Альбов, Николай Михайлович
Поделись знанием:
«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
| Николай Михайлович Альбов | |
 | |
| Дата рождения: | |
|---|---|
| Место рождения: |
село Павлово Горбатовского уезда, Нижегородская губерния, Российская империя |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: |
Ла-Плата[1], Аргентина, по другим данным — Монтевидео, Уругвай[2] |
| Научная сфера: | |
| Альма-матер: | |
| Научный руководитель: | |
| Известен как: |
исследователь Кавказа, Аргентины и Огненной Земли |
| Систематик живой природы | ||
|
Автор наименований ряда ботанических таксонов. В ботанической (бинарной) номенклатуре эти названия дополняются сокращением «Albov».
[www.ipni.org/ipni/advPlantNameSearch.do?find_authorAbbrev=Albov&find_includePublicationAuthors=on&find_includePublicationAuthors=off&find_includeBasionymAuthors=on&find_includeBasionymAuthors=off&find_isAPNIRecord=on&find_isAPNIRecord=false&find_isGCIRecord=on&find_isGCIRecord=false&find_isIKRecord=on&find_isIKRecord=false&find_rankToReturn=all&output_format=normal&find_sortByFamily=on&find_sortByFamily=off&query_type=by_query&back_page=plantsearch Список таких таксонов] на сайте IPNI [www.ipni.org/ipni/idAuthorSearch.do?id=12323-1-1 Персональная страница] на сайте IPNI
| ||
Никола́й Миха́йлович А́льбов (3 [15] октября 1866—24 ноября [6 декабря] 1897) — русский ботанико-географ и путешественник, исследователь Кавказа, Аргентины и Огненной Земли.
Альбов оказался тем смельчаком, который едва ли не первым из современных ему обитателей Старого Света исходил вдоль и поперёк такие отдалённые края, как степи, горы и полупустыни Патагонии, тундры и ледники Огненной Земли[2]. |
Содержание
Жизненный путь
Альбов родился 3 октября 1866 года в селе Павлове Горбатовского уезда Нижегородской губернии в семье полкового священника Михаила Стефановича Альбова. С раннего детства ему приходилось часто переезжать вместе с 11-м Псковским пехотным имени князя Голенищева-Кутузова полком, в котором служил его отец. Из Павлова его семья переехала в Нижний Новгород, а потом в уездный город Владимирской губернии — Шую[3].
Получать систематическое образование Альбов начал в 1875 году в Шуйской прогимназии. В 1884 году, блестяще окончив Владимирскую гимназию, он поступил на естественно-научное отделение физико-математического факультета Московского университета. Однако тяжело заболев чахоткой, в 1888 году он был вынужден сменить место жительства и перебрался на юг — в Сухум. Перемена климата пошла на пользу, но возвращаться в Москву врачи не советовали и продолжать образование Альбов отправился в Новороссийский университет, где вскоре стал любимцем преподавателей и членом Новороссийского общества естествоиспытателей.
В 1889 году по заданию заведующего кафедрой ботаники профессора Л. А. Ришави Альбов совершил научную экспедицию по горам Западного Кавказа и абхазскому побережью Чёрного моря, привёз ценные гербарные материалы.
Завершив учёбу в университете, в 1890 году Альбов снова пустился в путешествие по Кавказу. На этот раз он посетил перевалы Бзыбского хребта и реку Бзыбь, через верховье реки Мзымты прошёл до озера Мзымт-Адзвич, по пути, естественно, проводя ботанические изыскания, дополняя гербарий.
В 1891 году Альбов в одиночку снова отправился на Кавказ. На сей раз целью похода были леса Абхазии, их вертикальное зонирование. По возвращении началась работа по систематизации полученных данных, которая потребовала посетить Гербарий Буассье в Женеве (1893—1894).
Швейцарские ботаники и натуралисты-любители, объединённые в Общество покровительства растениям, предоставили Альбову для работы не только доступ в хранилище гербария Буассье, но и деньги для продолжения работ по исследованию флоры Кавказа. На эти деньги Альбов трижды совершал поездки на Кавказ. Кавказу посвящён ряд работ Альбова, из которых главнейшая — «Prodromus florae Colchicae» (1895), суммирующая итоги исследования Западного Закавказья. Она заключает описание около 1500 видов, среди них много новых. Исследование написано на основании обработки материалов, произведённой в Гербарии Буассье. В «Бюллетенях Гербария Буассье» в 1893—1895 годах Альбов описал ряд новых видов и родов. Красочные описания природы и главным образом растительности Кавказа даны Альбовым в ряде статей, опубликованных на русском и французском языках; особенно яркая из них «Очерк растительности Колхиды» (1896), в нём Альбов впервые выявил эндемизм и своеобразность абхазской флоры и растительности (в том числе известкового Бзыбского хребта).
Переселившись в 1895 году в Аргентину (куда Альбова забросила невозможность обеспечить себя работой по специальности в России), где занял должность ботаника музея Ла-Платы, учёный взялся за изучение новой для него страны и Огненной земли, посетил Патагонские Анды. Результатом явились исследования «Contributions à la flore de la Terre de Feu» (1896), «Природа Огненной земли» (1899), «Заметки о флоре Огненной земли» (1899) (посмертно изданы: «Essai de flore raisonnée de la Terre de Feu» (1902), то же по-русски «Опыт сравнительного изучения флоры Огненной земли» (1904)).
Большой интерес представляют письма Альбова родным, в которых мастерски описаны заграничные впечатления и жизнь, Гербарий Буассье, поездка в Королевские ботанические сады Кью и другое.
Память о Н. М. Альбове
Б. К. Шишкин назвал именем Николая Михайловича Альбова род растений Альбовия (Albovia Schischk.) семейства Зонтичные.
Печатные труды
- Описание новых видов растений, найденных в Абхазии в 1889—90 году // Отчёт и Тр. Одесск. отд. Росс. об-ва садоводства. — 1890. — С. 94—112.
- Абхазские папоротники // Зап. Новороссийск. об-ва естествоиспытателей. — 1891. — Т. XVI, вып. 1. — С. 97—106.
- The Western Caucasus and its Flora (англ.) // The Gardeners' Chronicle. — May, 1892. — P. 7—28.
- Состояние садоводства в Абхазии // Зап. Об-ва сельск. хоз-ва Южн. России. — 1892. — Вып. 3. — С. 67—85.
- Леса Абхазии // Зап. Об-ва сельск. хоз-ва Южн. России. — 1892. — Вып. 4. — С. 37—53.
- Ботанико-географические исследования в Западном Закавказье в 1893 году. Наблюдения над флорою известняков // Тр. Кавк. отд. Русск. геогр. об-ва. — 1893. — Т. XVI. — С. 115—158.
- Два новых рода для флоры Кавказа: Ramphicarpa и Dioscorea // Тр. С.-Петерб. бот. сада. — 1893. — Т. XII, № 9. — С. 435—443.
- Contributions à la flore de la Transcaucasie: Plantes nouvelles, rares ou peu connues, trouvées en Abchasie de 1889 à 1892 (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1893. — Vol. I. — P. 238—268.
- Отчёт о ботанических исследованиях Абхазии за 1890 год // Зап. Кавк. отд. Русск. геогр. об-ва. — 1893. — Т. XV. — С. 166—187.
- Результаты ботанических исследований Абхазии // Тр. С.-Петерб. об-ва естествоиспытателей, отд. бот. — 1893. — Т. XIII. — С. 65—99.
- Список растений, собранных в Трапезондском вилайете в 1891 году // Тр. С.-Петерб. бот. сада. — Т. XIII, вып. 8. — С. 109—120.
- Nouvelles contributions à la flore de la Transcaucasie: Campanula: novae Caucasicae (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1894. — Vol. II. — P. 114—118.
- Nouvelles contributions à la flore de la Transcaucasie: Quelques plantes nouvelles du Caucase (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1894. — Vol. II. — P. 247—258, 448—455, 639—641.
- Альбов Н. М. Материалы для флоры Колхиды. — Тифлис, 1895.
- [www.biodiversitylibrary.org/item/105924#page/109/mode/1up Nouvelles contributions à la flore de la Transcaucasie: Quelques plantes nouvelles du Caucase] (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1895. — Vol. II. — P. 89—96.
- Nouvelles contributions à la flore de la Transcaucasie: Une nouvelle Campanule remarquable, une nouvelle Gentiane remarquable, un nouveau genre d'Ombellifères, une nouvelle espèce de Trapa (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1895. — Vol. III. — P. 228—239.
- La flore alpine des calcaires de la Transcaucasie Occidentale (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1895. — Vol. III. — P. 512—538.
- La Nature de la Transcaucasie occidentale (фр.) // Bull. de l'Associat. pour la protection des plantes. — 1895. — Vol. 13. — P. 64—70.
- Dans les coins perdus du Caucase. Souvenirs d'un voyage au Caucase fait en 1894 (фр.) // Supplément à l'Echo des Alpes. — decembre 1895. — P. 1—34.
- Prodromus florae Colchicae // Tp. Тифлисск. бот. сада. Первое приложение, вып. 1. — 1895. — С. I—XXVI и 1—287.
- Rapport préliminaire sur une excursion botanique dans la Sierra Ventana (фр.) // Revista del Museo de La Plata. — 1895. — Vol. VII. — P. 181—187.
- Ботанико-географические исследования в западном Закавказье в 1894 году // Тр. Кавк. отд. Русск. геогр. об-ва. — 1896. — Т. XVIII. — С. 50—80.
- Очерк растительности Колхиды // Землеведение. — 1896. — Т. 3, вып. 1. — С. 1—78.
- Contributions à la flore de la Terre de Feu. I. Observations sur la végétation du canal de Beagle (фр.) // Revista del Museo de La Plata. — 1896. — Vol. VII. — P. 277—309.
- Contributions à la flore de la Terre de Feu. II. Enumération des plantes du canal de Beagle et de quelques autres endroits de la Terre de Feu (фр.) // Revista del Museo de La Plata. — 1896. — Vol. VII. — P. 353—402.
- La naturalenza en la Tierra del Fuego (исп.) // Museo de la Plata. Lecturas publicas. I. Setiembre 6 de 1896. — 1896.
- Les forêts de la Transcaucasie Occidentale (фр.) // Bull. de l'Herbier Boissier. — 1896. — Vol. IV. — P. 61—77.
- Путешествие в Черноморских горах в 1894 году // Тр. Кавк. отд. Русск. геогр. об-ва. — 1896. — Т. XVIII. — С. 17—49.
- В заброшенных уголках Кавказа // Землеведение. — Т. VII, вып. 1—2. — С. 17—38.
- Из заграничных писем (из Западной Европы и Южной Америки) // Землеведение. — 1899. — Т. VI, вып. 1—2. — С. 39—169.
- Природа Огненной Земли // Землеведение / Пер. с испан. Альбовой А. М.. — 1899. — Т. VI, вып. 1—2. — С. 170—183.
- Заметки о флоре Огненной Земли // Землеведение / Пер. с франц. А. Альбовой. — 1899. — Т. VI, вып. 1—2. — С. 184—212.
- Essai de flore raisonnée de la Terre de Feu (фр.) // Annales del Museo de La Plata, sect. bot. — 1902. — Vol. 1. — P. 1—85 + XXIII.
- Опыт сравнительного изучения флоры Огненной Земли. Фито-географический этюд // Землеведение. — М., 1903. — Т. X, прил. 2-е. — С. 1—126.
Напишите отзыв о статье "Альбов, Николай Михайлович"
Примечания
- ↑ Архимандрит Августин (Никитин). [www.ayda.ru/articles/show_article.php?id=422 Путешествие на «Конец Земли»] // Вокруг света. — 2001. — № 22.
- ↑ 1 2 [www.mj.rusk.ru/show.php?idar=801063 Николай Альбов: Кавказ, Патагония, Огненная земля…] // Московский журнал. — 2005. — № 6.
- ↑ [www.alpklubspb.ru/persona/albov.htm Федотов Н. Б. — Альбов Николай Михайлович (1866—1897)]
Литература
- Воронин М. С. Некролог Альбова // Тр. С.-Петерб. об-ва естествоиспытателей. — 1898. — Т. XXIX, вып. 1. — С. 165.
- Данные к биографии Н. М. Альбова // Землеведение. — 1898. — Т. III—IV. — С. 170—174.
- 3еленецкий Н. М. Н. М. Альбов // Зап. Новороссийск. об-ва естествоиспытателей. — Одесса, 1898. — Т. XXIII, вып. 1. — С. V—XV.
- 3еленецкий Н. М. Николай Михайлович Альбов // Отчёт и тр. Одесск. отд. Русск. о-ва садоводства за 1898—1900 гг.. — Одесса, 1901. — С. 124—132.
- 3еленецкий Н. М. Список работ Н. М. Альбова // Изв. Кавказск. отд. Русск. геогр. об-ва. — 1901. — Т. XIV. — С. 250—252.
- Альбов, Николай Михайлович // [ashipunov.info/shipunov/school/books/lipshits1947_russkie_botaniki_1.djvu Русские ботаники. Биографо-библиографический словарь] / Сост. С. Ю. Липшиц; отв. ред. акад. В. Н. Сукачёв; Моск. об-во испытателей природы и Ботанич. ин-т им. акад. В. Л. Комарова АН СССР. — М.: Изд-во Моск. об-ва испытателей природы, 1947. — Т. I. А — Б. — С. 47—49.
- Пагирев Д.Д. [apsnyteka.org/464-pagirev_albov_nekrolog.html Николай Михайлович Альбов. Некролог] // Известия Кавказского отдела Императорского Русского географического общества. — 1901. — Т. 4.
- Попова Е. Памяти Николая Михайловича Альбова (1866-1897) (рус.) // Наука и техникаː Вопросы и стории и теории. Тезизы XXIX международной конференции Санкт-Петербургского отделения национального комитета по истории и философии науки и техники РАН (24-28 ноября 2008 г). : Сборник. — СПб: СПбФ ИИЕТ РАН, 2008. — Вып. XXIV. — С. 129—130. — ISBN 978-5-904030-16-2.
Ссылки
- Альбов, Николай Михайлович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span> (Проверено 4 ноября 2011)
Отрывок, характеризующий Альбов, Николай Михайлович
Козловский с решительным видом оглянулся на ряды и в этом взгляде захватил и Ростова.«Уж не меня ли?» подумал Ростов.
– Лазарев! – нахмурившись прокомандовал полковник; и первый по ранжиру солдат, Лазарев, бойко вышел вперед.
– Куда же ты? Тут стой! – зашептали голоса на Лазарева, не знавшего куда ему итти. Лазарев остановился, испуганно покосившись на полковника, и лицо его дрогнуло, как это бывает с солдатами, вызываемыми перед фронт.
Наполеон чуть поворотил голову назад и отвел назад свою маленькую пухлую ручку, как будто желая взять что то. Лица его свиты, догадавшись в ту же секунду в чем дело, засуетились, зашептались, передавая что то один другому, и паж, тот самый, которого вчера видел Ростов у Бориса, выбежал вперед и почтительно наклонившись над протянутой рукой и не заставив ее дожидаться ни одной секунды, вложил в нее орден на красной ленте. Наполеон, не глядя, сжал два пальца. Орден очутился между ними. Наполеон подошел к Лазареву, который, выкатывая глаза, упорно продолжал смотреть только на своего государя, и оглянулся на императора Александра, показывая этим, что то, что он делал теперь, он делал для своего союзника. Маленькая белая рука с орденом дотронулась до пуговицы солдата Лазарева. Как будто Наполеон знал, что для того, чтобы навсегда этот солдат был счастлив, награжден и отличен от всех в мире, нужно было только, чтобы его, Наполеонова рука, удостоила дотронуться до груди солдата. Наполеон только прило жил крест к груди Лазарева и, пустив руку, обратился к Александру, как будто он знал, что крест должен прилипнуть к груди Лазарева. Крест действительно прилип.
Русские и французские услужливые руки, мгновенно подхватив крест, прицепили его к мундиру. Лазарев мрачно взглянул на маленького человечка, с белыми руками, который что то сделал над ним, и продолжая неподвижно держать на караул, опять прямо стал глядеть в глаза Александру, как будто он спрашивал Александра: всё ли еще ему стоять, или не прикажут ли ему пройтись теперь, или может быть еще что нибудь сделать? Но ему ничего не приказывали, и он довольно долго оставался в этом неподвижном состоянии.
Государи сели верхами и уехали. Преображенцы, расстроивая ряды, перемешались с французскими гвардейцами и сели за столы, приготовленные для них.
Лазарев сидел на почетном месте; его обнимали, поздравляли и жали ему руки русские и французские офицеры. Толпы офицеров и народа подходили, чтобы только посмотреть на Лазарева. Гул говора русского французского и хохота стоял на площади вокруг столов. Два офицера с раскрасневшимися лицами, веселые и счастливые прошли мимо Ростова.
– Каково, брат, угощенье? Всё на серебре, – сказал один. – Лазарева видел?
– Видел.
– Завтра, говорят, преображенцы их угащивать будут.
– Нет, Лазареву то какое счастье! 10 франков пожизненного пенсиона.
– Вот так шапка, ребята! – кричал преображенец, надевая мохнатую шапку француза.
– Чудо как хорошо, прелесть!
– Ты слышал отзыв? – сказал гвардейский офицер другому. Третьего дня было Napoleon, France, bravoure; [Наполеон, Франция, храбрость;] вчера Alexandre, Russie, grandeur; [Александр, Россия, величие;] один день наш государь дает отзыв, а другой день Наполеон. Завтра государь пошлет Георгия самому храброму из французских гвардейцев. Нельзя же! Должен ответить тем же.
Борис с своим товарищем Жилинским тоже пришел посмотреть на банкет преображенцев. Возвращаясь назад, Борис заметил Ростова, который стоял у угла дома.
– Ростов! здравствуй; мы и не видались, – сказал он ему, и не мог удержаться, чтобы не спросить у него, что с ним сделалось: так странно мрачно и расстроено было лицо Ростова.
– Ничего, ничего, – отвечал Ростов.
– Ты зайдешь?
– Да, зайду.
Ростов долго стоял у угла, издалека глядя на пирующих. В уме его происходила мучительная работа, которую он никак не мог довести до конца. В душе поднимались страшные сомнения. То ему вспоминался Денисов с своим изменившимся выражением, с своей покорностью и весь госпиталь с этими оторванными руками и ногами, с этой грязью и болезнями. Ему так живо казалось, что он теперь чувствует этот больничный запах мертвого тела, что он оглядывался, чтобы понять, откуда мог происходить этот запах. То ему вспоминался этот самодовольный Бонапарте с своей белой ручкой, который был теперь император, которого любит и уважает император Александр. Для чего же оторванные руки, ноги, убитые люди? То вспоминался ему награжденный Лазарев и Денисов, наказанный и непрощенный. Он заставал себя на таких странных мыслях, что пугался их.
Запах еды преображенцев и голод вызвали его из этого состояния: надо было поесть что нибудь, прежде чем уехать. Он пошел к гостинице, которую видел утром. В гостинице он застал так много народу, офицеров, так же как и он приехавших в статских платьях, что он насилу добился обеда. Два офицера одной с ним дивизии присоединились к нему. Разговор естественно зашел о мире. Офицеры, товарищи Ростова, как и большая часть армии, были недовольны миром, заключенным после Фридланда. Говорили, что еще бы подержаться, Наполеон бы пропал, что у него в войсках ни сухарей, ни зарядов уж не было. Николай молча ел и преимущественно пил. Он выпил один две бутылки вина. Внутренняя поднявшаяся в нем работа, не разрешаясь, всё также томила его. Он боялся предаваться своим мыслям и не мог отстать от них. Вдруг на слова одного из офицеров, что обидно смотреть на французов, Ростов начал кричать с горячностью, ничем не оправданною, и потому очень удивившею офицеров.
– И как вы можете судить, что было бы лучше! – закричал он с лицом, вдруг налившимся кровью. – Как вы можете судить о поступках государя, какое мы имеем право рассуждать?! Мы не можем понять ни цели, ни поступков государя!
– Да я ни слова не говорил о государе, – оправдывался офицер, не могший иначе как тем, что Ростов пьян, объяснить себе его вспыльчивости.
Но Ростов не слушал.
– Мы не чиновники дипломатические, а мы солдаты и больше ничего, – продолжал он. – Умирать велят нам – так умирать. А коли наказывают, так значит – виноват; не нам судить. Угодно государю императору признать Бонапарте императором и заключить с ним союз – значит так надо. А то, коли бы мы стали обо всем судить да рассуждать, так этак ничего святого не останется. Этак мы скажем, что ни Бога нет, ничего нет, – ударяя по столу кричал Николай, весьма некстати, по понятиям своих собеседников, но весьма последовательно по ходу своих мыслей.
– Наше дело исполнять свой долг, рубиться и не думать, вот и всё, – заключил он.
– И пить, – сказал один из офицеров, не желавший ссориться.
– Да, и пить, – подхватил Николай. – Эй ты! Еще бутылку! – крикнул он.
В 1808 году император Александр ездил в Эрфурт для нового свидания с императором Наполеоном, и в высшем Петербургском обществе много говорили о величии этого торжественного свидания.
В 1809 году близость двух властелинов мира, как называли Наполеона и Александра, дошла до того, что, когда Наполеон объявил в этом году войну Австрии, то русский корпус выступил за границу для содействия своему прежнему врагу Бонапарте против прежнего союзника, австрийского императора; до того, что в высшем свете говорили о возможности брака между Наполеоном и одной из сестер императора Александра. Но, кроме внешних политических соображений, в это время внимание русского общества с особенной живостью обращено было на внутренние преобразования, которые были производимы в это время во всех частях государственного управления.
Жизнь между тем, настоящая жизнь людей с своими существенными интересами здоровья, болезни, труда, отдыха, с своими интересами мысли, науки, поэзии, музыки, любви, дружбы, ненависти, страстей, шла как и всегда независимо и вне политической близости или вражды с Наполеоном Бонапарте, и вне всех возможных преобразований.
Князь Андрей безвыездно прожил два года в деревне. Все те предприятия по именьям, которые затеял у себя Пьер и не довел ни до какого результата, беспрестанно переходя от одного дела к другому, все эти предприятия, без выказыванья их кому бы то ни было и без заметного труда, были исполнены князем Андреем.
Он имел в высшей степени ту недостававшую Пьеру практическую цепкость, которая без размахов и усилий с его стороны давала движение делу.
Одно именье его в триста душ крестьян было перечислено в вольные хлебопашцы (это был один из первых примеров в России), в других барщина заменена оброком. В Богучарово была выписана на его счет ученая бабка для помощи родильницам, и священник за жалованье обучал детей крестьянских и дворовых грамоте.
Одну половину времени князь Андрей проводил в Лысых Горах с отцом и сыном, который был еще у нянек; другую половину времени в богучаровской обители, как называл отец его деревню. Несмотря на выказанное им Пьеру равнодушие ко всем внешним событиям мира, он усердно следил за ними, получал много книг, и к удивлению своему замечал, когда к нему или к отцу его приезжали люди свежие из Петербурга, из самого водоворота жизни, что эти люди, в знании всего совершающегося во внешней и внутренней политике, далеко отстали от него, сидящего безвыездно в деревне.
Кроме занятий по именьям, кроме общих занятий чтением самых разнообразных книг, князь Андрей занимался в это время критическим разбором наших двух последних несчастных кампаний и составлением проекта об изменении наших военных уставов и постановлений.
Весною 1809 года, князь Андрей поехал в рязанские именья своего сына, которого он был опекуном.
Пригреваемый весенним солнцем, он сидел в коляске, поглядывая на первую траву, первые листья березы и первые клубы белых весенних облаков, разбегавшихся по яркой синеве неба. Он ни о чем не думал, а весело и бессмысленно смотрел по сторонам.
Проехали перевоз, на котором он год тому назад говорил с Пьером. Проехали грязную деревню, гумны, зеленя, спуск, с оставшимся снегом у моста, подъём по размытой глине, полосы жнивья и зеленеющего кое где кустарника и въехали в березовый лес по обеим сторонам дороги. В лесу было почти жарко, ветру не слышно было. Береза вся обсеянная зелеными клейкими листьями, не шевелилась и из под прошлогодних листьев, поднимая их, вылезала зеленея первая трава и лиловые цветы. Рассыпанные кое где по березнику мелкие ели своей грубой вечной зеленью неприятно напоминали о зиме. Лошади зафыркали, въехав в лес и виднее запотели.
Лакей Петр что то сказал кучеру, кучер утвердительно ответил. Но видно Петру мало было сочувствования кучера: он повернулся на козлах к барину.
– Ваше сиятельство, лёгко как! – сказал он, почтительно улыбаясь.
– Что!
– Лёгко, ваше сиятельство.
«Что он говорит?» подумал князь Андрей. «Да, об весне верно, подумал он, оглядываясь по сторонам. И то зелено всё уже… как скоро! И береза, и черемуха, и ольха уж начинает… А дуб и не заметно. Да, вот он, дуб».
На краю дороги стоял дуб. Вероятно в десять раз старше берез, составлявших лес, он был в десять раз толще и в два раза выше каждой березы. Это был огромный в два обхвата дуб с обломанными, давно видно, суками и с обломанной корой, заросшей старыми болячками. С огромными своими неуклюжими, несимметрично растопыренными, корявыми руками и пальцами, он старым, сердитым и презрительным уродом стоял между улыбающимися березами. Только он один не хотел подчиняться обаянию весны и не хотел видеть ни весны, ни солнца.
«Весна, и любовь, и счастие!» – как будто говорил этот дуб, – «и как не надоест вам всё один и тот же глупый и бессмысленный обман. Всё одно и то же, и всё обман! Нет ни весны, ни солнца, ни счастия. Вон смотрите, сидят задавленные мертвые ели, всегда одинакие, и вон и я растопырил свои обломанные, ободранные пальцы, где ни выросли они – из спины, из боков; как выросли – так и стою, и не верю вашим надеждам и обманам».
Князь Андрей несколько раз оглянулся на этот дуб, проезжая по лесу, как будто он чего то ждал от него. Цветы и трава были и под дубом, но он всё так же, хмурясь, неподвижно, уродливо и упорно, стоял посреди их.
«Да, он прав, тысячу раз прав этот дуб, думал князь Андрей, пускай другие, молодые, вновь поддаются на этот обман, а мы знаем жизнь, – наша жизнь кончена!» Целый новый ряд мыслей безнадежных, но грустно приятных в связи с этим дубом, возник в душе князя Андрея. Во время этого путешествия он как будто вновь обдумал всю свою жизнь, и пришел к тому же прежнему успокоительному и безнадежному заключению, что ему начинать ничего было не надо, что он должен доживать свою жизнь, не делая зла, не тревожась и ничего не желая.
Категории:
- Родившиеся 15 октября
- Родившиеся в 1866 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Нижегородской губернии
- Умершие 6 декабря
- Умершие в 1897 году
- Учёные по алфавиту
- Авторы ботанических таксонов
- Ботаники Российской империи
- Путешественники Российской империи
- Биологи XIX века
- Ботаники по алфавиту
- Выпускники Владимирской гимназии
- Выпускники Одесского университета
- Ботаники XIX века
