Харитонов, Владимир Гаврилович
Владимир Харитонов | |||||||
Дата рождения: | |||||||
---|---|---|---|---|---|---|---|
Место рождения: | |||||||
Дата смерти: |
14 августа 1981 (61 год) | ||||||
Место смерти: | |||||||
Гражданство: | |||||||
Род деятельности: | |||||||
Жанр: | |||||||
Награды: |
|
Влади́мир Гаври́лович Харито́нов (24 июня 1920, Москва, — 14 августа 1981, там же) — русский советский поэт, автор стихов более чем тысячи песен, самая знаменитая из которых — «День Победы». Заслуженный деятель искусств РСФСР (1973).
Биография
Владимир Харитонов родился 24 июня 1920 года в Москве.
Во время Великой Отечественной войны воевал в пехоте, конном взводе и водолазных частях. Был ранен.
В 1946—1948 годах учился в МГИМО. В 1960 году закончил два курса Литературного института им. М. Горького.
Сотрудничал с композиторами:
- Давидом Тухмановым («Мой адрес — Советский Союз», 1971; «Как прекрасен этот мир», 1972; «День Победы», 1975; «Остановите музыку» и «Фотографии любимых», 1978; «Мы с тобою танцуем», 1979 и др.)
- Анатолием Новиковым («Вернись», 1949; «Фестивальная», 1951; «Марш коммунистических бригад», 1958; «Всё так же вишня распускается», 1962; «Звёздам навстречу», 1973 и другие)
- Вано Мурадели («Россия — родина моя», 1950; «Песня борцов за мир», 1950)
- Эдди Рознером («Взял баян, а вёсла бросил», 1965)
- Александром Аверкиным («Мне берёзка дарила серёжки»)
- Стасом Наминым («Рано прощаться», 1978; «Летний вечер», 1979, «Скажи мне „Да“» и «Юрмала», 1980) и другие.
Многие песни были написаны на стихи Харитонова уже после его смерти — «Возвращайся, солнце», «Но всё-таки лето», «Не забывай», «Что-то было» Давида Тухманова, «Пусть будет так», «Наша тайна», «Но ты не знаешь» Стаса Намина, «Надо бы нам», «Упрямая девчонка», «Ну что случилось?», «Споры-разговоры», «Что прошло, то прошло», «Ты не любила», «Мы друг друга нашли», «Где и когда», «Верю и не верю» музыкантов группы «Круг» Александра Слизунова, Игоря Саруханова и Владимира Васильева, «Цветные звуки» Юрия Антонова и др.
Харитонов — лауреат десяти международных премий. Выпустил 20 сборников стихов и песен. В 1973 году стал единственным поэтом-песенником, удостоенным звания «Заслуженный деятель искусств РСФСР».
Популярные песни на стихи В. Харитонова
- «А любовь, как песня» (муз. О. Фельцмана) — исп. Эдита Пьеха, Майя Кристалинская
- «А любовь-то не кончается» (муз. С. Туликова) — исп. Александр Розум
- «А люди едут» (муз. Е. Птичкина) — исп. Владимир Трошин
- «А там вдали моя Россия» (муз. С. Туликова) — исп. Людмила Зыкина
- «А ты люби» (муз. В. Зубкова) — исп. Валерий Зубков
- «А я люблю» (муз. В. Шаинского) — исп. Вадим Мулерман
- «Белые крылья» (муз. В. Шаинского) — исп. Валерий Ободзинский, ВИА «Пламя»
- «Будут метели» (муз. С. Туликов) — исп. Владимир Трошин
- «Бывает» (муз. А. Мажуков) — исп. Лев Лещенко
- «В день рождения» (муз. А. Новикова) — исп. Георг Отс
- «Весёлый марш» (муз. В. Шаинского) — исп. Юрий Гуляев
- «Весной» (муз. А. Новикова) — исп. Владимир Трошин
- «Вечное движение» (муз. Д. Тухманова) — исп. Лев Лещенко, Владимир Винокур
- «Волна, волна» (муз. А. Новикова) — исп. Зинаида Кириллова
- «Вот и зима» (муз. Р. Майорова) — исп. ВИА «Коробейники»
- «Время думать о девчонках» (муз. Е. Мартынова) — исп. Евгений Мартынов
- «Все — за!» (муз. О. Фельцмана) — исп. Вадим Мулерман
- «Всех счастливей» (муз. Р. Майорова) — исп. Вадим Мулерман
- «Вспоминайте, люди» (муз. А. Мажукова) — исп. ВИА «Музыка»
- «Вы мне не поверите» (муз. Д. Тухманова) — исп. Игорь Иванов[1]
- «Где ты, гармонь певучая» (муз. М. Минкова) — исп. Валентина Толкунова
- «День Победы» (муз. Д. Тухманова) — исп. Лев Лещенко
- «Девичья песня» (муз. А. Новикова) — исп. Клавдия Ивановна Шульженко
- «Дорога» (муз. Р. Майорова) — исп. Валерий Ободзинский
- «Дорога дальняя» (муз. А. Бабаджаняна) — исп. ВИА «Пламя»
- «Есть у любви печали» (муз. О. Фельцмана) — исп. Муслим Магомаев
- «Ещё не кончилась война» (муз. М. Андронова) — исп. Леонид Харитонов
- «Жила девчонка на земле» (муз. А. Бабаева) — исп. Людмила Зыкина, Владимир Нечаев
- «Заря Октября» (муз. Д. Шостаковича) — исп. Борис Шапенко и Соломон Хромченко
- «Запомни всё хорошее» (муз. Д. Львова-Компанейца) — исп. Виктор Беседин
- «Звёздам навстречу» (муз. А. Новикова) — исп. Людмила Зыкина
- «Здравствуй» (муз. Д. Тухманова) — исп. Яак Йоала
- «Имена» (муз. Д. Тухманова) — исп. Лев Лещенко
- «Как прекрасен этот мир» (муз. Д. Тухманова) — исп. Юрий Антонов (ВИА «Москвичи»), ВИА «Весёлые ребята»
- «Качели» (муз. Э. Ханка) — исп. Лев Лещенко, Леонид Сметанников
- «Когда идёшь ты на свидание» (муз. А. Новикова) — исп. Георг Отс, Эдита Пьеха
- «Комсомольская песня» (муз. О. Иванова) — исп. Аида Ведищева
- «Кто же знал» (муз. А. Мажукова) — Екатерина Шаврина
- «Летний вечер» (муз. С. Намина) — исп. «Группа Стаса Намина»
- «Листопад» (муз. Д. Тухманова) — исп. Валерий Ободзинский
- «Листья закружат» (муз. Р. Майорова) — исп. ВИА «Поющие сердца»
- «Лучше нашего солдата не поёт никто» (муз. А. Экимяна) — исп. Геннадий Белов
- «Люблю тебя» (муз. Р. Майорова) — исп. Вадим Мулерман
- «Любовь жестокая» (муз. Д. Тухманова) — исп. гр. «На-на» (стихи написаны его сыном Василием)
- «Марш коммунистических бригад» (муз. А. Новикова) — исп. Хор Радио
- «Милый дом» (муз. С. Заславского) — исп. Георгий Виноградов
- «Мне берёзка дарила серёжки» (муз. А. Аверкина) — исп. Людмила Зыкина, ВК «Аккорд»
- «Мой адрес — Советский Союз» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Самоцветы», ретро—группа «Кинокомедия»
- «Морская песня» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Самоцветы»
- «Музыканты» (муз. Д. Тухманова) — исп. Олег Ухналёв
- «Мы ведём дороги» (муз. Я. Френкеля) — исп. ВИА «Синяя птица»
- «Мы от любви зависим» (муз. А.Днепрова) - исп. Валерий Ободзинский
- «Мы танцуем» (муз. Д. Тухманова) — исп. Игорь Иванов, ретро—группа «Кинокомедия», дуэт — Иосиф Кобзон и Борис Моисеев
- «Налетели дожди» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Самоцветы», Вадим Мулерман
- «Наша биография» (муз. В. Шаинского) — исп. Владимир Трошин
- «Не знаю, что и думать» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Лейся, песня»
- «Не ломай черёмухи» (муз. А. Морозова) — исп. ВИА «Поющие гитары»
- «Не могу забыть» или «Фронтовой вальс» (муз. Д. Тухманова) — исп. София Ротару
- «Не плачь, девчонка» (муз. В. Шаинского) — исп. Эдуард Хиль
- «Не пойду искать» (муз. Д. Тухманова) — исп. Анатолий Днепров
- «Не цветы твои люблю» (муз. В. Добрынина) — исп. ВИА «Самоцветы»
- «Но всё-таки лето» (муз. Д. Тухманова) — исп. Ирина Аллегрова, Игорь Тальков (гр. «Электроклуб»), Александр Барыкин
- «Одно и то же» (муз. А. Днепрова) — исп. Валерий Ободзинский
- «Остановите музыку» (муз. Д. Тухманова) — исп. Валерий Павлов (первый исполнитель 1978)[2], ВИА «Красные маки» (1978), Тынис Мяги, Анатолий Алешин, Сергей Челобанов
- «Ох, эти танцы» (муз. В. Добрынина) — исп. ВИА «Самоцветы»
- «Первая любовь моя» (муз. Б. Терентьева) — исп. ВИА «Синяя птица»
- «Песенка про сапожника» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Лейся, песня», Людмила Гурченко в дуэте с Арменом Джигарханяном
- «Песня инспектора» (муз. М. Минкова) — исп. Николай Соловьёв
- «Планета Целина» (муз. О. Фельцмана) — исп. Анатолий Королёв
- «Потеряешь — я найду» (муз. Ю. Саульского) — исп. Юрий Антонов
- «Призвание коммуниста» (муз. В. Шаинского) — исп. Иосиф Кобзон
- «Просили Вы» (муз. О. Фельцмана) — исп. ВИА «Здравствуй, песня»
- «Рабочая весна» (муз. Д. Тухманова) — исп. Иосиф Кобзон
- «Рано прощаться» (муз. С. Намина) — исп. «Группа Стаса Намина»
- «Россия - Родина моя» (муз. Вано Мурадели) — исп. Артур Эйзен, Юрий Мазурок, Евгений Кибкало
- «Рябина» (муз. В. Шаинского) — исп. София Ротару
- «Сердце моё» (муз. В. Шаинского) — исп. Владимир Трошин
- «Скажи мне, вишня» (муз. Е. Мартынова) — исп. Евгений Мартынов, Филипп Киркоров
- «Скажи мне „Да“» (муз. С. Намина) — исп. «Группа Стаса Намина»
- «Скажет девчонка» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Весёлые ребята»
- «Скорый поезд» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Весёлые ребята»
- «Стучат колёса» (муз. Стаса Намина) - исп. «Группа Стаса Намина»
- «У нас молодых» (муз. В. Добрынина, Ю. Маликова) — исп. ВИА «Самоцветы»
- «У той горы» (муз. Д. Тухманова) — исп. Александр Барыкин, Александр Лерман (ВИА «Весёлые ребята»)
- «Феодосия» (муз. Д. Тухманова) — исп. Мария Лукач
- «Фотографии любимых» (муз. Д. Тухманова) — исп. Яак Йоала
- «Цветные звуки» (муз. Ю. Антонова) — исп. Сергей Левкин (ВИА «Синяя птица»)
- «Что-то было» (муз. Д. Тухманова) — исп. Яак Йоала, Татьяна Анциферова
- «Что-то есть в тебе такое» (муз. Д. Тухманова) — исп. «Группа Стаса Намина»
- «Юрмала» (муз. С. Намина) — исп. «Группа Стаса Намина»
- «Я еду к морю» (муз. Д. Тухманова) — исп. ВИА «Добры молодцы»
- «Я люблю свою землю» (муз. Е. Птичкина) — исп. Александра Стрельченко
- [kkre-49.narod.ru/p/haritonov.htm Песни на стихи В. Г. Харитонова]
Сочинения
- Харитонов В. Г. Глоток солнца: стихи. — М.: «Моск. рабочий». — 158 с.
- Харитонов В. Г. Запомни всё хорошее: Стихи, песни, пародии. — М.: «Моск. рабочий», 1963. — 247 с.
- Харитонов В. Г. Стихи и песни. — М.: Воениздат, 1965. — 120 с.
- Харитонов В. Г. День рождения. — М., 1970.
- Харитонов В. Г. Суровая доверчивая Русь: стихи / [Ил.: А. В. Озеревская]. — М.: «Сов. Россия», 1973. — 207 с.
- Харитонов В. Г. Стихи и песни. — М.: «Художественная литература», 1975. — 240 с.
- Харитонов В. Г. Записка в патроне. Стихи и песни. — М.: Воениздат, 1976. — 240 с.
Напишите отзыв о статье "Харитонов, Владимир Гаврилович"
Примечания
Отрывок, характеризующий Харитонов, Владимир Гаврилович
– Нехорошо дело, – сказал генерал, не отвечая ему, – замешкались наши.– Не съездить ли, ваше превосходительство? – сказал Несвицкий.
– Да, съездите, пожалуйста, – сказал генерал, повторяя то, что уже раз подробно было приказано, – и скажите гусарам, чтобы они последние перешли и зажгли мост, как я приказывал, да чтобы горючие материалы на мосту еще осмотреть.
– Очень хорошо, – отвечал Несвицкий.
Он кликнул казака с лошадью, велел убрать сумочку и фляжку и легко перекинул свое тяжелое тело на седло.
– Право, заеду к монашенкам, – сказал он офицерам, с улыбкою глядевшим на него, и поехал по вьющейся тропинке под гору.
– Нут ка, куда донесет, капитан, хватите ка! – сказал генерал, обращаясь к артиллеристу. – Позабавьтесь от скуки.
– Прислуга к орудиям! – скомандовал офицер.
И через минуту весело выбежали от костров артиллеристы и зарядили.
– Первое! – послышалась команда.
Бойко отскочил 1 й номер. Металлически, оглушая, зазвенело орудие, и через головы всех наших под горой, свистя, пролетела граната и, далеко не долетев до неприятеля, дымком показала место своего падения и лопнула.
Лица солдат и офицеров повеселели при этом звуке; все поднялись и занялись наблюдениями над видными, как на ладони, движениями внизу наших войск и впереди – движениями приближавшегося неприятеля. Солнце в ту же минуту совсем вышло из за туч, и этот красивый звук одинокого выстрела и блеск яркого солнца слились в одно бодрое и веселое впечатление.
Над мостом уже пролетели два неприятельские ядра, и на мосту была давка. В средине моста, слезши с лошади, прижатый своим толстым телом к перилам, стоял князь Несвицкий.
Он, смеючись, оглядывался назад на своего казака, который с двумя лошадьми в поводу стоял несколько шагов позади его.
Только что князь Несвицкий хотел двинуться вперед, как опять солдаты и повозки напирали на него и опять прижимали его к перилам, и ему ничего не оставалось, как улыбаться.
– Экой ты, братец, мой! – говорил казак фурштатскому солдату с повозкой, напиравшему на толпившуюся v самых колес и лошадей пехоту, – экой ты! Нет, чтобы подождать: видишь, генералу проехать.
Но фурштат, не обращая внимания на наименование генерала, кричал на солдат, запружавших ему дорогу: – Эй! землячки! держись влево, постой! – Но землячки, теснясь плечо с плечом, цепляясь штыками и не прерываясь, двигались по мосту одною сплошною массой. Поглядев за перила вниз, князь Несвицкий видел быстрые, шумные, невысокие волны Энса, которые, сливаясь, рябея и загибаясь около свай моста, перегоняли одна другую. Поглядев на мост, он видел столь же однообразные живые волны солдат, кутасы, кивера с чехлами, ранцы, штыки, длинные ружья и из под киверов лица с широкими скулами, ввалившимися щеками и беззаботно усталыми выражениями и движущиеся ноги по натасканной на доски моста липкой грязи. Иногда между однообразными волнами солдат, как взбрызг белой пены в волнах Энса, протискивался между солдатами офицер в плаще, с своею отличною от солдат физиономией; иногда, как щепка, вьющаяся по реке, уносился по мосту волнами пехоты пеший гусар, денщик или житель; иногда, как бревно, плывущее по реке, окруженная со всех сторон, проплывала по мосту ротная или офицерская, наложенная доверху и прикрытая кожами, повозка.
– Вишь, их, как плотину, прорвало, – безнадежно останавливаясь, говорил казак. – Много ль вас еще там?
– Мелион без одного! – подмигивая говорил близко проходивший в прорванной шинели веселый солдат и скрывался; за ним проходил другой, старый солдат.
– Как он (он – неприятель) таперича по мосту примется зажаривать, – говорил мрачно старый солдат, обращаясь к товарищу, – забудешь чесаться.
И солдат проходил. За ним другой солдат ехал на повозке.
– Куда, чорт, подвертки запихал? – говорил денщик, бегом следуя за повозкой и шаря в задке.
И этот проходил с повозкой. За этим шли веселые и, видимо, выпившие солдаты.
– Как он его, милый человек, полыхнет прикладом то в самые зубы… – радостно говорил один солдат в высоко подоткнутой шинели, широко размахивая рукой.
– То то оно, сладкая ветчина то. – отвечал другой с хохотом.
И они прошли, так что Несвицкий не узнал, кого ударили в зубы и к чему относилась ветчина.
– Эк торопятся, что он холодную пустил, так и думаешь, всех перебьют. – говорил унтер офицер сердито и укоризненно.
– Как оно пролетит мимо меня, дяденька, ядро то, – говорил, едва удерживаясь от смеха, с огромным ртом молодой солдат, – я так и обмер. Право, ей Богу, так испужался, беда! – говорил этот солдат, как будто хвастаясь тем, что он испугался. И этот проходил. За ним следовала повозка, непохожая на все проезжавшие до сих пор. Это был немецкий форшпан на паре, нагруженный, казалось, целым домом; за форшпаном, который вез немец, привязана была красивая, пестрая, с огромным вымем, корова. На перинах сидела женщина с грудным ребенком, старуха и молодая, багроворумяная, здоровая девушка немка. Видно, по особому разрешению были пропущены эти выселявшиеся жители. Глаза всех солдат обратились на женщин, и, пока проезжала повозка, двигаясь шаг за шагом, и, все замечания солдат относились только к двум женщинам. На всех лицах была почти одна и та же улыбка непристойных мыслей об этой женщине.
– Ишь, колбаса то, тоже убирается!
– Продай матушку, – ударяя на последнем слоге, говорил другой солдат, обращаясь к немцу, который, опустив глаза, сердито и испуганно шел широким шагом.
– Эк убралась как! То то черти!
– Вот бы тебе к ним стоять, Федотов.
– Видали, брат!
– Куда вы? – спрашивал пехотный офицер, евший яблоко, тоже полуулыбаясь и глядя на красивую девушку.
Немец, закрыв глаза, показывал, что не понимает.
– Хочешь, возьми себе, – говорил офицер, подавая девушке яблоко. Девушка улыбнулась и взяла. Несвицкий, как и все, бывшие на мосту, не спускал глаз с женщин, пока они не проехали. Когда они проехали, опять шли такие же солдаты, с такими же разговорами, и, наконец, все остановились. Как это часто бывает, на выезде моста замялись лошади в ротной повозке, и вся толпа должна была ждать.
– И что становятся? Порядку то нет! – говорили солдаты. – Куда прешь? Чорт! Нет того, чтобы подождать. Хуже того будет, как он мост подожжет. Вишь, и офицера то приперли, – говорили с разных сторон остановившиеся толпы, оглядывая друг друга, и всё жались вперед к выходу.
Оглянувшись под мост на воды Энса, Несвицкий вдруг услышал еще новый для него звук, быстро приближающегося… чего то большого и чего то шлепнувшегося в воду.
– Ишь ты, куда фатает! – строго сказал близко стоявший солдат, оглядываясь на звук.
– Подбадривает, чтобы скорей проходили, – сказал другой неспокойно.
Толпа опять тронулась. Несвицкий понял, что это было ядро.
– Эй, казак, подавай лошадь! – сказал он. – Ну, вы! сторонись! посторонись! дорогу!
Он с большим усилием добрался до лошади. Не переставая кричать, он тронулся вперед. Солдаты пожались, чтобы дать ему дорогу, но снова опять нажали на него так, что отдавили ему ногу, и ближайшие не были виноваты, потому что их давили еще сильнее.
– Несвицкий! Несвицкий! Ты, г'ожа! – послышался в это время сзади хриплый голос.
Несвицкий оглянулся и увидал в пятнадцати шагах отделенного от него живою массой двигающейся пехоты красного, черного, лохматого, в фуражке на затылке и в молодецки накинутом на плече ментике Ваську Денисова.
– Вели ты им, чег'тям, дьяволам, дать дог'огу, – кричал. Денисов, видимо находясь в припадке горячности, блестя и поводя своими черными, как уголь, глазами в воспаленных белках и махая невынутою из ножен саблей, которую он держал такою же красною, как и лицо, голою маленькою рукой.
– Э! Вася! – отвечал радостно Несвицкий. – Да ты что?
– Эскадг'ону пг'ойти нельзя, – кричал Васька Денисов, злобно открывая белые зубы, шпоря своего красивого вороного, кровного Бедуина, который, мигая ушами от штыков, на которые он натыкался, фыркая, брызгая вокруг себя пеной с мундштука, звеня, бил копытами по доскам моста и, казалось, готов был перепрыгнуть через перила моста, ежели бы ему позволил седок. – Что это? как баг'аны! точь в точь баг'аны! Пг'очь… дай дог'огу!… Стой там! ты повозка, чог'т! Саблей изг'ублю! – кричал он, действительно вынимая наголо саблю и начиная махать ею.
Солдаты с испуганными лицами нажались друг на друга, и Денисов присоединился к Несвицкому.
– Что же ты не пьян нынче? – сказал Несвицкий Денисову, когда он подъехал к нему.
– И напиться то вг'емени не дадут! – отвечал Васька Денисов. – Целый день то туда, то сюда таскают полк. Дг'аться – так дг'аться. А то чог'т знает что такое!
– Каким ты щеголем нынче! – оглядывая его новый ментик и вальтрап, сказал Несвицкий.
Денисов улыбнулся, достал из ташки платок, распространявший запах духов, и сунул в нос Несвицкому.
– Нельзя, в дело иду! выбг'ился, зубы вычистил и надушился.
Осанистая фигура Несвицкого, сопровождаемая казаком, и решительность Денисова, махавшего саблей и отчаянно кричавшего, подействовали так, что они протискались на ту сторону моста и остановили пехоту. Несвицкий нашел у выезда полковника, которому ему надо было передать приказание, и, исполнив свое поручение, поехал назад.
Расчистив дорогу, Денисов остановился у входа на мост. Небрежно сдерживая рвавшегося к своим и бившего ногой жеребца, он смотрел на двигавшийся ему навстречу эскадрон.
По доскам моста раздались прозрачные звуки копыт, как будто скакало несколько лошадей, и эскадрон, с офицерами впереди по четыре человека в ряд, растянулся по мосту и стал выходить на ту сторону.
Остановленные пехотные солдаты, толпясь в растоптанной у моста грязи, с тем особенным недоброжелательным чувством отчужденности и насмешки, с каким встречаются обыкновенно различные роды войск, смотрели на чистых, щеголеватых гусар, стройно проходивших мимо их.
– Нарядные ребята! Только бы на Подновинское!
– Что от них проку! Только напоказ и водят! – говорил другой.
– Пехота, не пыли! – шутил гусар, под которым лошадь, заиграв, брызнула грязью в пехотинца.
– Прогонял бы тебя с ранцем перехода два, шнурки то бы повытерлись, – обтирая рукавом грязь с лица, говорил пехотинец; – а то не человек, а птица сидит!
– То то бы тебя, Зикин, на коня посадить, ловок бы ты был, – шутил ефрейтор над худым, скрюченным от тяжести ранца солдатиком.
– Дубинку промеж ног возьми, вот тебе и конь буде, – отозвался гусар.
Остальная пехота поспешно проходила по мосту, спираясь воронкой у входа. Наконец повозки все прошли, давка стала меньше, и последний батальон вступил на мост. Одни гусары эскадрона Денисова оставались по ту сторону моста против неприятеля. Неприятель, вдалеке видный с противоположной горы, снизу, от моста, не был еще виден, так как из лощины, по которой текла река, горизонт оканчивался противоположным возвышением не дальше полуверсты. Впереди была пустыня, по которой кое где шевелились кучки наших разъездных казаков. Вдруг на противоположном возвышении дороги показались войска в синих капотах и артиллерия. Это были французы. Разъезд казаков рысью отошел под гору. Все офицеры и люди эскадрона Денисова, хотя и старались говорить о постороннем и смотреть по сторонам, не переставали думать только о том, что было там, на горе, и беспрестанно всё вглядывались в выходившие на горизонт пятна, которые они признавали за неприятельские войска. Погода после полудня опять прояснилась, солнце ярко спускалось над Дунаем и окружающими его темными горами. Было тихо, и с той горы изредка долетали звуки рожков и криков неприятеля. Между эскадроном и неприятелями уже никого не было, кроме мелких разъездов. Пустое пространство, саженей в триста, отделяло их от него. Неприятель перестал стрелять, и тем яснее чувствовалась та строгая, грозная, неприступная и неуловимая черта, которая разделяет два неприятельские войска.
«Один шаг за эту черту, напоминающую черту, отделяющую живых от мертвых, и – неизвестность страдания и смерть. И что там? кто там? там, за этим полем, и деревом, и крышей, освещенной солнцем? Никто не знает, и хочется знать; и страшно перейти эту черту, и хочется перейти ее; и знаешь, что рано или поздно придется перейти ее и узнать, что там, по той стороне черты, как и неизбежно узнать, что там, по ту сторону смерти. А сам силен, здоров, весел и раздражен и окружен такими здоровыми и раздраженно оживленными людьми». Так ежели и не думает, то чувствует всякий человек, находящийся в виду неприятеля, и чувство это придает особенный блеск и радостную резкость впечатлений всему происходящему в эти минуты.
- Родившиеся 24 июня
- Родившиеся в 1920 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 14 августа
- Умершие в 1981 году
- Умершие в Москве
- Поэты по алфавиту
- Поэты СССР
- Поэты XX века
- Кавалеры ордена Отечественной войны I степени
- Награждённые медалью «За отвагу»
- Награждённые медалью «За оборону Сталинграда»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Заслуженные деятели искусств РСФСР
- Писатели по алфавиту
- Поэты-песенники СССР
- Русские поэты
- Участники Великой Отечественной войны
- Похороненные на Кунцевском кладбище