Шкловский, Исаак Владимирович

Исаак Владимирович Шкловский
Род деятельности:	публицист,журналист, этнограф и беллетрист
Дата рождения:	8 (20) апреля 1864(1864-04-20)
Место рождения:	Елисаветград
Подданство:	Российская империя Российская империя
Дата смерти:	28 февраля 1935(1935-02-28) (70 лет)
Место смерти:	Лондон
Отец:	Вульф Шкловский

Исаак Владимирович (Вульфович) Шкловский (8 (20) апреля 1864, Елисаветград Херсонской губернии — 28 февраля 1935, Лондон) — русский публицист, этнограф и беллетрист, известный под псевдонимом Дионео.

Биография

Исаак Владимирович Шкловский родился в многодетной и бедной еврейской семье, дядя Виктора Борисовича Шкловского. Его отец, Вульф Шкловский, был лесником под Уманью и вернулся в Елизаветград незадолго до рождения сына. Его мать опубликовала книгу мемуаров на идише, заканчивающуюся началом Гражданской войны.

Учился в гимназии в Елизаветграде, затем в Харьковском университете. Писать начал с 16 лет, помещая в южных газетах стихотворения, рассказы, критические статьи.

Участвовал в народническом движении. С 1886 год по 1892 год был выслан в Средне-Колымск Якутской области, где одновременно с бытом инородцев изучал новые языки; печатал в «Одесских Новостях» и «Русских Ведомостях» беллетристико-этнографические очерки, из которых первый «К полярному кругу» вышел отдельно и по-английски.

С 1893 года состоит постоянным сотрудником «Русских Ведомостей», где поместил ряд сибирских очерков, собранных в книге «На крайнем северо-востоке Сибири» (1895; французский перевод, 1896). Ещё ранее «Очерки крайнего северо-востока» Шкловского были напечатаны в «Записках Восточно-Сибирского отдела Императорского Русского географического общества» (1892).

По предложению редакции «Русских Ведомостей» отправился в 1896 году в Лондон, печатал свои очерки английской жизни в «Русских Ведомостях» (за подписью Sh.) и с 1897 года в «Русском Богатстве» (за подписью Дионео); статьи из «Русского Богатства» изданы отдельно редакцией этого журнала в переработанном виде, под заглавием «Очерки современной Англии» (1903). Кроме того, Шкловский писал рассказы (в «Русских Ведомостях», сборниках «На славном посту» и «Братская помощь») и печатал статьи в английских изданиях («Academy», «Daily Chronicle» и др.). Считался самым авторитетным специалистом по Великобритании в русское прессе своего времени. Первый переводчик Рабиндраната Тагора на русский язык (1913).

Негативно воспринял Октябрьскую революцию, уже в 1919 году опубликовав критическую книгу «Россия под большевиками» (на английском языке). Принял активное участие в организации и деятельности лондонского надпартийного «Комитета Освобождения», в который входили А. В. Тыркова-Вильямс, М. И. Ростовцев, К. Д. Набоков, М. В. Брайкевич и другие. Позднее примкнул к Республиканско-демократическому объединению и стал лондонским корреспондентом «Последних новостей», сотрудничая также в рижском «Сегодня», в «Современных Записках» и других зарубежных изданиях. Был лондонским представителем пражского Русского заграничного исторического архива.

Жена — редактор и публицист Зинаида Давыдовна Шкловская (ум. 24 февраля 1945 года), была дружна и вела многолетнюю переписку с Г. П. Струве.

Книги

• Очерки Крайнего Северовостока (Якуты, ламуты: одежда, жилище). Записки ВСОИРГО по общей географии, том 2, выпуск 2 (часть 1). СПб, 1892. — С. 1—123.
• На крайнем северо-востоке Сибири. Издательство Л. Ф. Пантелеева: СПб, 1895.
• Инквизиция и евреи в Испании в ХV веке: исторический очерк. Второе издание: Издательство книжного магазина Шермана: Одесса, 1896.
• Очерки современной Англии. Издательство редакции журнала «Русское богатство»: СПб, 1903.
• Английские силуэты. Издательство редакции журнала «Русское Богатство»: СПб, 1905.
• На темы о свободе: сборник статей. Издательство М. В. Пирожкова: СПб, 1908.
• Рефлексы действительности: Литературные характеристики. Типография А. И. Мамонтова: Москва, 1910.
• Меняющаяся Англия. В двух частях. Книгоиздательство писателей: Москва, 1914 и 1915.
• In Far North-East Siberia. McMillan: Лондон, 1916.
• Без работы. Родная речь, №57, 1916.
• Russia under the Bolsheviks. Wilkinson Brothers: Лондон, 1919.
• Count Smorltork in Russia. Spottiswoode, Ballantyne and Co: Лондон, 1919.
• Англия. За пять лет: 1914—1919. Русское книгоиздательство в Париже Жак ‎Поволоцкий и Co, 1920.
• Кровавые зори: десять этюдов. Русское книгоиздательство в Париже Жак ‎Поволоцкий и Co, 1920.
• Mr. Squeers' Academy. Лондон, 1920.
• Пёстрая книга: двенадцать характеристик. Северные огни: Стокгольм, 1921.
• Ирландские очерки. Русское книгоиздательство в Париже Жак ‎Поволоцкий и Co, 1921.
• Англия после войны. Прага: Пламя, 1924.

Литература

• Шкловский, Исаак Владимирович // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Шкловский, Исаак Владимирович

В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.


По опекунским делам рязанского именья, князю Андрею надо было видеться с уездным предводителем. Предводителем был граф Илья Андреич Ростов, и князь Андрей в середине мая поехал к нему.
Был уже жаркий период весны. Лес уже весь оделся, была пыль и было так жарко, что проезжая мимо воды, хотелось купаться.
Князь Андрей, невеселый и озабоченный соображениями о том, что и что ему нужно о делах спросить у предводителя, подъезжал по аллее сада к отрадненскому дому Ростовых. Вправо из за деревьев он услыхал женский, веселый крик, и увидал бегущую на перерез его коляски толпу девушек. Впереди других ближе, подбегала к коляске черноволосая, очень тоненькая, странно тоненькая, черноглазая девушка в желтом ситцевом платье, повязанная белым носовым платком, из под которого выбивались пряди расчесавшихся волос. Девушка что то кричала, но узнав чужого, не взглянув на него, со смехом побежала назад.