Фридрих I (герцог Вюртемберга)

Фридрих I
граф Монбельяра

Фридрих I (фр. Frédéric I, нем. Friedrich I; 19 августа 1557, Монбельяр — 29 января 1608, Штутгарт) — граф Монбельяра с 1558 года и герцог Вюртемберга с 1593 года до своей смерти в 1608 году.

Несмотря на свой скверный характер и деспотичный стиль правления, Фридрих I оставил значительный след в истории своих владений. К бесспорным достижениям 40-летнего правления Фридриха I можно отнести окончательное укрепление лютеранства, подъём уровня образования широких слоёв общества, реконструкцию и расширение Монбельяра, развитие сельского хозяйства на своих землях и, при этом, создание первых основ индустриализации Монбельяра.

Биография

Отец Фридриха Георг I в возрасте 57 лет вступил в брак с 19-летней Барбарой, дочерью ландграфа Гессенского Филиппа. У них вскоре после свадьбы родился сын Ульрих, не проживший и года. Через год в 1557 году на свет появился второй сын, Фридрих. Георг I умер когда Фридриху не исполнилось ещё и года, и ребёнок был воспитан семьёй.

Фридрих I получил инвеституру императора Рудольфа II в 1580 году.

Защита лютеранства и просвещения

Фридрих с юных лет был ярым сторонником лютеранства. Он упрочил позиции лютеранского вероучения в графстве и на всех других подвластных территориях (на коллоквиуме, проходившем в Монбельяре с 21 по 29 марта 1586 года, Фридрих был арбитром между кальвинистами и лютеранами). Лютеранство было окончательно объявлено государственной религией, а с этого момента князь являлся главой церкви, summus episcopus, и его права и обязанности были сравнимы с положением епископа.

В своих владениях он укрепил систему образования и подготовки широких слоёв общества и заботливо контролировал не только французскую школу Монбельяра, но и академический коллеж города (названный «старый коллеж»), где обучались достойные ученики, затем получавшие стипендии для обучения в Тюбингенском университете.

Фридрих I противостоял войскам католика герцога Гиза, поскольку был другом Генриха Наваррского (будущего короля Генриха IV) и покровительствовал протестантам Франции.

Развитие экономики

Фридрих благоволил цеховым объединениям (корпорациям) ремесленников, жалуя привилегии некоторым профессиям, в результате чего, к примеру, существенно возросло количество хозяйств, разводивших овец. Герцог с широким размахом начал развивать сельское хозяйство, поощряя разведение скота и распашку целинных земель в своих владениях.

На своих землях Фридрих развернул производство бумаги и добычу руды. Его сыновья Иоганн Фридрих, а затем и Людвиг Фридрих существенно развили горнодобывающую отрасль, которая обеспечила процветание металлургических заводов в Оденкуре и в Шаже.

Деспотичный характер князя Фридриха I, отличающий его от всех своих предшественников, оказал влияние на экономические и социальные государственные шаги князя, защищавшего передовые для своего времени идеи.

Строительные проекты

Фридрих I часто путешествовал по различным европейским государствам. Особенно выделяется его поездка в Италию в 1599 году вместе со своим излюбленным архитектором Генрихом Шикхардтом, положившая начало большим архитектурным преобразованиям города Монбельяр.

Благодаря таланту своего главного архитектора, Генриха Шикхардта, Фридриху удалось преобразовать город Монбельяр и возвести городские укрепления, расширить городскую территорию (район «Новый город») и разбить несколько общественных фонтанов.

В замке Монбельяр была выстроена вторая башня (впоследствии известная как башня Фридриха), был построен Отель Бальи. Здание сельскохозяйственного рынка в Монбельяре при Фридрихе получило новое крыло.

Фридрих выполнил реконструкцию моста в соседнем с Монбельяром Вожеукуре и построил новый мост в Сошо.

Но главным строительным достижением Фридриха можно считать возведение в центре Монбельяра самой красивой протестантской кирхи страны кирхи Сен-Мартен в стиле позднего Ренессанса.

Орден Подвязки и комедия Шекспира

Фридрих I несколько раз упоминается Шекспиром в комедии Виндзорские насмешницы. В этом произведении имелось несколько выражений о германских путешественниках в Англии и о германском герцоге, приехавшем в Виндзор без приглашения.

Фридрих, уже будучи графом Монбельяра, был прямым наследником герцогства Вюртемберг во время своей поездки по городам Англии в 1592 году. У него обнаружилось желание стать рыцарем Ордена Подвязки, о чём он настойчиво и неоднократно просил королеву Елизавету. Уже после того, как он вступил в права наследования и его свершения стали более заметными, королева согласилась принять его в члены Ордена. По преднамеренному расчёту, Фридриха не информировали заблаговременно о зачислении в рыцари Ордена и он не смог прибыть на церемонию посвящения (инвеституры) весной 1597 года.

Именно для этой церемонии Шекспиром была написана комедия Виндзорские насмешницы. Поэтому шутки о первом визите Фридриха и о его последующем отсутствии в Виндзоре, были предназначены для публики, посетившей премьеру комедии Шекспира. Взятые из первой закрытой премьеры комедии, эти шутки вошли в Первое фолио пьес Шекспира, но позже были убраны из публичной театральной постановки и поэтому отсутствуют в сборнике пьес Шекспира 1602 года.

Финансовые трудности

Однако содержание своей многочисленной семьи, поддержание роскоши своего двора по образцу более могущественных европейских дворов, его пышные празднества и блестящие охоты, многочисленные зарубежные поездки, амбициозные приобретения и крупные строительные проекты, крупные ссуды королю Генриху IV и французским протестантам, истощили казну Фридриха.

Пытаясь ликвидировать свои долги, сначала он прибег к займам, а затем начал поощрять поиски философского камня. Эта глупость, имевшая широкое распространение в ту эпоху, ещё больше подточила финансы Фридриха. Однако, несмотря на свои пороки, Фридрих обладал множеством положительных качеств; он был очень грамотным и эрудированным человеком, щедрым покровителем искусств и литературы.

Герцогство Вюртемберг

Фридрих в 1593 году стал владетельным правителем Вюртемберга после смерти своего кузена Людвига III.

В 1599 году Фридрих I распорядился основать новый город Фройденштадт. По его замыслу город должен был стать новой столицей герцогства Вюртемберга, расположенной значительно ближе к Монбельяру, чем действующая столица Штутгарт. Однако этим планам было не суждено воплотиться в реальность из-за смерти Фридриха.

Скончался Фридрих I в Штутгарте в январе 1608 года вследствие нарушения мозгового кровообращения.

Сыновья Фридриха I положат начало герцогскому дому Вюртемберг-Нейенштадт, младшей линии Вюртембергского дома, заключив взаимное соглашение 7 июня 1617 года. Старший сын Иоганн Фридрих принял во владение герцогство Вюртемберг, а младший сын Фридрих Ахилл получил в наследственное владение замок Нойенштадт и ежегодное содержание в размере 10000 гульденов.

Семья и наследники

Фридрих I в 1581 году в Штутгарте в возрасте 24 лет женился на Сибилле (1564—1614), дочери князя Ангальта Иоахима Эрнста (1536—1586). У них было 15 детей:

• Иоганн Фридрих (5 мая 1582 года — 18 июля 1628 года), герцог Вюртемберга, женат на Барбаре Софии Бранденбургской;
• Георг Фридрих (1583—1591) ;
• Сибилла Елизавета (1584—1606), вышла замуж в 1604 году за саксонского курфюрста Иоганна Георга I;
• Елизавета (1585—1585);
• Людвиг Фридрих (29 января 1586 года — 26 января 1631 года), герцог Вюртемберга и граф Монбельяра, женат на Елизавете Магдалене Гессен-Дармштадтской, затем на Анне Элеоноре Нассау-Саарбрюккен-Вейльбургской;
• Иоахим Фридрих (1587—1587);
• Юлий Фридрих (3 июня 1588 года — 25 апреля 1635 года), герцог Вюртемберга-Юлиусбурга;
• Филипп Фридрих (1589—1589);
• Ева Кристина (1590—1657), вышла замуж в 1610 году за герцога Егерндорфа Иоганна Георга;
• Фридрих Ахилл (1591—1630), герцог Вюртемберг-Нейенштадта;
• Агнесса (1592—1629), вышла замуж в 1620 году за князя Франца Юлия Саксен-Лауэнбургского;
• Барбара (1593—1627), вышла замуж в 1616 году за маркграфа Фридриха V Баден-Дурлахского;
• Магнус (2 декабря 1594 года — 6 мая 1622 года), герцог Вюртемберг-Нейенбурга, погиб в битве при Вимпфене;
• Августа (1596—1596);
• Анна (1597—1650).

См. также

• Список графов и князей Монбельяра

Литература

• D. Seigneur. Le Roman d'une Principauté, Montbéliard. — Безансон: Éditions Cêtre, 2006. — ISBN 2-87823-161-9.

Отрывок, характеризующий Фридрих I (герцог Вюртемберга)

– Ах, право, поздно, – сказал граф Орлов, поглядев на лагерь. Ему вдруг, как это часто бывает, после того как человека, которому мы поверим, нет больше перед глазами, ему вдруг совершенно ясно и очевидно стало, что унтер офицер этот обманщик, что он наврал и только испортит все дело атаки отсутствием этих двух полков, которых он заведет бог знает куда. Можно ли из такой массы войск выхватить главнокомандующего?
– Право, он врет, этот шельма, – сказал граф.
– Можно воротить, – сказал один из свиты, который почувствовал так же, как и граф Орлов Денисов, недоверие к предприятию, когда посмотрел на лагерь.
– А? Право?.. как вы думаете, или оставить? Или нет?
– Прикажете воротить?
– Воротить, воротить! – вдруг решительно сказал граф Орлов, глядя на часы, – поздно будет, совсем светло.
И адъютант поскакал лесом за Грековым. Когда Греков вернулся, граф Орлов Денисов, взволнованный и этой отмененной попыткой, и тщетным ожиданием пехотных колонн, которые все не показывались, и близостью неприятеля (все люди его отряда испытывали то же), решил наступать.
Шепотом прокомандовал он: «Садись!» Распределились, перекрестились…
– С богом!
«Урааааа!» – зашумело по лесу, и, одна сотня за другой, как из мешка высыпаясь, полетели весело казаки с своими дротиками наперевес, через ручей к лагерю.
Один отчаянный, испуганный крик первого увидавшего казаков француза – и все, что было в лагере, неодетое, спросонков бросило пушки, ружья, лошадей и побежало куда попало.
Ежели бы казаки преследовали французов, не обращая внимания на то, что было позади и вокруг них, они взяли бы и Мюрата, и все, что тут было. Начальники и хотели этого. Но нельзя было сдвинуть с места казаков, когда они добрались до добычи и пленных. Команды никто не слушал. Взято было тут же тысяча пятьсот человек пленных, тридцать восемь орудий, знамена и, что важнее всего для казаков, лошади, седла, одеяла и различные предметы. Со всем этим надо было обойтись, прибрать к рукам пленных, пушки, поделить добычу, покричать, даже подраться между собой: всем этим занялись казаки.
Французы, не преследуемые более, стали понемногу опоминаться, собрались командами и принялись стрелять. Орлов Денисов ожидал все колонны и не наступал дальше.
Между тем по диспозиции: «die erste Colonne marschiert» [первая колонна идет (нем.) ] и т. д., пехотные войска опоздавших колонн, которыми командовал Бенигсен и управлял Толь, выступили как следует и, как всегда бывает, пришли куда то, но только не туда, куда им было назначено. Как и всегда бывает, люди, вышедшие весело, стали останавливаться; послышалось неудовольствие, сознание путаницы, двинулись куда то назад. Проскакавшие адъютанты и генералы кричали, сердились, ссорились, говорили, что совсем не туда и опоздали, кого то бранили и т. д., и наконец, все махнули рукой и пошли только с тем, чтобы идти куда нибудь. «Куда нибудь да придем!» И действительно, пришли, но не туда, а некоторые туда, но опоздали так, что пришли без всякой пользы, только для того, чтобы в них стреляли. Толь, который в этом сражении играл роль Вейротера в Аустерлицком, старательно скакал из места в место и везде находил все навыворот. Так он наскакал на корпус Багговута в лесу, когда уже было совсем светло, а корпус этот давно уже должен был быть там, с Орловым Денисовым. Взволнованный, огорченный неудачей и полагая, что кто нибудь виноват в этом, Толь подскакал к корпусному командиру и строго стал упрекать его, говоря, что за это расстрелять следует. Багговут, старый, боевой, спокойный генерал, тоже измученный всеми остановками, путаницами, противоречиями, к удивлению всех, совершенно противно своему характеру, пришел в бешенство и наговорил неприятных вещей Толю.
– Я уроков принимать ни от кого не хочу, а умирать с своими солдатами умею не хуже другого, – сказал он и с одной дивизией пошел вперед.
Выйдя на поле под французские выстрелы, взволнованный и храбрый Багговут, не соображая того, полезно или бесполезно его вступление в дело теперь, и с одной дивизией, пошел прямо и повел свои войска под выстрелы. Опасность, ядра, пули были то самое, что нужно ему было в его гневном настроении. Одна из первых пуль убила его, следующие пули убили многих солдат. И дивизия его постояла несколько времени без пользы под огнем.


Между тем с фронта другая колонна должна была напасть на французов, но при этой колонне был Кутузов. Он знал хорошо, что ничего, кроме путаницы, не выйдет из этого против его воли начатого сражения, и, насколько то было в его власти, удерживал войска. Он не двигался.
Кутузов молча ехал на своей серенькой лошадке, лениво отвечая на предложения атаковать.
– У вас все на языке атаковать, а не видите, что мы не умеем делать сложных маневров, – сказал он Милорадовичу, просившемуся вперед.
– Не умели утром взять живьем Мюрата и прийти вовремя на место: теперь нечего делать! – отвечал он другому.
Когда Кутузову доложили, что в тылу французов, где, по донесениям казаков, прежде никого не было, теперь было два батальона поляков, он покосился назад на Ермолова (он с ним не говорил еще со вчерашнего дня).
– Вот просят наступления, предлагают разные проекты, а чуть приступишь к делу, ничего не готово, и предупрежденный неприятель берет свои меры.
Ермолов прищурил глаза и слегка улыбнулся, услыхав эти слова. Он понял, что для него гроза прошла и что Кутузов ограничится этим намеком.
– Это он на мой счет забавляется, – тихо сказал Ермолов, толкнув коленкой Раевского, стоявшего подле него.
Вскоре после этого Ермолов выдвинулся вперед к Кутузову и почтительно доложил:
– Время не упущено, ваша светлость, неприятель не ушел. Если прикажете наступать? А то гвардия и дыма не увидит.
Кутузов ничего не сказал, но когда ему донесли, что войска Мюрата отступают, он приказал наступленье; но через каждые сто шагов останавливался на три четверти часа.
Все сраженье состояло только в том, что сделали казаки Орлова Денисова; остальные войска лишь напрасно потеряли несколько сот людей.
Вследствие этого сражения Кутузов получил алмазный знак, Бенигсен тоже алмазы и сто тысяч рублей, другие, по чинам соответственно, получили тоже много приятного, и после этого сражения сделаны еще новые перемещения в штабе.
«Вот как у нас всегда делается, все навыворот!» – говорили после Тарутинского сражения русские офицеры и генералы, – точно так же, как и говорят теперь, давая чувствовать, что кто то там глупый делает так, навыворот, а мы бы не так сделали. Но люди, говорящие так, или не знают дела, про которое говорят, или умышленно обманывают себя. Всякое сражение – Тарутинское, Бородинское, Аустерлицкое – всякое совершается не так, как предполагали его распорядители. Это есть существенное условие.
Бесчисленное количество свободных сил (ибо нигде человек не бывает свободнее, как во время сражения, где дело идет о жизни и смерти) влияет на направление сражения, и это направление никогда не может быть известно вперед и никогда не совпадает с направлением какой нибудь одной силы.
Ежели многие, одновременно и разнообразно направленные силы действуют на какое нибудь тело, то направление движения этого тела не может совпадать ни с одной из сил; а будет всегда среднее, кратчайшее направление, то, что в механике выражается диагональю параллелограмма сил.
Ежели в описаниях историков, в особенности французских, мы находим, что у них войны и сражения исполняются по вперед определенному плану, то единственный вывод, который мы можем сделать из этого, состоит в том, что описания эти не верны.
Тарутинское сражение, очевидно, не достигло той цели, которую имел в виду Толь: по порядку ввести по диспозиции в дело войска, и той, которую мог иметь граф Орлов; взять в плен Мюрата, или цели истребления мгновенно всего корпуса, которую могли иметь Бенигсен и другие лица, или цели офицера, желавшего попасть в дело и отличиться, или казака, который хотел приобрести больше добычи, чем он приобрел, и т. д. Но, если целью было то, что действительно совершилось, и то, что для всех русских людей тогда было общим желанием (изгнание французов из России и истребление их армии), то будет совершенно ясно, что Тарутинское сражение, именно вследствие его несообразностей, было то самое, что было нужно в тот период кампании. Трудно и невозможно придумать какой нибудь исход этого сражения, более целесообразный, чем тот, который оно имело. При самом малом напряжении, при величайшей путанице и при самой ничтожной потере были приобретены самые большие результаты во всю кампанию, был сделан переход от отступления к наступлению, была обличена слабость французов и был дан тот толчок, которого только и ожидало наполеоновское войско для начатия бегства.


Наполеон вступает в Москву после блестящей победы de la Moskowa; сомнения в победе не может быть, так как поле сражения остается за французами. Русские отступают и отдают столицу. Москва, наполненная провиантом, оружием, снарядами и несметными богатствами, – в руках Наполеона. Русское войско, вдвое слабейшее французского, в продолжение месяца не делает ни одной попытки нападения. Положение Наполеона самое блестящее. Для того, чтобы двойными силами навалиться на остатки русской армии и истребить ее, для того, чтобы выговорить выгодный мир или, в случае отказа, сделать угрожающее движение на Петербург, для того, чтобы даже, в случае неудачи, вернуться в Смоленск или в Вильну, или остаться в Москве, – для того, одним словом, чтобы удержать то блестящее положение, в котором находилось в то время французское войско, казалось бы, не нужно особенной гениальности. Для этого нужно было сделать самое простое и легкое: не допустить войска до грабежа, заготовить зимние одежды, которых достало бы в Москве на всю армию, и правильно собрать находившийся в Москве более чем на полгода (по показанию французских историков) провиант всему войску. Наполеон, этот гениальнейший из гениев и имевший власть управлять армиею, как утверждают историки, ничего не сделал этого.