Шпигов, Николай Семёнович

Николай Семёнович Шпигов
Н. С. Шпигов
Дата рождения	1903(1903)
Место рождения	Брянск, Российская империя
Дата смерти	1956(1956)
Место смерти	Москва, Советский Союз
Принадлежность	Российская империя Российская империя РСФСР  СССР
Род войск	РККА, НКВД-НКГБ-МГБ
Звание
Сражения/войны	Гражданская война в России
Награды и премии

Николай Семёнович Шпигов (1903 — 1956) — изобретатель одного из вариантов рубиновых стёкол для Кремлёвских звёзд, заместитель начальника управления коменданта Московского Кремля НКГБ СССР по хозяйственной части, генерал-майор (1945).

Биография

Родился в русской многодетной рабочей семье. Служил в ЧОН, затем рабфаковец. В начале 1930-х поступил по направлению в Промакадемию. По окончании, в 1935 году, был направлен на Брянский вагоностроительный завод главным инженером, где проработал два года. В августе 1937 года назначен директором оборонного завода № 205 в Москве (во время войны завод был эвакуирован в Куйбышев, изготовлял оптику для подводных лодок). С 1939 года аттестован и призван на службу в НКВД, назначен заместителем коменданта Московского Кремля.

Участвовал и проверял летая на самолёте "Дуглас" маскировку столицы по проекту Б. М. Иофан во время Великой Отечественной войны.

В 1945-1946 году участвовал в реконструкции Кремлёвских звёзд. Будучи специалистом по производству стекла изобрел трёхслойное "рубиновое" стекло, из которого и были изготовлены Кремлёвские звезды на заводе "Красный Май" под Вышним Волочком. В 1947 году назначен заместителем начальника Хозяйственного управления в МГБ СССР (ХОЗУ МГБ). Курировал строительство Дома Желтовского на Смоленке, ведомственных домов на Садовом Кольце Москвы, санатория "Бочаров Ручей" в Сочи, специального метро в Москве. В 1953 году был комиссован по болезни по причине инфаркта.

Скончался Н. С. Шпигов в мае 1956 года в Москве, похоронен на Новодевичьем кладбище. Рядом с ним похоронены супруга Т. С. Шпигова и две дочери Тамара Николаевна Шпигова (1930-2006) и Марина Николаевна Шпигова (1938-2010). Автор памятника не могиле скульптор Г. Н. Рухадзе.

Звания

• 28.12.1938, майор государственной безопасности;
• 14.02.1943, полковник государственной безопасности;
• 30.12.1944, комиссар государственной безопасности;
• 09.07.1945, генерал-майор.

Награды

• Орден Ленина;
• Орден Красного Знамени;
• Орден Отечественной войны 1-й степени;
• Медали.

Ссылки

• [www.nd.m-necropol.ru/shpigov-ns.html Биография и документы]
• [rosgenea.ru/?alf=25&serchcatal=%D8%EF%E8%E3%EE%E2&r=4 Центр генеалогических исследований]

Отрывок, характеризующий Шпигов, Николай Семёнович

– Очень интересно..
Графиня переглянулась с Анной Михайловной. Анна Михайловна поняла, что ее просят занять этого молодого человека, и, подсев к нему, начала говорить об отце; но так же, как и графине, он отвечал ей только односложными словами. Гости были все заняты между собой. Les Razoumovsky… ca a ete charmant… Vous etes bien bonne… La comtesse Apraksine… [Разумовские… Это было восхитительно… Вы очень добры… Графиня Апраксина…] слышалось со всех сторон. Графиня встала и пошла в залу.
– Марья Дмитриевна? – послышался ее голос из залы.
– Она самая, – послышался в ответ грубый женский голос, и вслед за тем вошла в комнату Марья Дмитриевна.
Все барышни и даже дамы, исключая самых старых, встали. Марья Дмитриевна остановилась в дверях и, с высоты своего тучного тела, высоко держа свою с седыми буклями пятидесятилетнюю голову, оглядела гостей и, как бы засучиваясь, оправила неторопливо широкие рукава своего платья. Марья Дмитриевна всегда говорила по русски.
– Имениннице дорогой с детками, – сказала она своим громким, густым, подавляющим все другие звуки голосом. – Ты что, старый греховодник, – обратилась она к графу, целовавшему ее руку, – чай, скучаешь в Москве? Собак гонять негде? Да что, батюшка, делать, вот как эти пташки подрастут… – Она указывала на девиц. – Хочешь – не хочешь, надо женихов искать.
– Ну, что, казак мой? (Марья Дмитриевна казаком называла Наташу) – говорила она, лаская рукой Наташу, подходившую к ее руке без страха и весело. – Знаю, что зелье девка, а люблю.
Она достала из огромного ридикюля яхонтовые сережки грушками и, отдав их именинно сиявшей и разрумянившейся Наташе, тотчас же отвернулась от нее и обратилась к Пьеру.
– Э, э! любезный! поди ка сюда, – сказала она притворно тихим и тонким голосом. – Поди ка, любезный…
И она грозно засучила рукава еще выше.
Пьер подошел, наивно глядя на нее через очки.
– Подойди, подойди, любезный! Я и отцу то твоему правду одна говорила, когда он в случае был, а тебе то и Бог велит.
Она помолчала. Все молчали, ожидая того, что будет, и чувствуя, что было только предисловие.
– Хорош, нечего сказать! хорош мальчик!… Отец на одре лежит, а он забавляется, квартального на медведя верхом сажает. Стыдно, батюшка, стыдно! Лучше бы на войну шел.
Она отвернулась и подала руку графу, который едва удерживался от смеха.
– Ну, что ж, к столу, я чай, пора? – сказала Марья Дмитриевна.
Впереди пошел граф с Марьей Дмитриевной; потом графиня, которую повел гусарский полковник, нужный человек, с которым Николай должен был догонять полк. Анна Михайловна – с Шиншиным. Берг подал руку Вере. Улыбающаяся Жюли Карагина пошла с Николаем к столу. За ними шли еще другие пары, протянувшиеся по всей зале, и сзади всех по одиночке дети, гувернеры и гувернантки. Официанты зашевелились, стулья загремели, на хорах заиграла музыка, и гости разместились. Звуки домашней музыки графа заменились звуками ножей и вилок, говора гостей, тихих шагов официантов.
На одном конце стола во главе сидела графиня. Справа Марья Дмитриевна, слева Анна Михайловна и другие гостьи. На другом конце сидел граф, слева гусарский полковник, справа Шиншин и другие гости мужского пола. С одной стороны длинного стола молодежь постарше: Вера рядом с Бергом, Пьер рядом с Борисом; с другой стороны – дети, гувернеры и гувернантки. Граф из за хрусталя, бутылок и ваз с фруктами поглядывал на жену и ее высокий чепец с голубыми лентами и усердно подливал вина своим соседям, не забывая и себя. Графиня так же, из за ананасов, не забывая обязанности хозяйки, кидала значительные взгляды на мужа, которого лысина и лицо, казалось ей, своею краснотой резче отличались от седых волос. На дамском конце шло равномерное лепетанье; на мужском всё громче и громче слышались голоса, особенно гусарского полковника, который так много ел и пил, всё более и более краснея, что граф уже ставил его в пример другим гостям. Берг с нежной улыбкой говорил с Верой о том, что любовь есть чувство не земное, а небесное. Борис называл новому своему приятелю Пьеру бывших за столом гостей и переглядывался с Наташей, сидевшей против него. Пьер мало говорил, оглядывал новые лица и много ел. Начиная от двух супов, из которых он выбрал a la tortue, [черепаховый,] и кулебяки и до рябчиков он не пропускал ни одного блюда и ни одного вина, которое дворецкий в завернутой салфеткою бутылке таинственно высовывал из за плеча соседа, приговаривая или «дрей мадера», или «венгерское», или «рейнвейн». Он подставлял первую попавшуюся из четырех хрустальных, с вензелем графа, рюмок, стоявших перед каждым прибором, и пил с удовольствием, всё с более и более приятным видом поглядывая на гостей. Наташа, сидевшая против него, глядела на Бориса, как глядят девочки тринадцати лет на мальчика, с которым они в первый раз только что поцеловались и в которого они влюблены. Этот самый взгляд ее иногда обращался на Пьера, и ему под взглядом этой смешной, оживленной девочки хотелось смеяться самому, не зная чему.