Валамир

Валамир готск. 𐍅𐌰𐌻𐌰𐌼𐌴𐍂𐍃/Walamers
Король остготов
440 — 469
Предшественник:	Вандалар
Преемник:	Теодемир
Вероисповедание:	арианство
Смерть:	469(0469)
Род:	Амалы
Отец:	Вандалар

Валами́р (готск. 𐍅𐌰𐌻𐌰𐌼𐌴𐍂𐍃/Walamers, лат. Valamirus) — король остготов, правил приблизительно в 440—469 годах, из династии Амалов. Старший сын Вандалара. При жизни Валамира оба младшие его брата, Теодемир и Видимир, не нося королевского сана, участвовали в управлении остготским народом и стояли во главе отдельных его племён. Характеризуя Валамира, Иордан в своём труде «О происхождении и деяниях гетов» писал, что тот отличался стойкостью в сохранении тайн, ласковостью в разговоре, уменьем распутать коварство.

Биография

Остготы под властью гуннов

В 451 году король гуннов Аттила двинулся в Галлию. За ним последовали многие народности, в том числе гепиды долины Тисы, которыми командовал король Ардарих, и остготы, находившиеся под началом братьев-королей Валамира, Тиодемира и Видимира. 15 июля 451 года в битве на Каталаунских полях гунны и подвластные им народы были остановлены римлянами, вестготами и их союзниками под руководством Аэция. Причём в этом сражении готы воевали против готов, остготы Валамира, Теодемира и Видимира бились против вестготов короля Теодориха I. Рассказывают даже, что некий Андагис из рода Амала метнул копьё убившее Теодориха I. Аттила отступил, а через два года в 453 году он умер.

Остготы селятся в Паннонии

После смерти Аттилы началась вражда между его сыновьями. Подвластные народы вернули себе свободу, первыми гепиды, король которых Ардарих в битве на реке Нетаде (Недао) в Паннонии в 454 году разгромил гуннов. В этом сражении погиб Эллак, сын Аттилы. Хотя остготы весьма неохотно вспоминали об этом и делали всё, чтобы их потомки забыли об этом неприятном факте, но почти нет сомнений, что в битве при Недао они сражались на стороне гуннов. Это положение дел верно запечатлела «Песнь о сыновьях госпожи Хельхен». После этого остготы, как побеждённая сторона были вынуждены сняться с насиженных мест и просить восточно-римского императора Маркиана разрешения поселиться в Империи. Маркиан предоставил им земли в Паннонии, при условии, что за ежегодную плату готы Валамира станут заслоном на паннонской Саве для защиты Далмации и Верхней Мёзии от других варваров. В происшедших перемещениях Валамир не смог удержать в своих руках королевскую власть над всеми гуннскими готами. Часть остготов, самое позднее после битвы при Недао, отказалась повиноваться Валамиру и поступили на воинскую службу в Константинополь. Они сперва находились под командованием родственника Валамира, некого Амала носящего латинское имя Триарий. А после того как он умер, видимо, во второй половине 50-х годов, власть принял его сын Теодорих Страбон. Остготы Амалов Андагиса и Анделы, которые в 451 году сражались под началом Валамира на стороне гуннов, после распада гуннского королевства тоже отделились от готов Валамира и поселились в Добрудже и в Северной Болгарии вместе с аланами, скирами и сарматскими садагарами.

Распределение земель между тремя братьями

В Паннонии остготы расселились в трёх кантонах, по числу братьев; Валамир как король был их верховным правителем. Самой западной из трёх частей правил Теодемир, самой слабой была центральная часть — младшего брата Видимира, тогда как Валамир как сильнейший взял себе восточную часть, которой грозила наибольшая опасность. Согласно современной географии Тиодемир владел центром и югом комитата Шомодь и северо-восточной Хорватией, Видимир — Верхней Славонией и Валамир — Нижней Славонией. Вероятно, Валамир и его братья располагали контингентом приблизительно из 18 000 воинов.

Попытка гуннов вновь подчинить остготов

Едва остготы заключили союз с императором, как на востоке вновь появились гунны. В 456 году они напали на короля Валамира, «беглого своего раба», причём так неожиданно, что он вынужден был обороняться один, без поддержки братьев. Всё же Валамиру удалось отбить нападение. Побеждённые, вероятно, отступили к Днепру. Утверждают, что в день, когда весть о победе Валамира достигла Теодемира, у того родился сын — будущий Теодорих Великий.

Отношения с Византией

В 457 году во главе Восточной империи стал Лев I; он попытался пересмотреть союз с паннонскими готами. «Привычные ежегодные выплаты» не поступали. Через два года в 459 году Валамир послал гонцов в Константинополь по поводу соблюдения верности договору. Но его посланцы вернулись только с одним сообщением — как хорошо при императорском дворе приняли Теодориха Страбона и его людей. Тогда Валамир начал войну. Остготы продвинулись по долине реки Моравы на юг до Эпира. Даже столица, Дураццо, оказалась в руках остготов. Восстание федератов достигло своей цели; имперское правительство выделило на «привычные ежегодные выплаты» 300 фунтов золота в год, и готы вернулись в Паннонию. Тогда же маленький Теодорих был послан как заложник в Константинополь и пробыл там 10 лет. В течение этого десятилетия между готами и римлянами сохранялся мир или, по крайней мере, то, что они хотели считать таковым.

Пока Валамир в 467 или 468 году подчинял оставшихся во Внутренней Паннонии сарматских садагаров, сын Аттилы Денгизик (Денгицих) попытался захватить город Бассианы между Сингидуном и Сирмием. Валамир повернул назад и разбил гуннов. Денгизик пал. Это была последняя попытка гуннов вернуть себе господство над остготами.

Выступление свевов и скиров. Гибель Валамира

В то время как силы остготов были связаны на востоке, через готскую Савию на Далмацию двинулись северопаннонские свевы. Они смогли беспрепятственно пройти по территории Теодемира, угнать готский скот, и, нагруженные добычей, повернули обратно. Однако Теодемир встретил их у озера Пелсо и взял в плен вместе с их предводителем Хунимундом. Чтобы получить свободу, свевскому королю пришлось стать «сыном Теодимира по оружию». Нежеланная честь, которая должна была упрочить его зависимость от готов, не произвела на свевского короля должного впечатления и он немедленно начал плести заговор против остготов. Прежде всего, он хотел разделить и ослабить готские силы. Либо ещё в 468 году, либо в начале 469 года против Валамира внезапно выступили скиры долины Тисы и он и на этот раз вновь остался один. Хотя остготы и победили, но сам Валамир пал в этом сражении. По словам Иордана, чтобы ободрить своих, он скакал перед войском верхом на коне; испугавшись, конь упал и сбросил седока, который тут же был пронзён вражескими копьями. Иоанн Антиохийский датирует переход власти от Валамира к Теодемиру консульством Зенона, то есть 469 годом.

Династия королей остготов
Предшественник: Вандалар	король остготов ок. 440 — 469	Преемник: Теодемир

Литература

• Иордан. О происхождении и деяниях гетов / Вступ. статья, пер., коммент. Е. Ч. Скржинской. — СПб.: Алетейя, 2013. — 512 с. — (Византийская библиотека. Источники). — ISBN 978-5-91419-854-8.
• Хервиг Вольфрам. Готы. От истоков до середины VI века / Перевод с немецкого Б. Миловидов, М. Щукин. — СПб.: Ювента, 2003. — 654 с. — (Историческая библиотека). — 2 000 экз. — ISBN 5-87399-142-1.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/_voelkerwanderung/w/walemer_ostgoten_koenig/walemer_ostgoten_koenig.html Genealogie Mittelalter: Walamer]  (нем.)

Отрывок, характеризующий Валамир

Кутузов поклонился, не изменяя улыбки.
– А я так убежден и, основываясь на последнем письме, которым почтил меня его высочество эрцгерцог Фердинанд, предполагаю, что австрийские войска, под начальством столь искусного помощника, каков генерал Мак, теперь уже одержали решительную победу и не нуждаются более в нашей помощи, – сказал Кутузов.
Генерал нахмурился. Хотя и не было положительных известий о поражении австрийцев, но было слишком много обстоятельств, подтверждавших общие невыгодные слухи; и потому предположение Кутузова о победе австрийцев было весьма похоже на насмешку. Но Кутузов кротко улыбался, всё с тем же выражением, которое говорило, что он имеет право предполагать это. Действительно, последнее письмо, полученное им из армии Мака, извещало его о победе и о самом выгодном стратегическом положении армии.
– Дай ка сюда это письмо, – сказал Кутузов, обращаясь к князю Андрею. – Вот изволите видеть. – И Кутузов, с насмешливою улыбкой на концах губ, прочел по немецки австрийскому генералу следующее место из письма эрцгерцога Фердинанда: «Wir haben vollkommen zusammengehaltene Krafte, nahe an 70 000 Mann, um den Feind, wenn er den Lech passirte, angreifen und schlagen zu konnen. Wir konnen, da wir Meister von Ulm sind, den Vortheil, auch von beiden Uferien der Donau Meister zu bleiben, nicht verlieren; mithin auch jeden Augenblick, wenn der Feind den Lech nicht passirte, die Donau ubersetzen, uns auf seine Communikations Linie werfen, die Donau unterhalb repassiren und dem Feinde, wenn er sich gegen unsere treue Allirte mit ganzer Macht wenden wollte, seine Absicht alabald vereitelien. Wir werden auf solche Weise den Zeitpunkt, wo die Kaiserlich Ruseische Armee ausgerustet sein wird, muthig entgegenharren, und sodann leicht gemeinschaftlich die Moglichkeit finden, dem Feinde das Schicksal zuzubereiten, so er verdient». [Мы имеем вполне сосредоточенные силы, около 70 000 человек, так что мы можем атаковать и разбить неприятеля в случае переправы его через Лех. Так как мы уже владеем Ульмом, то мы можем удерживать за собою выгоду командования обоими берегами Дуная, стало быть, ежеминутно, в случае если неприятель не перейдет через Лех, переправиться через Дунай, броситься на его коммуникационную линию, ниже перейти обратно Дунай и неприятелю, если он вздумает обратить всю свою силу на наших верных союзников, не дать исполнить его намерение. Таким образом мы будем бодро ожидать времени, когда императорская российская армия совсем изготовится, и затем вместе легко найдем возможность уготовить неприятелю участь, коей он заслуживает».]
Кутузов тяжело вздохнул, окончив этот период, и внимательно и ласково посмотрел на члена гофкригсрата.
– Но вы знаете, ваше превосходительство, мудрое правило, предписывающее предполагать худшее, – сказал австрийский генерал, видимо желая покончить с шутками и приступить к делу.
Он невольно оглянулся на адъютанта.
– Извините, генерал, – перебил его Кутузов и тоже поворотился к князю Андрею. – Вот что, мой любезный, возьми ты все донесения от наших лазутчиков у Козловского. Вот два письма от графа Ностица, вот письмо от его высочества эрцгерцога Фердинанда, вот еще, – сказал он, подавая ему несколько бумаг. – И из всего этого чистенько, на французском языке, составь mеmorandum, записочку, для видимости всех тех известий, которые мы о действиях австрийской армии имели. Ну, так то, и представь его превосходительству.
Князь Андрей наклонил голову в знак того, что понял с первых слов не только то, что было сказано, но и то, что желал бы сказать ему Кутузов. Он собрал бумаги, и, отдав общий поклон, тихо шагая по ковру, вышел в приемную.
Несмотря на то, что еще не много времени прошло с тех пор, как князь Андрей оставил Россию, он много изменился за это время. В выражении его лица, в движениях, в походке почти не было заметно прежнего притворства, усталости и лени; он имел вид человека, не имеющего времени думать о впечатлении, какое он производит на других, и занятого делом приятным и интересным. Лицо его выражало больше довольства собой и окружающими; улыбка и взгляд его были веселее и привлекательнее.
Кутузов, которого он догнал еще в Польше, принял его очень ласково, обещал ему не забывать его, отличал от других адъютантов, брал с собою в Вену и давал более серьезные поручения. Из Вены Кутузов писал своему старому товарищу, отцу князя Андрея:
«Ваш сын, – писал он, – надежду подает быть офицером, из ряду выходящим по своим занятиям, твердости и исполнительности. Я считаю себя счастливым, имея под рукой такого подчиненного».
В штабе Кутузова, между товарищами сослуживцами и вообще в армии князь Андрей, так же как и в петербургском обществе, имел две совершенно противоположные репутации.
Одни, меньшая часть, признавали князя Андрея чем то особенным от себя и от всех других людей, ожидали от него больших успехов, слушали его, восхищались им и подражали ему; и с этими людьми князь Андрей был прост и приятен. Другие, большинство, не любили князя Андрея, считали его надутым, холодным и неприятным человеком. Но с этими людьми князь Андрей умел поставить себя так, что его уважали и даже боялись.
Выйдя в приемную из кабинета Кутузова, князь Андрей с бумагами подошел к товарищу,дежурному адъютанту Козловскому, который с книгой сидел у окна.
– Ну, что, князь? – спросил Козловский.
– Приказано составить записку, почему нейдем вперед.
– А почему?
Князь Андрей пожал плечами.
– Нет известия от Мака? – спросил Козловский.
– Нет.
– Ежели бы правда, что он разбит, так пришло бы известие.
– Вероятно, – сказал князь Андрей и направился к выходной двери; но в то же время навстречу ему, хлопнув дверью, быстро вошел в приемную высокий, очевидно приезжий, австрийский генерал в сюртуке, с повязанною черным платком головой и с орденом Марии Терезии на шее. Князь Андрей остановился.
– Генерал аншеф Кутузов? – быстро проговорил приезжий генерал с резким немецким выговором, оглядываясь на обе стороны и без остановки проходя к двери кабинета.
– Генерал аншеф занят, – сказал Козловский, торопливо подходя к неизвестному генералу и загораживая ему дорогу от двери. – Как прикажете доложить?
Неизвестный генерал презрительно оглянулся сверху вниз на невысокого ростом Козловского, как будто удивляясь, что его могут не знать.
– Генерал аншеф занят, – спокойно повторил Козловский.
Лицо генерала нахмурилось, губы его дернулись и задрожали. Он вынул записную книжку, быстро начертил что то карандашом, вырвал листок, отдал, быстрыми шагами подошел к окну, бросил свое тело на стул и оглянул бывших в комнате, как будто спрашивая: зачем они на него смотрят? Потом генерал поднял голову, вытянул шею, как будто намереваясь что то сказать, но тотчас же, как будто небрежно начиная напевать про себя, произвел странный звук, который тотчас же пресекся. Дверь кабинета отворилась, и на пороге ее показался Кутузов. Генерал с повязанною головой, как будто убегая от опасности, нагнувшись, большими, быстрыми шагами худых ног подошел к Кутузову.
– Vous voyez le malheureux Mack, [Вы видите несчастного Мака.] – проговорил он сорвавшимся голосом.
Лицо Кутузова, стоявшего в дверях кабинета, несколько мгновений оставалось совершенно неподвижно. Потом, как волна, пробежала по его лицу морщина, лоб разгладился; он почтительно наклонил голову, закрыл глаза, молча пропустил мимо себя Мака и сам за собой затворил дверь.
Слух, уже распространенный прежде, о разбитии австрийцев и о сдаче всей армии под Ульмом, оказывался справедливым. Через полчаса уже по разным направлениям были разосланы адъютанты с приказаниями, доказывавшими, что скоро и русские войска, до сих пор бывшие в бездействии, должны будут встретиться с неприятелем.
Князь Андрей был один из тех редких офицеров в штабе, который полагал свой главный интерес в общем ходе военного дела. Увидав Мака и услыхав подробности его погибели, он понял, что половина кампании проиграна, понял всю трудность положения русских войск и живо вообразил себе то, что ожидает армию, и ту роль, которую он должен будет играть в ней.
Невольно он испытывал волнующее радостное чувство при мысли о посрамлении самонадеянной Австрии и о том, что через неделю, может быть, придется ему увидеть и принять участие в столкновении русских с французами, впервые после Суворова.
Но он боялся гения Бонапарта, который мог оказаться сильнее всей храбрости русских войск, и вместе с тем не мог допустить позора для своего героя.