Бизацена

Бизацена (также редк. Бизакий) — одна из римских провинций (285—430 гг.), а также античная историко-культурная область, географически примерно соответствующая южной половине современной республики Тунис, образующей так называемый Тунисский Сахель. Столицей провинции был г. Гадрумет (Хадрумет), который после арабского завоевания в конце VII века был разрушен, а затем отстроен заново под названием Сус, ставший одним из крупнейших городов современного Туниса. Область и её столица пережили долгую и сложную историю, пройдя через финикийский, пунический (карфагенский), древнеримский и позднеримский, вандальский, византийский, раннеарабский, средневековый мусульманский, европейско-колониальный и наконец независимый тунисский культурные этапы.

История

В VI в. до н. э. Бизацена стала центром финикийским и местом поселения выходцев из города-государства Тира, основавшим Гадрумет, хотя кочевое автохонное население Бизацены (берберы), сохранялись в сельской местности Бизацены на всём протяжении античного периода. Бизацена нехотя стала частью Карфагенского государства со столицей в северном Карфагене, также основанном финикийцами, но соперничество двух город за торгово-экономическое господство продолжалось и существенно подрывало внутреннюю стабильность государства. Только вторжение Римской империи, аннексировавшей всю Карфагенскую державу, ослабило древнее соперничество, хотя до конца не искоренило его. Так, экономический кризис, развернувшийся в Римской Империи в конце вынудил римского императора Диоклетиана (284—305 гг.) провести крупные территориально-административные реформы в управлении римскими провинциями. Из некогда обширной Проконсульской Африки со столицей в Карфагене были выделены провинция Бизацена (на юге) со столицей в Гадрумете и Триполитания (на востоке). В таком виде Бизацена просуществовала до вторжения германских вандалов в 430 году.

Бизацена и окружающие её административно-территориальные единицы

• Префектура Италия и Африка (западная) (столица — Рим)

• Африканский диоцез (лат. Diocesis Africae)

• Проконсульская Африка (лат. Africae proconsularis или после 285 года Зевгитана (лат. Zeugitana) (г. Карфаген)
• Бизацена (лат. Byzacena) (г. Гадрумет)
• Мавретания Цезарейская (лат. Mauretania Caesariensis)
• Нумидия (лат. Numidia)
• Триполитания (лат. Tripolitania)

Поздняя античность

Вандальскую Бизацену, как и всё Королевство вандалов, изнутри раздирали этническая вражда между берберами, греками, финикийцами, остатками романизированного населения с одной стороны и довольно жёстким режимом вандальского правления с другой. Вандалы, исповедовавшие арианство, подавляли другие христианские течения региона: донатизм, восточное христианство (православие), католичество и вызывали сопротивление покорённых народных масс. Воспользовавшись этой враждой, в 533 г. византийский полководец Велизарий высадился со своей армией в районе Гадрумета и завоевал все побережье и город. Карфаген был аннексирован Велизарием через год — в 534 г. Ещё около 150 лет Бизацена была частью Африканского экзархата Византийской империи.

География

Геология и климатография Бизацены в античный период существенно отличалась от современной (более засушливой) области южного Туниса. Как и раньше, здесь выделялся крупный залив Габес или Малый Сирт, с мелкими островами Керкенна и крупным островом Джерба. Бизацена издревле была легко доступна как с моря, благодаря мелководности залива, так и равнинной суши.

Ссылки

• [www.mtu-net.ru/ariad-in/History/Bizacene.htm ПО СЛЕДАМ АНТИЧНЫХ КУЛЬТУР ДРЕВНЕЙ БИЗАЦЕНЫ]

Отрывок, характеризующий Бизацена

Главноуправляющий, в утешение этих потерь, представил Пьеру расчет о том, что, несмотря на эти потери, доходы его не только не уменьшатся, но увеличатся, если он откажется от уплаты долгов, оставшихся после графини, к чему он не может быть обязан, и если он не будет возобновлять московских домов и подмосковной, которые стоили ежегодно восемьдесят тысяч и ничего не приносили.
– Да, да, это правда, – сказал Пьер, весело улыбаясь. – Да, да, мне ничего этого не нужно. Я от разоренья стал гораздо богаче.
Но в январе приехал Савельич из Москвы, рассказал про положение Москвы, про смету, которую ему сделал архитектор для возобновления дома и подмосковной, говоря про это, как про дело решенное. В это же время Пьер получил письмо от князя Василия и других знакомых из Петербурга. В письмах говорилось о долгах жены. И Пьер решил, что столь понравившийся ему план управляющего был неверен и что ему надо ехать в Петербург покончить дела жены и строиться в Москве. Зачем было это надо, он не знал; но он знал несомненно, что это надо. Доходы его вследствие этого решения уменьшались на три четверти. Но это было надо; он это чувствовал.
Вилларский ехал в Москву, и они условились ехать вместе.
Пьер испытывал во все время своего выздоровления в Орле чувство радости, свободы, жизни; но когда он, во время своего путешествия, очутился на вольном свете, увидал сотни новых лиц, чувство это еще более усилилось. Он все время путешествия испытывал радость школьника на вакации. Все лица: ямщик, смотритель, мужики на дороге или в деревне – все имели для него новый смысл. Присутствие и замечания Вилларского, постоянно жаловавшегося на бедность, отсталость от Европы, невежество России, только возвышали радость Пьера. Там, где Вилларский видел мертвенность, Пьер видел необычайную могучую силу жизненности, ту силу, которая в снегу, на этом пространстве, поддерживала жизнь этого целого, особенного и единого народа. Он не противоречил Вилларскому и, как будто соглашаясь с ним (так как притворное согласие было кратчайшее средство обойти рассуждения, из которых ничего не могло выйти), радостно улыбался, слушая его.


Так же, как трудно объяснить, для чего, куда спешат муравьи из раскиданной кочки, одни прочь из кочки, таща соринки, яйца и мертвые тела, другие назад в кочку – для чего они сталкиваются, догоняют друг друга, дерутся, – так же трудно было бы объяснить причины, заставлявшие русских людей после выхода французов толпиться в том месте, которое прежде называлось Москвою. Но так же, как, глядя на рассыпанных вокруг разоренной кочки муравьев, несмотря на полное уничтожение кочки, видно по цепкости, энергии, по бесчисленности копышущихся насекомых, что разорено все, кроме чего то неразрушимого, невещественного, составляющего всю силу кочки, – так же и Москва, в октябре месяце, несмотря на то, что не было ни начальства, ни церквей, ни святынь, ни богатств, ни домов, была та же Москва, какою она была в августе. Все было разрушено, кроме чего то невещественного, но могущественного и неразрушимого.
Побуждения людей, стремящихся со всех сторон в Москву после ее очищения от врага, были самые разнообразные, личные, и в первое время большей частью – дикие, животные. Одно только побуждение было общее всем – это стремление туда, в то место, которое прежде называлось Москвой, для приложения там своей деятельности.
Через неделю в Москве уже было пятнадцать тысяч жителей, через две было двадцать пять тысяч и т. д. Все возвышаясь и возвышаясь, число это к осени 1813 года дошло до цифры, превосходящей население 12 го года.
Первые русские люди, которые вступили в Москву, были казаки отряда Винцингероде, мужики из соседних деревень и бежавшие из Москвы и скрывавшиеся в ее окрестностях жители. Вступившие в разоренную Москву русские, застав ее разграбленною, стали тоже грабить. Они продолжали то, что делали французы. Обозы мужиков приезжали в Москву с тем, чтобы увозить по деревням все, что было брошено по разоренным московским домам и улицам. Казаки увозили, что могли, в свои ставки; хозяева домов забирали все то, что они находили и других домах, и переносили к себе под предлогом, что это была их собственность.