Кентербери (музыка)

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
У этого термина существуют и другие значения, см. Кентербери (значения).
Кентербери
Направление:

Рок

Истоки:

Психоделический рок</br>Прогрессивный рок</br>Джаз

Место и время возникновения:

Великобритания Великобритания, конец 1960-х — начало 1970-х

Годы расцвета:

1980-е

Родственные:

Прогрессивный рок, Психоделический рок, Краут-рок

Кентербери, кентерберийская сцена (англ. Canterbury scene), кентерберийская школа или кентерберийское звучание (англ. Canterbury sound) — термины, описывающие общность музыкантов прогрессивного рока, музыкантов-авангардистов, джазменов, многие из которых работали в городе Кентербери (Англия, графство Кент) и его окрестностях в конце 1960-х — начале 1970-х годов. Многие известные британские авангардные и фьюжн-музыканты начинали свою карьеру в кентерберийских коллективах, в частности Фред Фрит[где?] и Алан Холдсуорт.[1] С годами, по мере того, как участники коллективов менялись и возникали новые группы, термин стал чаще использоваться для обозначения музыкального стиля, поджанра, нежели территориальной общности музыкантов.





Определение

Кентерберийская сцена в общих чертах определяется набором музыкантов и коллективов со сложными переплетениями связей через общих участников. При этом большой музыкальной схожести нет, но, тем не менее, просматриваются общие черты психоделии, абстрактных текстов, использования импровизации, унаследованной от джаза. «Истинная суть кентерберийского звучания — это противоречие между сложными гармониями, расширенными импровизациями с одной стороны и искренним желанием писать цепляющие популярные песни с другой». «В лучшей кентерберийской музыке музыкально глупое и музыкально серьёзное очаровательным образом слито воедино».[2]

Внутри самой сцены наблюдалось разнообразие, например, от подобных поп-року ранних Soft Machine и большей части Caravan, до пьес авангардной композиции ранних National Health и далее до импровизационного джаза поздних Soft Machine и In Cahoots. Дидье Малерб (из группы Gong) определял кентерберийскую сцену как имеющую «определённые смены аккордов, в частности с использованием аккордов с малой секундой, определённые гармонические сочетания, великую ясность эстетики и способ импровизации весьма далёкий от джазовых традиций».[3]

Не утихает полемика вокруг самого факта существования сцены и её определения. Так гитарист, скрипач и композитор группы Henry Cow Фред Фрит утверждает, что нет никакой «кентерберийской сцены». Дейв Стюарт объясняет такой терминологический аспект: то, что он и многие другие музыканты называли «кентерберийской сценой» никогда не имело отношение к одноимённой местности. Бывший бас-гитарист Soft Machine Хью Хоппер, живущий в Уитстейбле близ Кентербери, сказал: «Я думаю, что это скорее искусственный ярлык, журналистская штучка… Я не против, но такие люди как Роберт (Уайетт), а он на самом деле ненавидит эту идею, потому что он родился где-то ещё и просто так получилось, что он пошёл в школу здесь. В то время как начинали The Wilde Flowers, мы в Кентербери вряд ли уже работали. Ничего бы и не началось до тех пор, пока Роберт и Дэвид не поехали в Лондон, чтобы организовать Soft Machine. На самом деле они не были кентерберийской группой […] если это помогает людям понимать или слышать больше музыки, то это здорово».[3]

История

Сцена имела один основной корень, это была группа The Wilde Flowers, образованная в 1964 году. В разное время в её состав входили почти все основатели Soft Machine и Caravan, групп, которые воспитали музыкантов многих других более поздних коллективов. Зарождение кентерберийской сцены можно частично проследить с 1960 года, когда австралийский деятель бит-поколения Дэвид Аллен снимал гостевой домик у родителей Роберта Уайетта в Лиддене, в десяти милях на юг от Кентербери. Аллен привёз с собой большую коллекцию джазовых записей, другой стиль жизни и джазового барабанщика Джорджа Нидорфа, который научил Уайетта играть на барабанах. В 1963 году Уайетт, Аллен и Хью Хоппер организовали коллектив Daevid Allen Trio (Трио Дэвида Аллена) в Лондоне, который преобразовался в The Wilde Flowers, когда Аллен уехал во Францию. Уайетт, Аллен, Кевин Эйерс (из Wilde Flowers) и Майк Рэтледж (который периодически играл с Daevid Allen Trio) сформировали Soft Machine в 1966 году.

Другими ключевыми ранними коллективами были Delivery и Egg, участники которых влились в кентерберийскую сцену в начале 1970-х. Например Фил Миллер после участия в Delivery создал Matching Mole и Hatfield and the North, последнюю — совместно и Дейвом Стюартом из Egg. Оба позже участвовали в National Health. Стив Хилледж, работавший с участниками Egg в предыдущем составе, Uriel, позже сотрудничал с Алленом в группе Gong.

Кентерберийская сцена известна тем, что её музыканты часто переходили из одной кентерберийской группы в другую. Ричард Синклер, например, в разные моменты своей карьеры побывал в The Wilde Flowers, Camel, Caravan, Hatfield and the North и, недолго, в Gilgamesh. Кроме того он сотрудничал с National Health. Его двоюродный брат Дейв Синклер играл с Caravan, Camel, Matching Mole и, недолго, с Hatfield and the North. Роберт Уайетт был участником The Wilde Flowers, Soft Machine, Matching Mole а также работал сольно. Пип Пайл играл в Delivery, Gong, Hatfield and the North, National Health, Soft Heap и In Cahoots. Хью Хоппер участвовал в Soft Machine, Isotope, Soft Heap, In Cahoots, а также совместно с Пайлом и Алленом в группе Brainville.

Среди других музыкантов, не относящихся непосредственно к кентерберийской сцене, но имевших с ней связи, Майк Олдфилд (игравший в группе Кевина Эйерса) и Билл Бруфорд (недолго игравший на барабанах в Gong и National Health и взявший Дейва Стюарта в его собственную группу в конце 1970-х).

Коллективы и музыканты

Ведущие группы кентерберийской сцены

Другие важные группы кентерберийской сцены

Ведущие музыканты кентерберийской сцены (с указанием коллективов)

Лучшие альбомы Кентерберийской сцены

Текущий рейтинг лучших альбомов Кентерберийской сцены составлен на основе оценок посетителей сайта Progarchives.com (по состоянию на март 2013 года)

  1. Robert Wyatt - Rock Bottom - 1974
  2. Caravan - In the Land of Grey and Pink - 1971
  3. Gong - Radio Gnome Invisible Vol. 3 – You - 1974
  4. Hatfield and the North - Hatfield and the North - 1973
  5. Caravan - If I Could Do It All Over Again, I'd Do It All Over You - 1970
  6. The Soft Machine – Third - 1970
  7. Khan - Space Shanty - 1972
  8. Caravan - For Girls Who Grow Plump In The Night - 1973
  9. Hatfield and the North - The Rotters' Club - 1975
  10. Quiet Sun – Mainstream - 1975
  11. National Health - Of Queues and Cures - 1978
  12. Gong - Radio Gnome Invisible Vol. 2 - Angel's Egg - 1973
  13. Steve Hillage - Fish Rising - 1975
  14. Egg - The Polite Force - 1970
  15. Cos - Viva Boma - 1976
  16. The Soft Machine - The Soft Machine - 1968
  17. National Health - National Health - 1977
  18. Picchio Dal Pozzo - Picchio Dal Pozzo - 1976
  19. Supersister - To the Highest Bidder - 1971
  20. The Soft Machine - Volume Two - 1969
  21. The Soft Machine – Bundles - 1975
  22. Gong - Radio Gnome Invisible Part 1 - Flying Teapot - 1973
  23. Picchio Dal Pozzo - Abbiamo Tutti I Suoi Problemi - 1980
  24. Gong – Gazeuse! - 1976
  25. Steve Hillage – Green - 1978

Лейблы

Рекорд-лейблы, выпустившие заметные релизы, относящиеся к кентерберийской сцене:

Напишите отзыв о статье "Кентербери (музыка)"

Примечания

  1. ↑ Определение кентерберийской сцены. Доступно на www.progarchives.com/subgenre.asp?style=12
  2. ↑ RareVinylNetwork. Статья «Кентерберийская сцена». Доступна на: www.rarevinyl.net/canterbury.htm
  3. ↑ 1 2 Что такое кентерберийская музыка? на сайте Calyx, посвящённом кентерберийской сцене. доступна на: calyx.club.fr/index/whatis.html

См. также

Ссылки

  • [www.macgraphic.co.jp/ich/ Collapso — Canterbury Music Family Tree] (англ.)
  • [perso.club-internet.fr/calyx/ Calyx: The Canterbury Website] (англ.)
  • [www.progarchives.com/subgenre.asp?style=12 Статья о кентерберийской сцене] (англ.) на www.progarchives.com
  • [homepages.3-c.coop/facelift/facelift/ facelift magazine] (англ.) — журнал поклонников кентерберийской сцены
  • Борис Гребенщиков. [www.aquarium.ru/misc/aerostat/aerostat116.html Археология — Canterbury And Others] (5 августа 2007). Проверено 1 октября 2012. [www.webcitation.org/6BUtxV4in Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
Прогрессивный рок
Арт-рок • Кентербери • Нео-прогрессивный рок • Симфо-рок • Спейс-рок
Zeuhl • Краут-рок • Математический рок
Список групп прогрессивного рока • Список музыкантов прогрессивного рока
Связанные статьи
Авангардный метал • Джаз • Джаз-фьюжн • Прогрессивный метал • Психоделический рок • Нью-прог

Отрывок, характеризующий Кентербери (музыка)

– О, ох! – охнул Несвицкий, как будто от жгучей боли, хватая за руку свитского офицера. – Посмотрите, упал один, упал, упал!
– Два, кажется?
– Был бы я царь, никогда бы не воевал, – сказал Несвицкий, отворачиваясь.
Французские орудия опять поспешно заряжали. Пехота в синих капотах бегом двинулась к мосту. Опять, но в разных промежутках, показались дымки, и защелкала и затрещала картечь по мосту. Но в этот раз Несвицкий не мог видеть того, что делалось на мосту. С моста поднялся густой дым. Гусары успели зажечь мост, и французские батареи стреляли по ним уже не для того, чтобы помешать, а для того, что орудия были наведены и было по ком стрелять.
– Французы успели сделать три картечные выстрела, прежде чем гусары вернулись к коноводам. Два залпа были сделаны неверно, и картечь всю перенесло, но зато последний выстрел попал в середину кучки гусар и повалил троих.
Ростов, озабоченный своими отношениями к Богданычу, остановился на мосту, не зная, что ему делать. Рубить (как он всегда воображал себе сражение) было некого, помогать в зажжении моста он тоже не мог, потому что не взял с собою, как другие солдаты, жгута соломы. Он стоял и оглядывался, как вдруг затрещало по мосту будто рассыпанные орехи, и один из гусар, ближе всех бывший от него, со стоном упал на перилы. Ростов побежал к нему вместе с другими. Опять закричал кто то: «Носилки!». Гусара подхватили четыре человека и стали поднимать.
– Оооо!… Бросьте, ради Христа, – закричал раненый; но его всё таки подняли и положили.
Николай Ростов отвернулся и, как будто отыскивая чего то, стал смотреть на даль, на воду Дуная, на небо, на солнце. Как хорошо показалось небо, как голубо, спокойно и глубоко! Как ярко и торжественно опускающееся солнце! Как ласково глянцовито блестела вода в далеком Дунае! И еще лучше были далекие, голубеющие за Дунаем горы, монастырь, таинственные ущелья, залитые до макуш туманом сосновые леса… там тихо, счастливо… «Ничего, ничего бы я не желал, ничего бы не желал, ежели бы я только был там, – думал Ростов. – Во мне одном и в этом солнце так много счастия, а тут… стоны, страдания, страх и эта неясность, эта поспешность… Вот опять кричат что то, и опять все побежали куда то назад, и я бегу с ними, и вот она, вот она, смерть, надо мной, вокруг меня… Мгновенье – и я никогда уже не увижу этого солнца, этой воды, этого ущелья»…
В эту минуту солнце стало скрываться за тучами; впереди Ростова показались другие носилки. И страх смерти и носилок, и любовь к солнцу и жизни – всё слилось в одно болезненно тревожное впечатление.
«Господи Боже! Тот, Кто там в этом небе, спаси, прости и защити меня!» прошептал про себя Ростов.
Гусары подбежали к коноводам, голоса стали громче и спокойнее, носилки скрылись из глаз.
– Что, бг'ат, понюхал пог'оху?… – прокричал ему над ухом голос Васьки Денисова.
«Всё кончилось; но я трус, да, я трус», подумал Ростов и, тяжело вздыхая, взял из рук коновода своего отставившего ногу Грачика и стал садиться.
– Что это было, картечь? – спросил он у Денисова.
– Да еще какая! – прокричал Денисов. – Молодцами г'аботали! А г'абота сквег'ная! Атака – любезное дело, г'убай в песи, а тут, чог'т знает что, бьют как в мишень.
И Денисов отъехал к остановившейся недалеко от Ростова группе: полкового командира, Несвицкого, Жеркова и свитского офицера.
«Однако, кажется, никто не заметил», думал про себя Ростов. И действительно, никто ничего не заметил, потому что каждому было знакомо то чувство, которое испытал в первый раз необстреленный юнкер.
– Вот вам реляция и будет, – сказал Жерков, – глядишь, и меня в подпоручики произведут.
– Доложите князу, что я мост зажигал, – сказал полковник торжественно и весело.
– А коли про потерю спросят?
– Пустячок! – пробасил полковник, – два гусара ранено, и один наповал , – сказал он с видимою радостью, не в силах удержаться от счастливой улыбки, звучно отрубая красивое слово наповал .


Преследуемая стотысячною французскою армией под начальством Бонапарта, встречаемая враждебно расположенными жителями, не доверяя более своим союзникам, испытывая недостаток продовольствия и принужденная действовать вне всех предвидимых условий войны, русская тридцатипятитысячная армия, под начальством Кутузова, поспешно отступала вниз по Дунаю, останавливаясь там, где она бывала настигнута неприятелем, и отбиваясь ариергардными делами, лишь насколько это было нужно для того, чтоб отступать, не теряя тяжестей. Были дела при Ламбахе, Амштетене и Мельке; но, несмотря на храбрость и стойкость, признаваемую самим неприятелем, с которою дрались русские, последствием этих дел было только еще быстрейшее отступление. Австрийские войска, избежавшие плена под Ульмом и присоединившиеся к Кутузову у Браунау, отделились теперь от русской армии, и Кутузов был предоставлен только своим слабым, истощенным силам. Защищать более Вену нельзя было и думать. Вместо наступательной, глубоко обдуманной, по законам новой науки – стратегии, войны, план которой был передан Кутузову в его бытность в Вене австрийским гофкригсратом, единственная, почти недостижимая цель, представлявшаяся теперь Кутузову, состояла в том, чтобы, не погубив армии подобно Маку под Ульмом, соединиться с войсками, шедшими из России.
28 го октября Кутузов с армией перешел на левый берег Дуная и в первый раз остановился, положив Дунай между собой и главными силами французов. 30 го он атаковал находившуюся на левом берегу Дуная дивизию Мортье и разбил ее. В этом деле в первый раз взяты трофеи: знамя, орудия и два неприятельские генерала. В первый раз после двухнедельного отступления русские войска остановились и после борьбы не только удержали поле сражения, но прогнали французов. Несмотря на то, что войска были раздеты, изнурены, на одну треть ослаблены отсталыми, ранеными, убитыми и больными; несмотря на то, что на той стороне Дуная были оставлены больные и раненые с письмом Кутузова, поручавшим их человеколюбию неприятеля; несмотря на то, что большие госпитали и дома в Кремсе, обращенные в лазареты, не могли уже вмещать в себе всех больных и раненых, – несмотря на всё это, остановка при Кремсе и победа над Мортье значительно подняли дух войска. Во всей армии и в главной квартире ходили самые радостные, хотя и несправедливые слухи о мнимом приближении колонн из России, о какой то победе, одержанной австрийцами, и об отступлении испуганного Бонапарта.
Князь Андрей находился во время сражения при убитом в этом деле австрийском генерале Шмите. Под ним была ранена лошадь, и сам он был слегка оцарапан в руку пулей. В знак особой милости главнокомандующего он был послан с известием об этой победе к австрийскому двору, находившемуся уже не в Вене, которой угрожали французские войска, а в Брюнне. В ночь сражения, взволнованный, но не усталый(несмотря на свое несильное на вид сложение, князь Андрей мог переносить физическую усталость гораздо лучше самых сильных людей), верхом приехав с донесением от Дохтурова в Кремс к Кутузову, князь Андрей был в ту же ночь отправлен курьером в Брюнн. Отправление курьером, кроме наград, означало важный шаг к повышению.
Ночь была темная, звездная; дорога чернелась между белевшим снегом, выпавшим накануне, в день сражения. То перебирая впечатления прошедшего сражения, то радостно воображая впечатление, которое он произведет известием о победе, вспоминая проводы главнокомандующего и товарищей, князь Андрей скакал в почтовой бричке, испытывая чувство человека, долго ждавшего и, наконец, достигшего начала желаемого счастия. Как скоро он закрывал глаза, в ушах его раздавалась пальба ружей и орудий, которая сливалась со стуком колес и впечатлением победы. То ему начинало представляться, что русские бегут, что он сам убит; но он поспешно просыпался, со счастием как будто вновь узнавал, что ничего этого не было, и что, напротив, французы бежали. Он снова вспоминал все подробности победы, свое спокойное мужество во время сражения и, успокоившись, задремывал… После темной звездной ночи наступило яркое, веселое утро. Снег таял на солнце, лошади быстро скакали, и безразлично вправе и влеве проходили новые разнообразные леса, поля, деревни.
На одной из станций он обогнал обоз русских раненых. Русский офицер, ведший транспорт, развалясь на передней телеге, что то кричал, ругая грубыми словами солдата. В длинных немецких форшпанах тряслось по каменистой дороге по шести и более бледных, перевязанных и грязных раненых. Некоторые из них говорили (он слышал русский говор), другие ели хлеб, самые тяжелые молча, с кротким и болезненным детским участием, смотрели на скачущего мимо их курьера.
Князь Андрей велел остановиться и спросил у солдата, в каком деле ранены. «Позавчера на Дунаю», отвечал солдат. Князь Андрей достал кошелек и дал солдату три золотых.
– На всех, – прибавил он, обращаясь к подошедшему офицеру. – Поправляйтесь, ребята, – обратился он к солдатам, – еще дела много.
– Что, г. адъютант, какие новости? – спросил офицер, видимо желая разговориться.
– Хорошие! Вперед, – крикнул он ямщику и поскакал далее.
Уже было совсем темно, когда князь Андрей въехал в Брюнн и увидал себя окруженным высокими домами, огнями лавок, окон домов и фонарей, шумящими по мостовой красивыми экипажами и всею тою атмосферой большого оживленного города, которая всегда так привлекательна для военного человека после лагеря. Князь Андрей, несмотря на быструю езду и бессонную ночь, подъезжая ко дворцу, чувствовал себя еще более оживленным, чем накануне. Только глаза блестели лихорадочным блеском, и мысли изменялись с чрезвычайною быстротой и ясностью. Живо представились ему опять все подробности сражения уже не смутно, но определенно, в сжатом изложении, которое он в воображении делал императору Францу. Живо представились ему случайные вопросы, которые могли быть ему сделаны,и те ответы,которые он сделает на них.Он полагал,что его сейчас же представят императору. Но у большого подъезда дворца к нему выбежал чиновник и, узнав в нем курьера, проводил его на другой подъезд.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Кентербери_(музыка)&oldid=76825373»