Андреевский, Евгений Константинович

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Евгений Константинович Андреевский<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Черниговский губернатор
04.12.1893 — 25.01.1903
Предшественник: Михаил Михайлович Весёлкин
Преемник: Алексей Алексеевич Хвостов
Курский вице-губернатор
30.12.1889 — 04.12.1893
Предшественник: Пётр Михайлович Лазарев
Преемник: Фёдор Порфирьевич Шиповский
 
Рождение: 23 августа 1847(1847-08-23)
Смерть: 8 марта 1917(1917-03-08) (69 лет)
Род: Андреевские
Супруга: Аглаида Александровна Матусевич
 
Награды:

Золотая сабля «За храбрость»
Иностранные:

Евгений Константинович Андреевский (23 августа 1847 г. — 8 марта 1917 г.) — российский государственный деятель, тайный советник. В разное время занимал должности Курского вице-губернатора (1890—93), Черниговского губернатора (1893—1901).





Биография

Из дворян Бессарабской губернии. Образование получил в 3-м военном Александровском училище. В 1866 г. обучался в Михайловском артиллерийском училище. Офицерскую службу начал подпоручиком в Гвардейской конно-артиллерийской бригаде.

Во время русско-турецкой войны 1877—1878 гг. состоял ординарцем при главнокомандующем Его Императорском Высочестве Великом Князе Николае Николаевиче. За отличия в делах при обстреливании Рущука, Никополя, Ловчи и в особенности под Плевной, Андреевский был награждён золотым оружием с надписью "За храбрость" и орденом святого Владимира IV степени с мечами и бантом. В 1878 г. Андреевский был назначен флигель-адъютантом Его Величества.

В 1890 г. Андреевский перешел на службу по гражданскому ведомству и назначен Курским вице-губернатором, а затем с 1893 по 1903 г. занимал должность Черниговского губернатора. Занимался общественной и благотворительной деятельностью в Черниговской губернии. Состоял почетным членом Императорского археологического института, почетным членом Императорского российского пожарного общества, правителем Михайловского артиллерийского училища, под покровительством императрицы Марии Федоровны, попечителем о глухих, попечителем черниговского отделения детских приютов, членом Императорского Православного Палестинского общества, членом Российского общества Красного Креста, членом попечительства Императрицы Марии Александровны о слепых, почетным членом черниговского общества исправительных колоний для малолетних преступников.

Умер 8 марта 1917 г. Похоронен на Казанском кладбище в Царском Селе.

Воспоминания

Андреевский являлся автором ряда статей и воспоминаний, публиковавшихся в журналах «Исторический вестник» и «Русская старина». В перечисленных произведениях Андреевского, относящихся преимущественно к его личным воспоминаниям, связанным с военной службой, много интересного для характеристики наших выдающихся военных деятелей.

  • В "Историческом Вестнике" за 1908—09 гг. помещены:
    • воспоминания о князе К.А. Бебутове, о П.С. Ванновском
    • статья "Молдаванская косность".
  • В "Русской Старине" за 1907, 1908 и 1909 гг. напечатан целый ряд его статей:
    • "К воспоминаниям о графе Ф.Ф. Берге",
    • "Особые взгляды" (из воспом. о П.П. Косаговском),
    • "Предсказание румынской цыганки" (из воспом. о генерал-адъютанте С.С. Ганецком),
    • "Ошибки короля Лира" (из воспоминаний о Москве),
    • "М.И. Драгомиров и военно-учебные заведения.",
    • "М.И. Драгомиров — фельдфебель",
    • "М.И. Драгомиров и время перед войной 1877—78 гг.".

Чины

Прохождение службы

  • в 3-й конно-артиллерийской бригаде (8.08.1866),
  • прикомандирован к 3-й батарее лейб-гвардии Конной артиллерии (1868),
  • утвержден в должности бригадного адъютанта (1876),
  • прикомандирован к полевому артиллерийскому управлению действующей армии и назначен ординарцем главнокомандующего великого князя Николая Николаевича-старшего (1877),
  • командирован во Францию для присутствия на маневрах французских войск (1878),
  • временно командующий 4-й бат. лейб-гвардии Конно-артиллерийской бригады (1878),
  • председатель бригадного суда (1880),
  • временный член Санкт-Петербургского военно-окружного суда (1881),
  • председатель бригадного суда (1882),
  • временно командующий 4-й батареи лейб-гвардии Конно-артиллерийской бригады (1885),
  • отчислен от фронта в Свиту ЕИВ (1886),
  • откомандирован в распоряжение полтавского губернатора (3.03.1889),
  • курский вице-губернатор (1890-93),
  • черниговский губернатор (1893-1903),
  • при министре внутренних дел (13.12.1903-после 1.05.1907).

Награды и знаки отличия

Иностранные

Напишите отзыв о статье "Андреевский, Евгений Константинович"

Отрывок, характеризующий Андреевский, Евгений Константинович



Пьер, со времени исчезновения своего из дома, ужа второй день жил на пустой квартире покойного Баздеева. Вот как это случилось.
Проснувшись на другой день после своего возвращения в Москву и свидания с графом Растопчиным, Пьер долго не мог понять того, где он находился и чего от него хотели. Когда ему, между именами прочих лиц, дожидавшихся его в приемной, доложили, что его дожидается еще француз, привезший письмо от графини Елены Васильевны, на него нашло вдруг то чувство спутанности и безнадежности, которому он способен был поддаваться. Ему вдруг представилось, что все теперь кончено, все смешалось, все разрушилось, что нет ни правого, ни виноватого, что впереди ничего не будет и что выхода из этого положения нет никакого. Он, неестественно улыбаясь и что то бормоча, то садился на диван в беспомощной позе, то вставал, подходил к двери и заглядывал в щелку в приемную, то, махая руками, возвращался назад я брался за книгу. Дворецкий в другой раз пришел доложить Пьеру, что француз, привезший от графини письмо, очень желает видеть его хоть на минутку и что приходили от вдовы И. А. Баздеева просить принять книги, так как сама г жа Баздеева уехала в деревню.
– Ах, да, сейчас, подожди… Или нет… да нет, поди скажи, что сейчас приду, – сказал Пьер дворецкому.
Но как только вышел дворецкий, Пьер взял шляпу, лежавшую на столе, и вышел в заднюю дверь из кабинета. В коридоре никого не было. Пьер прошел во всю длину коридора до лестницы и, морщась и растирая лоб обеими руками, спустился до первой площадки. Швейцар стоял у парадной двери. С площадки, на которую спустился Пьер, другая лестница вела к заднему ходу. Пьер пошел по ней и вышел во двор. Никто не видал его. Но на улице, как только он вышел в ворота, кучера, стоявшие с экипажами, и дворник увидали барина и сняли перед ним шапки. Почувствовав на себя устремленные взгляды, Пьер поступил как страус, который прячет голову в куст, с тем чтобы его не видали; он опустил голову и, прибавив шагу, пошел по улице.
Из всех дел, предстоявших Пьеру в это утро, дело разборки книг и бумаг Иосифа Алексеевича показалось ему самым нужным.
Он взял первого попавшегося ему извозчика и велел ему ехать на Патриаршие пруды, где был дом вдовы Баздеева.
Беспрестанно оглядываясь на со всех сторон двигавшиеся обозы выезжавших из Москвы и оправляясь своим тучным телом, чтобы не соскользнуть с дребезжащих старых дрожек, Пьер, испытывая радостное чувство, подобное тому, которое испытывает мальчик, убежавший из школы, разговорился с извозчиком.
Извозчик рассказал ему, что нынешний день разбирают в Кремле оружие, и что на завтрашний народ выгоняют весь за Трехгорную заставу, и что там будет большое сражение.
Приехав на Патриаршие пруды, Пьер отыскал дом Баздеева, в котором он давно не бывал. Он подошел к калитке. Герасим, тот самый желтый безбородый старичок, которого Пьер видел пять лет тому назад в Торжке с Иосифом Алексеевичем, вышел на его стук.
– Дома? – спросил Пьер.
– По обстоятельствам нынешним, Софья Даниловна с детьми уехали в торжковскую деревню, ваше сиятельство.
– Я все таки войду, мне надо книги разобрать, – сказал Пьер.
– Пожалуйте, милости просим, братец покойника, – царство небесное! – Макар Алексеевич остались, да, как изволите знать, они в слабости, – сказал старый слуга.
Макар Алексеевич был, как знал Пьер, полусумасшедший, пивший запоем брат Иосифа Алексеевича.
– Да, да, знаю. Пойдем, пойдем… – сказал Пьер и вошел в дом. Высокий плешивый старый человек в халате, с красным носом, в калошах на босу ногу, стоял в передней; увидав Пьера, он сердито пробормотал что то и ушел в коридор.
– Большого ума были, а теперь, как изволите видеть, ослабели, – сказал Герасим. – В кабинет угодно? – Пьер кивнул головой. – Кабинет как был запечатан, так и остался. Софья Даниловна приказывали, ежели от вас придут, то отпустить книги.
Пьер вошел в тот самый мрачный кабинет, в который он еще при жизни благодетеля входил с таким трепетом. Кабинет этот, теперь запыленный и нетронутый со времени кончины Иосифа Алексеевича, был еще мрачнее.
Герасим открыл один ставень и на цыпочках вышел из комнаты. Пьер обошел кабинет, подошел к шкафу, в котором лежали рукописи, и достал одну из важнейших когда то святынь ордена. Это были подлинные шотландские акты с примечаниями и объяснениями благодетеля. Он сел за письменный запыленный стол и положил перед собой рукописи, раскрывал, закрывал их и, наконец, отодвинув их от себя, облокотившись головой на руки, задумался.
Несколько раз Герасим осторожно заглядывал в кабинет и видел, что Пьер сидел в том же положении. Прошло более двух часов. Герасим позволил себе пошуметь в дверях, чтоб обратить на себя внимание Пьера. Пьер не слышал его.
– Извозчика отпустить прикажете?
– Ах, да, – очнувшись, сказал Пьер, поспешно вставая. – Послушай, – сказал он, взяв Герасима за пуговицу сюртука и сверху вниз блестящими, влажными восторженными глазами глядя на старичка. – Послушай, ты знаешь, что завтра будет сражение?..
– Сказывали, – отвечал Герасим.
– Я прошу тебя никому не говорить, кто я. И сделай, что я скажу…
– Слушаюсь, – сказал Герасим. – Кушать прикажете?
– Нет, но мне другое нужно. Мне нужно крестьянское платье и пистолет, – сказал Пьер, неожиданно покраснев.
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.


1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.