The Soft Machine (альбом)
Поделись знанием:
К:Альбомы 1968 года
– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
| The Soft Machine (Volume One) | ||||
 | ||||
| Студийный альбом Soft Machine | ||||
|---|---|---|---|---|
| Дата выпуска |
декабрь 1968 | |||
| Записан |
апрель 1968, США | |||
| Жанр | ||||
| Длительность |
41:30 | |||
| Продюсер | ||||
| Страна | ||||
| Лейбл | ||||
| Профессиональные рецензии | ||||
| ||||
| Хронология Soft Machine | ||||
| ||||
The Soft Machine (при переиздании вышедший под названием Volume One) — дебютный альбом группы Soft Machine — представителя британского психоделического рока и Кентерберийской сцены, который был записан во время турне по США в 1968 году.
Содержание
Характеристика
Дикая, раскрепощенная и в итоге удачная попытка соединить психоделию с джаз-роком, дебютный альбом Soft Machine демонстрирует широкий звуковой диапазон от любовно сыгранных нестандартных поп-песен до болезненной ансамблевой игры барабанщика и вокалиста Роберта Уайетта и органиста Майка Рэтлиджа[1].
Признание
В 1969 году в чарте американского журнала Billboard альбом занял 160 место[2].
Список композиций
Сторона один
- «Hope for Happiness» (Брайан Хоппер / Майк Рэтлидж / Кевин Эйерс)- 4:21
- «Joy of a Toy» (Кевин Эйерс / Майк Рэтлидж) — 2:49
- «Hope for Happiness (reprise)» (Брайан Хоппер, Майк Рэтлидж, Кевин Эйерс) — 1:38
- «Why Am I So Short?» (Хью Хоппер / Майк Рэтлидж / Кевин Эйерс) — 1:39
- «So Boot If At All» (Майк Рэтлидж / Кевин Эйерс / Роберт Уайетт) — 7:25
- «A Certain Kind» (Хью Хоппер) — 4:11
Сторона два
- «Save Yourself» (Роберт Уайетт) — 2:26
- «Priscilla» (Кевин Эйерс / Майк Рэтлидж / Роберт Уайетт) — 1:03
- «Lullabye Letter» (Кевин Эйерс) — 4:32
- «We Did It Again» (Кевин Эйерс) — 3:46
- «Plus Belle qu’une Poubelle» (Кевин Эйерс) — 1:03
- «Why Are We Sleeping?» (Кевин Эйерс / Майк Рэтлидж / Роберт Уайетт) — 5:30
- «Box 25/4 Lid» (Майк Рэтлидж / Хью Хоппер) — 0:49
Переиздание альбома 2009 года
Переиздание альбома 2009 года содержит два бонус-трека, записанных в 1967 году:
- «Love Makes Sweet Music»
- «Feelin' Reelin' Squeelin'»
Музыканты
- Роберт Уайетт — барабаны, вокал
- Майк Рэтлидж — орган, фортепиано (на 2.7)
- Кевин Эйерс — бас, вокал (на 2.4 и 2.5), бэк-вокал (на 2.1 и 2.3), фортепиано (на 1.5)
Приглашенные музыканты
- Хью Хоппер — бас (на 2.7)
- The Cake — бэк-вокал (на 2.6)
Напишите отзыв о статье "The Soft Machine (альбом)"
Примечания
- ↑ [www.allmusic.com/album/the-soft-machine-mw0000115482 The Soft Machine, Vol. 1 - Soft Machine : Songs, Reviews, Credits, Awards : AllMusic]. Проверено 11 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FzktZxLt Архивировано из первоисточника 19 апреля 2013].
- ↑ [www.allrovi.com/name/soft-machine-mn0000753685 Soft Machine - Music Biography and Discography - AllRovi.com]. Проверено 11 апреля 2013. [www.webcitation.org/6FzkuSoF8 Архивировано из первоисточника 19 апреля 2013].
Ссылки
- www.allmusic.com/album/the-soft-machine-mw0000115482
- www.progarchives.com/album.asp?id=3235
| ||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий The Soft Machine (альбом)
– Майор Денисов, – повторил Ростов; – он под Молитеном ранен был.– Кажется, умер. А, Макеев? – равнодушно спросил доктор у фельдшера.
Фельдшер однако не подтвердил слов доктора.
– Что он такой длинный, рыжеватый? – спросил доктор.
Ростов описал наружность Денисова.
– Был, был такой, – как бы радостно проговорил доктор, – этот должно быть умер, а впрочем я справлюсь, у меня списки были. Есть у тебя, Макеев?
– Списки у Макара Алексеича, – сказал фельдшер. – А пожалуйте в офицерские палаты, там сами увидите, – прибавил он, обращаясь к Ростову.
– Эх, лучше не ходить, батюшка, – сказал доктор: – а то как бы сами тут не остались. – Но Ростов откланялся доктору и попросил фельдшера проводить его.
– Не пенять же чур на меня, – прокричал доктор из под лестницы.
Ростов с фельдшером вошли в коридор. Больничный запах был так силен в этом темном коридоре, что Ростов схватился зa нос и должен был остановиться, чтобы собраться с силами и итти дальше. Направо отворилась дверь, и оттуда высунулся на костылях худой, желтый человек, босой и в одном белье.
Он, опершись о притолку, блестящими, завистливыми глазами поглядел на проходящих. Заглянув в дверь, Ростов увидал, что больные и раненые лежали там на полу, на соломе и шинелях.
– А можно войти посмотреть? – спросил Ростов.
– Что же смотреть? – сказал фельдшер. Но именно потому что фельдшер очевидно не желал впустить туда, Ростов вошел в солдатские палаты. Запах, к которому он уже успел придышаться в коридоре, здесь был еще сильнее. Запах этот здесь несколько изменился; он был резче, и чувствительно было, что отсюда то именно он и происходил.
В длинной комнате, ярко освещенной солнцем в большие окна, в два ряда, головами к стенам и оставляя проход по середине, лежали больные и раненые. Большая часть из них были в забытьи и не обратили вниманья на вошедших. Те, которые были в памяти, все приподнялись или подняли свои худые, желтые лица, и все с одним и тем же выражением надежды на помощь, упрека и зависти к чужому здоровью, не спуская глаз, смотрели на Ростова. Ростов вышел на середину комнаты, заглянул в соседние двери комнат с растворенными дверями, и с обеих сторон увидал то же самое. Он остановился, молча оглядываясь вокруг себя. Он никак не ожидал видеть это. Перед самым им лежал почти поперек середняго прохода, на голом полу, больной, вероятно казак, потому что волосы его были обстрижены в скобку. Казак этот лежал навзничь, раскинув огромные руки и ноги. Лицо его было багрово красно, глаза совершенно закачены, так что видны были одни белки, и на босых ногах его и на руках, еще красных, жилы напружились как веревки. Он стукнулся затылком о пол и что то хрипло проговорил и стал повторять это слово. Ростов прислушался к тому, что он говорил, и разобрал повторяемое им слово. Слово это было: испить – пить – испить! Ростов оглянулся, отыскивая того, кто бы мог уложить на место этого больного и дать ему воды.
