Теодемир (король остготов)

Теодемир готск. 𐌸𐌹𐌿𐌳𐌰𐌼𐌴𐍂𐍃/Þiudamers
Король остготов
469 — 474
Предшественник:	Валамир
Преемник:	Теодорих Великий
Вероисповедание:	арианство
Смерть:	474(0474)
Отец:	Вандалар

Теодемир (готск. 𐌸𐌹𐌿𐌳𐌰𐌼𐌴𐍂𐍃/Þiudamers, лат. Theodomirus, греч. Θεόδεμιρ) — король остготов, правил в 469—474 годах, из рода Амала. Сын Вандалара, брат Валамира и Видимира I.

Биография

Под верховной властью старшего брата Валамира

При жизни Валамира оба младшие братья его, Теодемир и Видимир I, не нося королевского сана, участвовали в управлении остготским народом и стояли во главе отдельных его племён. По разделу между братьями земель в Паннонии, Теодемир поселился с частью остготского народа у озера Пелсо (ныне Балатон). Владения братьев были так удалены одно от другого, что, когда сыновья Аттилы напали на короля Валамира, «беглого своего раба», Теодемир не мог ему оказать помощи (456 год). Утверждают, что в день, когда прибыло известие о поражении гуннов, любимая наложница Теодемира Эрелиева родила сына, знаменитого впоследствии Теодориха Великого. Последний в восьмилетнем возрасте был отправлен в Византию заложником. Брак родителей Теодориха никогда не был полноценным. Возможно, их разделяли религиозные противоречия, либо они имели разное этническое происхождение. Хотя один из источников называет мать Теодориха готкой, у Эрелиевы, возможно, даже не было германского имени (слово «Эрелеува» толкуется как «любимая-меч»). Поэтому не исключено, что у Теодориха мать была из римских провинциалов.

В 468 году, в то время как силы остготов были связаны на востоке в борьбе с сыном Аттилы Денгизиком, через готскую Савию на Далмацию двинулись северопаннонские свевы. Они смогли беспрепятственно пройти по территории Теодемира, угнать готский скот, и, нагруженные добычей, повернули обратно. Однако Теодемир встретил их у озера Пельсо и взял в плен вместе с их предводителем Хунимундом. Чтобы получить свободу, свевскому королю пришлось стать «сыном Теодемира по оружию». Нежеланная честь, которая должна была упрочить его зависимость от готов, не произвела на свевского короля должного впечатления, и он немедленно начал плести заговор против остготов. Прежде всего, он хотел разделить и ослабить готские силы. В 469 году в борьбе со скирами пал старший брат Теодемира Валамир. После его смерти Теодемир стал верховным королём остготов.

Войны за территории в Паннонии

В 469 году против остготов образовалась римско-варварская коалиция. Свевский король Хунимунд соединил свои войска с воинами некоего Алариха, другого свевского короля или же короля эрулов, со скирами под началом Эдики, отца Одоакра, и Гунульфа, старшего брата последнего, а также с сарматскими (под сарматами здесь надо понимать языгов, занимавших земли между Дунаем и Тиссой) королями Бабаем и Бевкой, и — при поддержке гепидских и ругийских отрядов — двинулся на готскую Паннонию. Одновременно, восточно-римский император Лев I Макелла приказал развернуть в тылу готов, подвергшихся атаке варваров, регулярную армию. Сражение произошло на реке Болия (локализация вызывает затруднения, известно только, что это правый приток Дуная в Паннонии). Остготы победили. После этого приближающееся императорское войско повернуло обратно. Лев I уступил и отпустил юного Теодориха с богатыми дарами на родину, причём какая-либо ответная уступка остготов не упоминается.

Битва на реке Болии вызвала явные признаки раскола среди побеждённых. Сначала ушли сыновья разбитого скирского короля Эдики: старший, Хунульф, поступил на восточноримскую службу, младший, Одоакр, стал солдатом в Италии. За ним последовали многочисленные эрулы и руги, а также туркилинги; позже Одоакр считался их королём. Зимой 469/470 года Теодемир пошёл войной на свевов — ядро анти-готской коалиции. Однако Хунимунд и его свевы отступили и переселились выше по Дунаю на запад. Оставшиеся в западной и южной Паннонии свевы попали под власть остготов. Алеманны, пытавшиеся прийти на помощь разгромленным свевам, были отброшены в свои земли, к горам Альпам. Этот процесс беспокоил «кремсских ругиев» так как теперь остготы контролировали любые контакты с Италией. Их король Флакцитей стал проводить политику сближения с остготами и около 470 года женил своего сына Фелетея (Феву) на остготке Гизо из рода Амалов.

Вернувшийся в 469/470 году из Византии Теодорих принял власть над частью королевства своего дяди Валамира и начал помогать отцу в его походах. Во главе 6000 воинов из подвластной ему третьей части племени Теодорих перешел Дунай и напал на короля сарматов на Тисе Бабая, который, пользуясь трудностями возникшими у готов в последнее время и при поддержке Константинополя, начал вторгаться на их владения. Теодорих разбил сарматов, убил Бабая, после чего захватил его резиденцию Сингидун (совр. Белград). Теодорих оставил Сингидун себе.

Переселение в Македонию и Северную Грецию

Вскоре произошёл разрыв с Византией. Остготы были недовольны своими жилищами в Паннонии. При примитивном способе возделывания почвы земля не могла прокормить многочисленный народ. Императорское жалованье было скудно (300 фунтов золота), а походы на соседей доставляли все менее и менее добычи. «С великим криком» народ заставил короля Теодемира покинуть Паннонию и поискать лучших земель. Это могло произойти только за счёт обеих империй. Видимир I был отправлен на запад, для нападения на Италию, а сам король двинулся на Византию. Причина разделения народа заключалась в невозможности пропитать во время пути столь многочисленные массы. Западно-римский император отклонил грозивший ему удар и убедил Видимира поселиться в Галлии, где остготы слились с вестготами.

Теодемир же беспрепятственно дошёл до Наисса (совр. Ниш), где готы, вероятно, провели зиму 473/474 года Теодорих использовал вынужденную паузу для вооруженного разведывательного рейда, который через Косово привёл его в долину Вардара, а оттуда в окрестности Ларисы в Фессалии. При этом в его руки попали города Каструм Геркулис (совр. Курвинград), Ульпиана (совр. Липлян), Стобы (близ совр. Градско) и Гераклея (совр. Битола). Явно довольный успехами сына, Теодемир в начале лета 473 года ударил по Фессалоникам. Этот крупный город он, правда, не смог взять, но зато был заключен очень выгодный для готов Теодемира договор. Их расселили в семи македонских городских округах: Европы, Кирры, Пеллы, Вереи, Мефоны, Пидны и Диона.

Резиденцией Теодемир избрал Кирры, здесь же он созвал собрание готов, чтобы провозгласить своего сына Теодориха наследником, и здесь же скончался в 474 году.

Семья

• Эрелеува (Эрелиева) — любимая наложница. Позже она вместе с сыном отправилась в Италию и считалась там королевой. К тому времени она была католичкой, получившей при крещении имя Евсевия.
  • Теодорих Великий
  • Амалафрида
  • Тиудимунд

Династия королей остготов
Предшественник: Валамир	король остготов 469 — 474	Преемник: Видимир I
		Преемник: Теодорих Великий

Литература

• Иордан. О происхождении и деяниях гетов / Вступ. статья, пер., коммент. Е. Ч. Скржинской. — СПб.: Алетейя, 2013. — 512 с. — (Византийская библиотека. Источники). — ISBN 978-5-91419-854-8.
• Хервиг Вольфрам. Готы. От истоков до середины VI века / Перевод с немецкого Б. Миловидов, М. Щукин. — СПб.: Ювента, 2003. — 654 с. — (Историческая библиотека). — 2 000 экз. — ISBN 5-87399-142-1.
• [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/5.htm Западная Европа]. // [replay.waybackmachine.org/20080511203747/www.genealogia.ru/projects/lib/catalog/rulers/0.htm Правители Мира. Хронологическо-генеалогические таблицы по всемирной истории в 4 тт.] / Автор-составитель В. В. Эрлихман. — Т. 2.

Ссылки

• [www.manfred-hiebl.de/mittelalter-genealogie/_voelkerwanderung/t/theodemir_ostgoten_koenig_475/theodemir_ostgoten_koenig_475.html Genealogie Mittelalter. Теодемир]
• Теодемир, остготский король // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.

Отрывок, характеризующий Теодемир (король остготов)

По дороге дальше к Москве, несмотря на то, что положение княжны было не радостно, Дуняша, ехавшая с ней в карете, не раз замечала, что княжна, высунувшись в окно кареты, чему то радостно и грустно улыбалась.
«Ну что же, ежели бы я и полюбила его? – думала княжна Марья.
Как ни стыдно ей было признаться себе, что она первая полюбила человека, который, может быть, никогда не полюбит ее, она утешала себя мыслью, что никто никогда не узнает этого и что она не будет виновата, ежели будет до конца жизни, никому не говоря о том, любить того, которого она любила в первый и в последний раз.
Иногда она вспоминала его взгляды, его участие, его слова, и ей казалось счастье не невозможным. И тогда то Дуняша замечала, что она, улыбаясь, глядела в окно кареты.
«И надо было ему приехать в Богучарово, и в эту самую минуту! – думала княжна Марья. – И надо было его сестре отказать князю Андрею! – И во всем этом княжна Марья видела волю провиденья.
Впечатление, произведенное на Ростова княжной Марьей, было очень приятное. Когда ои вспоминал про нее, ему становилось весело, и когда товарищи, узнав о бывшем с ним приключении в Богучарове, шутили ему, что он, поехав за сеном, подцепил одну из самых богатых невест в России, Ростов сердился. Он сердился именно потому, что мысль о женитьбе на приятной для него, кроткой княжне Марье с огромным состоянием не раз против его воли приходила ему в голову. Для себя лично Николай не мог желать жены лучше княжны Марьи: женитьба на ней сделала бы счастье графини – его матери, и поправила бы дела его отца; и даже – Николай чувствовал это – сделала бы счастье княжны Марьи. Но Соня? И данное слово? И от этого то Ростов сердился, когда ему шутили о княжне Болконской.


Приняв командование над армиями, Кутузов вспомнил о князе Андрее и послал ему приказание прибыть в главную квартиру.
Князь Андрей приехал в Царево Займище в тот самый день и в то самое время дня, когда Кутузов делал первый смотр войскам. Князь Андрей остановился в деревне у дома священника, у которого стоял экипаж главнокомандующего, и сел на лавочке у ворот, ожидая светлейшего, как все называли теперь Кутузова. На поле за деревней слышны были то звуки полковой музыки, то рев огромного количества голосов, кричавших «ура!новому главнокомандующему. Тут же у ворот, шагах в десяти от князя Андрея, пользуясь отсутствием князя и прекрасной погодой, стояли два денщика, курьер и дворецкий. Черноватый, обросший усами и бакенбардами, маленький гусарский подполковник подъехал к воротам и, взглянув на князя Андрея, спросил: здесь ли стоит светлейший и скоро ли он будет?
Князь Андрей сказал, что он не принадлежит к штабу светлейшего и тоже приезжий. Гусарский подполковник обратился к нарядному денщику, и денщик главнокомандующего сказал ему с той особенной презрительностью, с которой говорят денщики главнокомандующих с офицерами:
– Что, светлейший? Должно быть, сейчас будет. Вам что?
Гусарский подполковник усмехнулся в усы на тон денщика, слез с лошади, отдал ее вестовому и подошел к Болконскому, слегка поклонившись ему. Болконский посторонился на лавке. Гусарский подполковник сел подле него.
– Тоже дожидаетесь главнокомандующего? – заговорил гусарский подполковник. – Говог'ят, всем доступен, слава богу. А то с колбасниками беда! Недаг'ом Ег'молов в немцы пг'осился. Тепег'ь авось и г'усским говог'ить можно будет. А то чег'т знает что делали. Все отступали, все отступали. Вы делали поход? – спросил он.
– Имел удовольствие, – отвечал князь Андрей, – не только участвовать в отступлении, но и потерять в этом отступлении все, что имел дорогого, не говоря об именьях и родном доме… отца, который умер с горя. Я смоленский.
– А?.. Вы князь Болконский? Очень г'ад познакомиться: подполковник Денисов, более известный под именем Васьки, – сказал Денисов, пожимая руку князя Андрея и с особенно добрым вниманием вглядываясь в лицо Болконского. – Да, я слышал, – сказал он с сочувствием и, помолчав немного, продолжал: – Вот и скифская война. Это все хог'ошо, только не для тех, кто своими боками отдувается. А вы – князь Андг'ей Болконский? – Он покачал головой. – Очень г'ад, князь, очень г'ад познакомиться, – прибавил он опять с грустной улыбкой, пожимая ему руку.
Князь Андрей знал Денисова по рассказам Наташи о ее первом женихе. Это воспоминанье и сладко и больно перенесло его теперь к тем болезненным ощущениям, о которых он последнее время давно уже не думал, но которые все таки были в его душе. В последнее время столько других и таких серьезных впечатлений, как оставление Смоленска, его приезд в Лысые Горы, недавнее известно о смерти отца, – столько ощущений было испытано им, что эти воспоминания уже давно не приходили ему и, когда пришли, далеко не подействовали на него с прежней силой. И для Денисова тот ряд воспоминаний, которые вызвало имя Болконского, было далекое, поэтическое прошедшее, когда он, после ужина и пения Наташи, сам не зная как, сделал предложение пятнадцатилетней девочке. Он улыбнулся воспоминаниям того времени и своей любви к Наташе и тотчас же перешел к тому, что страстно и исключительно теперь занимало его. Это был план кампании, который он придумал, служа во время отступления на аванпостах. Он представлял этот план Барклаю де Толли и теперь намерен был представить его Кутузову. План основывался на том, что операционная линия французов слишком растянута и что вместо того, или вместе с тем, чтобы действовать с фронта, загораживая дорогу французам, нужно было действовать на их сообщения. Он начал разъяснять свой план князю Андрею.
– Они не могут удержать всей этой линии. Это невозможно, я отвечаю, что пг'ог'ву их; дайте мне пятьсот человек, я г'азог'ву их, это вег'но! Одна система – паг'тизанская.
Денисов встал и, делая жесты, излагал свой план Болконскому. В средине его изложения крики армии, более нескладные, более распространенные и сливающиеся с музыкой и песнями, послышались на месте смотра. На деревне послышался топот и крики.
– Сам едет, – крикнул казак, стоявший у ворот, – едет! Болконский и Денисов подвинулись к воротам, у которых стояла кучка солдат (почетный караул), и увидали подвигавшегося по улице Кутузова, верхом на невысокой гнедой лошадке. Огромная свита генералов ехала за ним. Барклай ехал почти рядом; толпа офицеров бежала за ними и вокруг них и кричала «ура!».
Вперед его во двор проскакали адъютанты. Кутузов, нетерпеливо подталкивая свою лошадь, плывшую иноходью под его тяжестью, и беспрестанно кивая головой, прикладывал руку к бедой кавалергардской (с красным околышем и без козырька) фуражке, которая была на нем. Подъехав к почетному караулу молодцов гренадеров, большей частью кавалеров, отдававших ему честь, он с минуту молча, внимательно посмотрел на них начальническим упорным взглядом и обернулся к толпе генералов и офицеров, стоявших вокруг него. Лицо его вдруг приняло тонкое выражение; он вздернул плечами с жестом недоумения.
– И с такими молодцами всё отступать и отступать! – сказал он. – Ну, до свиданья, генерал, – прибавил он и тронул лошадь в ворота мимо князя Андрея и Денисова.
– Ура! ура! ура! – кричали сзади его.
С тех пор как не видал его князь Андрей, Кутузов еще потолстел, обрюзг и оплыл жиром. Но знакомые ему белый глаз, и рана, и выражение усталости в его лице и фигуре были те же. Он был одет в мундирный сюртук (плеть на тонком ремне висела через плечо) и в белой кавалергардской фуражке. Он, тяжело расплываясь и раскачиваясь, сидел на своей бодрой лошадке.
– Фю… фю… фю… – засвистал он чуть слышно, въезжая на двор. На лице его выражалась радость успокоения человека, намеревающегося отдохнуть после представительства. Он вынул левую ногу из стремени, повалившись всем телом и поморщившись от усилия, с трудом занес ее на седло, облокотился коленкой, крякнул и спустился на руки к казакам и адъютантам, поддерживавшим его.
Он оправился, оглянулся своими сощуренными глазами и, взглянув на князя Андрея, видимо, не узнав его, зашагал своей ныряющей походкой к крыльцу.
– Фю… фю… фю, – просвистал он и опять оглянулся на князя Андрея. Впечатление лица князя Андрея только после нескольких секунд (как это часто бывает у стариков) связалось с воспоминанием о его личности.
– А, здравствуй, князь, здравствуй, голубчик, пойдем… – устало проговорил он, оглядываясь, и тяжело вошел на скрипящее под его тяжестью крыльцо. Он расстегнулся и сел на лавочку, стоявшую на крыльце.