Мавретания

Эта статья — о государстве Древнего мира. О современном государстве см. Мавритания.

Маврета́ния (лат. Mauretania) — историческая область на севере Африки на территории современных Западного Алжира и Северного Марокко.

До колонизации финикийцами основным населением Мавретании являлись негроидные народы, поэтому семитские народы называли африканцев ливийцами, а римляне — маврами. После разгрома Нумидии и Мавретанских царств пунами и, позднее, римлянами в регионе распространилось влияние карфагенян и берберов. После освоения африканского побережья пунами в регионе начали возникать города. Первым известным по имени правителем этих мест был нумидийский царь Сифакс.

Мавретанское царство

С конца II века до н. э. римские историки упоминают царей Мавретании. Верным союзником Рима был Бокх I, прославившийся пленением своего зятя — нумидийского царя Югурты. За эту услугу ему было позволено оккупировать западную часть Нумидии.

После смерти в 33 году до н. э. Бокха II Мавретанское царство потеряло политическую самостоятельность. Римляне создали на его территории вассальное государство во главе с Юбой II. В 40 году н. э. последний мавретанский царь Птолемей был умерщвлён, а его земли перешли в руки императора Калигулы.

Римская провинция

В 44 году римский император Клавдий по реке Мулуя разделил Мавретанию на две провинции — Цезарейскую с центром в Цезарее (запад Алжира) и Тингитанскую с центром в Тингисе (север Марокко). В конце III века восточная часть Цезарейской Мавретании была выделена в отдельную провинцию под названием Мавретании Ситифенской.

Римские императоры утратили контроль над Мавретанией в 420-е годы в связи с нашествием вандалов. Владычество последних над этим регионом было номинальным, как и византийцы позднее, они твёрдо контролировали лишь побережье и район Тингиса. Вплоть до прихода арабов фактическими хозяевами внутренних районов Мавретании были местные князьки.

Мавретания Цезарейская		Мавритания Тингитанская

Поздняя Античность

Подробное рассмотрение темы: Диоцез Африка

Романо-Мавретанское королевство

Во время кризиса Римской империи III века, части Мавретании были отвоеваны берберами. Римская власть стала распространяться только на некоторые прибрежные города (такие как Септум (Сеута) в Мавретании Тингитанской и Шаршал в Мавритании Цезарейской). Исторические источники о внутренних районах редки, скорее всего эти территории контролировались местными берберскими правителями, однако, римская культура имела определенное влияние, и как правило, местные правительства, хоть и номинально, но признавали сюзеренитет римских императоров.

Судя по надписям из Алтавы (западный Алжир), правитель государства Масуна, описывал себя как rex gentium Maurorum et Romanorum (король римских и мавретанских народов). Алтава позже была столицей уже другого правителя, Гармула или Гармулия, который сопротивлялся экспансии Византии в Африке, но был повержен в 578 году.

Византийский историк Прокопий Кесарийский упоминал ещё одного независимого правителя, Мастигаса, который контролировал большую часть Мавретании Цезарейской в 530-х годах.

Королевство вандалов и аланов

Вандалы начали захват римской провинции в 420-х годах. В 431 году после длительной осады пал город Гиппон Царский (Гиппон) и стал первой столицей Вандало-Аланского королевства, позже в 439 году пал Карфаген, который стал и оставался новой столицей до падения королевства. В 441 году император Феодосий II выслал большой флот против вандалов к Сицилии, однако вторжение гуннов на севере заставило его отозвать войска. В 442 году Западная Римская империя по мирному договору признала ранее бывшую римскую Проконсульскую Африку за вандалами, позже вандалы захватили и другие римские территории, такие как Мавретанские провинции, Сардинию, Корсику, Балеарские острова вблизи Испании, Сицилию.

Вандалы контролировали Африку и другие завоеванные у римлян провинции в течение еще 90 лет, пока восточно-римский император Юстиниан I, в результате Вандальской войны не вернул контроль над Мавретанией и другими занятыми вандалами провинциями римлянам.

Бывшие провинции римского Диоцеза Африка в основном сохранялись за вандалами, но большая часть Мавретании, в том числе почти вся Мавретания Тингитанская, значительная часть Мавретании Цезарейской и Мавретании Ситифенсийской (Mauretania Sitifensis), а так же большая часть внутренний Нумидии и Бизацены, были потерянны в результате нашествия берберских племен, в наше время называемых маврами (общий термин для берберских племен провинции Мавретания).

Преторианская префектура Африка

В 533 году восточно-римская армия, под предводительством Велисария победила Королевство вандалов и аланов и вернула ранее утраченные римлянами земли Африки. В апреле 534 года император Юстиниан I опубликовал законы об административной организации недавно приобретенных территорий.

Юстиниан I восстановил старое административное деление, но перевел губернатора Карфагена в высший административный чин Префекта претория, тем самым Диоцез Африка традиционно подчинявшийся Преторианской префектуре Италии стал самостоятельной административной единицей.

Литература

• Andreas Gutsfeld: Römische Herrschaft und einheimischer Widerstand in Nordafrika. Militärische Auseinandersetzungen Roms mit den Nomaden. Stuttgart 1989. ISBN 3-515055-49-5.
• Claude Lepelley: Afrika. In: Ders. (Hrsg.): Rom und das Reich 44 v. Chr. — 260 n. Chr. Bd. 2: Die Regionen des Reiches. München & Leipzig 2001. ISBN 3-937872-28-0, S. 107—120.
• Christian Witschel: Zur Situation des römischen Africa während des 3. Jahrhunderts. In: Klaus-Peter Johne, Thomas Gerhardt, Udo Hartmann (Hrsg.): Deleto paene imperio Romano. Transformationsprozesse des Römischen Reiches im 3. Jahrhundert und ihre Rezeption in der Neuzeit. Stuttgart 2006. ISBN 3-515-08941-1, S. 145—222.

Отрывок, характеризующий Мавретания

«Вот когда начинается потеха», подумал Анатоль и с улыбкой подсел к старому князю.
– Ну, вот что: вы, мой милый, говорят, за границей воспитывались. Не так, как нас с твоим отцом дьячок грамоте учил. Скажите мне, мой милый, вы теперь служите в конной гвардии? – спросил старик, близко и пристально глядя на Анатоля.
– Нет, я перешел в армию, – отвечал Анатоль, едва удерживаясь от смеха.
– А! хорошее дело. Что ж, хотите, мой милый, послужить царю и отечеству? Время военное. Такому молодцу служить надо, служить надо. Что ж, во фронте?
– Нет, князь. Полк наш выступил. А я числюсь. При чем я числюсь, папа? – обратился Анатоль со смехом к отцу.
– Славно служит, славно. При чем я числюсь! Ха ха ха! – засмеялся князь Николай Андреевич.
И Анатоль засмеялся еще громче. Вдруг князь Николай Андреевич нахмурился.
– Ну, ступай, – сказал он Анатолю.
Анатоль с улыбкой подошел опять к дамам.
– Ведь ты их там за границей воспитывал, князь Василий? А? – обратился старый князь к князю Василью.
– Я делал, что мог; и я вам скажу, что тамошнее воспитание гораздо лучше нашего.
– Да, нынче всё другое, всё по новому. Молодец малый! молодец! Ну, пойдем ко мне.
Он взял князя Василья под руку и повел в кабинет.
Князь Василий, оставшись один на один с князем, тотчас же объявил ему о своем желании и надеждах.
– Что ж ты думаешь, – сердито сказал старый князь, – что я ее держу, не могу расстаться? Вообразят себе! – проговорил он сердито. – Мне хоть завтра! Только скажу тебе, что я своего зятя знать хочу лучше. Ты знаешь мои правила: всё открыто! Я завтра при тебе спрошу: хочет она, тогда пусть он поживет. Пускай поживет, я посмотрю. – Князь фыркнул.
– Пускай выходит, мне всё равно, – закричал он тем пронзительным голосом, которым он кричал при прощаньи с сыном.
– Я вам прямо скажу, – сказал князь Василий тоном хитрого человека, убедившегося в ненужности хитрить перед проницательностью собеседника. – Вы ведь насквозь людей видите. Анатоль не гений, но честный, добрый малый, прекрасный сын и родной.
– Ну, ну, хорошо, увидим.
Как оно всегда бывает для одиноких женщин, долго проживших без мужского общества, при появлении Анатоля все три женщины в доме князя Николая Андреевича одинаково почувствовали, что жизнь их была не жизнью до этого времени. Сила мыслить, чувствовать, наблюдать мгновенно удесятерилась во всех их, и как будто до сих пор происходившая во мраке, их жизнь вдруг осветилась новым, полным значения светом.
Княжна Марья вовсе не думала и не помнила о своем лице и прическе. Красивое, открытое лицо человека, который, может быть, будет ее мужем, поглощало всё ее внимание. Он ей казался добр, храбр, решителен, мужествен и великодушен. Она была убеждена в этом. Тысячи мечтаний о будущей семейной жизни беспрестанно возникали в ее воображении. Она отгоняла и старалась скрыть их.
«Но не слишком ли я холодна с ним? – думала княжна Марья. – Я стараюсь сдерживать себя, потому что в глубине души чувствую себя к нему уже слишком близкою; но ведь он не знает всего того, что я о нем думаю, и может вообразить себе, что он мне неприятен».
И княжна Марья старалась и не умела быть любезной с новым гостем. «La pauvre fille! Elle est diablement laide», [Бедная девушка, она дьявольски дурна собою,] думал про нее Анатоль.
M lle Bourienne, взведенная тоже приездом Анатоля на высокую степень возбуждения, думала в другом роде. Конечно, красивая молодая девушка без определенного положения в свете, без родных и друзей и даже родины не думала посвятить свою жизнь услугам князю Николаю Андреевичу, чтению ему книг и дружбе к княжне Марье. M lle Bourienne давно ждала того русского князя, который сразу сумеет оценить ее превосходство над русскими, дурными, дурно одетыми, неловкими княжнами, влюбится в нее и увезет ее; и вот этот русский князь, наконец, приехал. У m lle Bourienne была история, слышанная ею от тетки, доконченная ею самой, которую она любила повторять в своем воображении. Это была история о том, как соблазненной девушке представлялась ее бедная мать, sa pauvre mere, и упрекала ее за то, что она без брака отдалась мужчине. M lle Bourienne часто трогалась до слез, в воображении своем рассказывая ему , соблазнителю, эту историю. Теперь этот он , настоящий русский князь, явился. Он увезет ее, потом явится ma pauvre mere, и он женится на ней. Так складывалась в голове m lle Bourienne вся ее будущая история, в самое то время как она разговаривала с ним о Париже. Не расчеты руководили m lle Bourienne (она даже ни минуты не обдумывала того, что ей делать), но всё это уже давно было готово в ней и теперь только сгруппировалось около появившегося Анатоля, которому она желала и старалась, как можно больше, нравиться.
Маленькая княгиня, как старая полковая лошадь, услыхав звук трубы, бессознательно и забывая свое положение, готовилась к привычному галопу кокетства, без всякой задней мысли или борьбы, а с наивным, легкомысленным весельем.
Несмотря на то, что Анатоль в женском обществе ставил себя обыкновенно в положение человека, которому надоедала беготня за ним женщин, он чувствовал тщеславное удовольствие, видя свое влияние на этих трех женщин. Кроме того он начинал испытывать к хорошенькой и вызывающей Bourienne то страстное, зверское чувство, которое на него находило с чрезвычайной быстротой и побуждало его к самым грубым и смелым поступкам.
Общество после чаю перешло в диванную, и княжну попросили поиграть на клавикордах. Анатоль облокотился перед ней подле m lle Bourienne, и глаза его, смеясь и радуясь, смотрели на княжну Марью. Княжна Марья с мучительным и радостным волнением чувствовала на себе его взгляд. Любимая соната переносила ее в самый задушевно поэтический мир, а чувствуемый на себе взгляд придавал этому миру еще большую поэтичность. Взгляд же Анатоля, хотя и был устремлен на нее, относился не к ней, а к движениям ножки m lle Bourienne, которую он в это время трогал своею ногою под фортепиано. M lle Bourienne смотрела тоже на княжну, и в ее прекрасных глазах было тоже новое для княжны Марьи выражение испуганной радости и надежды.
«Как она меня любит! – думала княжна Марья. – Как я счастлива теперь и как могу быть счастлива с таким другом и таким мужем! Неужели мужем?» думала она, не смея взглянуть на его лицо, чувствуя всё тот же взгляд, устремленный на себя.
Ввечеру, когда после ужина стали расходиться, Анатоль поцеловал руку княжны. Она сама не знала, как у ней достало смелости, но она прямо взглянула на приблизившееся к ее близоруким глазам прекрасное лицо. После княжны он подошел к руке m lle Bourienne (это было неприлично, но он делал всё так уверенно и просто), и m lle Bourienne вспыхнула и испуганно взглянула на княжну.
«Quelle delicatesse» [Какая деликатность,] – подумала княжна. – Неужели Ame (так звали m lle Bourienne) думает, что я могу ревновать ее и не ценить ее чистую нежность и преданность ко мне. – Она подошла к m lle Bourienne и крепко ее поцеловала. Анатоль подошел к руке маленькой княгини.
– Non, non, non! Quand votre pere m'ecrira, que vous vous conduisez bien, je vous donnerai ma main a baiser. Pas avant. [Нет, нет, нет! Когда отец ваш напишет мне, что вы себя ведете хорошо, тогда я дам вам поцеловать руку. Не прежде.] – И, подняв пальчик и улыбаясь, она вышла из комнаты.