которые предлагали генералы, выражались в передвижениях войск, в увеличении переходов, а единственно разумная цель состояла в том, чтобы уменьшить эти переходы. И к этой цели во всю кампанию, от Москвы до Вильны, была направлена деятельность Кутузова – не случайно, не временно, но так последовательно, что он ни разу не изменил ей.
Кутузов знал не умом или наукой, а всем русским существом своим знал и чувствовал то, что чувствовал каждый русский солдат, что французы побеждены, что враги бегут и надо выпроводить их; но вместе с тем он чувствовал, заодно с солдатами, всю тяжесть этого, неслыханного по быстроте и времени года, похода.
Но генералам, в особенности не русским, желавшим отличиться, удивить кого то, забрать в плен для чего то какого нибудь герцога или короля, – генералам этим казалось теперь, когда всякое сражение было и гадко и бессмысленно, им казалось, что теперь то самое время давать сражения и побеждать кого то. Кутузов только пожимал плечами, когда ему один за другим представляли проекты маневров с теми дурно обутыми, без полушубков, полуголодными солдатами, которые в один месяц, без сражений, растаяли до половины и с которыми, при наилучших условиях продолжающегося бегства, надо было пройти до границы пространство больше того, которое было пройдено.
В особенности это стремление отличиться и маневрировать, опрокидывать и отрезывать проявлялось тогда, когда русские войска наталкивались на войска французов.
Так это случилось под Красным, где думали найти одну из трех колонн французов и наткнулись на самого Наполеона с шестнадцатью тысячами. Несмотря на все средства, употребленные Кутузовым, для того чтобы избавиться от этого пагубного столкновения и чтобы сберечь свои войска, три дня у Красного продолжалось добивание разбитых сборищ французов измученными людьми русской армии.
Толь написал диспозицию: die erste Colonne marschiert [первая колонна направится туда то] и т. д. И, как всегда, сделалось все не по диспозиции. Принц Евгений Виртембергский расстреливал с горы мимо бегущие толпы французов и требовал подкрепления, которое не приходило. Французы, по ночам обегая русских, рассыпались, прятались в леса и пробирались, кто как мог, дальше.
Милорадович, который говорил, что он знать ничего не хочет о хозяйственных делах отряда, которого никогда нельзя было найти, когда его было нужно, «chevalier sans peur et sans reproche» [«рыцарь без страха и упрека»], как он сам называл себя, и охотник до разговоров с французами, посылал парламентеров, требуя сдачи, и терял время и делал не то, что ему приказывали.
– Дарю вам, ребята, эту колонну, – говорил он, подъезжая к войскам и указывая кавалеристам на французов. И кавалеристы на худых, ободранных, еле двигающихся лошадях, подгоняя их шпорами и саблями, рысцой, после сильных напряжений, подъезжали к подаренной колонне, то есть к толпе обмороженных, закоченевших и голодных французов; и подаренная колонна кидала оружие и сдавалась, чего ей уже давно хотелось.