Лапуэнт, Ги

Ги Лапуэнт
Позиция	защитник
Рост	183 см
Вес	84 кг
Хват	левый
Прозвище	Острый (фр. Pointu)
Гражданство	Канада
Родился	18 марта 1948(1948-03-18) (76 лет) Монреаль, Квебек, Канада
В зале славы с 1993 года
Игровая карьера
1968—1982 «Монреаль Канадиенс» 1982—1983 «Сент-Луис Блюз» 1983—1984 «Бостон Брюинз»

Ги Жера́р Лапуэ́нт (фр. Guy Gerard Lapointe, родился 18 марта 1948 года в Монреале, провинция Квебек, Канада) — бывший канадский профессиональный хоккеист, защитник клубов НХЛ «Монреаль Канадиенс», «Сент-Луис Блюз» и «Бостон Брюинз».

Карьера

В НХЛ уроженец Монреаля Ги Лапуэнт дебютировал в сезоне 1968-69, но постоянное место в составе «Монреаль Канадиенс» получил только 2 года спустя, когда тренерский штаб объединил молодого защитника в пару с другим одарённым молодым защитником-франкоканадцем — Сержем Саваром. Доверие тренерского штаба Ги Лапуэнт оправдал сполна, забросив 19 шайб, из них 4 — в розыгрыше ставшего для «Канадиенс» победным Кубка Стэнли. Это был рекордный для команды результат: никогда прежде защитник-новичок «Монреаля» не отличался такой результативностью в дебютном сезоне. К 19 забитым голам добавилась 141 минута штрафного времени; габаритный (183 см, 84 кг) молодой защитник с первых своих шагов в НХЛ дал понять, что опасен не только для ворот соперника, но и для самих соперников, не чураясь вступать в силовые единоборства.

В 1972 году в «Монреале» дебютировал ещё один молодой защитник, Лэрри Робинсон. Такой же рослый и физически мощный, как Савар, Робинсон, как и Ги Лапуэнт, играл в яркой, агрессивной манере, активно подключаясь к атакам и не избегая силовой борьбы с хоккеистами соперников. Неудивительно, что эти три хоккеиста образовали весьма эффективную связку, вскоре начавшую играть первую роль в обороне «Канадиенс». Спортивная пресса, от которой Ги Лапуэнт уже получил созвучное его фамилии прозвище Pointu («Острый» по-французски), позже назовёт связку Савар — Лапуэнт — Робинсон «Большой тройкой» (англ. Big Three), имея в виду не только высокий рост всех трёх хоккеистов, но и их вклад в победы команды, первую из которых «Большая тройка» принесла «Канадиенс» уже на первый год существования: «Монреаль» в очередной раз стал победителем розыгрыша Кубка Стэнли.

В сезоне 1974-75 годов Ги Лапуэнт забросил 28 шайб, установив рекорд результативности среди защитников «Канадиенс», не побитый по сей день. Начиная с 1976 года, «Монреаль Канадиенс» завоевали 4 Кубка Стэнли подряд; немалая заслуга в этом принадлежит Ги Лапуэнту, набравшему в каждом из победных розыгрышей не менее 6 очков по системе «гол+пас».

В конце сезона 1981-82 годов Ги Лапуэнт был обменян в «Сент-Луис Блюз». Отыграв за «Блюзменов» ещё 1 сезон, в 1983 году защитник-ветеран перешёл в «Бостон», где год спустя и завершил карьеру хоккеиста.

После завершения карьеры игрока Ги Лапуэнт не ушёл из хоккея, став тренером. В качестве помощника главного тренера бывший защитник работал в «Квебеке» и «Калгари», пока в 2000 году не вошёл в штаб «Миннесоты», став координатором скаутской службы «Уайлд»; на этой должности Ги Лапуэнт трудится и по сей день.

Карьера в сборной

В составе сборной Канады Ги Лапуэнт принимал участие в Суперсерии СССР — Канада, первом розыгрыше Кубка Канады, где сборная профессионалов НХЛ завоевала золото турнира, и Кубке Вызова.

Достижения

• Обладатель Кубка Стэнли (6): 1971, 1973, 1976-79
• Обладатель Кубка Канады: 1976
• Участник Матча всех звёзд (4): 1973, 1975, 1976, 1977
• Член Зала хоккейной славы с 1993 года.
• Номер 5, под которым играл Ги Лапуэнт, выведен «Монреаль Канадиенс» из обращения 8 ноября 2014 года.

Интересные факты

В бытность хоккеистом Ги Лапуэнт был известен не только, как бомбардир и мастер силовой борьбы, но и как большой любитель розыгрышей, причём объектом его шуток становились не только партнёры по команде; одна из самых известных жертв розыгрышей Ги — тогдашний премьер-министр Канады Пьер Трюдо.

Ссылки

• [www.hockeydb.com/ihdb/stats/pdisplay.php?pid=2960 Ги Лапуэнт] — статистика на [www.hockeydb.com/ The Internet Hockey Database]  (англ.)
• [www.legendsofhockey.net/LegendsOfHockey/jsp/LegendsMember.jsp?type=Player&mem=P199301&list=ByName#photo Ги Лапуэнт — страница на сайте legendsofhockey.net]
• [www.hockey-reference.com/players/l/lapoigu01.html Ги Лапуэнт — статистика на hockey-reference.com]

Отрывок, характеризующий Лапуэнт, Ги

С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.