Чёрный обелиск (роман)

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Чёрный обелиск
Der schwarze Obelisk
Жанр:	роман
Автор:	Эрих Мария Ремарк
Язык оригинала:	немецкий
Дата первой публикации:	1956

«Чёрный обелиск» — роман немецкого писателя Эриха Марии Ремарка, опубликованный в 1956 году.

В романе отражены события из жизни самого Ремарка. После демобилизации в 1921 году будущий писатель работал коммивояжером по продаже надгробных памятников гранильной мастерской братьев Фогт в родном городе Оснабрюке. Как и герой романа, Ремарк играл на органе в часовне при городской больнице, чтобы получить бесплатный обед, и наблюдал за жизнью больных в психиатрическом отделении. В 1922 году Ремарк уезжает из Оснабрюка, получив должность журналиста в ганноверской газете «Эхо Континенталь».

Сюжет

События происходят в Германии 1923 года в провинциальным городке Верденбрюке. В стране царит гиперинфляция, цены меняются несколько раз в день, начинается рост националистических настроений.

Герой романа Людвиг Бодмер, от лица которого ведётся повествование, — участник Первой мировой войны, представитель «потерянного поколения». Он работает в фирме по продаже надгробий у своего однополчанина Георга Кроля.

В лечебнице для душевнобольных, где он подрабатывает, играя на органе в церкви, Людвиг встречает симпатичную девушку, страдающую раздвоением личности. Её настоящее имя Женевьева, но она называет себя Изабеллой, а его — иногда Рудольфом или Рольфом. На протяжении повествования Людвиг ведёт долгие диалоги с Изабеллой о любви, о смысле жизни, о Боге. Между ними вспыхивает любовь.

Неожиданно она выздоравливает, и личность Изабеллы вытесняется личностью прежней Женевьевы. Доктор Вернике рассказывает о причине её болезни. После смерти отца её мать вышла замуж за друга семьи по имени Рудольф, в которого была влюблена Женевьева. Помимо прочего, она застала мать с Рудольфом во время секса. Однако выздоровевшая Женевьева не узнаёт Людвига и ничего не помнит (даже того, как она собиралась отдаться Людвигу).

Другая девушка Герда Шнайдер, с которой поддерживает отношения Людвиг, уходит от него к владельцу местного ресторана. Людвига больше ничто не держит в этом городе, и он уезжает в Берлин, пользуясь приглашением занять должность журналиста в столичном издании.

Один из персонажей романа — мясник Вацек, тоже бывший однополчанин Людвига, почитатель Адольфа Гитлера. Его жена изменяет ему с Георгом. Людвиг даёт ему несколько советов, чтобы вернуть благорасположение жены. Вацек отвергает возможность использования парфюмерии, опасаясь, что другие мясники его сочтут гомосексуалистом, зато вместо нового костюма решает приобрести мундир штурмовика. Впоследствии выясняется, что Вацек — предводитель группы фашиствующей молодёжи, с которой Людвигу приходилось драться.

В эпилоге Людвиг посещает Верденбрюк после Второй мировой войны и рассказывает о том, что случилось с персонажами. В частности, Вацек получил звание штурмбаннфюрера и отправил Георга из-за измены с женой в концлагерь, где Георг умер.

Основные персонажи

Людвиг Бодмер — главный герой, от лица которого ведется повествование. Участник Первой мировой войны, представитель «потерянного поколения». Он работает в фирме по продаже надгробий у своего однополчанина Георга Кроля.

Георг Кроль — участник Первой мировой войны, однополчанин Людвига Бодмера, яростный противник войны, полная противоположность своего брата Генриха.

Генрих Кроль — брат Георга Кроля, убеждённый националист, работает в той же фирме вместе с Георгом и Бодмером. В эпилоге автор рассказывает, что он остался жив и после войны продолжал работать в «могильных» агентствах.

Фрау Кроль — мать братьев Кроль.

Эдуард Кноблох — владелец гостиницы и ресторана «Вальгалла».

Фельдфебель Кнопф — ветеран Первой мировой войны, пьяница и дебошир. Живёт по соседству с погребальной конторой братьев Кроль.

Герда Шнейдер — гимнастка, которой увлечён главный герой Людвиг Бодмер.

Пастор Бодендик — капеллан лечебницы для душевнобольных, где Людвиг Бодмер по воскресеньям играл на органе.

Доктор Вернике — врач, работающий в лечебнице, куда Людвиг приходил навещать Изабеллу. Также её лечащий врач.

Женевьева Терговен (Изабелла) — больная шизофренией девушка, истинная любовь Людвига.

Другие факты

• Незначительно изменённая фраза из романа «Смерть одного человека — трагедия, смерть миллионов — статистика» приписывается Сталину. В англоязычной печати вариант «One death is a tragedy. A million deaths is just a statistic.» появился не позднее 1958 года, в англоязычных справочниках иногда приводится ссылка на свидетельство Черчилля, но без указания источника.

Ссылки

• [www.em-remarque.ru/ О жизни и творчестве Эриха Марии Ремарка]

Отрывок, характеризующий Чёрный обелиск (роман)

В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]