Ясенец белый
| Ясенец белый | |||||||||||||||||||||
 Общий вид цветущего растения. | |||||||||||||||||||||
| Научная классификация | |||||||||||||||||||||
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
|
промежуточные ранги
| |||||||||||||||||||||
| Международное научное название | |||||||||||||||||||||
|
Dictamnus albus L., 1753 | |||||||||||||||||||||
| Синонимы | |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
| |||||||||||||||||||||
Ясенец белый (лат. Dictamnus albus) — вид многолетних травянистых растений рода Ясенец (Dictamnus) семейства Рутовые (Rutaceae).
Другие русские названия — дикий бадьян[2], волкана, ясеник, бодан[3], ясенник, бадан[4], неопалимая купина.
Содержание
Экология и распространение
Ареал вида охватывает материковую Европу, Ближний (без Аравийского полуострова) и Средний Восток, Среднюю Азию, Индию, Монголию и Китай. На территории России растение встречается в Восточной Сибири, на Алтае и Дальнем Востоке.[5]
Растёт в степях, среди кустарников, в светлых лесах.
| ||||||||||
Ботаническое описание
Стебель более или менее курчаво пушистый, внизу всегда голый, 50—80 см высотой.
Листья непарноперистые с тремя-четырьмя, пятью-шестью парами мелких, на верхушке острых, пильчатых листочков.
Соцветие метельчато-кистевидное или кистевидное. Лепестки розовато-сиреневые, с пурпурными жилками, продолговатые, суженные в короткий ноготок.
Цветёт в июне — июле. Плоды созревают в июле — августе.
Значение и применение
В корнях и листьях содержатся алкалоиды; выход их из листьев в фазе вегетации 0,28 %. Среди алкалоидов обнаружены скиммианин, диктамнин, тригонеллин. В надземной части растения содержатся холин, сапонины, эфирное масло. Выход эфирного масла из цветущих растений 0,09 %, из свежих зелёных листьев — 0,14—0,16 %. В состав эфирного масла входит анетол и метилхавикол.
Зелёные молодые части растения до цветения употребляются как пряность.
В народной медицине сок травы использовали для выведения бородавок; отвар корня — при поносе, как противоглистное и противолихорадочное средство, при эпилепсии, малярии, желтухе, ангиохолите; наружно — при чесотке, крапивнице, облысении; настой семян — как косметическое средство.
Таксономическое положение
Вид Ясенец белый входит в род Ясенец (Dictamnus) семейства Рутовые (Rutaceae) порядка Сапиндоцветные (Sapindales).
| ещё 8 семейств (согласно Системе APG II) | ещё 2 вида | ||||||||||||
| порядок Сапиндоцветные | род Ясенец | ||||||||||||
| отдел Цветковые, или Покрытосеменные | семейство Рутовые | вид Ясенец белый | |||||||||||
| ещё 44 порядка цветковых растений (согласно Системе APG II) | ещё около 160 родов | ||||||||||||
Дополнительные сведения
Одно из народных названий ясенца белого — «неопалимая купина» — связано со способностью растения интенсивно выделять в атмосферу большое количество летучих веществ. Особенно это проявляется в тёплые безветренные дни, когда растение как бы окутано невидимым «облаком» фитонцидов. И если поднести к растению зажжённую спичку, то вокруг растения можно наблюдать мимолётное пламя. Это потому, что составные части летучих веществ горючи и дают вспышки огня[6].
Напишите отзыв о статье "Ясенец белый"
Примечания
- ↑ Об условности указания класса двудольных в качестве вышестоящего таксона для описываемой в данной статье группы растений см. раздел «Системы APG» статьи «Двудольные».
- ↑ Ясенец // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
- ↑ Волкана // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
- ↑ Бадан // Толковый словарь живого великорусского языка : в 4 т. / авт.-сост. В. И. Даль. — 2-е изд. — СПб. : Типография М. О. Вольфа, 1880—1882.</span>
- ↑ По данным сайта GRIN (см. карточку растения).
- ↑ Токин Б. П. Целебные яды растений. Повесть о фитонцидах. — Л: Изд-во Ленигр. ун-та, 1980. — С. 22-23. — 280 с.
</ol>
Литература
- Дудченко Л. Г., Козьяков А. С., Кривенко В. В. Пряно-ароматические и пряно-вкусовые растения: Справочник / Отв. ред. К. М. Сытник. — К.: Наукова думка, 1989. — 304 с. — 100 000 экз. — ISBN 5-12-000483-0.
Отрывок, характеризующий Ясенец белый
Жюли была особенно ласкова к Борису: жалела о его раннем разочаровании в жизни, предлагала ему те утешения дружбы, которые она могла предложить, сама так много пострадав в жизни, и открыла ему свой альбом. Борис нарисовал ей в альбом два дерева и написал: Arbres rustiques, vos sombres rameaux secouent sur moi les tenebres et la melancolie. [Сельские деревья, ваши темные сучья стряхивают на меня мрак и меланхолию.]В другом месте он нарисовал гробницу и написал:
«La mort est secourable et la mort est tranquille
«Ah! contre les douleurs il n'y a pas d'autre asile».
[Смерть спасительна и смерть спокойна;
О! против страданий нет другого убежища.]
Жюли сказала, что это прелестно.
– II y a quelque chose de si ravissant dans le sourire de la melancolie, [Есть что то бесконечно обворожительное в улыбке меланхолии,] – сказала она Борису слово в слово выписанное это место из книги.
– C'est un rayon de lumiere dans l'ombre, une nuance entre la douleur et le desespoir, qui montre la consolation possible. [Это луч света в тени, оттенок между печалью и отчаянием, который указывает на возможность утешения.] – На это Борис написал ей стихи:
«Aliment de poison d'une ame trop sensible,
«Toi, sans qui le bonheur me serait impossible,
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,
«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
