Альбони, Мариетта
| Мариетта Альбони Marietta Alboni | |
 Портрет Мариетты Альбони работы Чарльза Фогта | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Полное имя |
Мария Анна Марция |
| Дата рождения | |
| Место рождения | |
| Дата смерти | |
| Место смерти | |
| Профессии |
оперная певица |
| Певческий голос | |
Марие́тта Альбо́ни (итал. Marietta Alboni, 6 марта 1826, Читта-ди-Кастелло — 23 июня 1894, Виль-д’Авре под Парижем; настоящее имя Мария Анна Марция) — итальянская оперная певица (контральто).
Биография
Мариетта Альбони родилась в итальянском городе Читта-ди-Кастелло в провинции Умбрия. Музыкальное образование она получила в городе Чезена у маэстро Антонио Баджоли. Способной девочкой заинтересовался также композитор Джоаккино Россини, разучивший с ней многие партии из своих опер.
В 16 лет Мариетта Альбони дебютировала на сцене театра города Болонья в роли Маффио Орсини в опере «Лукреция Борджиа» Джованни Пачини, а затем с оглушительным успехом в миланском театре «Ла Скала» в 1843 году.
Последовали многочисленные гастроли по городам Италии, затем её встречали Вена и Санкт-Петербург, в 1845 году она давала концерты в Германии совместно с пианистом Германом Беренсом, в Венгрии и Богемии. в 1847 году выступала на карнавале в Риме, затем в Королевском театре Ковент-Гарден в Лондоне одновременно со шведской певицей Дженни Линд, гастролировавшей в Театре Её Величества. Из Лондона певица отправилась в Париж, получив ангажемент в Итальянскую оперу. В 1852—1853 годах Альбони гастролировала по Америке, сначала в Мексике и Кубе. Предположительно, Альбони стала первой исполнительницей хабанеры «La Paloma» композитора Себеастьяна Ирадьера в сопровождении автора.
Гастроли певицы в США в Нью-Йорке, Бостоне и Филадельфии вместе со скрипачкой Камилой Урсо, вызвали восторженные отзывы критиков, прежде всего Уолта Уитмена. В Нью-Йорке она впервые услышала Аделину Патти, высоко оценив вокальные данные начинающей певицы.
В это же время Мариетта Альбони, вслед за Марией Малибран была признана лучшим контральто XIX века. Её чрезвычайно звучный и обширный голос диапазоном в 2,5 октавы (от контральто до сопрано) отличался замечательной гибкостью и мягкостью тембра. Больше всего Альбони удавались партии комедийного плана, в ролях же драматического плана, например, «Норме», она была не сильна. Исполняла партии Керубино, Розины в Свадьба Фигаро (опера); Линды («Линда ди Шамуни» Доницетти, ГаэтаноДоницетти), Церлина («Дон Жуан» Моцарта), Пажа («Гугеноты» Мейербера), Ульрики в «Бале-маскараде» и др. Джакомо Мейербер написал для Альбони партию Фидес в опере «Пророк». В 1854 году Альбони вышла замуж за графа Карло Пеполи из Папской области, сохранив, однако, своё сценическое имя. После этого брака число её выступлений постепенно уменьшалось, а в 1866 году, после смерти мужа, она окончательно покинула большую сцену, выступая только на частных концертах.
В 1868 году Мариетта Альбони исполнила на похоронах своего учителя, Джоаккино Россини, написанный им гимн «Stabat Mater» (вместе с Джулией Гризи, Марио де Кандиа и Винченцо Грациани) и дуэт с Аделиной Патти.
В 1877 году она повторно вышла замуж за французского офицера Шарля Дэниса Циглера.
Мариетта Альбони умерла в 1894 году и похоронена на парижском кладбище Пер-Лашез.
Напишите отзыв о статье "Альбони, Мариетта"
Примечания
Ссылки
- [www.coroalboni.it Сайт о певице, на итальянском языке]
- [www.coralealboni.com]
- [www.coroliricoalboni.it Coro Lirico Città di Cesena]
Отрывок, характеризующий Альбони, Мариетта
Остановившись против Павлоградского полка, государь сказал что то по французски австрийскому императору и улыбнулся.Увидав эту улыбку, Ростов сам невольно начал улыбаться и почувствовал еще сильнейший прилив любви к своему государю. Ему хотелось выказать чем нибудь свою любовь к государю. Он знал, что это невозможно, и ему хотелось плакать.
Государь вызвал полкового командира и сказал ему несколько слов.
«Боже мой! что бы со мной было, ежели бы ко мне обратился государь! – думал Ростов: – я бы умер от счастия».
Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
