Goodnight, Irene
«Goodnight, Irene» («Спокойной ночи, Айрин») — американская народная песня XX века, считающаяся фолк-стандартом. Первая её запись, сделанная блюзменом Ледбелли в 1932 году для коллекционера Джона Ломакса, хранится в Библиотеке Конгресса США.[1]
Содержание
История песни
В годы, когда Ледбелли записал песню, предполагалось, что он — её автор. Во всяком случае, именно благодаря ей блюзмен был во второй раз освобождён из тюрьмы губернатором Луизианы Алленом по ходатайству коллекционера Джона Ломакса.[2]
Позже выяснилось, что песня — народная, и известна очень давно. Её пел, в частности, Гасси Л. Дэвис (англ. Gussie L. Davis) в 1889 году; Ледбелли же впервые услышал «Спокойной ночи, Айрин» от своего дяди.[1]
Текст песни
Существуют различные версии текста. В самой известной из них, принадлежащей The Weavers (1949 году), первый куплет рассказывает о разрыве героя с девушкой, судя по всему, недавно вышедшей за него замуж. Второй куплет рассказывает о тяжелых чувствах бывшей жены, которая подумывает о самоубийстве. Строка: «Sometimes I take a great notion to jump in the river and drown», осталась в истории благодаря роману Кена Кизи «Порою блажь великая» (1964). Песня завершается призывом (обращённым, по-видимому, к её герою) забыть о распутном образе жизни и вернуться домой, к семье.
Версии
Самая известная версия песни «Goodnight, Irene», записанная The Weavers, 30 июня 1950 года вошла в списки Billboard Best-sellers, поднялась в августе того же года до первого места и провела на вершине хит-парада 13 недель.
Спустя лишь месяц после релиза The Weavers песню записал Фрэнк Синатра: сингл 9 недель находился в списках музыкальных бестселлеров журнала «Биллборд», поднявшись до #12.
Позже в том же году Эрнест Табб и Ред Фоли со своей версией возглавили кантри-чарты того же журнала.[3]. Свои версии выпустили также Деннис Дэй и Джо Стаффорд: они поднялись до #22 и #26 соответственно.
В списках журнала Cash Box (где позиция релиза определялась суммарными достижениями всех его версий), песня поднялась до #1 2 сентября 1950 года и удерживала наивысшую позицию 10 недель.[4]
В числе других исполнителей песни — The Kingston Trio (Once upon a Time LP), Джон Себастиан (Cheapo-Cheapo Productions Presents Real Live John Sebastian LP), Джеймс Букер (Junco Partner LP), Dr. John (Goin' Back to New Orleans LP), Meat Puppets (Raw Meat EP), Келли Джо Фелпс (Shine Eyed Mister Zen LP), Том Уэйтс (Orphans: Brawlers, Bawlers & Bastards LP), Морин Такер, Джерри Рид, Гордон Дженкинс, Джерри Ли Льюис, Джонни Кэш, Джекки Грин, Рай Кудер, Билл Фризелл, Алекс Харви, Мишель Шокд, Брайан Ферри, Half Man Half Biscuit, Литтл Ричард, Кевин Айерс, Пит Сигер, The Irish Rovers, The Chieftains, Les Paul & Mary Ford, Peter, Paul & Mary, Mississippi John Hurt, Боб Хоуп, Нат Кинг Коул, Одетта, Карл Перкинс, Биг Билл Брунзи, Лонни Донеган, Роберт Джонсон, Чет Эткинс, Mantovani, Леон Расселл, Брайан Уилсон, Джим Ривз, Джимми Баффетт, Shivaree, Grateful Dead, The Pogues и Кёрсти Макколл, Митч Миллер, Хью Лори
Песня также приобрела известность как футбольный чант фанатов клуба Бристоль Роверс (Bristol Rovers FC).
Достижения в чартах
Напишите отзыв о статье "Goodnight, Irene"
Литература
- Paul Oliver (1984). Songsters and saints: vocal traditions on race records. Cambridge Univ. Press, Cambridge. ISBN 0-521-24827-2.
Примечания
- ↑ 1 2 Kim Ruehl. [folkmusic.about.com/od/folksongs/qt/GoodnightIrene.htm History of an American Folk Song]. folkmusic.about.com. Проверено 8 декабря 2009. [www.webcitation.org/66rpiYiPQ Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ [folkmusic.about.com/gi/o.htm?zi=1/XJ&zTi=1&sdn=folkmusic&cdn=entertainment&tm=408&gps=166_728_804_599&f=00&tt=13&bt=1&bts=1&zu=http%3A//www.rienzihills.com/SING/G/goodnightirene.htm Leadbelly] (англ.). — folkmusic.about.com. Проверено 8 декабря 2009. [www.webcitation.org/66rpj0xwy Архивировано из первоисточника 12 апреля 2012].
- ↑ Whitburn Joel. The Billboard Book Of Top 40 Country Hits: 1944-2006, Second edition. — Record Research, 2004. — P. 123.
- ↑ Whitburn Joel. Top Pop Records 1940-1955. — Record Research, 1973.
Ссылки
- [www.rienzihills.com/SING/G/goodnightirene.htm Good Night Irene: RienziHills.com]
Отрывок, характеризующий Goodnight, Irene
В комнате было полутемно; только две лампадки горели перед образами, и хорошо пахло куреньем и цветами. Вся комната была установлена мелкою мебелью шифоньерок, шкапчиков, столиков. Из за ширм виднелись белые покрывала высокой пуховой кровати. Собачка залаяла.– Ах, это вы, mon cousin?
Она встала и оправила волосы, которые у нее всегда, даже и теперь, были так необыкновенно гладки, как будто они были сделаны из одного куска с головой и покрыты лаком.
– Что, случилось что нибудь? – спросила она. – Я уже так напугалась.
– Ничего, всё то же; я только пришел поговорить с тобой, Катишь, о деле, – проговорил князь, устало садясь на кресло, с которого она встала. – Как ты нагрела, однако, – сказал он, – ну, садись сюда, causons. [поговорим.]
– Я думала, не случилось ли что? – сказала княжна и с своим неизменным, каменно строгим выражением лица села против князя, готовясь слушать.
– Хотела уснуть, mon cousin, и не могу.
– Ну, что, моя милая? – сказал князь Василий, взяв руку княжны и пригибая ее по своей привычке книзу.
Видно было, что это «ну, что» относилось ко многому такому, что, не называя, они понимали оба.
Княжна, с своею несообразно длинною по ногам, сухою и прямою талией, прямо и бесстрастно смотрела на князя выпуклыми серыми глазами. Она покачала головой и, вздохнув, посмотрела на образа. Жест ее можно было объяснить и как выражение печали и преданности, и как выражение усталости и надежды на скорый отдых. Князь Василий объяснил этот жест как выражение усталости.
– А мне то, – сказал он, – ты думаешь, легче? Je suis ereinte, comme un cheval de poste; [Я заморен, как почтовая лошадь;] а всё таки мне надо с тобой поговорить, Катишь, и очень серьезно.
Князь Василий замолчал, и щеки его начинали нервически подергиваться то на одну, то на другую сторону, придавая его лицу неприятное выражение, какое никогда не показывалось на лице князя Василия, когда он бывал в гостиных. Глаза его тоже были не такие, как всегда: то они смотрели нагло шутливо, то испуганно оглядывались.
Княжна, своими сухими, худыми руками придерживая на коленях собачку, внимательно смотрела в глаза князю Василию; но видно было, что она не прервет молчания вопросом, хотя бы ей пришлось молчать до утра.
– Вот видите ли, моя милая княжна и кузина, Катерина Семеновна, – продолжал князь Василий, видимо, не без внутренней борьбы приступая к продолжению своей речи, – в такие минуты, как теперь, обо всём надо подумать. Надо подумать о будущем, о вас… Я вас всех люблю, как своих детей, ты это знаешь.
Княжна так же тускло и неподвижно смотрела на него.
– Наконец, надо подумать и о моем семействе, – сердито отталкивая от себя столик и не глядя на нее, продолжал князь Василий, – ты знаешь, Катишь, что вы, три сестры Мамонтовы, да еще моя жена, мы одни прямые наследники графа. Знаю, знаю, как тебе тяжело говорить и думать о таких вещах. И мне не легче; но, друг мой, мне шестой десяток, надо быть ко всему готовым. Ты знаешь ли, что я послал за Пьером, и что граф, прямо указывая на его портрет, требовал его к себе?
Князь Василий вопросительно посмотрел на княжну, но не мог понять, соображала ли она то, что он ей сказал, или просто смотрела на него…
– Я об одном не перестаю молить Бога, mon cousin, – отвечала она, – чтоб он помиловал его и дал бы его прекрасной душе спокойно покинуть эту…
– Да, это так, – нетерпеливо продолжал князь Василий, потирая лысину и опять с злобой придвигая к себе отодвинутый столик, – но, наконец…наконец дело в том, ты сама знаешь, что прошлою зимой граф написал завещание, по которому он всё имение, помимо прямых наследников и нас, отдавал Пьеру.
– Мало ли он писал завещаний! – спокойно сказала княжна. – Но Пьеру он не мог завещать. Пьер незаконный.
– Ma chere, – сказал вдруг князь Василий, прижав к себе столик, оживившись и начав говорить скорей, – но что, ежели письмо написано государю, и граф просит усыновить Пьера? Понимаешь, по заслугам графа его просьба будет уважена…
Княжна улыбнулась, как улыбаются люди, которые думают что знают дело больше, чем те, с кем разговаривают.
