Нижний Египет

Нижний Египет
Династический период	Та-меху (егип. tA-mHw)
Эллинистический период	Дельта (др.-греч. Δέλτα)
Нижний Египет.

Ни́жний Еги́пет (лат. Aegyptus Inferior), Та-меху (егип. транслит. tA-mHw), Дельта (др.-греч. Δέλτα) — историческая область в Северной Африке на территории Египта. Нижний Египет географически занимал обширную территорию Дельты Нила.

География и климат

Нижний Египет географически занимал обширную территорию Дельты Нила. Столицей Нижнего Египта был город Буто. Богиней-покровительницей Нижнего египта была богиня Уаджит. ‎

Климат в Нижнем Египте (особенно неподалеку от берега) мягче, чем в Верхнем Египте главным образом из-за близости к Средиземному морю. Среднегодовая температура Нижнего Египта 30-34° С, в Верхнем Египте среднегодовая температура 25-26° С. Нижний Египет состоял из болот.

Изначально Нижний Египет был разделён на 16 номов, примерно в середине 2-го тысячелетия до н. э. Нижний Египет изменил деление на 20 номов.

Название

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Древнеегипетское Та-меху означает «Земля папируса». Также в русскоязычной традиции эта область называется Низовье, Дельта. Ассирийцы называли его Муцур, Мисир (аккад. Muṣur, Miṣir). Завоевавшие эти территории арабы назвали (и называют) эту область Аль Бохейр (араб. Miṣr Baḥr‎ транслит.).

История

Нижний Египет был образован около IV тысячелетия до н. э. из множества мелких царств и имел самостоятельность до объединения Древнего Египта правителем Верхнего Египта Менесом, основателем I династии фараонов. Менес захватил Нижний Египет и объединил страну под одним правителем. При этом ещё длительное время Нижний и Верхний Египты были самостоятельными государствами, на что указывает титул фараона: «царь Верхнего и Нижнего Египта», а также факт разделения египетского государственного аппарата напополам, при этом одна половина была в Верхнем, а другая в Нижнем Египте. Согласно теории советского ученого Всеволода Авдиева, окончательно Египет стал един при фараоне Нармере, на что, по мнению Авдиева, указывает двойное изображение Нармера на древнеегипетской шиферной таблице (на самом деле таблица из алевролита, классификация её материала как шифер ошибочна), на которой выбита надпись «царь вывел из страны Озера Гарпуны 6 тысяч пленных», при этом на одном изображении Нармера на нём корона Верхнего Египта, а на втором корона Нижнего Египта.

В 664 году до н. э. Нижний Египет был взят под контроль эфиопами, во главе с их царем Тануатамоном. Затем, на короткое время эфиопы потеряли над ним контроль вследствие поражения в войне с ассирийцами, но затем вскоре они снова временно захватили Нижний Египет. Под конец Нижний Египет снова объединился с Верхним Египтом при правлении Псамметиха I.

Во время ливийского правления (XI—VI века до н. э.) в Египте Нижний Египет распался на множество мелких государственных образований, во главе которых стояло множество ливийских правителей.

Связи с Верхним Египтом

Финансовые связи между Верхним и Нижним Египтом были слабы.

Литература

• Згурская М. П. [books.google.ru/books?id=S9mPAwAAQBAJ&pg=PA6&dq=Нижний+Египет&hl=ru&sa=X&ei=CUMzVam9HaqoygPu6IEo&ved=0CCMQ6AEwAQ#v=onepage&q=%D0%9D%D0%B8%D0%B6%D0%BD%D0%B8%D0%B9%20%D0%95%D0%B3%D0%B8%D0%BF%D0%B5%D1%82&f=false Загадки истории. Древний Египет]. — Directmedia, 2014. — 380 с. — (Загадки истории). — ISBN 9660346220.
• Гладкий В. Д. [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_myphology/5399 Нижний Египет] // Древний Мир. Энциклопедический словарь в 2-х томах. — Центрполиграф, 1998. — Т. 1.
• Авдиев, Всеволод Игоревич. [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000054/index.shtml История Древнего Востока]. — Л.: Госполитиздат, 1953.
• [historic.ru/books/item/f00/s00/z0000016/index.shtml Всемирная история. Энциклопедия: в 10-ти томах] / Редакторы И. Лурье, М. Полтавский.. — М.: Государственное издательство политической литературы, 1956. — Т. 1. — 748 с.

Отрывок, характеризующий Нижний Египет

– Как фамилия?
– Граф Ростов.
– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».

Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».


В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
Туман стал так силен, что, несмотря на то, что рассветало, не видно было в десяти шагах перед собою. Кусты казались громадными деревьями, ровные места – обрывами и скатами. Везде, со всех сторон, можно было столкнуться с невидимым в десяти шагах неприятелем. Но долго шли колонны всё в том же тумане, спускаясь и поднимаясь на горы, минуя сады и ограды, по новой, непонятной местности, нигде не сталкиваясь с неприятелем. Напротив того, то впереди, то сзади, со всех сторон, солдаты узнавали, что идут по тому же направлению наши русские колонны. Каждому солдату приятно становилось на душе оттого, что он знал, что туда же, куда он идет, то есть неизвестно куда, идет еще много, много наших.
– Ишь ты, и курские прошли, – говорили в рядах.
– Страсть, братец ты мой, что войски нашей собралось! Вечор посмотрел, как огни разложили, конца краю не видать. Москва, – одно слово!
Хотя никто из колонных начальников не подъезжал к рядам и не говорил с солдатами (колонные начальники, как мы видели на военном совете, были не в духе и недовольны предпринимаемым делом и потому только исполняли приказания и не заботились о том, чтобы повеселить солдат), несмотря на то, солдаты шли весело, как и всегда, идя в дело, в особенности в наступательное. Но, пройдя около часу всё в густом тумане, большая часть войска должна была остановиться, и по рядам пронеслось неприятное сознание совершающегося беспорядка и бестолковщины. Каким образом передается это сознание, – весьма трудно определить; но несомненно то, что оно передается необыкновенно верно и быстро разливается, незаметно и неудержимо, как вода по лощине. Ежели бы русское войско было одно, без союзников, то, может быть, еще прошло бы много времени, пока это сознание беспорядка сделалось бы общею уверенностью; но теперь, с особенным удовольствием и естественностью относя причину беспорядков к бестолковым немцам, все убедились в том, что происходит вредная путаница, которую наделали колбасники.