Handley Page Halifax
Поделись знанием:
Handley Page HalifaxHandley Page Halifax
</div></div>
– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
| Halifax | |
|---|---|
 | |
| Галифакс Mk.III. | |
| Тип | тяжёлый бомбардировщик |
| Разработчик | Handley Page |
| Производитель | Handley Page English Electric Fairey Aviation Rootes Securities London A/C Prod |
| Первый полёт | 24 сентября 1939 года |
| Начало эксплуатации | ноябрь 1940 года |
| Конец эксплуатации | 1955 (Пакистан) |
| Статус | снят с вооружения |
| Основные эксплуатанты |  Королевские ВВС
|
| Годы производства | 1940–1946 |
| Единиц произведено | 2 прототипа 6176 серийных |
 Изображения на Викискладе
| |
Хендли Пейдж Галифакс (англ. Handley Page Halifax) — британский четырёхмоторный тяжёлый бомбардировщик времён Второй мировой войны. Современник знаменитого Ланкастера, Галифакс оставался на вооружении до конца войны. Кроме Королевских ВВС, состоял на вооружении Королевских Австралийских ВВС, Королевских Новозеландских ВВС, Королевских Канадских ВВС, а также ВВС Франции, ВВС Пакистана и ВВС Египта.
Первый свой рейд Галифаксы совершили в ночь с 11 на 12 марта 1941 года на захваченный немцами французский порт Гавр[1][2].
За время службы в Королевских ВВС Галифаксы совершили 82 773 самолето-вылета и сбросили 224 тысячи тонн авиабомб.
Всего, до апреля 1945 года, было построено 6 178 Галифаксов различных модификаций. В небе и на аэродромах было потеряно 1 833 самолета[2].
Содержание
Тактико-технические характеристики
Приведены данные модификации Mk.III.
Источник данных: Moyes, 1965, p. 12; Bingham, 1986, p. 170.
Технические характеристики- Экипаж: 7
- Длина: 21,82 м
- Размах крыла: 30,18 м (у поздних вариантов 31,75 м)
- Высота: 6,32 м
- Площадь крыла: 116,13 м² (у поздних вариантов 118,45 м²)
- Профиль крыла: NACA 23021 - корень крыла, NACA 23009 - законцовки
- Масса пустого: 17345 кг
- Максимальная взлётная масса: 29484 кг
- Максимальная посадочная масса: 24948 кг
- Объём топливных баков: 12220 л
- Силовая установка: 4 × воздушного охлаждения Bristol Hercules XVI
- Мощность двигателей: 4 × 1615 л. с. (4 × 1205 кВт)
Лётные характеристики
- Максимальная скорость:
- 447 км/ч на высоте 1829 м
- 454 км/ч на высоте 4115 м
- Крейсерская скорость: 346 км/ч на высоте 6096 м
- Практическая дальность:
- с 5228 л топлива и 5897 кг бомб: 1658 км
- с 9029 л топлива и 3175 кг бомб: 3195 км
- Практический потолок:
- при нормальной взлётной массе: 7315 м
- при максимальной взлётной массе: 6096 м
- Скороподъёмность: 4,88 м/с
- Время набора высоты: 6096 м
- при нормальной взлётной массе: 37,5 мин
- при максимальной взлётной массе: 50 мин
- Нагрузка на крыло: 223,1 кг/м²
- Тяговооружённость: 195 Вт/кг
Вооружение
- Стрелково-пушечное:
- 1 × 7,7 мм пулемёт Виккерс «K» с 300 патр. в носовой кабине
- 2 × 4 × 7,7 мм пулемётов Браунинг с 1160 патр. каждый в установках «Болтон Пол» сверху фюзеляжа и хвосте
- Боевая нагрузка: 5897 кг
- Бомбы:
- 6 × 454 кг и 2 × 907 кг или
- 1 × 3629 кг или
- 2 × 1814 кг или
- 4 × 907 кг или
- 8 × 454 кг или
- 2 × 680 кг мины и 6 × 227 кг бомб или
- 9 × 227 кг в фюзеляже и 6 × 227 кг в крыле
</ul>
Сравнение с другими аналогичными самолётами
| Название | Пе-8 | Boeing B-17 Flying Fortress | Handley Page Halifax | Vickers Wellington | Short Stirling | Focke-Wulf Fw 200 Condor |
|---|---|---|---|---|---|---|
| Фото | 
|
|
|
|
|
|
| Страна | 
|
|
|
|
|
|
| Производитель | КАПО | Boeing Vega</span>ruen Douglas |
Handley Page | Vickers-Armstrongs | Short Brothers | Focke-Wulf Flugzeugbau GmbH |
| Длина | 23,59 м | 22,66 м | 21,86 м | 19,68 м | 26,6 м | 23,46 м |
| Размах крыла | 39,13 м | 31,62 м | 30,18 м (31,75 м) |
26,26 м | 30,2 м | 32,84 м |
| Площадь крыла | 188,6 м² | 131,92 м² | 116,13 м² (118,45 мм²) |
78,04 м² | 135,64 м² | 118 м² |
| Масса пустого | 19 986 кг | 16 391 кг | 17 345 кг | 8 417 кг | 12 960 ru | |
| Боевая нагрузка | 5000 кг | 2300 кг[3] | 5897 кг | 2041 кг | 6350 кг | 2100кг |
| Максимальная взлётная масса | 35 000 кг | 29 710 кг | 29 710 кг | 12 927 ru | 31 751 кг | 22 720 кг |
| Двигатель | 4 × V-12 АМ-35А | 4 × Wright R-1820-97 «Cyclone» |
4 × Bristol Hercules XVI |
2 × Bristol Pegasus Mk. XVIII |
4 × Bristol Hercules XI |
4 × Брамо-323К-2 Фафнир |
| Максимальная тяга | 4 × 1350 л.с. (4 × 1000 кВт) |
4 × 1200 л.с. | 4 × 1615 л.с. (4 × 1205 кВт) |
2 × 1050 л.с. (2 × 783 кВт) |
4 × 1590 л.с. (4 × 1186 кВт) |
4 × 1200 л.с. |
| Максимальная скорость | 443 км/ч | 516 км/ч | 454 км/ч | 378 км/ч | 418 км/ч | 360 км/ч |
| Крейсерская скорость | 400 км/ч | 400 км/ч | 346 км/ч | 346 км/ч | 332 км/ч | |
| Боевой радиус | 3600 км[4] | 3219 км[5] | 1658 км[6] | 2905 км | 1191 км[7] | 3536 км[8] |
| Практический потолок | 9 300 м | 10 850 м | 7 315 м[9] | 5 486 м | 5 030 м | 5 800 м |
| Скороподъёмность | 5,9 м/с | 4,6 м/с | 4,88 м/с | 5,34 м/с | 1,82 м/с | н/д |
| Тяговооружённость | 140 Вт/кг | 150 Вт/кг | 195 Вт/кг | 130 Вт/кг | 176 Вт/кг | н/д |
| Стрелково-пушечное вооружение | 2× 20 мм пушки; 2× 12,7 мм пулемёты; 2× 7,62 мм пулемёта |
12× 12,7 мм | 1 × 7,7 мм пулемёт; 2 × 4 × 7,7 мм пулемётов |
6-8 пулеметов | 8 × 7,7 мм пулемётов | 2×7,92-мм пулемёта; 3×13 мм пулемета; 1×20 мм пушка |
Напишите отзыв о статье "Handley Page Halifax"
Примечания
- ↑ Owen Gordon Thetford. [books.google.com/books?id=0rwSAAAAMAAJ&dq=%221941+the+Halifaxes+of+No.+35+Squadron+made+their+first+operational+sortie.%22 Aircraft of the Royal Air Force since 1918]. — 4. — Funk & Wagnalls, 1968. — P. 277. — 611 p.
- ↑ 1 2 [www.raf.mod.uk/rafbramptonwytonhenlow/aboutus/handleypagehalifax.cfm Handley Page Halifax] (англ.). RAF Brampton Wyton Henlow. [www.webcitation.org/5kuzZVU5k Архивировано из первоисточника 30 октября 2009].
- ↑ теоретически до 7900 кг
- ↑ Практическая дальность
- ↑ с 2277 кг бомб
- ↑ с 5228 л топлива и 5897 кг бомб
- ↑ с 6350 кг бомб
- ↑ с 8050 л топлива
- ↑ при нормальной взлётной массе
Литература
- Bingham, Victor F. Halifax, Second to None: The Handley Page Halifax. — Shrewsbury, UK: Airlife Publishing Ltd., 1986. — 183 p. — ISBN 0-906393-66-3.
- Moyes, Philip J. R. The Handley Page Halifax B.III, VI, VII. — London: Profile Publications, 1965. — 12 p. — (Profile Aircraft 11).
|
Это заготовка статьи о военном летательном аппарате. Вы можете помочь проекту, дополнив её. |
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Handley Page Halifax
– Несмотря на мое полное уважение к старому Кутузову, – продолжал он, – хороши мы были бы все, ожидая чего то и тем давая ему случай уйти или обмануть нас, тогда как теперь он верно в наших руках. Нет, не надобно забывать Суворова и его правила: не ставить себя в положение атакованного, а атаковать самому. Поверьте, на войне энергия молодых людей часто вернее указывает путь, чем вся опытность старых кунктаторов.– Но в какой же позиции мы атакуем его? Я был на аванпостах нынче, и нельзя решить, где он именно стоит с главными силами, – сказал князь Андрей.
Ему хотелось высказать Долгорукову свой, составленный им, план атаки.
– Ах, это совершенно всё равно, – быстро заговорил Долгоруков, вставая и раскрывая карту на столе. – Все случаи предвидены: ежели он стоит у Брюнна…
И князь Долгоруков быстро и неясно рассказал план флангового движения Вейротера.
Князь Андрей стал возражать и доказывать свой план, который мог быть одинаково хорош с планом Вейротера, но имел тот недостаток, что план Вейротера уже был одобрен. Как только князь Андрей стал доказывать невыгоды того и выгоды своего, князь Долгоруков перестал его слушать и рассеянно смотрел не на карту, а на лицо князя Андрея.
– Впрочем, у Кутузова будет нынче военный совет: вы там можете всё это высказать, – сказал Долгоруков.
– Я это и сделаю, – сказал князь Андрей, отходя от карты.
– И о чем вы заботитесь, господа? – сказал Билибин, до сих пор с веселой улыбкой слушавший их разговор и теперь, видимо, собираясь пошутить. – Будет ли завтра победа или поражение, слава русского оружия застрахована. Кроме вашего Кутузова, нет ни одного русского начальника колонн. Начальники: Неrr general Wimpfen, le comte de Langeron, le prince de Lichtenstein, le prince de Hohenloe et enfin Prsch… prsch… et ainsi de suite, comme tous les noms polonais. [Вимпфен, граф Ланжерон, князь Лихтенштейн, Гогенлое и еще Пришпршипрш, как все польские имена.]
– Taisez vous, mauvaise langue, [Удержите ваше злоязычие.] – сказал Долгоруков. – Неправда, теперь уже два русских: Милорадович и Дохтуров, и был бы 3 й, граф Аракчеев, но у него нервы слабы.
– Однако Михаил Иларионович, я думаю, вышел, – сказал князь Андрей. – Желаю счастия и успеха, господа, – прибавил он и вышел, пожав руки Долгорукову и Бибилину.
Возвращаясь домой, князь Андрей не мог удержаться, чтобы не спросить молчаливо сидевшего подле него Кутузова, о том, что он думает о завтрашнем сражении?
Кутузов строго посмотрел на своего адъютанта и, помолчав, ответил:
– Я думаю, что сражение будет проиграно, и я так сказал графу Толстому и просил его передать это государю. Что же, ты думаешь, он мне ответил? Eh, mon cher general, je me mele de riz et des et cotelettes, melez vous des affaires de la guerre. [И, любезный генерал! Я занят рисом и котлетами, а вы занимайтесь военными делами.] Да… Вот что мне отвечали!
В 10 м часу вечера Вейротер с своими планами переехал на квартиру Кутузова, где и был назначен военный совет. Все начальники колонн были потребованы к главнокомандующему, и, за исключением князя Багратиона, который отказался приехать, все явились к назначенному часу.
Вейротер, бывший полным распорядителем предполагаемого сражения, представлял своею оживленностью и торопливостью резкую противоположность с недовольным и сонным Кутузовым, неохотно игравшим роль председателя и руководителя военного совета. Вейротер, очевидно, чувствовал себя во главе.движения, которое стало уже неудержимо. Он был, как запряженная лошадь, разбежавшаяся с возом под гору. Он ли вез, или его гнало, он не знал; но он несся во всю возможную быстроту, не имея времени уже обсуждать того, к чему поведет это движение. Вейротер в этот вечер был два раза для личного осмотра в цепи неприятеля и два раза у государей, русского и австрийского, для доклада и объяснений, и в своей канцелярии, где он диктовал немецкую диспозицию. Он, измученный, приехал теперь к Кутузову.
Он, видимо, так был занят, что забывал даже быть почтительным с главнокомандующим: он перебивал его, говорил быстро, неясно, не глядя в лицо собеседника, не отвечая на деланные ему вопросы, был испачкан грязью и имел вид жалкий, измученный, растерянный и вместе с тем самонадеянный и гордый.
Кутузов занимал небольшой дворянский замок около Остралиц. В большой гостиной, сделавшейся кабинетом главнокомандующего, собрались: сам Кутузов, Вейротер и члены военного совета. Они пили чай. Ожидали только князя Багратиона, чтобы приступить к военному совету. В 8 м часу приехал ординарец Багратиона с известием, что князь быть не может. Князь Андрей пришел доложить о том главнокомандующему и, пользуясь прежде данным ему Кутузовым позволением присутствовать при совете, остался в комнате.
– Так как князь Багратион не будет, то мы можем начинать, – сказал Вейротер, поспешно вставая с своего места и приближаясь к столу, на котором была разложена огромная карта окрестностей Брюнна.
Кутузов в расстегнутом мундире, из которого, как бы освободившись, выплыла на воротник его жирная шея, сидел в вольтеровском кресле, положив симметрично пухлые старческие руки на подлокотники, и почти спал. На звук голоса Вейротера он с усилием открыл единственный глаз.
– Да, да, пожалуйста, а то поздно, – проговорил он и, кивнув головой, опустил ее и опять закрыл глаза.
Ежели первое время члены совета думали, что Кутузов притворялся спящим, то звуки, которые он издавал носом во время последующего чтения, доказывали, что в эту минуту для главнокомандующего дело шло о гораздо важнейшем, чем о желании выказать свое презрение к диспозиции или к чему бы то ни было: дело шло для него о неудержимом удовлетворении человеческой потребности – .сна. Он действительно спал. Вейротер с движением человека, слишком занятого для того, чтобы терять хоть одну минуту времени, взглянул на Кутузова и, убедившись, что он спит, взял бумагу и громким однообразным тоном начал читать диспозицию будущего сражения под заглавием, которое он тоже прочел:
«Диспозиция к атаке неприятельской позиции позади Кобельница и Сокольница, 20 ноября 1805 года».
Диспозиция была очень сложная и трудная. В оригинальной диспозиции значилось:
Da der Feind mit seinerien linken Fluegel an die mit Wald bedeckten Berge lehnt und sich mit seinerien rechten Fluegel laengs Kobeinitz und Sokolienitz hinter die dort befindIichen Teiche zieht, wir im Gegentheil mit unserem linken Fluegel seinen rechten sehr debordiren, so ist es vortheilhaft letzteren Fluegel des Feindes zu attakiren, besondere wenn wir die Doerfer Sokolienitz und Kobelienitz im Besitze haben, wodurch wir dem Feind zugleich in die Flanke fallen und ihn auf der Flaeche zwischen Schlapanitz und dem Thuerassa Walde verfolgen koennen, indem wir dem Defileen von Schlapanitz und Bellowitz ausweichen, welche die feindliche Front decken. Zu dieserien Endzwecke ist es noethig… Die erste Kolonne Marieschirt… die zweite Kolonne Marieschirt… die dritte Kolonne Marieschirt… [Так как неприятель опирается левым крылом своим на покрытые лесом горы, а правым крылом тянется вдоль Кобельница и Сокольница позади находящихся там прудов, а мы, напротив, превосходим нашим левым крылом его правое, то выгодно нам атаковать сие последнее неприятельское крыло, особливо если мы займем деревни Сокольниц и Кобельниц, будучи поставлены в возможность нападать на фланг неприятеля и преследовать его в равнине между Шлапаницем и лесом Тюрасским, избегая вместе с тем дефилеи между Шлапаницем и Беловицем, которою прикрыт неприятельский фронт. Для этой цели необходимо… Первая колонна марширует… вторая колонна марширует… третья колонна марширует…] и т. д., читал Вейротер. Генералы, казалось, неохотно слушали трудную диспозицию. Белокурый высокий генерал Буксгевден стоял, прислонившись спиною к стене, и, остановив свои глаза на горевшей свече, казалось, не слушал и даже не хотел, чтобы думали, что он слушает. Прямо против Вейротера, устремив на него свои блестящие открытые глаза, в воинственной позе, оперев руки с вытянутыми наружу локтями на колени, сидел румяный Милорадович с приподнятыми усами и плечами. Он упорно молчал, глядя в лицо Вейротера, и спускал с него глаза только в то время, когда австрийский начальник штаба замолкал. В это время Милорадович значительно оглядывался на других генералов. Но по значению этого значительного взгляда нельзя было понять, был ли он согласен или несогласен, доволен или недоволен диспозицией. Ближе всех к Вейротеру сидел граф Ланжерон и с тонкой улыбкой южного французского лица, не покидавшей его во всё время чтения, глядел на свои тонкие пальцы, быстро перевертывавшие за углы золотую табакерку с портретом. В середине одного из длиннейших периодов он остановил вращательное движение табакерки, поднял голову и с неприятною учтивостью на самых концах тонких губ перебил Вейротера и хотел сказать что то; но австрийский генерал, не прерывая чтения, сердито нахмурился и замахал локтями, как бы говоря: потом, потом вы мне скажете свои мысли, теперь извольте смотреть на карту и слушать. Ланжерон поднял глаза кверху с выражением недоумения, оглянулся на Милорадовича, как бы ища объяснения, но, встретив значительный, ничего не значущий взгляд Милорадовича, грустно опустил глаза и опять принялся вертеть табакерку.
