Бегучий такелаж

Бегучий такелаж (нидерл. takelage (от takel — оснастка)) — тросовая оснастка судна (тросы и цепи, служащие для подъёма тяжестей и различных сигналов, подъёма, опускания и изменения направления отдельных частей рангоута относительно диаметральной плоскости судна, уборки и постановки парусов) закреплённая только одним концом. Второй свободный конец — ходовой, или лопарь, обычно проводят через один или несколько блоков, клотов, коушей или юферсов, образуя тали, а затем крепят в соответствующем месте.

Бегучим такелажем производятся работы, связанные с тягой, выбиранием и травлением. В свою очередь, бегучий такелаж разделяется на бегучий такелаж рангоута и бегучий такелаж парусов.

Бегучий такелаж рангоута

Бегучий такелаж рангоута служит для перемещения подвижных частей рангоута из нерабочего положения в рабочее. К нему относятся фалы рангоута, брасы, шкоты рангоута, топенанты, эрнс-бакштаги.

При обычном порядке вооружения судна такелажем начинали с бушприта. Затем оснащали нижние мачты и стеньги. Затем ставили нижние и марса-реи. После окончания этих такелажных работ на судно привозили брам-стеньги, устанавливали их и оснащали штагами и вантами. В конце оснастки ставили брам- и бом-брам-реи.

Бушприт

• Вулингами бушприта, одним или двумя, бушприт соединяли с княвдигедом или форштевнем. Для вулинга применяли трос толщиной около 4 1/2…8" (в зависимости величины судна) и длиной от 1 1/2 до 2 1/4 длины бушприта. Если ставили один вулинг, то брали 1 1/2 длины, если два, то 2 1/4. Трос охватывал бушприт, затем проводился через специальное отверстие в княвдигеде или через обух в штевне. Эту операцию повторяли от 9 до 11 раз, причём каждый раз трос перекрещивали. Каждый отдельный шлаг набивали и сшивали с предыдущим, в результате чего достигалось очень крепкое соединение между носовой оконечностью судна и бушпритом. Когда с помощью троса было выполнено достаточное количество шлагов, ходовым концом вокруг шлагов делали такое же количество горизонтальных шлагов, при это их, как и вертикальные, каждый раз сшивали. Оставшийся конец лопаря кнетневали и прихватывали к штагам.

• Заспиник бушприта страховал моряков при хождении по бушприту. С одной стороны был закреплён на обухе, поставленном в верхней части бушпритного эзельгофта, а с другой на обухе на кнехте штевня. На европейских судах не-английской закладки, второе место крепления обычно находилось на бикгеде (передней переборке бака).

• Ватер-штаг-краг (строп ватер-штага) представлял собой юферс или штаг-блок, ввязаный в трос с двумя огонами, который крепили на «седле» для ракс-бугеля блинда-рея и ставили юферсом вниз. Приблизительно до 1720 года английские военные суда несли один краг, позднее, вплоть до 1800 года, два, а в последующие годы — три крага. Суда французской закладки вместо юферсов или штаг-блоков, наиболее распространённых в конце XVIII века, имели всплесненный многошкивный блок и обычно только один ватер-штаг-краг. Торговые суда обычно имели один краг.

Краг, краг-штаг — тированый строп с юферсом. Служит для тяги фока-штагов, ватер-штагов, лось-штагов и пр.

— Самойлов К. И. Т.I. С. 484

Для верхнего штага (обычно это петля самого штага) употребляется термин «краг», а для нижнего — «краг-штаг».

В начале XVIII века краги представляли собой замкнутое тросовое кольцо, в которое был ввязан юферс, причём сплесень на краге всегда находился напротив юферса. Это соблюдалось на всех крагах бушприта. Краги обычно были оклетневаны или обшиты кожей.

• Бакштаг-краг был такого же рода, отличался тем, что в строп ввязывали два юферса или два штаг-блока, находившихся по сторонам. Эти краги ставили там же, где и ватер-штаг-краги.

• Фока-краг-штаг ставили над крагом ватер-штага. Он был с нормальным штаг-блоком и огибал подковообразный штаг-блок, по внешней стороне которого шёл кип. Блок бензелевали под бушпритом. Два выреза на внутренней стороне подковы штаг-блока предназначались для крепления к нему краг-троса. Подковообразный штаг-блок стали применять около 1775 года, до этого применяли сердцеобразный блок, который приблизительно до 1730 года, как и краг ватер-штага, был остроплен одиночным стропом. В 1730—1775 годах его стали стропить двойным стропом и бензелевать под бушпритом. Когда в Англии перешли к подковообразным штаг-блокам, суда других европейских стран (континентальные суда) сохранили его прежнюю форму. На голландских и французских судах вместо штаг-блоков вместо штаг-блоков чаще использовались многошкивные блоки.

• Ватер-штаг служил для удержания бушприта внизу, противодействуя силе натяжения фока-штага. На больших судах его окружность равнялась 9". Ватер-штаг проводили в отверстие в княвдигеде и концы сплеснивались вместе, в результате чего образовывалось большое кольцо из троса и, следовательно, штаг работал как имеющий двойную толщину.

В верхнюю часть кольца ввязывали штаг-блок, соответствующий крагу. Их найтовили тонким тросом, тем самым соединяя краг и ватер-штаг в единое целое.

На континентальных судах юфрс или штаг-блок часто заменяли блоком. Во французском такелаже этот блок был пристроплен вблизи княвдигеда. Тарлеп ватер-штага пропускали через блоки княвдигеда и крага, а лопарь вели по правой стороне (рядом с бушпритом) к штевню, где заканчивали талями.

По данным, приводимым Рёдингом (в отличие от Левера и Пари) блок крага является лонг-такель-блоком (а не обычным блоком).

• Бакштаги бушприта удерживали бушприт в диаметральной плоскости. Их гаками закладывали в обухи, поставленные по обеим сторонам судна. В переднюю часть бакштагов, как на крагах, были ввязаны юферсы или штаг-блоки которыми бакштаги с парным им найтовили на краге. В употреблении бакштаги вошли с 1706 года. С 1770 года, вместо юферсов, всё чаще употребляют штаг-блоки. Во Франции вместо юферсов и штаг-блоков использовали тали на блоках.

Утлегарь

• Кливер-ринг
• Перты утлегаря
• Утлегарь-бакштаги
• Кливер-ринг-бакштаги
• Брам-краг-штаг
• Фал утлегаря
• Найтов

Бом-утлегарь

• Бом-утлегарь-бакштаги
• Перты
• «Выстрел» бушприта
• Утлегарь-штаг

Блинда-рей

• Перты
• Шкентели брасов
• Блинда-брасы (трисы)
• Топенант-блок
• Топенанты
• Гитов-блок
• Блинда-реп
• Фал блинда-рея
• Направляющие коуши

Блинда-блинда-рей

• Брасы
• Топенанты
• Гитов-блоки
• Ракс-бугель
• Фал

Нижние мачты

• Калвы
• Сей-шкентели «мачт-талей»
• Ванты
• Оснастка юферсов
• Ворсты
• Оплётка вант и постановка швиц-сарвеней
• Бентинк-ванты
• Лось-ванты
• Выбленки
• Штаги
  • Фока-штаг
  • Лось-штаг
  • Грота-штаг
  • Грота-лось-штаг
  • Сей-тали
  • Бизань-штаг
  • Штаг-анапуть, или «штаговый паук» (нем. Stagspinne)

Стеньги

• Стень-тали
• Стень-ванты
• Пуненс-юфес
• Путенс-ванты
• Выбленки
• Стень-бакштаги
• Стень-фордуны
• Стень-штаги
• Фор-стень-штаг
• Фор-стень-лось-штаг
• Кливер-леер
• Грот-стень-штаг
• Грот-стень-лось-штаг
• Мидель-стаксель-леер
• Крюйс-стень-штаг

Нижние реи

К этой группе относят фока-, грота- и бегин-реи, гафель и гик. В России гафель и гик к реям не относят.

Фока- и грота-реи

• Перты
• Подпертки
• Рей-тали
• Шкентели брасов
• Фока-брасы
• Грота-брасы
• Шпрюйты грота-брасов
• Вспомогательные брасы
• Марса-шкот- и топенант-блоки
• Топенанты
• Направляющий марса-шкот-блок
• Гитов-блок
• Слаб-гордень-блок
• Гордень-блок
• Фал нижнего рея, или гардель
• Борг (подвеска рея)
• Ракс-бугель
• Тросовый бейфут
• Фал ракс-бугеля (англ. Naveline, англ. Knave line, нем. Knabeline, навеляйне)
• «Мышь» (англ. Mouse of a stay, нем. Maus) и «дельфин» (нем. Delphin)

Бегин-рей

• Направляющий марса-шкот-блок
• Борг
• Брас-шкентели
• Топенанты
• Бейфут
• Фал на бегин-рее не несли

Бизань-рю

• Фал-рю
• Дирик-фал или рю-топ-фал
• Гитов-блоки
• Брас-блоки
• Рю-эренс-блоки
• Рю-эренс-бакштаги
• Флаг-блок
• Шалс-тали или писподы
• Бейфут

Гафель

• Бейфуты
• Борг
• Шпрюйт
• Дирик-фал
• Гафель-блоки
• Брас-блоки
• Гафель-эренс-бакштаги
• Гафель-гардель
• Гафель-нирал «верхний» (нирал нока гафеля)
• Гафель-нирал «нижнний» (нирал усов гафеля)

Бизань-гик

• Бейфут
• Гика-топенант
• Гика-шкот
• Гика-бакштаги
• Гика-перты

Драйвер-гик

• Драйвер-рей

Грот- и фор-марса-реи

• Перты
• Лисель-блок
• Риф-тали
• Брасы
• Фор-марса-брасы
• Грота-марса-брасы
• Топенанты
• Гитов-блок
• Направляющие брам-шкот-блоки
• Драйреп или фал марса-рея
• Гордень-блоки
• Брам-шкот-блоки
• Ракс-бугель

Крюйс-марса-рей

• Топенанты
• Брасы
• Фал

Брам-стеньги

• Стень-вынтреп
• Кренгельс-строп
• Ванты
• Выбленки
• Брам-фордуны
• Брам-штаг
• Фор-брам-штаг
• Грот-брам-штаг
• Стаксель-леер
• Крюйс-брам-штаг
• Флагшток-штаг

Брам-рей

• Топенанты
• Брасы
• Фор-брам-брасы
• Грот-брам-брасы
• Крюйс-брам-брасы
• Гитов-блоки
• Фал
• Бейфут
• Перты

Бом-брам-стеньги

• Бом-брам-штаг

Бом-брам-реи

• Фал
• Брасы
• Бейфут, гитовы и топенанты отсутствовали, так как реи несли летучими.

Лисель-спирты

Прежде, чем поставить лисели, проводили ряд предварительных мероприятий.

Ундер-лисель-спирты

• Топенант
• Ватер-штаг
• Бакштаги
• Лисель-галс-блок

Марса-лисель-спирты

• Галс-блок
• Фал-блок
• Брасы
• Топенант

Брам-лисель-спирты

• Галс-блок
• Топ-тали
• Фал-блок

Галс-боканец (выстрел фока-галса)

• Галс-блок
• Бакштаги

Брасы нижних реев и нижних марсареев обычно составляют из коротких шкертелей с одношкивными блоками и талей, ходовой конец которых идёт к брасовой лебёдке, коренной к кофель-планке.

Фалы подвижных реев тянут самотормозящимися ручными лебёдками или непосредственно гинями.

Шкоты гика бизани заводят попарно между одно и двухшкивными блоками или между двумя двухшкивными блоками в зависимости от размеров гика.

Топенанты верхних, поднимаемых реев делаются глухими, то-есть закрепляются постоянно. При опущенном вниз рее они принимают на себя часть его веса, а при поднятом — свободно провисают. Топенанты нижних, неподвижных реев заведены шкентель-топенантами за нок рея и пропущены через отводной блок у топа мачты к топенант-талям, у кофель-планки, расположенной вблизи мачты. Бизань-гика-топенанты(верхие, нижние и средние) служат для фиксации заданного наклонного или горизонтального положения рангоута. Их изготовляют из стального полужёсткого троса с цепными стропками на концах для регулирования длины топенанта и проводят от топа стеньги к нокам гафелей и гику.

Эрнс-бакштаги(снасти, которыми удерживаются за нок верхний и нижний гафели, когда трисель и бизань убраны) заводятся длинными шкентелями и заканчиваются талями, расположенными между одно и двухшкивными блоками.

Бегучий такелаж парусов

Бегучий такелаж парусов предназначен для работы непосредственно с парусами и управления ими. На крупных парусных судах изготавливается из растительных, синтетических тросов и особо гибких стальных тросов малого диаметра. К бегучему такелажу парусов относятся: фалы парусов, ниралы, шкоты и контра-коты парусов, галсы, гордени и гитовы.

Фалы

Фалы кливеров и стакселей изготовляют из гибкого стального троса. Фалы крепятся скобой к фаловому углу паруса, проводятся параллельно штагу вверх к отводному блоку и вниз к горденю, выведенному к борту у кофель-планки. Крепятся попеременно с правого и левого бортов начиная с бом-кливера. С появлением синтетических парусов их такелаж изготавливается также из синтетических тросов.

Фалы трисельных парусов, убирающихся к мачте с глухо закреплёнными гафелями, проводят от нок-бензельного угла к блоку у пятки гафеля и вниз к кофель-планке у мачты.

Ниралы

Ниралы, которыми убирают косые паруса (противостоят фалам), изготовляют из растительного или синтетического троса. Крепятся коренным концом к фаловому углу паруса и пропускаются через две-три биготки или барашки (точёные деревянные колодки, служащие для отвода снастей), закреплённые у раксов, выводятся параллельно штагу к мачте на палубу.

Ниралы парусов бушприта выводят к специальной кофель-планке на четыре нагеля у шпора бушприта.

Ниралы трисельных парусов проводятся по гафелям к нокам и блокам аналогично фалам, но с противоположной стороны гафеля. С их помощью убирают нок-бензельный угол паруса к мачте.

Шкоты

Шкоты нижних парусов(фока и гротов) больших современных парусных судов изготавливаются из гибкого стального троса и крепятся коренным концом к шкотовому углу паруса, далее через шкив-гат — к ручной палубному шпилю для обтягивания и крепления на кнехте.

Шкоты нижних марселей, брамселей и бом-брамселя выделывают из стального гибкого троса, иногда в отдельные участки шкотов вставляют такелажные цепи и оснащают талями.

Шкоты верхних марселей и брамселей обычно делают глухими, шкотовые углы паруса крепят специальными стропками и скобами крепят к ниже расположенному рею.

Шкоты кливеров и стакселей — парные, по одному на каждый борт. На крупных судах с парусами большой площади к шкотовому углу крепят сначала шкентели с грушевидными шкот-блоками, через который проводят обычный гордень, закрепив его коренной конец за обух в палубе или в фальшборте, а ходовой — за нагель на кофель-планке.

Галсы

Галсы нижних парусов должны удерживать в нужном положении наветренный угол паруса и шкаторину в натянутом виде. Они изготовляются из гибкого стального троса с вплетённым, для удобства работы руками, в ходовой конец растительным тросом. Коренной конец галса крепится скобой к нижним углам паруса вместе со шкотом. Ходовой конец пропускают через канифас-блок на палубу и направляют к шпилям или на кнехты.

Нижние углы фока и гротов, имеющие с каждого борта по одному галсу и шкоту, попеременно выполняют функции галсового или шкотового угла в зависимости от того, каким галсом по отношению к ветру идёт судно.

Галсы кливеров и стакселей выполняют глухими в виде коротких стропок, заведённых от галсового угла паруса к обуху штага.

Гордени

Гордени прямых парусов выделывают из гибких стальных, либо растительных тросов. Нок-гордени подтягивают боковую шкаторину к рею при уборке паруса. Бык-гордени подбирают при уборке паруса к рею. Они делятся на каждой половине паруса на внутренние, средние и наружные и закрепляются коренными концами за кренгельсы нижних шкаторин. Их ходовые концы через гордень-блоки направлены к марсу и далее к бортовым кофель-планкам.

Гитовы

Гитовы парусов (нижнего марселя, нижнего брамселя и бом-брамселя) подтягивают шкотовые углы парусов к нокам реев.

У верхнего марселя и верхнего брамселя шкоты закрепляются наглухо. Поэтому здесь гитовы заменены ниралами и крепятся коренными концами за обух нок-бугеля нижерасположенного рея. При уборке паруса и спуске рея, подвижного в данном случае, на штатное место эти рей-ниралы позволяют осаживать рей книзу.

См. также

• Такелаж
• Рангоут
• Стоячий такелаж

Литература

• Бегучий такелаж // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Морской Словарь, М, Военное издательство МО СССР, 1959
• Морской Энциклопедический Словарь, Л-д, «Судостроение», 1991, ISBN 5-7355-0280-8
• «Рангоут, такелаж и паруса судов XVIII века», К. Х. Марквард, Л-д, «Судостроение», 1991, ISBN 5-7355-0131-3

Отрывок, характеризующий Бегучий такелаж

«Хорошо бы это было, – подумал князь Андрей, взглянув на этот образок, который с таким чувством и благоговением навесила на него сестра, – хорошо бы это было, ежели бы всё было так ясно и просто, как оно кажется княжне Марье. Как хорошо бы было знать, где искать помощи в этой жизни и чего ждать после нее, там, за гробом! Как бы счастлив и спокоен я был, ежели бы мог сказать теперь: Господи, помилуй меня!… Но кому я скажу это! Или сила – неопределенная, непостижимая, к которой я не только не могу обращаться, но которой не могу выразить словами, – великое всё или ничего, – говорил он сам себе, – или это тот Бог, который вот здесь зашит, в этой ладонке, княжной Марьей? Ничего, ничего нет верного, кроме ничтожества всего того, что мне понятно, и величия чего то непонятного, но важнейшего!»
Носилки тронулись. При каждом толчке он опять чувствовал невыносимую боль; лихорадочное состояние усилилось, и он начинал бредить. Те мечтания об отце, жене, сестре и будущем сыне и нежность, которую он испытывал в ночь накануне сражения, фигура маленького, ничтожного Наполеона и над всем этим высокое небо, составляли главное основание его горячечных представлений.
Тихая жизнь и спокойное семейное счастие в Лысых Горах представлялись ему. Он уже наслаждался этим счастием, когда вдруг являлся маленький Напoлеон с своим безучастным, ограниченным и счастливым от несчастия других взглядом, и начинались сомнения, муки, и только небо обещало успокоение. К утру все мечтания смешались и слились в хаос и мрак беспамятства и забвения, которые гораздо вероятнее, по мнению самого Ларрея, доктора Наполеона, должны были разрешиться смертью, чем выздоровлением.
– C'est un sujet nerveux et bilieux, – сказал Ларрей, – il n'en rechappera pas. [Это человек нервный и желчный, он не выздоровеет.]
Князь Андрей, в числе других безнадежных раненых, был сдан на попечение жителей.


В начале 1806 года Николай Ростов вернулся в отпуск. Денисов ехал тоже домой в Воронеж, и Ростов уговорил его ехать с собой до Москвы и остановиться у них в доме. На предпоследней станции, встретив товарища, Денисов выпил с ним три бутылки вина и подъезжая к Москве, несмотря на ухабы дороги, не просыпался, лежа на дне перекладных саней, подле Ростова, который, по мере приближения к Москве, приходил все более и более в нетерпение.
«Скоро ли? Скоро ли? О, эти несносные улицы, лавки, калачи, фонари, извозчики!» думал Ростов, когда уже они записали свои отпуски на заставе и въехали в Москву.
– Денисов, приехали! Спит! – говорил он, всем телом подаваясь вперед, как будто он этим положением надеялся ускорить движение саней. Денисов не откликался.
– Вот он угол перекресток, где Захар извозчик стоит; вот он и Захар, и всё та же лошадь. Вот и лавочка, где пряники покупали. Скоро ли? Ну!
– К какому дому то? – спросил ямщик.
– Да вон на конце, к большому, как ты не видишь! Это наш дом, – говорил Ростов, – ведь это наш дом! Денисов! Денисов! Сейчас приедем.
Денисов поднял голову, откашлялся и ничего не ответил.
– Дмитрий, – обратился Ростов к лакею на облучке. – Ведь это у нас огонь?
– Так точно с и у папеньки в кабинете светится.
– Еще не ложились? А? как ты думаешь? Смотри же не забудь, тотчас достань мне новую венгерку, – прибавил Ростов, ощупывая новые усы. – Ну же пошел, – кричал он ямщику. – Да проснись же, Вася, – обращался он к Денисову, который опять опустил голову. – Да ну же, пошел, три целковых на водку, пошел! – закричал Ростов, когда уже сани были за три дома от подъезда. Ему казалось, что лошади не двигаются. Наконец сани взяли вправо к подъезду; над головой своей Ростов увидал знакомый карниз с отбитой штукатуркой, крыльцо, тротуарный столб. Он на ходу выскочил из саней и побежал в сени. Дом также стоял неподвижно, нерадушно, как будто ему дела не было до того, кто приехал в него. В сенях никого не было. «Боже мой! все ли благополучно?» подумал Ростов, с замиранием сердца останавливаясь на минуту и тотчас пускаясь бежать дальше по сеням и знакомым, покривившимся ступеням. Всё та же дверная ручка замка, за нечистоту которой сердилась графиня, также слабо отворялась. В передней горела одна сальная свеча.
Старик Михайла спал на ларе. Прокофий, выездной лакей, тот, который был так силен, что за задок поднимал карету, сидел и вязал из покромок лапти. Он взглянул на отворившуюся дверь, и равнодушное, сонное выражение его вдруг преобразилось в восторженно испуганное.
– Батюшки, светы! Граф молодой! – вскрикнул он, узнав молодого барина. – Что ж это? Голубчик мой! – И Прокофий, трясясь от волненья, бросился к двери в гостиную, вероятно для того, чтобы объявить, но видно опять раздумал, вернулся назад и припал к плечу молодого барина.
– Здоровы? – спросил Ростов, выдергивая у него свою руку.
– Слава Богу! Всё слава Богу! сейчас только покушали! Дай на себя посмотреть, ваше сиятельство!
– Всё совсем благополучно?
– Слава Богу, слава Богу!
Ростов, забыв совершенно о Денисове, не желая никому дать предупредить себя, скинул шубу и на цыпочках побежал в темную, большую залу. Всё то же, те же ломберные столы, та же люстра в чехле; но кто то уж видел молодого барина, и не успел он добежать до гостиной, как что то стремительно, как буря, вылетело из боковой двери и обняло и стало целовать его. Еще другое, третье такое же существо выскочило из другой, третьей двери; еще объятия, еще поцелуи, еще крики, слезы радости. Он не мог разобрать, где и кто папа, кто Наташа, кто Петя. Все кричали, говорили и целовали его в одно и то же время. Только матери не было в числе их – это он помнил.
– А я то, не знал… Николушка… друг мой!
– Вот он… наш то… Друг мой, Коля… Переменился! Нет свечей! Чаю!
– Да меня то поцелуй!
– Душенька… а меня то.
Соня, Наташа, Петя, Анна Михайловна, Вера, старый граф, обнимали его; и люди и горничные, наполнив комнаты, приговаривали и ахали.
Петя повис на его ногах. – А меня то! – кричал он. Наташа, после того, как она, пригнув его к себе, расцеловала всё его лицо, отскочила от него и держась за полу его венгерки, прыгала как коза всё на одном месте и пронзительно визжала.
Со всех сторон были блестящие слезами радости, любящие глаза, со всех сторон были губы, искавшие поцелуя.
Соня красная, как кумач, тоже держалась за его руку и вся сияла в блаженном взгляде, устремленном в его глаза, которых она ждала. Соне минуло уже 16 лет, и она была очень красива, особенно в эту минуту счастливого, восторженного оживления. Она смотрела на него, не спуская глаз, улыбаясь и задерживая дыхание. Он благодарно взглянул на нее; но всё еще ждал и искал кого то. Старая графиня еще не выходила. И вот послышались шаги в дверях. Шаги такие быстрые, что это не могли быть шаги его матери.
Но это была она в новом, незнакомом еще ему, сшитом без него платье. Все оставили его, и он побежал к ней. Когда они сошлись, она упала на его грудь рыдая. Она не могла поднять лица и только прижимала его к холодным снуркам его венгерки. Денисов, никем не замеченный, войдя в комнату, стоял тут же и, глядя на них, тер себе глаза.
– Василий Денисов, друг вашего сына, – сказал он, рекомендуясь графу, вопросительно смотревшему на него.
– Милости прошу. Знаю, знаю, – сказал граф, целуя и обнимая Денисова. – Николушка писал… Наташа, Вера, вот он Денисов.
Те же счастливые, восторженные лица обратились на мохнатую фигуру Денисова и окружили его.
– Голубчик, Денисов! – визгнула Наташа, не помнившая себя от восторга, подскочила к нему, обняла и поцеловала его. Все смутились поступком Наташи. Денисов тоже покраснел, но улыбнулся и взяв руку Наташи, поцеловал ее.
Денисова отвели в приготовленную для него комнату, а Ростовы все собрались в диванную около Николушки.
Старая графиня, не выпуская его руки, которую она всякую минуту целовала, сидела с ним рядом; остальные, столпившись вокруг них, ловили каждое его движенье, слово, взгляд, и не спускали с него восторженно влюбленных глаз. Брат и сестры спорили и перехватывали места друг у друга поближе к нему, и дрались за то, кому принести ему чай, платок, трубку.
Ростов был очень счастлив любовью, которую ему выказывали; но первая минута его встречи была так блаженна, что теперешнего его счастия ему казалось мало, и он всё ждал чего то еще, и еще, и еще.
На другое утро приезжие спали с дороги до 10 го часа.
В предшествующей комнате валялись сабли, сумки, ташки, раскрытые чемоданы, грязные сапоги. Вычищенные две пары со шпорами были только что поставлены у стенки. Слуги приносили умывальники, горячую воду для бритья и вычищенные платья. Пахло табаком и мужчинами.
– Гей, Г'ишка, т'убку! – крикнул хриплый голос Васьки Денисова. – Ростов, вставай!
Ростов, протирая слипавшиеся глаза, поднял спутанную голову с жаркой подушки.
– А что поздно? – Поздно, 10 й час, – отвечал Наташин голос, и в соседней комнате послышалось шуршанье крахмаленных платьев, шопот и смех девичьих голосов, и в чуть растворенную дверь мелькнуло что то голубое, ленты, черные волоса и веселые лица. Это была Наташа с Соней и Петей, которые пришли наведаться, не встал ли.
– Николенька, вставай! – опять послышался голос Наташи у двери.
– Сейчас!
В это время Петя, в первой комнате, увидав и схватив сабли, и испытывая тот восторг, который испытывают мальчики, при виде воинственного старшего брата, и забыв, что сестрам неприлично видеть раздетых мужчин, отворил дверь.
– Это твоя сабля? – кричал он. Девочки отскочили. Денисов с испуганными глазами спрятал свои мохнатые ноги в одеяло, оглядываясь за помощью на товарища. Дверь пропустила Петю и опять затворилась. За дверью послышался смех.
– Николенька, выходи в халате, – проговорил голос Наташи.
– Это твоя сабля? – спросил Петя, – или это ваша? – с подобострастным уважением обратился он к усатому, черному Денисову.
Ростов поспешно обулся, надел халат и вышел. Наташа надела один сапог с шпорой и влезала в другой. Соня кружилась и только что хотела раздуть платье и присесть, когда он вышел. Обе были в одинаковых, новеньких, голубых платьях – свежие, румяные, веселые. Соня убежала, а Наташа, взяв брата под руку, повела его в диванную, и у них начался разговор. Они не успевали спрашивать друг друга и отвечать на вопросы о тысячах мелочей, которые могли интересовать только их одних. Наташа смеялась при всяком слове, которое он говорил и которое она говорила, не потому, чтобы было смешно то, что они говорили, но потому, что ей было весело и она не в силах была удерживать своей радости, выражавшейся смехом.
– Ах, как хорошо, отлично! – приговаривала она ко всему. Ростов почувствовал, как под влиянием жарких лучей любви, в первый раз через полтора года, на душе его и на лице распускалась та детская улыбка, которою он ни разу не улыбался с тех пор, как выехал из дома.
– Нет, послушай, – сказала она, – ты теперь совсем мужчина? Я ужасно рада, что ты мой брат. – Она тронула его усы. – Мне хочется знать, какие вы мужчины? Такие ли, как мы? Нет?
– Отчего Соня убежала? – спрашивал Ростов.
– Да. Это еще целая история! Как ты будешь говорить с Соней? Ты или вы?
– Как случится, – сказал Ростов.
– Говори ей вы, пожалуйста, я тебе после скажу.
– Да что же?
– Ну я теперь скажу. Ты знаешь, что Соня мой друг, такой друг, что я руку сожгу для нее. Вот посмотри. – Она засучила свой кисейный рукав и показала на своей длинной, худой и нежной ручке под плечом, гораздо выше локтя (в том месте, которое закрыто бывает и бальными платьями) красную метину.
– Это я сожгла, чтобы доказать ей любовь. Просто линейку разожгла на огне, да и прижала.
Сидя в своей прежней классной комнате, на диване с подушечками на ручках, и глядя в эти отчаянно оживленные глаза Наташи, Ростов опять вошел в тот свой семейный, детский мир, который не имел ни для кого никакого смысла, кроме как для него, но который доставлял ему одни из лучших наслаждений в жизни; и сожжение руки линейкой, для показания любви, показалось ему не бесполезно: он понимал и не удивлялся этому.
– Так что же? только? – спросил он.
– Ну так дружны, так дружны! Это что, глупости – линейкой; но мы навсегда друзья. Она кого полюбит, так навсегда; а я этого не понимаю, я забуду сейчас.
– Ну так что же?
– Да, так она любит меня и тебя. – Наташа вдруг покраснела, – ну ты помнишь, перед отъездом… Так она говорит, что ты это всё забудь… Она сказала: я буду любить его всегда, а он пускай будет свободен. Ведь правда, что это отлично, благородно! – Да, да? очень благородно? да? – спрашивала Наташа так серьезно и взволнованно, что видно было, что то, что она говорила теперь, она прежде говорила со слезами.
Ростов задумался.
– Я ни в чем не беру назад своего слова, – сказал он. – И потом, Соня такая прелесть, что какой же дурак станет отказываться от своего счастия?
– Нет, нет, – закричала Наташа. – Мы про это уже с нею говорили. Мы знали, что ты это скажешь. Но это нельзя, потому что, понимаешь, ежели ты так говоришь – считаешь себя связанным словом, то выходит, что она как будто нарочно это сказала. Выходит, что ты всё таки насильно на ней женишься, и выходит совсем не то.
Ростов видел, что всё это было хорошо придумано ими. Соня и вчера поразила его своей красотой. Нынче, увидав ее мельком, она ему показалась еще лучше. Она была прелестная 16 тилетняя девочка, очевидно страстно его любящая (в этом он не сомневался ни на минуту). Отчего же ему было не любить ее теперь, и не жениться даже, думал Ростов, но теперь столько еще других радостей и занятий! «Да, они это прекрасно придумали», подумал он, «надо оставаться свободным».
– Ну и прекрасно, – сказал он, – после поговорим. Ах как я тебе рад! – прибавил он.
– Ну, а что же ты, Борису не изменила? – спросил брат.
– Вот глупости! – смеясь крикнула Наташа. – Ни об нем и ни о ком я не думаю и знать не хочу.
– Вот как! Так ты что же?
– Я? – переспросила Наташа, и счастливая улыбка осветила ее лицо. – Ты видел Duport'a?
– Нет.
– Знаменитого Дюпора, танцовщика не видал? Ну так ты не поймешь. Я вот что такое. – Наташа взяла, округлив руки, свою юбку, как танцуют, отбежала несколько шагов, перевернулась, сделала антраша, побила ножкой об ножку и, став на самые кончики носков, прошла несколько шагов.
– Ведь стою? ведь вот, – говорила она; но не удержалась на цыпочках. – Так вот я что такое! Никогда ни за кого не пойду замуж, а пойду в танцовщицы. Только никому не говори.