Баня-Лукская епархия
Баня-Лукская епархия
Сербская православная церковь | |
Свято-Троицкий собор | |
Основная информация | |
---|---|
Страна | Босния и Герцеговина |
Епархиальный центр | Баня-Лука |
Сан правящего архиерея | Епископ |
Титул правящего архиерея | Банялукский |
Архиерей | |
Правящий архиерей | Ефрем (Милутинович) |
Баня-Лу́кская епархия (серб. Епархија бањалучка) — епархия Сербской православной церкви на территории северо-западно части Боснии.
История
В 1900 году в составе Константинопольской православной церкви была учреждена Баня-Лукско-Бихачская епархия путём выделения из Дабро-Боснийской митрополии. На территории епархии действовали свыше 200 церквей и часовен.
В 1925 году Баня-Лукско-Бихачская епархия была разделена на Баня-Лукскую епархию и Бихачскую епархию.
Накануне Второй мировой войны в епархии было 167 храмов, 103 церковные общины, 102 прихода и 2 действующих монастыря (Гомионица и Моштаница). Православная паства насчитывала 424075 человек.
После оккупации Югославии немецкими войсками в 1940 году епархия оказалась на территории образованного 12 апреля 1941 года независимого государства Хорватия, в котором Сербская церковь подвергалась жестоким гонениям. За время второй мировой войны в епархии разрушены 64 православных храма и 1 монастырь, 34 приходских дома, уничтожено 94 церковных архива, серьёзно повреждены 21 храм и 3 монастыря. По данным Архиерейского Синода Сербской Православной Церкви на 1945 год, в епархии убито более 100 тысяч православных сербов, погибло 14 священников.
В 1948 году решением Священного Архиерейского Собора епархии передали несколько районов, прежде входивших в Горнокарловацкую епархию.
В результате военных действий 1991-1995 годов в епархии уничтожено 2 православных храма, 3 повреждены, сожжено 2 приходских дома.
Духовным центром епархии являются монастыри Гомионица, Моштаница и Липле.
Архиерейские наместничества
- Банялукское
- Градишкое
- Змияньское
- Которварошкое
- Лакташкое
- Яячско-мрконичкое
- Поунское
- Приедорское
- Прняворское
- Србачское
Манастири
- действующие
- разрешённые
Епископы
- Евгений (Летич) (5 ноября 1900 — 27 декабря 1907)
- Василий (Попович) (28 сентября 1908 — 11 ноября 1938)
- Платон (Йованович) (6 апреля 1940 — 5 мая 1941)
- Василий (Костич) (20 мая 1947 — 20 мая 1961)
- Андрей (Фрушич) (20 мая 1961 — 19 мая 1980)
- Ефрем (Милутинович) (с 19 мая 1980)
Напишите отзыв о статье "Баня-Лукская епархия"
Ссылки
- [www.pravenc.ru/text/77502.html БАНЯ-ЛУКСКАЯ ЕПАРХИЯ] // Православная энциклопедия. Том IV. — М.: Церковно-научный центр «Православная энциклопедия», 2002. — С. 307-308. — 752 с. — 39 000 экз. — ISBN 5-89572-009-9
|
Отрывок, характеризующий Баня-Лукская епархия
13 го июня, в два часа ночи, государь, призвав к себе Балашева и прочтя ему свое письмо к Наполеону, приказал ему отвезти это письмо и лично передать французскому императору. Отправляя Балашева, государь вновь повторил ему слова о том, что он не помирится до тех пор, пока останется хотя один вооруженный неприятель на русской земле, и приказал непременно передать эти слова Наполеону. Государь не написал этих слов в письме, потому что он чувствовал с своим тактом, что слова эти неудобны для передачи в ту минуту, когда делается последняя попытка примирения; но он непременно приказал Балашеву передать их лично Наполеону.
Выехав в ночь с 13 го на 14 е июня, Балашев, сопутствуемый трубачом и двумя казаками, к рассвету приехал в деревню Рыконты, на французские аванпосты по сю сторону Немана. Он был остановлен французскими кавалерийскими часовыми.
Французский гусарский унтер офицер, в малиновом мундире и мохнатой шапке, крикнул на подъезжавшего Балашева, приказывая ему остановиться. Балашев не тотчас остановился, а продолжал шагом подвигаться по дороге.
Унтер офицер, нахмурившись и проворчав какое то ругательство, надвинулся грудью лошади на Балашева, взялся за саблю и грубо крикнул на русского генерала, спрашивая его: глух ли он, что не слышит того, что ему говорят. Балашев назвал себя. Унтер офицер послал солдата к офицеру.
Не обращая на Балашева внимания, унтер офицер стал говорить с товарищами о своем полковом деле и не глядел на русского генерала.
Необычайно странно было Балашеву, после близости к высшей власти и могуществу, после разговора три часа тому назад с государем и вообще привыкшему по своей службе к почестям, видеть тут, на русской земле, это враждебное и главное – непочтительное отношение к себе грубой силы.
Солнце только начинало подниматься из за туч; в воздухе было свежо и росисто. По дороге из деревни выгоняли стадо. В полях один за одним, как пузырьки в воде, вспырскивали с чувыканьем жаворонки.
Балашев оглядывался вокруг себя, ожидая приезда офицера из деревни. Русские казаки, и трубач, и французские гусары молча изредка глядели друг на друга.
Французский гусарский полковник, видимо, только что с постели, выехал из деревни на красивой сытой серой лошади, сопутствуемый двумя гусарами. На офицере, на солдатах и на их лошадях был вид довольства и щегольства.
Это было то первое время кампании, когда войска еще находились в исправности, почти равной смотровой, мирной деятельности, только с оттенком нарядной воинственности в одежде и с нравственным оттенком того веселья и предприимчивости, которые всегда сопутствуют началам кампаний.
Французский полковник с трудом удерживал зевоту, но был учтив и, видимо, понимал все значение Балашева. Он провел его мимо своих солдат за цепь и сообщил, что желание его быть представленну императору будет, вероятно, тотчас же исполнено, так как императорская квартира, сколько он знает, находится недалеко.
Они проехали деревню Рыконты, мимо французских гусарских коновязей, часовых и солдат, отдававших честь своему полковнику и с любопытством осматривавших русский мундир, и выехали на другую сторону села. По словам полковника, в двух километрах был начальник дивизии, который примет Балашева и проводит его по назначению.
Солнце уже поднялось и весело блестело на яркой зелени.