5-я польская дивизия (Русская армия)

5-я польская дивизия
Годы существования	1919—1920
Страна	Российское государство
Подчинение	А. В. Колчак
Входит в	Русская армия
Тип	сухопутные войска
Участие в	Великий Сибирский Ледяной поход

5-я польская дивизия — национальное соединение в составе Русской армии адмирала А. В. Колчака.

История

5-я польская дивизия Русской армии А. В. Колчака была сформирована в Сибири в мае 1919 года в основном из польских военнопленных, воевавших в Первой мировой в рядах германской и австро-венгерских войск. Численность — более 11 тыс. человек. В дивизию входили 1-й польский стрелковый полк им. Т. Костюшко, 2-й польский оборонительный полк, 3-й сибирский стрелковый полк и 4-й советский пехотный полк. Название 4-го полка объяснялось тем, что среди поляков, вступивших в дивизию, имелись сторонники революции, в том числе и советской власти. Эдмунд Стефанский писал, что одна из групп польских солдат состояла:

«…из людей, которые принимали активное участие в революции, дрались в защиту советской власти, и только после разгрома советских отрядов пытались спастись от расстрелов, поступая – или под другими фамилиями, или попросту в других городах, где их не знали — в польскую армию».

Офицерский контингент первоначально был софрмирован преимущественно из офицеров-поляков германской и австро-венгерской армий, позднее в дивизию влилось немало офицеров Русской императорской армии, часть из которых были поляками лишь по происхождению.

Командиром 5-й польской дивизии был назначен полковник Русской императорской армии К. Румша.

Основная роль 5-й польской дивизии состояла в охране Трансиба от нападений красных партизан и в подавлении антиколчаковский крестьянских выступлений. Прославилась дивизия участием в арьергардных боях при отходе войск Колчака на восток, в ходе которых погибло до 4 тысяч поляков. 10 января 1920 года большая часть дивизии сдалась наступающей Красной армии возле станции Клюквенная, оказавшись в лагерях военнопленных и тюрьмах. В то же время, около 1 тысячи солдат и офицеров под командованием К. Румши отказались капитулировать и смогли уйти на восток, оказавшись в конце концов в китайской Харбине, откуда и переправились в Польшу. Отряд Румши стал основой Сибирской бригады польской армии, успев принять участие в советско-польской войне 1919—1921 годов. 24 февраля 1921 года Польша и РСФСР заключили договор о репатриации, который был подтверждён Рижским договором 18 марта этого же года. Только после этого солдаты и офицеры 5-й польской дивизии, как те кто находился в плену, так и скрывавшиеся от советской власти, смогли выехать в Польшу.

Учитывая, наличие среди солдат и офицеров польской дивизии людей симпатизировавших русской революции, неудивительно наличие в ней подпольных большевистских групп, пытавшихся распропагандировать польских военных и привлечь их на сторону советской власти. Наибольшего успеха в этом большевики добились в Литовском батальоне. Его солдаты перебили часть офицеров и присоединились к одному из отрядов красных партизан. Позднее, на базе бывшего Литовского батальона польской дивизии, был сформирован 212-й батальон внутренней службы Красной армии, охранявший, в том числе, и пленных солдат и офицеров 5-й дивизии.

В составе дивизии действовала культурно-просветительная комиссия. Под её эгидой проводились лекции для солдат и офицеров на темы польской литературы и истории,, а также действовал солдатский театр, репертуар которого состоял как из классических польских драм, так и из лёгких развлекательных пьес. Регулярно устраивались вечера и торжественные мероприятия, посвящённые важнейшим событиям польской истории и национальным праздникам. При дивизии существовали харцерские скаутские дружины.

Литература

• Нам, Ираида. [sun.tsu.ru/mminfo/000063105/312/image/312-088.pdf Российское правительство Колчака и польские воинские формирования] (ноябрь 1918 — январь 1920) // Вестник Томского госуниверситета № 312, 2008.
• Нам, Ираида. [sun.tsu.ru/mminfo/000063105/311/image/311-086.pdf Польские воинские формирования и временное сибирское правительство (июль-ноябрь 1918)]
• Нам, Ираида. Поляки в Сибири на историческом переломе (1917 — середина 1918) // Вестник Томского государственного педагогического университета. Вып 3. Томск, 1998. С. 49-51..
• Нам, Ираида. Формирование польских воинских частей в Сибири и Временное Сибирское правительство // История белой Сибири: Материалы 6-й международной научной конференции 7-8 февраля 2005 г. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005. С. 62-67.
• Наумова Н. И. Польские организации в Сибири (1918—1920 гг.) // История белой Сибири. Тезисы 4-й научной конференции 6-7.02.2001 Кемерово: Кузбассвузиздат. — 2001.
• Нея Я. Об истории создания 5-й польской стрелковой дивизии в Сибири // [liber.rsuh.ru/?q=node/23194 Сибирь в истории и культуре польского народа] / П. С. Романов (рус. изд.). — М.: «Ладомир», 2002. — 568 с. — ISBN 5-86218-400-7.
• Масярж В. Поляки в Восточной Сибири (1907–1947 гг.): Автореф. дис. … д-ра ист. наук. — Иркутск: Иркутский государственный университет, 1995. — 36 с.

Ссылки

• [geo-politica.info/polskaya-diviziya-na-sluzhbe-u-kolchaka.html Польская дивизия на службе у Колчака]
• [rotmistr.wmsite.ru/glubina/formennye-mundiry-belogo-dvizhenija-1917/kratkaja-istorija-i-formennye-mundiry/ Островский Л. К. Польские военные в Сибири (1905—1920)]

К:Википедия:Изолированные статьи (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий 5-я польская дивизия (Русская армия)

И чувство энергии, с которым выступали в дело войска, начало обращаться в досаду и злобу на бестолковые распоряжения и на немцев.
Причина путаницы заключалась в том, что во время движения австрийской кавалерии, шедшей на левом фланге, высшее начальство нашло, что наш центр слишком отдален от правого фланга, и всей кавалерии велено было перейти на правую сторону. Несколько тысяч кавалерии продвигалось перед пехотой, и пехота должна была ждать.
Впереди произошло столкновение между австрийским колонновожатым и русским генералом. Русский генерал кричал, требуя, чтобы остановлена была конница; австриец доказывал, что виноват был не он, а высшее начальство. Войска между тем стояли, скучая и падая духом. После часовой задержки войска двинулись, наконец, дальше и стали спускаться под гору. Туман, расходившийся на горе, только гуще расстилался в низах, куда спустились войска. Впереди, в тумане, раздался один, другой выстрел, сначала нескладно в разных промежутках: тратта… тат, и потом всё складнее и чаще, и завязалось дело над речкою Гольдбахом.
Не рассчитывая встретить внизу над речкою неприятеля и нечаянно в тумане наткнувшись на него, не слыша слова одушевления от высших начальников, с распространившимся по войскам сознанием, что было опоздано, и, главное, в густом тумане не видя ничего впереди и кругом себя, русские лениво и медленно перестреливались с неприятелем, подвигались вперед и опять останавливались, не получая во время приказаний от начальников и адъютантов, которые блудили по туману в незнакомой местности, не находя своих частей войск. Так началось дело для первой, второй и третьей колонны, которые спустились вниз. Четвертая колонна, при которой находился сам Кутузов, стояла на Праценских высотах.
В низах, где началось дело, был всё еще густой туман, наверху прояснело, но всё не видно было ничего из того, что происходило впереди. Были ли все силы неприятеля, как мы предполагали, за десять верст от нас или он был тут, в этой черте тумана, – никто не знал до девятого часа.
Было 9 часов утра. Туман сплошным морем расстилался по низу, но при деревне Шлапанице, на высоте, на которой стоял Наполеон, окруженный своими маршалами, было совершенно светло. Над ним было ясное, голубое небо, и огромный шар солнца, как огромный пустотелый багровый поплавок, колыхался на поверхности молочного моря тумана. Не только все французские войска, но сам Наполеон со штабом находился не по ту сторону ручьев и низов деревень Сокольниц и Шлапаниц, за которыми мы намеревались занять позицию и начать дело, но по сю сторону, так близко от наших войск, что Наполеон простым глазом мог в нашем войске отличать конного от пешего. Наполеон стоял несколько впереди своих маршалов на маленькой серой арабской лошади, в синей шинели, в той самой, в которой он делал итальянскую кампанию. Он молча вглядывался в холмы, которые как бы выступали из моря тумана, и по которым вдалеке двигались русские войска, и прислушивался к звукам стрельбы в лощине. В то время еще худое лицо его не шевелилось ни одним мускулом; блестящие глаза были неподвижно устремлены на одно место. Его предположения оказывались верными. Русские войска частью уже спустились в лощину к прудам и озерам, частью очищали те Праценские высоты, которые он намерен был атаковать и считал ключом позиции. Он видел среди тумана, как в углублении, составляемом двумя горами около деревни Прац, всё по одному направлению к лощинам двигались, блестя штыками, русские колонны и одна за другой скрывались в море тумана. По сведениям, полученным им с вечера, по звукам колес и шагов, слышанным ночью на аванпостах, по беспорядочности движения русских колонн, по всем предположениям он ясно видел, что союзники считали его далеко впереди себя, что колонны, двигавшиеся близ Працена, составляли центр русской армии, и что центр уже достаточно ослаблен для того, чтобы успешно атаковать его. Но он всё еще не начинал дела.
Нынче был для него торжественный день – годовщина его коронования. Перед утром он задремал на несколько часов и здоровый, веселый, свежий, в том счастливом расположении духа, в котором всё кажется возможным и всё удается, сел на лошадь и выехал в поле. Он стоял неподвижно, глядя на виднеющиеся из за тумана высоты, и на холодном лице его был тот особый оттенок самоуверенного, заслуженного счастья, который бывает на лице влюбленного и счастливого мальчика. Маршалы стояли позади его и не смели развлекать его внимание. Он смотрел то на Праценские высоты, то на выплывавшее из тумана солнце.
Когда солнце совершенно вышло из тумана и ослепляющим блеском брызнуло по полям и туману (как будто он только ждал этого для начала дела), он снял перчатку с красивой, белой руки, сделал ею знак маршалам и отдал приказание начинать дело. Маршалы, сопутствуемые адъютантами, поскакали в разные стороны, и через несколько минут быстро двинулись главные силы французской армии к тем Праценским высотам, которые всё более и более очищались русскими войсками, спускавшимися налево в лощину.


В 8 часов Кутузов выехал верхом к Працу, впереди 4 й Милорадовичевской колонны, той, которая должна была занять места колонн Пржебышевского и Ланжерона, спустившихся уже вниз. Он поздоровался с людьми переднего полка и отдал приказание к движению, показывая тем, что он сам намерен был вести эту колонну. Выехав к деревне Прац, он остановился. Князь Андрей, в числе огромного количества лиц, составлявших свиту главнокомандующего, стоял позади его. Князь Андрей чувствовал себя взволнованным, раздраженным и вместе с тем сдержанно спокойным, каким бывает человек при наступлении давно желанной минуты. Он твердо был уверен, что нынче был день его Тулона или его Аркольского моста. Как это случится, он не знал, но он твердо был уверен, что это будет. Местность и положение наших войск были ему известны, насколько они могли быть известны кому нибудь из нашей армии. Его собственный стратегический план, который, очевидно, теперь и думать нечего было привести в исполнение, был им забыт. Теперь, уже входя в план Вейротера, князь Андрей обдумывал могущие произойти случайности и делал новые соображения, такие, в которых могли бы потребоваться его быстрота соображения и решительность.