Хоанг Ван Хоан
| Хоанг Ван Хоан | |
| вьетн. Hoàng Văn Hoan | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Партия: | |
| Основные идеи: | |
| Род деятельности: |
политик |
Хоанг Ван Хоан (вьетн. Hoàng Văn Hoan; 1905, деревня Кинь Дой, провинция Нгеан — 1991, Пекин) — вьетнамский коммунистический политик, один из основателей коммунистического движения в Индокитае. Член политбюро компартии Вьетнама в 1960—1976, личный друг Хо Ши Мина. Придерживался прокитайской политической ориентации. В 1979 году бежал в КНР, в СРВ обвинён в государственной измене. После начала вьетнамских реформ фактически реабилитирован.
Друг Хо Ши Мина
Родился в бедной крестьянской семье. С 19 лет участвовал в антиколониальных выступлениях. В 1926 году вступил в подпольную молодёжную группу, созданную Хо Ши Мином. Стал одним из учредителей Коммунистической партии Индокитая. В 1934, перебравшись в Таиланд, вошёл в состав временного ЦК компартии Сиама. Вернувшись во Вьетнам, в 1941 принял участие в создании национального-освободительной лиги Вьетминь. Был личным другом Хо Ши Мина, тесно сотрудничал с Фам Ван Донгом и Во Нгуен Зиапом.
В 1945 году, при учреждении ДРВ, Хоанг Ван Хоан стал курировать связи с китайскими коммунистами. В 1950—1957 — северовьетнамский посол в Пекине. В 1958 — заместитель председателя Национального собрания. С 1960 — член политбюро компартии Вьетнама. В 1965 Хоанг Ван Хоан в составе государственной делегации ДРВ посетил Москву[1][2].
Влияние Хоанг Ван Хоана в значительной степени основывалось на личной дружбе с Хо Ши Мином. Смерть Хо Ши Мина в 1969 резко подорвала позиции Хоанг Ван Хоана в партийном руководстве. Возникали и принципиальные политические разногласия. Хоанг Ван Хоан политически ориентировался на КНР[3], тогда как генеральный секретарь Ле Зуан выступал на стороне СССР в советско-китайском конфликте. В 1976 году Хоанг Ван Хоан был выведен из состава политбюро.
Разоблачения в эмиграции
В феврале-марте 1979 конфликт между СРВ и КНР вылился в «Тридцатидневную войну». Опасаясь репрессий, Хоанг Ван Хоан через ГДР и Пакистан тайно перебрался в Китай. Он стал первым крупным политиком КПВ, который решился открыто порвать с режимом[4]. Давние связи Хоанг Ван Хоана в Пекине гарантировали ему защиту и поддержку руководства КНР.
8 июля 1979 орган ЦК КПК «Жэньминь жибао» опубликовала статью Хоанг Ван Хоана с резкой критикой «клики Ле Зуана». Хоанг Ван Хоан обвинял руководство КПВ в том, что оно «продало Советскому Союзу независимость Вьетнама», осуждал вьетнамскую оккупацию Кампучии и установление контроля над Лаосом. Политику руководства КПВ в отношении китайского национального меньшинства Хоанг Ван Хоан сравнил с гитлеровским геноцидом евреев.
В 1982 году Хоанг Ван Хоан сообщил, что вьетнамские власти организовали производство наркотиков для получения иностранной валюты[5].
Руководство КПВ приняло специальное решение по «осуждению Хоанг Ван Хоана, бежавшего в Китай». Он был заочно приговорён к смертной казни по обвинению в государственной измене[6]. Побег Хоанг Ван Хоана рассматривается как одна из причин очередной «партийной чистки» во Вьетнаме начала 1980-х[7].
Пересмотр оценок
Начало вьетнамских экономических реформ в 1988 году и постепенная нормализация отношений между Ханоем и Пекином изменили отношение властей СРВ к Хоанг Ван Хоану. Многие его политические оценки были признаны адекватными. Вьетнамские диссиденты приводили «казус Хоанг Ван Хоана» как пример политических зигзагов КПВ.
В 1988 году Хоанг Ван Хоан опубликовал свои мемуары Giọt nước trong biển cả — Капля в океане. Воспоминания революционера. По ряду оценок, книга была выдержана в духе маоизма и идейно-политических установок Дэн Сяопина. Автор отказывался говорить о структурных сходствах реформ в КНР, перестройки в СССР и «обновления» в СРВ, указывая на различия и явно отдавая предпочтение китайскому варианту[8].
Хоанг Ван Хоан скончался в Пекине, был похоронен на престижном «кладбище революционеров» Бабаошань. В 2009 году прах Хоанг Ван Хоана, согласно его завещанию, был частично развеян над Красной рекой. Третья часть праха доставлена в его родную деревню Кинь Дой.
Напишите отзыв о статье "Хоанг Ван Хоан"
Примечания
- ↑ [www.net-film.ru/film-6153/?search=p164%7Cy4 Фильм Посланцы героического Вьетнама в СССР]
- ↑ [rgakfd.altsoft.spb.ru/showSubObjects.do?object=1807716489 Члены делегации национального собрания Вьетнама во главе с членом политбюро ЦК ПТВ Хоанг Ван Хоаном осматривают музей «Рабочий кабинет и квартира В. И. Ленина в Кремле»]
- ↑ [hua.umf.maine.edu/China/HistoricBeijing/Babaoshan/pages/051_Babaoshan.html Babaoshan 八宝山]
- ↑ [content.time.com/time/magazine/article/0,9171,947353,00.html VIET NAM: Hanoi’s Push]
- ↑ [www.heritage.org/research/lecture/narco-terrorism-the-kremlin-connection Narco-Terrorism: The Kremlin Connection]
- ↑ [www.bbc.co.uk/vietnamese/vietnam/story/2009/02/090216_hoangvanhoan_profile.shtml Nhìn lại nhân vật Hoàng Văn Hoan]
- ↑ [www.bbc.co.uk/vietnamese/vietnam/2010/04/100415_hoangvanhoan.shtml Hoàng Văn Hoan và vụ thanh trừng sau 1979]
- ↑ [www.bbc.co.uk/vietnamese/vietnam/story/2009/02/090214_hoang_van_hoan.shtml Số phận ông Hoàng Văn Hoan]
Отрывок, характеризующий Хоанг Ван Хоан
Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
