Внуков, Иван Иванович

	Иван Иванович Внуков
Дата рождения	4 января 1904
Место рождения	деревня Внуково, ныне Покровский район, Орловская область
Дата смерти	15 ноября 1988 (84 года)
Место смерти	Зугдиди
Принадлежность	СССР
Род войск	Пехота
Годы службы	1921 — 1950 годы
Звание	<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение
Командовал	104-я стрелковая дивизия ; 114-й стрелковый корпус ; 184-я стрелковая дивизия
Сражения/войны	Советско-финская война ; Великая Отечественная война ; Советско-японская война

В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Внуков.

Иван Иванович Внуков (4 января 1904 года, деревня Внуково, ныне Покровский район, Орловская область — 15 ноября 1988 года, Зугдиди) — советский военный деятель, Генерал-майор (1945 год).

Начальная биография

Иван Иванович Внуков родился 4 января 1904 года в деревне Внуково ныне Покровского района Орловской области.

Военная служба

Межвоенное время

В июне 1921 года был призван в РККА и направлен на учёбу на 55-е командные пехотные курсы в Житомире, по окончании которых с ноября 1922 года служил на должностях командира отделения и взвода 16-го стрелкового полка (6-я стрелковая дивизия, Туркестанский фронт), а с ноября 1923 года — на должностях командира взвода и помощника командира роты 6-го Туркестанского стрелкового полка (2-я стрелковая дивизия, Туркестанский фронт). С 1923 по 1926 годы принимал участие в подавлении басмачества.

В ноябре 1927 года Внуков был назначен на должность адъютанта Памирского оперативного отряда Среднеазиатского военного округа, а в сентябре 1929 года — на должность адъютанта 25-й отдельной транспортной роты округа.

В 1930 году закончил экстерном Военную пехотную школу, после чего в ноябре 1930 года был направлен на курсы усовершенствования командного состава при 8-м отделе Штаба РККА, по окончании которых с апреля 1932 года исполнял должность начальника 3-й части штаба 19-го стрелкового корпуса, в мае был назначен на должность помощника начальника 8-го отдела, а с декабря 1934 года служил на должностях помощника начальника и временно исполняющего должность начальника 10-го отдела штаба Ленинградского военного округа.

В октябре 1937 года был назначен на должность начальника 1-й части штаба 54-й стрелковой дивизии, дислоцированной в городе Кандалакша, а в марте 1939 года — на должность начальника штаба 104-й горнострелковой дивизии. Принимал участие в боевых действиях в ходе советско-финской войны. Иван Иванович Внуков за боевую деятельность был награждён орденом Красной Звезды.

В 1939 году закончил два курса вечернего отделения Военной академии имени М. В. Фрунзе.

Великая Отечественная война

В августе 1941 года полковник Внуков был назначен на должность командира 104-й стрелковой дивизии, оборонявшейся в составе 14-й армии Северного фронта на Кандалакшском и Кестеньгском направлениях. С октября 1941 года дивизия вела оборонительные бои на стабильном участке фронта.

В декабре 1942 года Внуков был направлен на ускоренный курс при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, после окончания которого с 31 декабря 1943 года временно исполнял должность начальника штаба формировавшегося 114-го стрелкового корпуса. С 7 по 20 января 1944 года временно командовал этим корпусом. 15 января 1944 года Внуков был назначен на должность начальника штаба 45-го стрелкового корпуса, участвовавшего в том числе в ходе Белорусской и Восточно-Прусской наступательных операций.

После окончания войны корпус был передислоцирован на Дальний Восток, где в августе — сентябре 1945 года принял участие в ходе Харбино-Гиринской наступательной операции советско-японской войны. За умелое руководство и управление войсками, а также проявленные при этом мужество и отвагу Иван Иван Внуков был награждён орденом Кутузова 2 степени.

Послевоенная карьера

В феврале 1946 года был назначен на должность командира 184-й стрелковой дивизии (Приморский военный округ), а в августе того же года — на должность начальника оперативного отдела штаба 25-й армии.

С марта 1947 года находился в распоряжении Управления кадров Сухопутных войск, и в августе того же года был назначен на должность начальника штаба 20-го гвардейского стрелкового корпуса (Киевский военный округ). В мае 1949 года был направлен на высшие академические курсы при Высшей военной академии имени К. Е. Ворошилова, которые закончил в мае 1950 года.

Генерал-майор Иван Иванович Внуков в июне 1950 года вышел в запас. Умер 15 ноября 1988 года в Зугдиди.

Награды

Память

Напишите отзыв о статье "Внуков, Иван Иванович"

Литература

Коллектив авторов. Великая Отечественная: Комкоры. Военный биографический словарь / Под общей редакцией М. Г. Вожакина. — М.; Жуковский: Кучково поле, 2006. — Т. 1. — С. 123—125. — ISBN 5-901679-08-3.

Отрывок, характеризующий Внуков, Иван Иванович

– Как же идти? там стали, сперлися на мосту и не двигаются. Или цепь поставить, чтобы последние не разбежались?
– Да подите же туда! Гони ж их вон! – крикнул старший офицер.
Офицер в шарфе слез с лошади, кликнул барабанщика и вошел с ним вместе под арки. Несколько солдат бросилось бежать толпой. Купец, с красными прыщами по щекам около носа, с спокойно непоколебимым выражением расчета на сытом лице, поспешно и щеголевато, размахивая руками, подошел к офицеру.
– Ваше благородие, – сказал он, – сделайте милость, защитите. Нам не расчет пустяк какой ни на есть, мы с нашим удовольствием! Пожалуйте, сукна сейчас вынесу, для благородного человека хоть два куска, с нашим удовольствием! Потому мы чувствуем, а это что ж, один разбой! Пожалуйте! Караул, что ли, бы приставили, хоть запереть дали бы…
Несколько купцов столпилось около офицера.
– Э! попусту брехать то! – сказал один из них, худощавый, с строгим лицом. – Снявши голову, по волосам не плачут. Бери, что кому любо! – И он энергическим жестом махнул рукой и боком повернулся к офицеру.
– Тебе, Иван Сидорыч, хорошо говорить, – сердито заговорил первый купец. – Вы пожалуйте, ваше благородие.
– Что говорить! – крикнул худощавый. – У меня тут в трех лавках на сто тысяч товару. Разве убережешь, когда войско ушло. Эх, народ, божью власть не руками скласть!
– Пожалуйте, ваше благородие, – говорил первый купец, кланяясь. Офицер стоял в недоумении, и на лице его видна была нерешительность.
– Да мне что за дело! – крикнул он вдруг и пошел быстрыми шагами вперед по ряду. В одной отпертой лавке слышались удары и ругательства, и в то время как офицер подходил к ней, из двери выскочил вытолкнутый человек в сером армяке и с бритой головой.
Человек этот, согнувшись, проскочил мимо купцов и офицера. Офицер напустился на солдат, бывших в лавке. Но в это время страшные крики огромной толпы послышались на Москворецком мосту, и офицер выбежал на площадь.
– Что такое? Что такое? – спрашивал он, но товарищ его уже скакал по направлению к крикам, мимо Василия Блаженного. Офицер сел верхом и поехал за ним. Когда он подъехал к мосту, он увидал снятые с передков две пушки, пехоту, идущую по мосту, несколько поваленных телег, несколько испуганных лиц и смеющиеся лица солдат. Подле пушек стояла одна повозка, запряженная парой. За повозкой сзади колес жались четыре борзые собаки в ошейниках. На повозке была гора вещей, и на самом верху, рядом с детским, кверху ножками перевернутым стульчиком сидела баба, пронзительно и отчаянно визжавшая. Товарищи рассказывали офицеру, что крик толпы и визги бабы произошли оттого, что наехавший на эту толпу генерал Ермолов, узнав, что солдаты разбредаются по лавкам, а толпы жителей запружают мост, приказал снять орудия с передков и сделать пример, что он будет стрелять по мосту. Толпа, валя повозки, давя друг друга, отчаянно кричала, теснясь, расчистила мост, и войска двинулись вперед.

В самом городе между тем было пусто. По улицам никого почти не было. Ворота и лавки все были заперты; кое где около кабаков слышались одинокие крики или пьяное пенье. Никто не ездил по улицам, и редко слышались шаги пешеходов. На Поварской было совершенно тихо и пустынно. На огромном дворе дома Ростовых валялись объедки сена, помет съехавшего обоза и не было видно ни одного человека. В оставшемся со всем своим добром доме Ростовых два человека были в большой гостиной. Это были дворник Игнат и казачок Мишка, внук Васильича, оставшийся в Москве с дедом. Мишка, открыв клавикорды, играл на них одним пальцем. Дворник, подбоченившись и радостно улыбаясь, стоял пред большим зеркалом.
– Вот ловко то! А? Дядюшка Игнат! – говорил мальчик, вдруг начиная хлопать обеими руками по клавишам.
– Ишь ты! – отвечал Игнат, дивуясь на то, как все более и более улыбалось его лицо в зеркале.
– Бессовестные! Право, бессовестные! – заговорил сзади их голос тихо вошедшей Мавры Кузминишны. – Эка, толсторожий, зубы то скалит. На это вас взять! Там все не прибрано, Васильич с ног сбился. Дай срок!
Игнат, поправляя поясок, перестав улыбаться и покорно опустив глаза, пошел вон из комнаты.
– Тетенька, я полегоньку, – сказал мальчик.
– Я те дам полегоньку. Постреленок! – крикнула Мавра Кузминишна, замахиваясь на него рукой. – Иди деду самовар ставь.
Мавра Кузминишна, смахнув пыль, закрыла клавикорды и, тяжело вздохнув, вышла из гостиной и заперла входную дверь.
Выйдя на двор, Мавра Кузминишна задумалась о том, куда ей идти теперь: пить ли чай к Васильичу во флигель или в кладовую прибрать то, что еще не было прибрано?
В тихой улице послышались быстрые шаги. Шаги остановились у калитки; щеколда стала стучать под рукой, старавшейся отпереть ее.
Мавра Кузминишна подошла к калитке.
– Кого надо?
– Графа, графа Илью Андреича Ростова.
– Да вы кто?
– Я офицер. Мне бы видеть нужно, – сказал русский приятный и барский голос.
Мавра Кузминишна отперла калитку. И на двор вошел лет восемнадцати круглолицый офицер, типом лица похожий на Ростовых.
– Уехали, батюшка. Вчерашнего числа в вечерни изволили уехать, – ласково сказала Мавра Кузмипишна.
Молодой офицер, стоя в калитке, как бы в нерешительности войти или не войти ему, пощелкал языком.
– Ах, какая досада!.. – проговорил он. – Мне бы вчера… Ах, как жалко!..
Мавра Кузминишна между тем внимательно и сочувственно разглядывала знакомые ей черты ростовской породы в лице молодого человека, и изорванную шинель, и стоптанные сапоги, которые были на нем.
– Вам зачем же графа надо было? – спросила она.
– Да уж… что делать! – с досадой проговорил офицер и взялся за калитку, как бы намереваясь уйти. Он опять остановился в нерешительности.
– Видите ли? – вдруг сказал он. – Я родственник графу, и он всегда очень добр был ко мне. Так вот, видите ли (он с доброй и веселой улыбкой посмотрел на свой плащ и сапоги), и обносился, и денег ничего нет; так я хотел попросить графа…
Мавра Кузминишна не дала договорить ему.
– Вы минуточку бы повременили, батюшка. Одною минуточку, – сказала она. И как только офицер отпустил руку от калитки, Мавра Кузминишна повернулась и быстрым старушечьим шагом пошла на задний двор к своему флигелю.
В то время как Мавра Кузминишна бегала к себе, офицер, опустив голову и глядя на свои прорванные сапоги, слегка улыбаясь, прохаживался по двору. «Как жалко, что я не застал дядюшку. А славная старушка! Куда она побежала? И как бы мне узнать, какими улицами мне ближе догнать полк, который теперь должен подходить к Рогожской?» – думал в это время молодой офицер. Мавра Кузминишна с испуганным и вместе решительным лицом, неся в руках свернутый клетчатый платочек, вышла из за угла. Не доходя несколько шагов, она, развернув платок, вынула из него белую двадцатипятирублевую ассигнацию и поспешно отдала ее офицеру.
– Были бы их сиятельства дома, известно бы, они бы, точно, по родственному, а вот может… теперича… – Мавра Кузминишна заробела и смешалась. Но офицер, не отказываясь и не торопясь, взял бумажку и поблагодарил Мавру Кузминишну. – Как бы граф дома были, – извиняясь, все говорила Мавра Кузминишна. – Христос с вами, батюшка! Спаси вас бог, – говорила Мавра Кузминишна, кланяясь и провожая его. Офицер, как бы смеясь над собою, улыбаясь и покачивая головой, почти рысью побежал по пустым улицам догонять свой полк к Яузскому мосту.