Бирман, Борис Наумович

Борис Бирман
Имя при рождении:	Борис Наумович Бирман
Дата рождения:	1 сентября 1966(1966-09-01) (57 лет)
Место рождения:	Ленинград, РСФСР, СССР
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	актёр, сценарист, кинорежиссёр

Борис Наумович Би́рман (творческий псевдоним Борис Вишневский) (род. 1 сентября 1966, Ленинград) — российский актёр, бард, кинорежиссёр и сценарист.

Биография

Родился в семье кинорежиссёра Наума Бирмана и Беллы Григорьевны, главного администратора дворца культуры Выборга. В 1987 году он окончил Ленинградский государственный институт театра, музыки и кинематографии, где занимался на курсе А. И. Кацмана.

В 1988—1990 годах Бирман работал актёром в Государственном театре-студии «Народный дом».

В кино он дебютировал в 1979 году, сыграв в киноповести «Бабушкин внук».

Известность актёр приобрел благодаря работам в сериалах «Чёрный ворон» (в его создании он участвовал и как соавтор сценария), «Бандитский Петербург», «Подружка Осень», «Европейский конвой», всего более 15 киносериалов. В 2003 году Владимир Бортко пригласил Бирмана на роль Птицына в своём телесериале «Идиот». Живёт в Санкт-Петербурге.

Авторская песня

В 1995 году стал лауреатом Всероссийского конкурса артистов эстрады, а в 1996 году получил диплом газеты «Московский комсомолец» на международном конкурсе актёрской песни имени Андрея Миронова.

Фильмография

Актёр

• 1979 — Бабушкин внук — Лёня
• 1980 — Мы смерти смотрели в лицо — Серёжа Марков (в титрах Боря Наумов)
• 1982 — Два голоса — Игорь Баклажанов
• 1989 — Сирано де Бержерак — эпизод
• 1990 — Пастернак — Стрельников
• 1991 — Миф о Леониде — Роман
• 1998 — Улицы разбитых фонарей (Серия «Отсутствие доказательств») — Игорь Юрьевич Борзых
• 2000 — Охота на Золушку— Меньших / Лещ
• 2000 — 2005 — Чёрный ворон — Леонид Рафалович
• 2001 — Агент национальной безопасности-3 (серия 29-30 «Ловушка») — Валерий Дутов, политик
• 2001 — Бандитский Петербург. Фильм 3. Крах Антибиотика — Саша Солдат
• 2001 — Крот — Сумский, финансист «Часовщика»
• 2001 — Убойная сила-2 — Стас (серия «След бумеранга»)
• 2001 — 2003 — Ниро Вульф и Арчи Гудвин (Серия «Летающий пистолет») — адвокат Арнольд
• 2002 — Время любить — Стас
• 2003 — Бандитский Петербург. Фильм 5. Опер — Александр Мальцев
• 2003 — Бандитский Петербург. Фильм 6. Журналист — Александр Мальцев
• 2003 — Европейский конвой (Россия, Украина) — Виктор
• 2003 — Идиот — Иван Петрович Птицын
• 2004 — Дорогая Маша Березина — Игорь Панин
• 2004 — Игра без правил
• 2004 — Тимур и его коммандос
• 2006 — 2007 — Ситуация 202 (Россия, Украина) — майор Медведь
• 2007 — Заговор — Пуришкевич
• 2007 — Месть — Леонид, друг Андрея
• 2008 — Ораниенбаум. Серебряный самурай — антиквар Глеб
• 2009 — Литейный («Справедливость») — Романов
• 2011 — Возмездие — адвокат Третьякова
• 2012 — Белый лебедь — Саша, водитель
• 2013 — Легенда для оперши — антиквар
• 2013 — Посредник — главврач
• 2015 — Лучше не бывает — муж Даши

Режиссёр

• 2009 — В огонь и воду (в производстве)
• 2011 — Сплит

Сценарист

• 2004 — Лабиринты разума (серия «Дежавю»)
• 2010 — Русский дубль

Призы и награды

• 1995 — лауреат Всероссийского конкурса артистов эстрады
• 1996 — дипломант Конкурса актёрской песни им. А. Миронова

Ссылки

• Борис Бирман (англ.) на сайте Internet Movie Database

Отрывок, характеризующий Бирман, Борис Наумович

– Позвольте вас поцеловать, голубчик, – сказал он. – Ах, как отлично! как хорошо! – И, поцеловав Денисова, он побежал на двор.
– Bosse! Vincent! – прокричал Петя, остановясь у двери.
– Вам кого, сударь, надо? – сказал голос из темноты. Петя отвечал, что того мальчика француза, которого взяли нынче.
– А! Весеннего? – сказал казак.
Имя его Vincent уже переделали: казаки – в Весеннего, а мужики и солдаты – в Висеню. В обеих переделках это напоминание о весне сходилось с представлением о молоденьком мальчике.
– Он там у костра грелся. Эй, Висеня! Висеня! Весенний! – послышались в темноте передающиеся голоса и смех.
– А мальчонок шустрый, – сказал гусар, стоявший подле Пети. – Мы его покормили давеча. Страсть голодный был!
В темноте послышались шаги и, шлепая босыми ногами по грязи, барабанщик подошел к двери.
– Ah, c'est vous! – сказал Петя. – Voulez vous manger? N'ayez pas peur, on ne vous fera pas de mal, – прибавил он, робко и ласково дотрогиваясь до его руки. – Entrez, entrez. [Ах, это вы! Хотите есть? Не бойтесь, вам ничего не сделают. Войдите, войдите.]
– Merci, monsieur, [Благодарю, господин.] – отвечал барабанщик дрожащим, почти детским голосом и стал обтирать о порог свои грязные ноги. Пете многое хотелось сказать барабанщику, но он не смел. Он, переминаясь, стоял подле него в сенях. Потом в темноте взял его за руку и пожал ее.
– Entrez, entrez, – повторил он только нежным шепотом.
«Ах, что бы мне ему сделать!» – проговорил сам с собою Петя и, отворив дверь, пропустил мимо себя мальчика.
Когда барабанщик вошел в избушку, Петя сел подальше от него, считая для себя унизительным обращать на него внимание. Он только ощупывал в кармане деньги и был в сомненье, не стыдно ли будет дать их барабанщику.


От барабанщика, которому по приказанию Денисова дали водки, баранины и которого Денисов велел одеть в русский кафтан, с тем, чтобы, не отсылая с пленными, оставить его при партии, внимание Пети было отвлечено приездом Долохова. Петя в армии слышал много рассказов про необычайные храбрость и жестокость Долохова с французами, и потому с тех пор, как Долохов вошел в избу, Петя, не спуская глаз, смотрел на него и все больше подбадривался, подергивая поднятой головой, с тем чтобы не быть недостойным даже и такого общества, как Долохов.
Наружность Долохова странно поразила Петю своей простотой.
Денисов одевался в чекмень, носил бороду и на груди образ Николая чудотворца и в манере говорить, во всех приемах выказывал особенность своего положения. Долохов же, напротив, прежде, в Москве, носивший персидский костюм, теперь имел вид самого чопорного гвардейского офицера. Лицо его было чисто выбрито, одет он был в гвардейский ваточный сюртук с Георгием в петлице и в прямо надетой простой фуражке. Он снял в углу мокрую бурку и, подойдя к Денисову, не здороваясь ни с кем, тотчас же стал расспрашивать о деле. Денисов рассказывал ему про замыслы, которые имели на их транспорт большие отряды, и про присылку Пети, и про то, как он отвечал обоим генералам. Потом Денисов рассказал все, что он знал про положение французского отряда.
– Это так, но надо знать, какие и сколько войск, – сказал Долохов, – надо будет съездить. Не зная верно, сколько их, пускаться в дело нельзя. Я люблю аккуратно дело делать. Вот, не хочет ли кто из господ съездить со мной в их лагерь. У меня мундиры с собою.
– Я, я… я поеду с вами! – вскрикнул Петя.
– Совсем и тебе не нужно ездить, – сказал Денисов, обращаясь к Долохову, – а уж его я ни за что не пущу.
– Вот прекрасно! – вскрикнул Петя, – отчего же мне не ехать?..
– Да оттого, что незачем.
– Ну, уж вы меня извините, потому что… потому что… я поеду, вот и все. Вы возьмете меня? – обратился он к Долохову.
– Отчего ж… – рассеянно отвечал Долохов, вглядываясь в лицо французского барабанщика.
– Давно у тебя молодчик этот? – спросил он у Денисова.
– Нынче взяли, да ничего не знает. Я оставил его пг'и себе.
– Ну, а остальных ты куда деваешь? – сказал Долохов.
– Как куда? Отсылаю под г'асписки! – вдруг покраснев, вскрикнул Денисов. – И смело скажу, что на моей совести нет ни одного человека. Разве тебе тг'удно отослать тг'идцать ли, тг'иста ли человек под конвоем в гог'од, чем маг'ать, я пг'ямо скажу, честь солдата.
– Вот молоденькому графчику в шестнадцать лет говорить эти любезности прилично, – с холодной усмешкой сказал Долохов, – а тебе то уж это оставить пора.
– Что ж, я ничего не говорю, я только говорю, что я непременно поеду с вами, – робко сказал Петя.
– А нам с тобой пора, брат, бросить эти любезности, – продолжал Долохов, как будто он находил особенное удовольствие говорить об этом предмете, раздражавшем Денисова. – Ну этого ты зачем взял к себе? – сказал он, покачивая головой. – Затем, что тебе его жалко? Ведь мы знаем эти твои расписки. Ты пошлешь их сто человек, а придут тридцать. Помрут с голоду или побьют. Так не все ли равно их и не брать?
Эсаул, щуря светлые глаза, одобрительно кивал головой.
– Это все г'авно, тут Рассуждать нечего. Я на свою душу взять не хочу. Ты говог'ишь – помг'ут. Ну, хог'ошо. Только бы не от меня.
Долохов засмеялся.
– Кто же им не велел меня двадцать раз поймать? А ведь поймают – меня и тебя, с твоим рыцарством, все равно на осинку. – Он помолчал. – Однако надо дело делать. Послать моего казака с вьюком! У меня два французских мундира. Что ж, едем со мной? – спросил он у Пети.
– Я? Да, да, непременно, – покраснев почти до слез, вскрикнул Петя, взглядывая на Денисова.
Опять в то время, как Долохов заспорил с Денисовым о том, что надо делать с пленными, Петя почувствовал неловкость и торопливость; но опять не успел понять хорошенько того, о чем они говорили. «Ежели так думают большие, известные, стало быть, так надо, стало быть, это хорошо, – думал он. – А главное, надо, чтобы Денисов не смел думать, что я послушаюсь его, что он может мной командовать. Непременно поеду с Долоховым во французский лагерь. Он может, и я могу».