Варфоломеев, Михаил Петрович

Михаил Петрович Варфоломеев
Дата рождения	22 ноября 1918(1918-11-22) (105 лет)
Место рождения	деревня Глыбочка, Орловская губерния, РСФСР; ныне Орловская область, Россия
Принадлежность	СССР СССР
Род войск	артиллерия
Годы службы	1939—1945
Звание	старшина
Часть	Западный и Юго-Западный фронты 175-й гвардейский стрелковый полк 58-й гвардейской стрелковой дивизии
Сражения/войны	Великая Отечественная война
Награды и премии

Михаил Петрович Варфоломеев (род. 1918) — советский военнослужащий. В Рабоче-крестьянской Красной Армии служил с 1939 по 1945 год. Участник Великой Отечественной войны. Воинское звание — гвардии старшина. Один из полных кавалеров ордена Славы, награждённых в годы войны четырьмя орденами Славы.

Все четыре ордена Славы М. П. Варфоломеев получил за форсирование водных преград с последующим закреплением береговых плацдармов. При этом ни разу к ордену Славы не представлялся.

Биография

Михаил Петрович Варфоломеев родился 22 ноября 1918 года в селе Глыбочка Сомовской волости Карачевского уезда Орловской губернии РСФСР (ныне село Глыбочки Шаблыкинского района Орловской области Российской Федерации) в крестьянской семье. Русский. В детстве с родителями переехал в город Мелитополь Запорожской области. В 1933 году окончил семь классов школы. До призыва на военную службу работал на стройке.

На фронтах Великой Отечественной войны

В ряды Рабоче-крестьянской Красной Армии М. П. Варфоломеев был призван Мелитопольским районным военкоматом в августе 1939 года. Служил в артиллерийской части недалеко от западных границ СССР. В боях с немецко-фашистскими захватчиками с июня 1941 года. Сражаясь на Западном и Юго-Западном фронтах, участвовал в приграничном сражении, оборонительных боях на Днепре и Дону.

В составе 58-й гвардейской стрелковой дивизии ефрейтор М. П. Варфоломеев не позднее весны 1943 года в должности наводчика 45-миллиметрового орудия истребительно-противотанкового батальона 175-го гвардейского стрелкового полка. В августе — сентябре 1943 года принимал участие в Белгородско-Харьковской операции и освобождении Левобережной Украины. Особенно отличился при форсировании Днепра.

Форсирование Днепра

В ходе Битвы за Днепр в боях 22—23 сентября 1943 года 175-й гвардейский стрелковый полк под командованием гвардии подполковника В. И. Былинкина образцово выполнил поставленную боевую задачу: преодолев упорное сопротивление превосходящих сил противника, гвардейцы продвинулись вперёд на 20 километров и вышли на левый берег Днепра. В ночь с 25 на 26 сентября два штурмовых батальона полка на подручных средствах начали форсирование водной преграды. Почти сразу противник открыл по десанту ураганный огонь из всех видов оружия с острова Пушкарёвского, расположенного в русле реки. Выдвинув своё орудие к самой кромке воды, гвардии ефрейтор М. П. Варфоломеев прямой наводкой уничтожил 3 пулемётные точки, рассеял и частично уничтожил до роты немецкой пехоты. Благодаря мужеству и умелой боевой работе наводчика Варфоломеева советские десантники с минимальными потерями достигли острова и скоро очистили его от противника. Переправившись вслед за десантниками на остров Пушкарёвский, артиллерийский расчёт, в составе которого воевал Михаил Петрович, огнём своего орудия прикрывал высадку стрелковых батальонов на правый берег Днепра и способствовал овладению восточной окраиной села Пушкарёвка.

В октябре 1943 года гвардии ефрейтор М. П. Варфоломеев принимал участие в боях за удержание и расширение плацдарма на правом берегу Днепра, в составе своего подразделения освобождал город Верхнеднепровск. 27 октября в бою за село Адамовка Михаил Петрович в составе своего расчёта способствовал отражению трёх контратак противника, а также меткими выстрелами уничтожил два пулемёта, мешавших продвижению советской пехоты, чем содействовал овладению опорным пунктом немецкой обороны. В первой половине декабря в боях севернее Кривого Рога Михаил Петрович был ранен в левую руку и эвакуирован в армейский госпиталь.

За отличие при форсировании Днепра и в боях за плацдарм на правом берегу реки командир 175-го гвардейского полка представил наводчика Варфоломеева к ордену Отечественной войны 2-й степени, но решением командующего артиллерией 57-й армии генерал-майора артиллерии А. Е. Брейдо представление было изменено на орден Славы 3-й степени. Высокая награда Михаилу Петровичу была присвоена приказом от 19 декабря 1943 года.

Форсирование Южного Буга

После возвращения в строй в начале января 1944 года М. П. Варфоломеев получил сержантское звание и был назначен на должность командира орудия. Сражаясь в составе своего подразделения на 3-м Украинском фронте, Михаил Петрович принимал участие в Никопольско-Криворожской и Березнеговато-Снигирёвской операциях, в ходе которых огнём орудия неоднократно прокладывал путь своей пехоте и способствовал отражению вражеских контратак. В условиях рано начавшейся распутицы и бездорожья его расчёт, находившийся в боевых подразделениях пехоты, сумел выдержать высокие темпы наступления от реки Ингулец до Южного Буга. 21 марта 1944 года гвардии сержант М. П. Варфоломеев со своими бойцами огнём орудия способствовал продвижению вперёд стрелковых подразделений и овладению опорным пунктом немецкой обороны посёлком Александровка. В ночь на 23 марта 1944 года, находясь под ураганным огнём противника, гвардейский расчёт сержанта Варфоломеева прикрывал переправу штурмового отряда через Южный Буг и чёткой и уверенной работой содействовал завоеванию плацдарма на правом берегу реки. Вслед за десантниками Михаил Петрович на подручных средствах переправил свою сорокопятку на другой берег реки и принимал участие в отражении ожесточённых контратак противника. В период с 23 по 26 марта его расчёт оказал существенную огневую поддержку стрелковым подразделениям в боях за удержание и расширение захваченного плацдарма и при освобождении села Акмечеть, уничтожив при этом 4 вражеские огневые точки и истребив до 60 солдат и офицеров неприятеля.

С захваченного десантниками плацдарма на правом берегу Южного Буга части 58-й гвардейской стрелковой дивизии перешли в наступление в рамках начавшейся 26 марта Одесской операции. При прорыве обороны противника у села Первомайск и в ожесточённом бою за станцию Мигай 5 апреля 1944 года расчёт гвардии сержанта Варфоломеева подавил три пулемётные точки и уничтожил до десяти немецких солдат, дав возможность стрелковым подразделениям занять выгодные рубежи и развить дальнейшее наступление.

21 апреля 1944 года М. П. Варфоломеев был вторично представлен к ордену Отечественной войны 2-й степени, но приказом войскам 37-й армии от 26 июня был награждён орденом Славы 2-й степени (№ 10056).

Бои на Днестре

12 апреля 1944 года части 57-й стрелкового корпуса генерал-майора Ф. А. Осташенко освободили село Парканы и вышли к Днестру в районе крепости города Бендеры. В 9 часов вечера штурмовой батальон 175-го гвардейского стрелкового полка под яростным огнём противника форсировал Днестр у села Варница и захватил небольшой плацдарм на юго-западной окраине населённого пункта. Немцы всеми силами пытались затруднить переправу советских войск, но в ночь с 13 на 14 апреля дивизионные сапёры сумели наладить паром, с помощью которого на другой берег переправились основные силы полка и четыре 45-миллиметровых орудия, в том числе и орудие гвардии сержанта М. П. Варфоломеева. В ходе ночного боя гвардейцы полковника В. И. Былинкина выбили немцев из Варницы, но к рассвету противник сумел подтянуть резервы. Стремясь любой ценой отбросить советские войска обратно за Днестр, немецкое командование бросило в бой крупные силы пехоты при поддержке артиллерии, авиации и нескольких танков. При отражении контратак врага гвардии сержант Варфоломеев «проявил себя стойким, мужественным и отважным командиром». Ведя огонь по цепям наседающего противника, он точными выстрелами из своей сорокопятки наносил немцам большой урон в живой силе, вынуждая их всякий раз откатываться назад. Когда небольшой группе солдат неприятеля удалось близко подобраться к орудию, он взялся за автомат, и смело вступив в бой с превосходящим по численности врагом, уничтожил четырёх военнослужащих вермахта. Всего в ходе ожесточённого боя, затихшего только с наступлением темноты, гвардейский расчёт Варфоломеева отразил шесть контратак противника. При этом Михаил Петрович со своими бойцами уничтожил два пулемёта с расчётами, подавил огонь двух миномётов и истребил до 35 немецких солдат и офицеров.

Утром следующего дня подразделения 58-й гвардейской стрелковой дивизии перешли в наступление с целью расширения плацдарма, получившего название Варницкого. Расчёт гвардии сержанта М. П. Варфоломеева находился в боевых порядках пехоты, штурмовавшей высоту 135,0. Прокладывая путь стреловым подразделениям, Михаил Петрович прицельными выстрелами вывел из строя два немецких станковых пулемёта вместе с расчётами, после чего открыл ураганный огонь прямой наводкой по траншеям противника, рассеяв и частично уничтожив до взвода солдат и офицеров неприятеля. Решительные и умелые действия артиллеристов помогли пехотинцам овладеть укреплениями врага.

За доблесть и мужество, проявленные в боях на правом берегу Днестра, командир полка 17 мая 1944 года представил М. П. Варфоломеева к ордену Красной Звезды. Однако приказом от 22 мая Михаил Петрович был повторно награждён орденом Славы 3-й степени (№ 65340).

Форсирование Одера

31 мая 1944 года 58-я гвардейская стрелковая дивизия была выведена с Варницкого плацдарма, и совершив многокилометровый марш, 5 августа форсировала Вислу и вступила в бой с контратакующим противником на Сандомирском плацдарме. 175-й гвардейский стрелковый полк под командованием гвардии майора А. Т. Гордеева в период с 8 по 20 августа отразил до 17 контратак немецкой пехоты и танков их состава 4-й танковой и 17-й армий вермахта. В ожесточённых кровопролитных боях личный состав полка, в том числе и расчёт М. П. Варфоломеева, уничтожил 7 танков, 3 артиллерийских орудия, 7 пулемётов, 10 автомашин и более 500 солдат и офицеров неприятеля. За отличие в боях Михаил Петрович к концу 1944 года получил звание гвардии старшего сержанта.

С удержанного на правом берегу Вислы плацдарма войска 1-го Украинского фронта 12 января 1945 года перешли в наступление в рамках Сандомирско-Силезской фронтовой операции стратегического Висло-Одерского плана. 58-я гвардейская стрелковая дивизия 5-й гвардейской армии наступала с южной оконечности плацдарма. 13 января 175-й гвардейский стрелковый полк смелым обходным манёвром вышел в тыл немцев и штурмом овладел сильно укреплённым опорным пунктом обороны противника селом Хроберж (Chroberz). Преследуя стремительно отступающего врага, гвардейцы майора Гордеева стремительно продвигались на запад. На всём протяжении пути от Вислы до Одера гвардии старший сержант М. П. Варфоломеев со своим орудием находился в передовых частях своей пехоты и не раз способствовал её продвижению вперёд, вместе с пехотинцами форсировал Ниду, Пилицу и Варту, освобождал город Гуттентаг.

23 января полк достиг реки Одер в районе населённого пункта Гросс Дёберн в пяти километрах северо-западнее города Оппельна. Одним из первых на левый берег реки переправился расчёт Варфоломеева. Несмотря на сильный артиллерийско-миномётный огонь со стороны противника и бомбёжку с воздуха Михаил Петрович со своими бойцами быстро установил орудие на огневую позицию и открыл стрельбу по контратакующей пехоте противника. Когда в ходе ожесточённого боя из строя вышли наводчик и замковый, Варфоломеев сам встал к орудию и в одиночку отразил три контратаки немцев, уничтожив при этом свыше 60 вражеских солдат. Смелыми и решительными действиями артиллерист дал возможность преодолеть водную преграду основным силам полка с минимальными потерями. Санитарные и безвозвратные потери в стрелковых подразделениях полка при форсировании Одера составили чуть более 20 человек. Ранним утром 24 января батальоны полка атаковали оборонительные порядки неприятеля, и потеснив его, овладели населённым пунктом Фишбах и перерезали дорогу на Шургаст, откуда немцы перебрасывали подкрепления в район Оппельна. Стремясь во что бы то ни стало вернуть утраченные позиции, противник яростно контратаковал гвардейцев превосходящими силами пехоты и танков. Не считаясь с потерями, немцы упорно продвигались вперёд. Когда группе немецких солдат удалось приблизиться к огневой позиции орудия гвардии старшего сержанта Варфоломеева на 20 метров, Михаил Петрович поднял свой расчёт в рукопашную и в ожесточённой схватке полностью истребил вражеский отряд. Через некоторое время неприятель вновь бросил на штурм деревни Фишбах крупные силы пехоты при поддержке нескольких танков и бронемашин. Стойко удерживая занимаемые рубежи, Варфоломеев со своими бойцами подбил три бронемашины и уничтожил до 140 солдат и офицеров вермахта, чем в значительной мере способствовал отражению контратаки.

За отличие при форсировании Одера и в боях за удержание и расширение плацдарма на левом берегу реки 25 февраля 1945 года командир 175-го гвардейского стрелкового полка представил гвардии старшего сержанта М. П. Варфоломеева к ордену Красного Знамени. Пока решался вопрос о награждении в вышестоящих инстанциях, М. П. Варфоломеев успел поучаствовать в операции по окружению и ликвидации оппельнской группировки противника, форсировал Нейсе и Шпрее в ходе Берлинской операции, 23 апреля вышел к реке Эльбе в районе Торгау, где части 58-й гвардейской стрелковой дивизии встретились с подразделениями американской 69-й пехотной дивизии, штурмовал город Дрезден. Боевой путь Михаил Петрович завершил в столице Чехословакии городе Праге. Указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 году гвардии старший сержант М. В. Варфоломеев был награждён орденом Славы 1-й степени (№ 194).

После войны

В 1945 году старшина М. П. Варфоломеев был демобилизован. Жил в городе Кишинёве Молдавской ССР, работал в стройтресте, участвовал в послевоенном восстановлении города. В 1985 году по случаю 40-летия Победы был награждён орденом Отечественной войны 1-й степени. На момент распада Советского Союза проживал в Молдавии. Сведения о дальнейшей судьбе ветерана отсутствуют.

Награды

• Орден Отечественной войны 1-й степени (06.04.1985).
• Орден Славы 1-й степени (27.06.1945).
• Орден Славы 2-й степени (26.06.1944).
• Орден Славы 3-й степени — дважды (19.12.1943; 22.05.1944).
• Медали, в том числе:

медаль «За отвагу»;

медаль «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»;

медаль «За освобождение Праги».

Документы

• [podvignaroda.mil.ru/ Общедоступный электронный банк документов «Подвиг Народа в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»]. Номера в базе данных:

[www.podvignaroda.ru/?n=1519011690 Орден Отечественной войны 1-й степени (архивный реквизит 1519011690)].

[www.podvignaroda.ru/?n=46956046 Орден Славы 1-й степени (архивный реквизит 46956046)].

[www.podvignaroda.ru/?n=46807295 Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года].

[www.podvignaroda.ru/?n=46808108 Список награждённых указом Президиума Верховного Совета СССР от 27 июня 1945 года].

[www.podvignaroda.ru/?n=32452414 Орден Славы 2-й степени (архивный реквизит 32452414)].

[www.podvignaroda.ru/?n=22228674 Орден Славы 3-й степени от 19 декабря 1943 года (архивный реквизит 22228674)].

[www.podvignaroda.ru/?n=31972505 Орден Славы 3-й степени от 22 мая 1944 года (архивный реквизит 31972505)].

Литература

• Кавалеры ордена Славы трёх степеней: Краткий биографический словарь / Пред. ред. коллегии Д. С. Сухоруков. — М.: Воениздат, 2000. — 703 с. — 10 000 экз. — ISBN 5-203-01883-9.
• Лобода В. Ф. Солдатская слава. Кн. 2. — М.: Военное издательство, 1967. — С. 56—57. — 352 с.
• Камчатова Т., Чернякова В. [орловская-губерния.рф/vr-o/shabl/10831-2012-05-18-06-47-00.html Солдатский орден] // Шаблыкинский вестник : Шаблыкинская районная еженедельная газета Орловской области. — 2012. — № 20. — С. 3.
• Афанасьев В. [орловская-губерния.рф/vr-o/shabl/7851--l-r----.html Клуб «Дорогой отцов» продолжает летопись войны] // Шаблыкинский вестник : Шаблыкинская районная еженедельная газета Орловской области. — 2012.

Ссылки

 [www.warheroes.ru/hero/hero.asp?Hero_id=11106 Варфоломеев, Михаил Петрович]. Сайт «Герои Страны».

Отрывок, характеризующий Варфоломеев, Михаил Петрович

Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.
Известие о том, что русские атакуют левый фланг французской армии, возбудило в Наполеоне этот ужас. Он молча сидел под курганом на складном стуле, опустив голову и положив локти на колена. Бертье подошел к нему и предложил проехаться по линии, чтобы убедиться, в каком положении находилось дело.
– Что? Что вы говорите? – сказал Наполеон. – Да, велите подать мне лошадь.
Он сел верхом и поехал к Семеновскому.
В медленно расходившемся пороховом дыме по всему тому пространству, по которому ехал Наполеон, – в лужах крови лежали лошади и люди, поодиночке и кучами. Подобного ужаса, такого количества убитых на таком малом пространстве никогда не видал еще и Наполеон, и никто из его генералов. Гул орудий, не перестававший десять часов сряду и измучивший ухо, придавал особенную значительность зрелищу (как музыка при живых картинах). Наполеон выехал на высоту Семеновского и сквозь дым увидал ряды людей в мундирах цветов, непривычных для его глаз. Это были русские.
Русские плотными рядами стояли позади Семеновского и кургана, и их орудия не переставая гудели и дымили по их линии. Сражения уже не было. Было продолжавшееся убийство, которое ни к чему не могло повести ни русских, ни французов. Наполеон остановил лошадь и впал опять в ту задумчивость, из которой вывел его Бертье; он не мог остановить того дела, которое делалось перед ним и вокруг него и которое считалось руководимым им и зависящим от него, и дело это ему в первый раз, вследствие неуспеха, представлялось ненужным и ужасным.
Один из генералов, подъехавших к Наполеону, позволил себе предложить ему ввести в дело старую гвардию. Ней и Бертье, стоявшие подле Наполеона, переглянулись между собой и презрительно улыбнулись на бессмысленное предложение этого генерала.
Наполеон опустил голову и долго молчал.
– A huit cent lieux de France je ne ferai pas demolir ma garde, [За три тысячи двести верст от Франции я не могу дать разгромить свою гвардию.] – сказал он и, повернув лошадь, поехал назад, к Шевардину.


Кутузов сидел, понурив седую голову и опустившись тяжелым телом, на покрытой ковром лавке, на том самом месте, на котором утром его видел Пьер. Он не делал никаких распоряжении, а только соглашался или не соглашался на то, что предлагали ему.
«Да, да, сделайте это, – отвечал он на различные предложения. – Да, да, съезди, голубчик, посмотри, – обращался он то к тому, то к другому из приближенных; или: – Нет, не надо, лучше подождем», – говорил он. Он выслушивал привозимые ему донесения, отдавал приказания, когда это требовалось подчиненным; но, выслушивая донесения, он, казалось, не интересовался смыслом слов того, что ему говорили, а что то другое в выражении лиц, в тоне речи доносивших интересовало его. Долголетним военным опытом он знал и старческим умом понимал, что руководить сотнями тысяч человек, борющихся с смертью, нельзя одному человеку, и знал, что решают участь сраженья не распоряжения главнокомандующего, не место, на котором стоят войска, не количество пушек и убитых людей, а та неуловимая сила, называемая духом войска, и он следил за этой силой и руководил ею, насколько это было в его власти.
Общее выражение лица Кутузова было сосредоточенное, спокойное внимание и напряжение, едва превозмогавшее усталость слабого и старого тела.
В одиннадцать часов утра ему привезли известие о том, что занятые французами флеши были опять отбиты, но что князь Багратион ранен. Кутузов ахнул и покачал головой.
– Поезжай к князю Петру Ивановичу и подробно узнай, что и как, – сказал он одному из адъютантов и вслед за тем обратился к принцу Виртембергскому, стоявшему позади него:
– Не угодно ли будет вашему высочеству принять командование первой армией.
Вскоре после отъезда принца, так скоро, что он еще не мог доехать до Семеновского, адъютант принца вернулся от него и доложил светлейшему, что принц просит войск.
Кутузов поморщился и послал Дохтурову приказание принять командование первой армией, а принца, без которого, как он сказал, он не может обойтись в эти важные минуты, просил вернуться к себе. Когда привезено было известие о взятии в плен Мюрата и штабные поздравляли Кутузова, он улыбнулся.
– Подождите, господа, – сказал он. – Сражение выиграно, и в пленении Мюрата нет ничего необыкновенного. Но лучше подождать радоваться. – Однако он послал адъютанта проехать по войскам с этим известием.
Когда с левого фланга прискакал Щербинин с донесением о занятии французами флешей и Семеновского, Кутузов, по звукам поля сражения и по лицу Щербинина угадав, что известия были нехорошие, встал, как бы разминая ноги, и, взяв под руку Щербинина, отвел его в сторону.
– Съезди, голубчик, – сказал он Ермолову, – посмотри, нельзя ли что сделать.
Кутузов был в Горках, в центре позиции русского войска. Направленная Наполеоном атака на наш левый фланг была несколько раз отбиваема. В центре французы не подвинулись далее Бородина. С левого фланга кавалерия Уварова заставила бежать французов.
В третьем часу атаки французов прекратились. На всех лицах, приезжавших с поля сражения, и на тех, которые стояли вокруг него, Кутузов читал выражение напряженности, дошедшей до высшей степени. Кутузов был доволен успехом дня сверх ожидания. Но физические силы оставляли старика. Несколько раз голова его низко опускалась, как бы падая, и он задремывал. Ему подали обедать.
Флигель адъютант Вольцоген, тот самый, который, проезжая мимо князя Андрея, говорил, что войну надо im Raum verlegon [перенести в пространство (нем.) ], и которого так ненавидел Багратион, во время обеда подъехал к Кутузову. Вольцоген приехал от Барклая с донесением о ходе дел на левом фланге. Благоразумный Барклай де Толли, видя толпы отбегающих раненых и расстроенные зады армии, взвесив все обстоятельства дела, решил, что сражение было проиграно, и с этим известием прислал к главнокомандующему своего любимца.
Кутузов с трудом жевал жареную курицу и сузившимися, повеселевшими глазами взглянул на Вольцогена.
Вольцоген, небрежно разминая ноги, с полупрезрительной улыбкой на губах, подошел к Кутузову, слегка дотронувшись до козырька рукою.
Вольцоген обращался с светлейшим с некоторой аффектированной небрежностью, имеющей целью показать, что он, как высокообразованный военный, предоставляет русским делать кумира из этого старого, бесполезного человека, а сам знает, с кем он имеет дело. «Der alte Herr (как называли Кутузова в своем кругу немцы) macht sich ganz bequem, [Старый господин покойно устроился (нем.) ] – подумал Вольцоген и, строго взглянув на тарелки, стоявшие перед Кутузовым, начал докладывать старому господину положение дел на левом фланге так, как приказал ему Барклай и как он сам его видел и понял.
– Все пункты нашей позиции в руках неприятеля и отбить нечем, потому что войск нет; они бегут, и нет возможности остановить их, – докладывал он.
Кутузов, остановившись жевать, удивленно, как будто не понимая того, что ему говорили, уставился на Вольцогена. Вольцоген, заметив волнение des alten Herrn, [старого господина (нем.) ] с улыбкой сказал:
– Я не считал себя вправе скрыть от вашей светлости того, что я видел… Войска в полном расстройстве…
– Вы видели? Вы видели?.. – нахмурившись, закричал Кутузов, быстро вставая и наступая на Вольцогена. – Как вы… как вы смеете!.. – делая угрожающие жесты трясущимися руками и захлебываясь, закричал он. – Как смоете вы, милостивый государь, говорить это мне. Вы ничего не знаете. Передайте от меня генералу Барклаю, что его сведения неверны и что настоящий ход сражения известен мне, главнокомандующему, лучше, чем ему.
Вольцоген хотел возразить что то, но Кутузов перебил его.
– Неприятель отбит на левом и поражен на правом фланге. Ежели вы плохо видели, милостивый государь, то не позволяйте себе говорить того, чего вы не знаете. Извольте ехать к генералу Барклаю и передать ему назавтра мое непременное намерение атаковать неприятеля, – строго сказал Кутузов. Все молчали, и слышно было одно тяжелое дыхание запыхавшегося старого генерала. – Отбиты везде, за что я благодарю бога и наше храброе войско. Неприятель побежден, и завтра погоним его из священной земли русской, – сказал Кутузов, крестясь; и вдруг всхлипнул от наступивших слез. Вольцоген, пожав плечами и скривив губы, молча отошел к стороне, удивляясь uber diese Eingenommenheit des alten Herrn. [на это самодурство старого господина. (нем.) ]
– Да, вот он, мой герой, – сказал Кутузов к полному красивому черноволосому генералу, который в это время входил на курган. Это был Раевский, проведший весь день на главном пункте Бородинского поля.
Раевский доносил, что войска твердо стоят на своих местах и что французы не смеют атаковать более. Выслушав его, Кутузов по французски сказал:
– Vous ne pensez donc pas comme lesautres que nous sommes obliges de nous retirer? [Вы, стало быть, не думаете, как другие, что мы должны отступить?]
– Au contraire, votre altesse, dans les affaires indecises c'est loujours le plus opiniatre qui reste victorieux, – отвечал Раевский, – et mon opinion… [Напротив, ваша светлость, в нерешительных делах остается победителем тот, кто упрямее, и мое мнение…]
– Кайсаров! – крикнул Кутузов своего адъютанта. – Садись пиши приказ на завтрашний день. А ты, – обратился он к другому, – поезжай по линии и объяви, что завтра мы атакуем.
Пока шел разговор с Раевским и диктовался приказ, Вольцоген вернулся от Барклая и доложил, что генерал Барклай де Толли желал бы иметь письменное подтверждение того приказа, который отдавал фельдмаршал.
Кутузов, не глядя на Вольцогена, приказал написать этот приказ, который, весьма основательно, для избежания личной ответственности, желал иметь бывший главнокомандующий.
И по неопределимой, таинственной связи, поддерживающей во всей армии одно и то же настроение, называемое духом армии и составляющее главный нерв войны, слова Кутузова, его приказ к сражению на завтрашний день, передались одновременно во все концы войска.
Далеко не самые слова, не самый приказ передавались в последней цепи этой связи. Даже ничего не было похожего в тех рассказах, которые передавали друг другу на разных концах армии, на то, что сказал Кутузов; но смысл его слов сообщился повсюду, потому что то, что сказал Кутузов, вытекало не из хитрых соображений, а из чувства, которое лежало в душе главнокомандующего, так же как и в душе каждого русского человека.
И узнав то, что назавтра мы атакуем неприятеля, из высших сфер армии услыхав подтверждение того, чему они хотели верить, измученные, колеблющиеся люди утешались и ободрялись.


Полк князя Андрея был в резервах, которые до второго часа стояли позади Семеновского в бездействии, под сильным огнем артиллерии. Во втором часу полк, потерявший уже более двухсот человек, был двинут вперед на стоптанное овсяное поле, на тот промежуток между Семеновским и курганной батареей, на котором в этот день были побиты тысячи людей и на который во втором часу дня был направлен усиленно сосредоточенный огонь из нескольких сот неприятельских орудий.
Не сходя с этого места и не выпустив ни одного заряда, полк потерял здесь еще третью часть своих людей. Спереди и в особенности с правой стороны, в нерасходившемся дыму, бубухали пушки и из таинственной области дыма, застилавшей всю местность впереди, не переставая, с шипящим быстрым свистом, вылетали ядра и медлительно свистевшие гранаты. Иногда, как бы давая отдых, проходило четверть часа, во время которых все ядра и гранаты перелетали, но иногда в продолжение минуты несколько человек вырывало из полка, и беспрестанно оттаскивали убитых и уносили раненых.
С каждым новым ударом все меньше и меньше случайностей жизни оставалось для тех, которые еще не были убиты. Полк стоял в батальонных колоннах на расстоянии трехсот шагов, но, несмотря на то, все люди полка находились под влиянием одного и того же настроения. Все люди полка одинаково были молчаливы и мрачны. Редко слышался между рядами говор, но говор этот замолкал всякий раз, как слышался попавший удар и крик: «Носилки!» Большую часть времени люди полка по приказанию начальства сидели на земле. Кто, сняв кивер, старательно распускал и опять собирал сборки; кто сухой глиной, распорошив ее в ладонях, начищал штык; кто разминал ремень и перетягивал пряжку перевязи; кто старательно расправлял и перегибал по новому подвертки и переобувался. Некоторые строили домики из калмыжек пашни или плели плетеночки из соломы жнивья. Все казались вполне погружены в эти занятия. Когда ранило и убивало людей, когда тянулись носилки, когда наши возвращались назад, когда виднелись сквозь дым большие массы неприятелей, никто не обращал никакого внимания на эти обстоятельства. Когда же вперед проезжала артиллерия, кавалерия, виднелись движения нашей пехоты, одобрительные замечания слышались со всех сторон. Но самое большое внимание заслуживали события совершенно посторонние, не имевшие никакого отношения к сражению. Как будто внимание этих нравственно измученных людей отдыхало на этих обычных, житейских событиях. Батарея артиллерии прошла пред фронтом полка. В одном из артиллерийских ящиков пристяжная заступила постромку. «Эй, пристяжную то!.. Выправь! Упадет… Эх, не видят!.. – по всему полку одинаково кричали из рядов. В другой раз общее внимание обратила небольшая коричневая собачонка с твердо поднятым хвостом, которая, бог знает откуда взявшись, озабоченной рысцой выбежала перед ряды и вдруг от близко ударившего ядра взвизгнула и, поджав хвост, бросилась в сторону. По всему полку раздалось гоготанье и взвизги. Но развлечения такого рода продолжались минуты, а люди уже более восьми часов стояли без еды и без дела под непроходящим ужасом смерти, и бледные и нахмуренные лица все более бледнели и хмурились.
Князь Андрей, точно так же как и все люди полка, нахмуренный и бледный, ходил взад и вперед по лугу подле овсяного поля от одной межи до другой, заложив назад руки и опустив голову. Делать и приказывать ему нечего было. Все делалось само собою. Убитых оттаскивали за фронт, раненых относили, ряды смыкались. Ежели отбегали солдаты, то они тотчас же поспешно возвращались. Сначала князь Андрей, считая своею обязанностью возбуждать мужество солдат и показывать им пример, прохаживался по рядам; но потом он убедился, что ему нечему и нечем учить их. Все силы его души, точно так же как и каждого солдата, были бессознательно направлены на то, чтобы удержаться только от созерцания ужаса того положения, в котором они были. Он ходил по лугу, волоча ноги, шаршавя траву и наблюдая пыль, которая покрывала его сапоги; то он шагал большими шагами, стараясь попадать в следы, оставленные косцами по лугу, то он, считая свои шаги, делал расчеты, сколько раз он должен пройти от межи до межи, чтобы сделать версту, то ошмурыгывал цветки полыни, растущие на меже, и растирал эти цветки в ладонях и принюхивался к душисто горькому, крепкому запаху. Изо всей вчерашней работы мысли не оставалось ничего. Он ни о чем не думал. Он прислушивался усталым слухом все к тем же звукам, различая свистенье полетов от гула выстрелов, посматривал на приглядевшиеся лица людей 1 го батальона и ждал. «Вот она… эта опять к нам! – думал он, прислушиваясь к приближавшемуся свисту чего то из закрытой области дыма. – Одна, другая! Еще! Попало… Он остановился и поглядел на ряды. „Нет, перенесло. А вот это попало“. И он опять принимался ходить, стараясь делать большие шаги, чтобы в шестнадцать шагов дойти до межи.
Свист и удар! В пяти шагах от него взрыло сухую землю и скрылось ядро. Невольный холод пробежал по его спине. Он опять поглядел на ряды. Вероятно, вырвало многих; большая толпа собралась у 2 го батальона.