Филипп Эммануэль де Меркёр
| Филипп Эммануэль Лотарингский фр. Philippe-Emmanuel de Lorraine<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
<tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Филипп Эммануэль Лотарингский, герцог де Меркер</td></tr> | ||
| ||
|---|---|---|
| 1577 год — 1611 год | ||
| Предшественник: | Никола Лотарингский | |
| Преемник: | Франсуаза Лотарингская | |
| Рождение: | 9 сентября 1558 Номени, Лотарингия | |
| Смерть: | 19 февраля 1602 (43 года) Нюрнберг, Германия | |
| Род: | Лотарингский дом | |
| Отец: | Никола Лотарингский | |
| Мать: | Жанна Савойская | |
| Супруга: | Мария Люксембургская | |
| Дети: | Филипп Людовик и Франсуаза | |
Филипп Эммануэль Лотарингский (фр. Philippe-Emmanuel de Lorraine, 9 сентября 1558, Номени, Лотарингия — 19 февраля 1602, Нюрнберг) — французский военачальник, 2-й герцог де Меркёр (1577—1602), маркиз де Номени (1577—1602), герцог де Пентьевр (1579—1602), видный член Католической лиги.
Старший сын Николы Лотарингского (1524—1577), графа де Водемона (1548—1577), принца де Меркера (1563—1569), маркграфа де Номени (1567—1577) и первого герцога де Меркера (1569—1577), от второго брака с Жанной Савойской (1532—1568), дочери Филиппа Савойского, герцога Неверского. Внук Антуана II Доброго (1489—1544), герцога Лотарингии (1508—1544).
Содержание
Биография
В январе 1577 года после смерти своего отца, Николы Лотарингского, первого герцога де Меркера, 18-летний Филипп Эммануэль стал вторым герцогом де Меркер, а также маркизом де Номени.
Герцог находился в родстве с французской королевской династией Валуа: Генрих III был женат на его единокровной сестре Луизе (1553—1601.
В 1578 году стал кавалером ордена Святого Духа.
В 1582 году Генрих III назначил своего шурина губернатором Бретани. В 1588 году тот присоединил Бретань к Католической лиге созданной его родственниками Гизами для борьбы против гугенотов.
Женившись на наследнице знатного бретонского рода Пентьевр, Меркер стал добиваться воссоздания самостоятельного Бретонского герцогства.
Еще в апреле 1589 года Генрих III подписал указ об отстранении герцога от губернаторства в Бретани. Тот отказался подчиниться этому указу и получил поддержку крестьянства, духовенства и большей части бретонских городов. Крестьянские отряды стали нападать на замки сторонников короля. После смерти Генриха III герцог отказался признать права на престол протестанта Генриха Наваррского. Он поддержал в очередной религиозной войне своего кузена Шарля де Гиза, герцога де Майенна, возглавлявшего Католическую лигу.В 1590 году Генрих IV отправил в Бретань для борьбы против Меркера своего военачальника Генриха де Монпансье, принца де Домб.
В Нанте герцог созвал Генеральные штаты Бретани, которые поддержали Католическую Лигу. Сам Филипп Эммануэль обратился за помощью к королю Испании Филиппу II, и тот прислал 7-тысячный корпус (октябрь 1590 года). В это время в Ренне законный парламент Бретани обратился за помощью к Генриху IV, прося его прибегнуть к помощи англичан. В мае 1591 года 2400 англичан-союзников высадились на берегах Бретани.
В июне 1591 году в боях в Бретани погиб знаменитый гугенотский военачальник Ла Ну по прозвищу «Железная Рука». 21-24 мая 1592 года в битве при Крао Меркер с испанцами разгромил королевскую армию под командованием принцев де Домб и Конти. В 1594 году Генрих IV послал в Бретань вместо принца де Домб маршала Жана д’Омона. Тот вторгся в Нижнюю Бретань, где занял города Морлэ и Кемпер и ряд крепостей. В нескольких битвах испанцы, союзники де Меркера, потерпели поражение. Но Меркер с остатками своих сил продолжал сопротивление до весны 1598 года.
В марте 1598 года в Анжере Генрих IV встретился с Меркером и заключил с ним мирный договор. Герцог согласился на брак своей единственной дочери-наследницы Франсуазы с Цезарем де Бурбоном, старшим внебрачным сыном короля от Габриэли д’Эстре. Король выплатил герцогу огромную денежную компенсацию, превышающую 4 миллиона ливров.
Позднее Меркер уехал в Венгрию, где поступил на службу к императору Рудольфу II Габсбургу. В 1601 году участвовал в боях против турок-османов под Секешфехерваром.
Семья и дети
12 июля 1579 года в Париже Филипп Эммануэль Лотарингский, герцог де Меркер, женился на Марии Люксембургской (1562—1623), герцогине де Пентьевр (1569—1623), дочери Себастьена де Люксембурга (1530—1569), виконта де Мартига, графа, а затем герцога де Пентьевр (1566—1569), и Марии де Бокер.
Дети:
- Филипп Людовик Лотарингский (21 мая 1589 — 21 декабря 1590)
- Франсуаза Лотарингская (1592 — 8 сентября 1669), герцогиня де Меркер и де Пентьевр (1602—1669), жена с 16 июля 1608 года Сезара де Бурбона (1594—1665), старшего сына короля Франции Генриха IV Великого и Габриэль д’Эстре (ок. 1571—1599), герцогини де Бофор.
Напишите отзыв о статье "Филипп Эммануэль де Меркёр"
Ссылки
- [www.breizh.ru/history/05.htm БРЕТАНЬ В ВОЙНАХ ЛИГИ (1589—1598)]
Литература
- Балакин В. Д. Генрих IV. — М.: Издательство «Молодая гвардия», 2011. — ISBN 978-5-235-03407-5.
Отрывок, характеризующий Филипп Эммануэль де Меркёр
Не только в этих случаях, но беспрестанно этот старый человек дошедший опытом жизни до убеждения в том, что мысли и слова, служащие им выражением, не суть двигатели людей, говорил слова совершенно бессмысленные – первые, которые ему приходили в голову.Но этот самый человек, так пренебрегавший своими словами, ни разу во всю свою деятельность не сказал ни одного слова, которое было бы не согласно с той единственной целью, к достижению которой он шел во время всей войны. Очевидно, невольно, с тяжелой уверенностью, что не поймут его, он неоднократно в самых разнообразных обстоятельствах высказывал свою мысль. Начиная от Бородинского сражения, с которого начался его разлад с окружающими, он один говорил, что Бородинское сражение есть победа, и повторял это и изустно, и в рапортах, и донесениях до самой своей смерти. Он один сказал, что потеря Москвы не есть потеря России. Он в ответ Лористону на предложение о мире отвечал, что мира не может быть, потому что такова воля народа; он один во время отступления французов говорил, что все наши маневры не нужны, что все сделается само собой лучше, чем мы того желаем, что неприятелю надо дать золотой мост, что ни Тарутинское, ни Вяземское, ни Красненское сражения не нужны, что с чем нибудь надо прийти на границу, что за десять французов он не отдаст одного русского.
И он один, этот придворный человек, как нам изображают его, человек, который лжет Аракчееву с целью угодить государю, – он один, этот придворный человек, в Вильне, тем заслуживая немилость государя, говорит, что дальнейшая война за границей вредна и бесполезна.
Но одни слова не доказали бы, что он тогда понимал значение события. Действия его – все без малейшего отступления, все были направлены к одной и той же цели, выражающейся в трех действиях: 1) напрячь все свои силы для столкновения с французами, 2) победить их и 3) изгнать из России, облегчая, насколько возможно, бедствия народа и войска.
Он, тот медлитель Кутузов, которого девиз есть терпение и время, враг решительных действий, он дает Бородинское сражение, облекая приготовления к нему в беспримерную торжественность. Он, тот Кутузов, который в Аустерлицком сражении, прежде начала его, говорит, что оно будет проиграно, в Бородине, несмотря на уверения генералов о том, что сражение проиграно, несмотря на неслыханный в истории пример того, что после выигранного сражения войско должно отступать, он один, в противность всем, до самой смерти утверждает, что Бородинское сражение – победа. Он один во все время отступления настаивает на том, чтобы не давать сражений, которые теперь бесполезны, не начинать новой войны и не переходить границ России.
Теперь понять значение события, если только не прилагать к деятельности масс целей, которые были в голове десятка людей, легко, так как все событие с его последствиями лежит перед нами.
Но каким образом тогда этот старый человек, один, в противность мнения всех, мог угадать, так верно угадал тогда значение народного смысла события, что ни разу во всю свою деятельность не изменил ему?
Источник этой необычайной силы прозрения в смысл совершающихся явлений лежал в том народном чувстве, которое он носил в себе во всей чистоте и силе его.
Только признание в нем этого чувства заставило народ такими странными путями из в немилости находящегося старика выбрать его против воли царя в представители народной войны. И только это чувство поставило его на ту высшую человеческую высоту, с которой он, главнокомандующий, направлял все свои силы не на то, чтоб убивать и истреблять людей, а на то, чтобы спасать и жалеть их.
Простая, скромная и потому истинно величественная фигура эта не могла улечься в ту лживую форму европейского героя, мнимо управляющего людьми, которую придумала история.
Для лакея не может быть великого человека, потому что у лакея свое понятие о величии.
5 ноября был первый день так называемого Красненского сражения. Перед вечером, когда уже после многих споров и ошибок генералов, зашедших не туда, куда надо; после рассылок адъютантов с противуприказаниями, когда уже стало ясно, что неприятель везде бежит и сражения не может быть и не будет, Кутузов выехал из Красного и поехал в Доброе, куда была переведена в нынешний день главная квартира.
День был ясный, морозный. Кутузов с огромной свитой недовольных им, шушукающихся за ним генералов, верхом на своей жирной белой лошадке ехал к Доброму. По всей дороге толпились, отогреваясь у костров, партии взятых нынешний день французских пленных (их взято было в этот день семь тысяч). Недалеко от Доброго огромная толпа оборванных, обвязанных и укутанных чем попало пленных гудела говором, стоя на дороге подле длинного ряда отпряженных французских орудий. При приближении главнокомандующего говор замолк, и все глаза уставились на Кутузова, который в своей белой с красным околышем шапке и ватной шинели, горбом сидевшей на его сутуловатых плечах, медленно подвигался по дороге. Один из генералов докладывал Кутузову, где взяты орудия и пленные.
Кутузов, казалось, чем то озабочен и не слышал слов генерала. Он недовольно щурился и внимательно и пристально вглядывался в те фигуры пленных, которые представляли особенно жалкий вид. Большая часть лиц французских солдат были изуродованы отмороженными носами и щеками, и почти у всех были красные, распухшие и гноившиеся глаза.
