Борота, Петар

Петар Борота
Общая информация
Родился	5 марта 1953(1953-03-05) Белград, ФНРЮ
Умер	12 февраля 2010(2010-02-12) (56 лет) Генуя, Италия
Гражданство	СФРЮ Сербия
Рост	182 см
Позиция	вратарь
Карьера
Клубная карьера*
1969—1975	ОФК (Белград)	131 (−?)
1976—1979	Партизан	77 (−?)
1979—1982	Челси	107 (−?)
1982	Брентфорд	0 (0)
1982—1983	Портимоненси	7 (−?)
1983—1984	Боавишта	15 (−?)
1984—1985	Порту	0 (0)
1986	Боавишта	0 (0)
Национальная сборная**
1977—1978	Югославия	4 (−?)
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Пе́тар Бо́рота (5 марта 1953 — 12 февраля 2010) — югославский футбольный вратарь, известный по выступлениям за белградский ОФК и лондонский «Челси». Кроме своих вратарских навыков, Борота был также известен эксцентричным стилем игры.

Биография

Начал профессиональную футбольную карьеру в ОФК в 1969 году, провёл 8 матчей за клуб в конце сезона. Впоследствии закрепился в основном составе клуба, вызывался в молодёжную сборную Югославии.

В 1975 году заключил соглашение о переходе в белградский клуб «Партизан». Перед переходом в новый клуб Борота прошёл срочную службу в рядах ЮНА, что заставило его пропустить целый сезон югославского чемпионата.

«Партизан»

Петар Борота присоединился к «Партизану» лишь в конце 1976 года, когда чемпионат Югославии уже был в разгаре. Несмотря на это, 23-летний голкипер провёл 27 матчей за сезон и в дальнейшем был основным вратарём команды. В это время он привлекался в состав сборной СФРЮ.

«Челси»

В марте 1979 года 26-летний голкипер перешёл в лондонский «Челси», в то время балансировавший на грани вылета из Первого английского дивизиона, за сумму в 70 000 фунтов стерлингов и сумел вытеснить из основного состава ветерана Питера Бонетти. Дебют Бороты пришёлся на матч с лидером чемпионата — «Ливерпулем», где «синие» смогли добиться ничьей 0:0. По итогам сезона, однако, клуб Бороты вылетел в низший по уровню дивизион и вернулся обратно лишь по итогам сезона 1983/84, когда Борота уже покинул клуб. Всего же за «Челси» Борота провёл 114 матчей; в 36 из них он оставлял ворота «на замке». В 1981 году он был признан лучшим игроком клуба по итогам сезона, в котором провёл 16 «сухих» матчей. Также голкипер запомнился болельщикам нестандартными действиями во время матчей, в частности, дриблингом против игроков соперника.

Последующая футбольная карьера

В 1982 году голкипер перешёл в «Брентфорд», за который сыграть ему не удалось. Более удачным оказалось выступление в Португалии, где Борота провёл в общей сложности более 20 матчей за 2 года в составе «Портимоненси» и «Боавишты», в которой Борота завершил профессиональную карьеру в 1986 году.

Занятия живописью

Кроме футбола Петар занимался абстрактной живописью. Его полотна демонстрировались на различных выставках. В 1994 году художница Рая Йованович опознала в одной из картин футболиста свою работу, похищенную у неё несколькими годами ранее. Борота был обвинён в краже произведения искусства и осуждён на 6 месяцев тюрьмы. После выхода из тюрьмы Петер, по совету своих друзей Вуядина Бошкова и Синишы Михайловича, переехал на постоянное место жительства в Геную.

Смерть

Скончался 12 февраля 2010 года в Генуе после тяжёлой болезни, в возрасте 56 лет.

Достижения

Командные

«Партизан»

• Чемпион Югославии (1): 1977/78

Итого: 1 трофей

Личные

• Игрок года по версии болельщиков «Челси» (1): 1981

Ссылки

• [reprezentacija.rs/index.php?option=com_content&view=article&id=931 Биография и статистика на сайте сборной Сербии по футболу]  (серб.)
• [www.chelseafc.com/page/LatestNews/0,,10268~1964697,00.html Petar Borota 1952—2010 — статья на сайте ФК «Челси»]
• [www.mondo.rs/s160689/Preminuo_legendarni_golman_Petar_Borota.html Preminuo legendarni golman Petar Borota]  (серб.)
• [www.national-football-teams.com/v2/player.php?id=22704 Статистика на сайте National Football Teams] (англ.)

Отрывок, характеризующий Борота, Петар

– Ayez confiance en Sa misericorde, [Доверьтесь Его милосердию,] – сказала она ему, указав ему диванчик, чтобы сесть подождать ее, сама неслышно направилась к двери, на которую все смотрели, и вслед за чуть слышным звуком этой двери скрылась за нею.
Пьер, решившись во всем повиноваться своей руководительнице, направился к диванчику, который она ему указала. Как только Анна Михайловна скрылась, он заметил, что взгляды всех, бывших в комнате, больше чем с любопытством и с участием устремились на него. Он заметил, что все перешептывались, указывая на него глазами, как будто со страхом и даже с подобострастием. Ему оказывали уважение, какого прежде никогда не оказывали: неизвестная ему дама, которая говорила с духовными лицами, встала с своего места и предложила ему сесть, адъютант поднял уроненную Пьером перчатку и подал ему; доктора почтительно замолкли, когда он проходил мимо их, и посторонились, чтобы дать ему место. Пьер хотел сначала сесть на другое место, чтобы не стеснять даму, хотел сам поднять перчатку и обойти докторов, которые вовсе и не стояли на дороге; но он вдруг почувствовал, что это было бы неприлично, он почувствовал, что он в нынешнюю ночь есть лицо, которое обязано совершить какой то страшный и ожидаемый всеми обряд, и что поэтому он должен был принимать от всех услуги. Он принял молча перчатку от адъютанта, сел на место дамы, положив свои большие руки на симметрично выставленные колени, в наивной позе египетской статуи, и решил про себя, что всё это так именно должно быть и что ему в нынешний вечер, для того чтобы не потеряться и не наделать глупостей, не следует действовать по своим соображениям, а надобно предоставить себя вполне на волю тех, которые руководили им.
Не прошло и двух минут, как князь Василий, в своем кафтане с тремя звездами, величественно, высоко неся голову, вошел в комнату. Он казался похудевшим с утра; глаза его были больше обыкновенного, когда он оглянул комнату и увидал Пьера. Он подошел к нему, взял руку (чего он прежде никогда не делал) и потянул ее книзу, как будто он хотел испытать, крепко ли она держится.
– Courage, courage, mon ami. Il a demande a vous voir. C'est bien… [Не унывать, не унывать, мой друг. Он пожелал вас видеть. Это хорошо…] – и он хотел итти.
Но Пьер почел нужным спросить:
– Как здоровье…
Он замялся, не зная, прилично ли назвать умирающего графом; назвать же отцом ему было совестно.
– Il a eu encore un coup, il y a une demi heure. Еще был удар. Courage, mon аmi… [Полчаса назад у него был еще удар. Не унывать, мой друг…]
Пьер был в таком состоянии неясности мысли, что при слове «удар» ему представился удар какого нибудь тела. Он, недоумевая, посмотрел на князя Василия и уже потом сообразил, что ударом называется болезнь. Князь Василий на ходу сказал несколько слов Лоррену и прошел в дверь на цыпочках. Он не умел ходить на цыпочках и неловко подпрыгивал всем телом. Вслед за ним прошла старшая княжна, потом прошли духовные лица и причетники, люди (прислуга) тоже прошли в дверь. За этою дверью послышалось передвиженье, и наконец, всё с тем же бледным, но твердым в исполнении долга лицом, выбежала Анна Михайловна и, дотронувшись до руки Пьера, сказала:
– La bonte divine est inepuisable. C'est la ceremonie de l'extreme onction qui va commencer. Venez. [Милосердие Божие неисчерпаемо. Соборование сейчас начнется. Пойдемте.]
Пьер прошел в дверь, ступая по мягкому ковру, и заметил, что и адъютант, и незнакомая дама, и еще кто то из прислуги – все прошли за ним, как будто теперь уж не надо было спрашивать разрешения входить в эту комнату.


Пьер хорошо знал эту большую, разделенную колоннами и аркой комнату, всю обитую персидскими коврами. Часть комнаты за колоннами, где с одной стороны стояла высокая красного дерева кровать, под шелковыми занавесами, а с другой – огромный киот с образами, была красно и ярко освещена, как бывают освещены церкви во время вечерней службы. Под освещенными ризами киота стояло длинное вольтеровское кресло, и на кресле, обложенном вверху снежно белыми, не смятыми, видимо, только – что перемененными подушками, укрытая до пояса ярко зеленым одеялом, лежала знакомая Пьеру величественная фигура его отца, графа Безухого, с тою же седою гривой волос, напоминавших льва, над широким лбом и с теми же характерно благородными крупными морщинами на красивом красно желтом лице. Он лежал прямо под образами; обе толстые, большие руки его были выпростаны из под одеяла и лежали на нем. В правую руку, лежавшую ладонью книзу, между большим и указательным пальцами вставлена была восковая свеча, которую, нагибаясь из за кресла, придерживал в ней старый слуга. Над креслом стояли духовные лица в своих величественных блестящих одеждах, с выпростанными на них длинными волосами, с зажженными свечами в руках, и медленно торжественно служили. Немного позади их стояли две младшие княжны, с платком в руках и у глаз, и впереди их старшая, Катишь, с злобным и решительным видом, ни на мгновение не спуская глаз с икон, как будто говорила всем, что не отвечает за себя, если оглянется. Анна Михайловна, с кроткою печалью и всепрощением на лице, и неизвестная дама стояли у двери. Князь Василий стоял с другой стороны двери, близко к креслу, за резным бархатным стулом, который он поворотил к себе спинкой, и, облокотив на нее левую руку со свечой, крестился правою, каждый раз поднимая глаза кверху, когда приставлял персты ко лбу. Лицо его выражало спокойную набожность и преданность воле Божией. «Ежели вы не понимаете этих чувств, то тем хуже для вас», казалось, говорило его лицо.