Maris Pacifici

Абрахам Ортелиус

Карта Тихого океана. Антверпен, 1589

Maris Pacifici, (quod vulgo Mar del Zur) cum regionibus circumlacentibus, insulisque in codem passim sparsis, novissima descriptio

бумага, гравюра на меди, акварель. 34,0 × 49,5 см

происходит из «Theatrum Orbis Terrarum» Абрахама Ортелиуса, была выпущена в свет в издании 1590 г.

«Тихий океан...» (лат. Maris Pacifici...) — награвированная в 1589 году карта Абрахама Ортелиуса, которой он пополнил издание своего «Theatrum Orbis Terrarum» 1590 года. Карта входила во все последующие издания, а их было 16, включая последнее 1612 года. Общий тираж этой гравюры составил около 3550 экземпляров. Это первое детальное изображение тихоокеанского региона в европейской картографии.

Ортелиус перегравировал свою карту с карты Тихого океана Франца Хогенберга. Тихий океан на карте вытянут с северо-запада на юго-восток и ограничен с юга громадной Terra Australis (Южной землёй), которая включает в себя нам известную Австралию, Антарктиду и сходится с южной оконечностью Америки. Ортелиус впервые изобразил на гравированной карте севернее Японии Isla la Plata (Серебряный остров) - легендарный остров Аргира, о котором писали античные землеведы Помпоний Мела, Плиний Старший и автор «Перипла Эритрейского моря», имя которого история не сохранила. По представлениям древних почва этого острова содержит серебро. Спустя десять лет Ортелиус готовил гравюру римского дорожного чертежа V века, сохранившегося в копии XIII века в библиотеке аугсбургского учёного Конрада Пейтингера. Гравюра, созданная Ортелиусом в последний год его жизни, была названа «Tabula iteneraria ex illvstri Pevtingerorvm bibliotheca... 1598» и увидела свет лишь в 1618 году. В отличие от оригинала на гравюре у берега Океана на востоке два безымянных острова получили названия - Ins. Arcirse и Ins. Solar. Кто дал названия островам на гравюре, сейчас не установлено, но тогда, выпущенная тиражом 300 экземпляров гравюра дала ещё один повод для размышления о существовании богатого острова.

На поиски этого острова Голландская Ост-Индская компания отправит в 1639 и 1643 гг. две экспедиции, в результате которых будут открыты берега земель в море к северу от Японии, будет издана карта этих открытий Иоганном Янсонием в Амстердаме в 1650 г. На этой карте найденные земли, на которых не оказалось даже признаков серебра, носили голландские названия: t'Landt van Eso, Staten Eylant и Kompagnies Land - ныне они носят названия о. Хоккайдо, о. Итуруп и о. Уруп. Даже спустя век после открытия этих земель европейские географы строили разные предположения об этих землях, считая их иногда частью Азии и Америки, иногда частью Камчатки. Даже Вторая Камчатская экспедиция капитана Беринга, прекращённая в 1743 г., не смогла дать ясного ответа об этих землях.

Литература

• Marsel P.R. van den Broecke. Ortelius Atlas Maps. HES Publishers BV, 1996. № 12. P. 52.
• Хенниг, Рихард. Неведомые земли. Предисл. и ред. И.П. Магидовича. Т. IV. - М.: Изд. иностр. лит., 1963. - Глава 177. Мнимое открытие Америки португальцами и проблема «золотых» и «серебряных» островов. С. 134-144.

Ссылки

• [mapmogul.com/catalog/product_info.php+products_id+52 Описание карты] (англ.)

Отрывок, характеризующий Maris Pacifici

– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
– Беда, беда, mon cher, – говорил он Пьеру, – беда с этими девками без матери; уж я так тужу, что приехал. Я с вами откровенен буду. Слышали, отказала жениху, ни у кого не спросивши ничего. Оно, положим, я никогда этому браку очень не радовался. Положим, он хороший человек, но что ж, против воли отца счастья бы не было, и Наташа без женихов не останется. Да всё таки долго уже так продолжалось, да и как же это без отца, без матери, такой шаг! А теперь больна, и Бог знает, что! Плохо, граф, плохо с дочерьми без матери… – Пьер видел, что граф был очень расстроен, старался перевести разговор на другой предмет, но граф опять возвращался к своему горю.
Соня с встревоженным лицом вошла в гостиную.
– Наташа не совсем здорова; она в своей комнате и желала бы вас видеть. Марья Дмитриевна у нее и просит вас тоже.
– Да ведь вы очень дружны с Болконским, верно что нибудь передать хочет, – сказал граф. – Ах, Боже мой, Боже мой! Как всё хорошо было! – И взявшись за редкие виски седых волос, граф вышел из комнаты.
Марья Дмитриевна объявила Наташе о том, что Анатоль был женат. Наташа не хотела верить ей и требовала подтверждения этого от самого Пьера. Соня сообщила это Пьеру в то время, как она через коридор провожала его в комнату Наташи.
Наташа, бледная, строгая сидела подле Марьи Дмитриевны и от самой двери встретила Пьера лихорадочно блестящим, вопросительным взглядом. Она не улыбнулась, не кивнула ему головой, она только упорно смотрела на него, и взгляд ее спрашивал его только про то: друг ли он или такой же враг, как и все другие, по отношению к Анатолю. Сам по себе Пьер очевидно не существовал для нее.
– Он всё знает, – сказала Марья Дмитриевна, указывая на Пьера и обращаясь к Наташе. – Он пускай тебе скажет, правду ли я говорила.
Наташа, как подстреленный, загнанный зверь смотрит на приближающихся собак и охотников, смотрела то на того, то на другого.
– Наталья Ильинична, – начал Пьер, опустив глаза и испытывая чувство жалости к ней и отвращения к той операции, которую он должен был делать, – правда это или не правда, это для вас должно быть всё равно, потому что…