Крит и Киренаика

См. также: Киренаика (римская провинция)

Крит и Киренаика (лат. Creta et Cyrenaica) — провинция Римской империи, созданная в 27 году до н. э. Включала средиземноморский остров Крит и область Киренаика в северо-восточной Африке. Располагалась на северо-восток по побережью от залива Большой Сирт (совр. Сидра) до пограничной с Египтом областью Мармарикой. Значительная часть территории приходилась на плоскогорье Барка.

В наши дни провинции соответствует северо-восток государства Ливия и принадлежащий Греции остров Крит.

Северная Киренаика в этот период называлась Пентаполис (др.-греч. Πενντάπολις — «Пятиградье»). Некоторые авторы выделяли на юге Киренаики земли Насамонии (область проживания насамонов) и Авгилии (район оазиса Авгила, совр. Джалу). Также включала часть Мармарики и Сиртики. Все вместе эти области были частью более обширного исторического региона — Ливия, поэтому у многих античных авторов названия «Ливия», «Ливийский» прилагались к топонимам этой местности (например Ливийский Пентаполь).

Площадь провинции — около 250 000 км² (Киренаика) и 8336 км² (Крит).

Административное положение

В 34 г. до н. э. Марк Антоний объявил римскую провинцию Киренаика царством и отдал её во владение дочери Клеопатры — Клеопатре Селене II. После триумфа над Марком Антонием в 29 г. до н. э. Октавиан Август вернул Киренаику в состав римского государства, и в 27 году до н. э. вместе с Критом она составила сенатскую провинцию, управитель которой носил титул проконсула. После административно-территориальных реформ Диоклетиана в конце III века провинция была раздлена на три части: Верхняя Ливия, Нижняя Ливия и Крит.

География

Современная локация: часть провинции в Африке — северо-восток территории, соответствующей современному государству Ливия (муниципалитеты Эль-Хизам-Эль-Ахдар, Эль-Джебал-Эль-Ахдар, Эль-Мардж, Эль-Губба, Бенгази, Дерна и частично Адждабия, Эль-Бутнан, Эль-Вахат). Часть провинции на Греческом Крите — номы Хания, Ираклион, Ласити, Ретимни.

Жизнь провинции

Общество

Две части провинции — Киренаика и Крит, связанны были чисто формально, так как исторически и географически эти области тяготели к разным регионам — Киренаика испытывала сильное культурное влияние Египта и Востока, а Крит поддерживал отношения с материковой Грецией и сохранял многочисленные греческие традиции.

Крит. В правление римлян был отсталой аграрной окраиной, и вопросы касающиеся землевладений, как и везде были наиболее острыми. Частой судебной практикой того времени было разрешение земельных споров городов между собой и с частными владельцами. Много земли находилась под императорскими имениями и в собственности частных римских землевладельцев (например земли города Кносса были приписаны к городу Капуе в Италии).

На Крите имелось своё собственное общественное объединение — xoivov, а в городе Гортине существовало небольшое объединение римских граждан — conventus. Не значительной властью обладали старые (республиканские) магистратуры, занимавшиеся вопросами городского благоустройства, устройством зрелищ и игр, организацией культа императоров и т. п.

Киренаика. В этой части провинции население было более разнообразно — к горожанам относились эллины, наиболее многочисленная и привилегированная группа (им был открыт доступ в гимнасии и эфебии), сельскими жителями были в основном коренное ливийское население. Также значительна была доля иудейских переселенцев. Римлян было мало, упоминается перепись, по которой римлян всех возрастов, имеющих ценз в 2500 денариев, проживает всего 215 человек.

Формы политических объединений в Киренаике были скорее этническими: у эллинов был — corpus (организация которая несла ответственность за государственные повинности своих членов), у евреев — менее политизированные землячества. Римляне не имели в Киренаике своего conventus, но упоминаются некоторые «тайные сообщества» — συνωμο(η)σίας. Не сохранилось упоминания о местной организации, представляющей всю область — xoivov, хотя есть сведения о послах от Киренаики в Рим (в эдиктах Августа из Кирены, у Тацита). Римское гражданство, сначала бывшее привилегией только римлян, постепенно распространялось среди всего населения, уже до эдикта Каракаллы в 212 г., значительная часть городского населения Киренаики пользовалась его правами, но уже значительно утратившими своё значение.

Близкое соседство с пустынными южными областями, населёнными враждебными римлянам племенами, заставляло держать здесь постоянные римские гарнизоны, что вызывало большое влияние на местные институты власти.

Религия

Крит. Издревле здесь процветали овеянные ореолом старины культы Зевса, Гермеса, Диктинны. По сообщению Филострата (V. Ар. IV 34), храм Асклепия в Лебене привлекал в III в. паломников не только со всего Крита, но и из Ливии. Существовала также должность верховного жреца — sacerdos provinciae, который был служителем императорского культа.

Экономика

Крит. Вмешательство римлян в хозяйственную деятельность заключалось в развитии земледелия и строительстве (водопроводы, общественные здания, прокладывание дорог). Но по сравнению с другими провинциями в I—II вв. размах римского строительства на Крите был относительно невелик. Некоторые города (Гортина, Кносс) чеканили свою монету (подтверждённые находки — до сер. I в.).

Киренаика. Управляющий провинцией проконсул ведал также чеканкой монет в Киренаике, которые имели различные изображения и символы для каждой из областей.

Города

Города римской эпохи и значительные постройки оставленные римлянами:

Крит:

• Гортина — адм. центр (театр, дворец проконсула, одеон (построен при Августе))
• Кносс
• Кидония (Cydonia)
• Фест

Города Киренаики с запада на восток, * отмечены входившие в Пентаполь:

• Береника (Беренекида)* — переименованный город Евхеспариды (или Гесперида, осн. VI-V вв. до н. э., современный Бенгази).
• Арсиноя* переименованный город Тевхира (осн. VI-V вв. до н. э., совр. Тукра)
• Птолемаида* (совр. Тахира) сначала порт Барки.
• Аполлония Киренская* (позже Фикунт, Сусуза, осн. VI-V вв. до н. э., совр. Суса) сначала порт Кирены.
• Дарнида (Дарданис, Дарнис)

Внутри страны:

• Кирена* (осн. 631 г. до н. э.)
• Барка (осн. VI-V вв. до н. э., совр. Аль-Мардж)

История

• 46 г. — землетрясение на Крите, после которого в ряде критских городов римлянами организовывались значительные восстановительные работы.
• Тацит сообщает о трёх случаях привлечения управителя провинции к ответу за вымогательство — при Тиберии, Нероне и Веспасиане

Литература

• Васильев А. К. Киренаика // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Машкин Н. А. [ancientrome.ru/publik/maschkin/maschkin01.htm Эдикты Августа из Киренаики]. — «Вестник древней истории», 1938 г.
• Жебелев С.А. [ancientrome.ru/publik/jebeljov/jebeljov02-f.htm Манифест Птолемея Киренского]. — Известия АН СССР. Отделение общественных наук., 1933 г.

Отрывок, характеризующий Крит и Киренаика

В это время он получил письмо от жены, которая умоляла его о свидании, писала о своей грусти по нем и о желании посвятить ему всю свою жизнь.
В конце письма она извещала его, что на днях приедет в Петербург из за границы.
Вслед за письмом в уединение Пьера ворвался один из менее других уважаемых им братьев масонов и, наведя разговор на супружеские отношения Пьера, в виде братского совета, высказал ему мысль о том, что строгость его к жене несправедлива, и что Пьер отступает от первых правил масона, не прощая кающуюся.
В это же самое время теща его, жена князя Василья, присылала за ним, умоляя его хоть на несколько минут посетить ее для переговоров о весьма важном деле. Пьер видел, что был заговор против него, что его хотели соединить с женою, и это было даже не неприятно ему в том состоянии, в котором он находился. Ему было всё равно: Пьер ничто в жизни не считал делом большой важности, и под влиянием тоски, которая теперь овладела им, он не дорожил ни своею свободою, ни своим упорством в наказании жены.
«Никто не прав, никто не виноват, стало быть и она не виновата», думал он. – Ежели Пьер не изъявил тотчас же согласия на соединение с женою, то только потому, что в состоянии тоски, в котором он находился, он не был в силах ничего предпринять. Ежели бы жена приехала к нему, он бы теперь не прогнал ее. Разве не всё равно было в сравнении с тем, что занимало Пьера, жить или не жить с женою?
Не отвечая ничего ни жене, ни теще, Пьер раз поздним вечером собрался в дорогу и уехал в Москву, чтобы повидаться с Иосифом Алексеевичем. Вот что писал Пьер в дневнике своем.
«Москва, 17 го ноября.
Сейчас только приехал от благодетеля, и спешу записать всё, что я испытал при этом. Иосиф Алексеевич живет бедно и страдает третий год мучительною болезнью пузыря. Никто никогда не слыхал от него стона, или слова ропота. С утра и до поздней ночи, за исключением часов, в которые он кушает самую простую пищу, он работает над наукой. Он принял меня милостиво и посадил на кровати, на которой он лежал; я сделал ему знак рыцарей Востока и Иерусалима, он ответил мне тем же, и с кроткой улыбкой спросил меня о том, что я узнал и приобрел в прусских и шотландских ложах. Я рассказал ему всё, как умел, передав те основания, которые я предлагал в нашей петербургской ложе и сообщил о дурном приеме, сделанном мне, и о разрыве, происшедшем между мною и братьями. Иосиф Алексеевич, изрядно помолчав и подумав, на всё это изложил мне свой взгляд, который мгновенно осветил мне всё прошедшее и весь будущий путь, предлежащий мне. Он удивил меня, спросив о том, помню ли я, в чем состоит троякая цель ордена: 1) в хранении и познании таинства; 2) в очищении и исправлении себя для воспринятия оного и 3) в исправлении рода человеческого чрез стремление к таковому очищению. Какая есть главнейшая и первая цель из этих трех? Конечно собственное исправление и очищение. Только к этой цели мы можем всегда стремиться независимо от всех обстоятельств. Но вместе с тем эта то цель и требует от нас наиболее трудов, и потому, заблуждаясь гордостью, мы, упуская эту цель, беремся либо за таинство, которое недостойны воспринять по нечистоте своей, либо беремся за исправление рода человеческого, когда сами из себя являем пример мерзости и разврата. Иллюминатство не есть чистое учение именно потому, что оно увлеклось общественной деятельностью и преисполнено гордости. На этом основании Иосиф Алексеевич осудил мою речь и всю мою деятельность. Я согласился с ним в глубине души своей. По случаю разговора нашего о моих семейных делах, он сказал мне: – Главная обязанность истинного масона, как я сказал вам, состоит в совершенствовании самого себя. Но часто мы думаем, что, удалив от себя все трудности нашей жизни, мы скорее достигнем этой цели; напротив, государь мой, сказал он мне, только в среде светских волнений можем мы достигнуть трех главных целей: 1) самопознания, ибо человек может познавать себя только через сравнение, 2) совершенствования, только борьбой достигается оно, и 3) достигнуть главной добродетели – любви к смерти. Только превратности жизни могут показать нам тщету ее и могут содействовать – нашей врожденной любви к смерти или возрождению к новой жизни. Слова эти тем более замечательны, что Иосиф Алексеевич, несмотря на свои тяжкие физические страдания, никогда не тяготится жизнию, а любит смерть, к которой он, несмотря на всю чистоту и высоту своего внутреннего человека, не чувствует еще себя достаточно готовым. Потом благодетель объяснил мне вполне значение великого квадрата мироздания и указал на то, что тройственное и седьмое число суть основание всего. Он советовал мне не отстраняться от общения с петербургскими братьями и, занимая в ложе только должности 2 го градуса, стараться, отвлекая братьев от увлечений гордости, обращать их на истинный путь самопознания и совершенствования. Кроме того для себя лично советовал мне первее всего следить за самим собою, и с этою целью дал мне тетрадь, ту самую, в которой я пишу и буду вписывать впредь все свои поступки».
«Петербург, 23 го ноября.
«Я опять живу с женой. Теща моя в слезах приехала ко мне и сказала, что Элен здесь и что она умоляет меня выслушать ее, что она невинна, что она несчастна моим оставлением, и многое другое. Я знал, что ежели я только допущу себя увидать ее, то не в силах буду более отказать ей в ее желании. В сомнении своем я не знал, к чьей помощи и совету прибегнуть. Ежели бы благодетель был здесь, он бы сказал мне. Я удалился к себе, перечел письма Иосифа Алексеевича, вспомнил свои беседы с ним, и из всего вывел то, что я не должен отказывать просящему и должен подать руку помощи всякому, тем более человеку столь связанному со мною, и должен нести крест свой. Но ежели я для добродетели простил ее, то пускай и будет мое соединение с нею иметь одну духовную цель. Так я решил и так написал Иосифу Алексеевичу. Я сказал жене, что прошу ее забыть всё старое, прошу простить мне то, в чем я мог быть виноват перед нею, а что мне прощать ей нечего. Мне радостно было сказать ей это. Пусть она не знает, как тяжело мне было вновь увидать ее. Устроился в большом доме в верхних покоях и испытываю счастливое чувство обновления».


Как и всегда, и тогда высшее общество, соединяясь вместе при дворе и на больших балах, подразделялось на несколько кружков, имеющих каждый свой оттенок. В числе их самый обширный был кружок французский, Наполеоновского союза – графа Румянцева и Caulaincourt'a. В этом кружке одно из самых видных мест заняла Элен, как только она с мужем поселилась в Петербурге. У нее бывали господа французского посольства и большое количество людей, известных своим умом и любезностью, принадлежавших к этому направлению.
Элен была в Эрфурте во время знаменитого свидания императоров, и оттуда привезла эти связи со всеми Наполеоновскими достопримечательностями Европы. В Эрфурте она имела блестящий успех. Сам Наполеон, заметив ее в театре, сказал про нее: «C'est un superbe animal». [Это прекрасное животное.] Успех ее в качестве красивой и элегантной женщины не удивлял Пьера, потому что с годами она сделалась еще красивее, чем прежде. Но удивляло его то, что за эти два года жена его успела приобрести себе репутацию
«d'une femme charmante, aussi spirituelle, que belle». [прелестной женщины, столь же умной, сколько красивой.] Известный рrince de Ligne [князь де Линь] писал ей письма на восьми страницах. Билибин приберегал свои mots [словечки], чтобы в первый раз сказать их при графине Безуховой. Быть принятым в салоне графини Безуховой считалось дипломом ума; молодые люди прочитывали книги перед вечером Элен, чтобы было о чем говорить в ее салоне, и секретари посольства, и даже посланники, поверяли ей дипломатические тайны, так что Элен была сила в некотором роде. Пьер, который знал, что она была очень глупа, с странным чувством недоуменья и страха иногда присутствовал на ее вечерах и обедах, где говорилось о политике, поэзии и философии. На этих вечерах он испытывал чувство подобное тому, которое должен испытывать фокусник, ожидая всякий раз, что вот вот обман его откроется. Но оттого ли, что для ведения такого салона именно нужна была глупость, или потому что сами обманываемые находили удовольствие в этом обмане, обман не открывался, и репутация d'une femme charmante et spirituelle так непоколебимо утвердилась за Еленой Васильевной Безуховой, что она могла говорить самые большие пошлости и глупости, и всё таки все восхищались каждым ее словом и отыскивали в нем глубокий смысл, которого она сама и не подозревала.