Городецкая культура

Городецкая культура Железный век
Географический регион	Поволжье
Датировка	(VII век до н. э. — II век н. э.)
Преемственность:
←текстильной керамики ←Бондарихинская →

Городецкая культура — археологическая культура железного века (VII век до н. э. — II век н. э.), памятники которой находят на территории Нижегородской, Пензенской, Рязанской, Самарской, Саратовской, Тамбовской и Липецкой областей, а также Марий Эл, Мордовии и Чувашии. Иногда ассоциируется с тиссагетами Геродота.

Культура названа по раскопанному в 1898 году В. А. Городцовым Городецкому городищу около города Спасск-Рязанский. Другое название — культура городищ «рогожной керамики».

История

Городецкая культура на основе культуры текстильной керамики и бондарихинской культуры на территории лесостепной зоны. Севернее неё (за р. Окой) располагались памятники родственной дьяковской культуры, происхождение которых также связано с культурой текстильной керамики, но бондарихинские племена в её формировании участия, видимо, не принимали. Есть основание полагать, что древнейшие памятники городецкой культуры располагались в бассейне р. Дон, где известно более сотни неукреплённых городецких селищ и только 14 городищ. Городища (укрепленные поселения) появляются несколько позже и их появление, некоторые исследователи, связывают с периодом «военной демократии», который наступает на территории лесной зоны в раннем железном веке. Строительство городищ объясняется тем, что возникает необходимость в защите стад домашнего скота, на который зарились завистливые соседи. Другим каким-то богатством они не располагали. На городищах практически не находят кладов, на ранних городецких памятниках находок металлических изделий очень мало, преобладают орудия из кости. В VI—V вв. до н. э. городецкие племена были вытеснены скифами с большей части территории Подонья. Часть их перешла на Оку, другая — на территорию Саратовского Поволжья, откуда их впоследствии вытеснили сарматы. Финал носителей городецких древностей связан с формированием древнемордовских племен, в котором они несомненно приняли участие, поскольку древнейшие мордовские памятники появляются на городецкой территории. Но вопреки существующим точкам зрения, вряд ли их роль в этом процессе была главной, поскольку в древнемордовских могильниках до сих пор не найдено ни одного городецкого сосуда с текстильным орнаментом, а среди городецких памятников неизвестно ни одного могильника. Обряд погребения в землю городецкие племена не практиковали и он явно был заимствован у другого народа, представители которого появились в начале нашей эры на территории проживания городецких племен. Одни считают, что это были прикамские племена (пьяноборская культура), другие отводят эту роль сарматам, третьи полагают, что имело место миграция племен саргатской культуры.

Культура

Культура представлена небольшими укрепленными городищами, реже — открытыми селами, жертвенниками, могильники не известны. На поселениях открыты землянки, полуземлянки, наземные жилища. Керамика со следами рогожи и ткани, гладкая грубая, в позднейшее время — лощеная. Они знали металлургию железа, но металлических орудий у них было ещё очень мало. Гораздо шире использовались в обиходе изделия из кости, в том числе наконечники стрел и гарпунов.

Хозяйство

Население занималось охотой, рыболовством, бортничеством, скотоводством, подсобным мотыжным земледелием; поддерживало связи со скифами, племенами дьяковской культуры, с Прикамьем.

Этническая атрибуция

По мнению большинства исследователей, населением городецкой культуры были в основном волжские финны (предки мордвы и марийцев). Однако данное предположение основано только на частичном совпадении территории распространения древнемордовских могильников и городецких памятников. Данная точка зрения утвердилась в 1930-х годах, когда в советской археологии господствовала теория автохтонного происхождения подавляющего большинства народов, заселявших в древности территорию современной России. Автохтонное происхождение мордвы было обосновано А. П. Смирновым, который отнес к городецкой культуре и мордовские могильники III-V веков. Но впоследствии В. И. Ледяйкин доказал, что мордовские могильники не имеют отношения к городецкой культуре, и ограничил её верхнюю дату II в. н. э.

Отрывок, характеризующий Городецкая культура

– А, вы его знаете? – сказала Перонская. – Терпеть не могу. Il fait a present la pluie et le beau temps. [От него теперь зависит дождливая или хорошая погода. (Франц. пословица, имеющая значение, что он имеет успех.)] И гордость такая, что границ нет! По папеньке пошел. И связался с Сперанским, какие то проекты пишут. Смотрите, как с дамами обращается! Она с ним говорит, а он отвернулся, – сказала она, указывая на него. – Я бы его отделала, если бы он со мной так поступил, как с этими дамами.


Вдруг всё зашевелилось, толпа заговорила, подвинулась, опять раздвинулась, и между двух расступившихся рядов, при звуках заигравшей музыки, вошел государь. За ним шли хозяин и хозяйка. Государь шел быстро, кланяясь направо и налево, как бы стараясь скорее избавиться от этой первой минуты встречи. Музыканты играли Польской, известный тогда по словам, сочиненным на него. Слова эти начинались: «Александр, Елизавета, восхищаете вы нас…» Государь прошел в гостиную, толпа хлынула к дверям; несколько лиц с изменившимися выражениями поспешно прошли туда и назад. Толпа опять отхлынула от дверей гостиной, в которой показался государь, разговаривая с хозяйкой. Какой то молодой человек с растерянным видом наступал на дам, прося их посторониться. Некоторые дамы с лицами, выражавшими совершенную забывчивость всех условий света, портя свои туалеты, теснились вперед. Мужчины стали подходить к дамам и строиться в пары Польского.
Всё расступилось, и государь, улыбаясь и не в такт ведя за руку хозяйку дома, вышел из дверей гостиной. За ним шли хозяин с М. А. Нарышкиной, потом посланники, министры, разные генералы, которых не умолкая называла Перонская. Больше половины дам имели кавалеров и шли или приготовлялись итти в Польской. Наташа чувствовала, что она оставалась с матерью и Соней в числе меньшей части дам, оттесненных к стене и не взятых в Польской. Она стояла, опустив свои тоненькие руки, и с мерно поднимающейся, чуть определенной грудью, сдерживая дыхание, блестящими, испуганными глазами глядела перед собой, с выражением готовности на величайшую радость и на величайшее горе. Ее не занимали ни государь, ни все важные лица, на которых указывала Перонская – у ней была одна мысль: «неужели так никто не подойдет ко мне, неужели я не буду танцовать между первыми, неужели меня не заметят все эти мужчины, которые теперь, кажется, и не видят меня, а ежели смотрят на меня, то смотрят с таким выражением, как будто говорят: А! это не она, так и нечего смотреть. Нет, это не может быть!» – думала она. – «Они должны же знать, как мне хочется танцовать, как я отлично танцую, и как им весело будет танцовать со мною».
Звуки Польского, продолжавшегося довольно долго, уже начинали звучать грустно, – воспоминанием в ушах Наташи. Ей хотелось плакать. Перонская отошла от них. Граф был на другом конце залы, графиня, Соня и она стояли одни как в лесу в этой чуждой толпе, никому неинтересные и ненужные. Князь Андрей прошел с какой то дамой мимо них, очевидно их не узнавая. Красавец Анатоль, улыбаясь, что то говорил даме, которую он вел, и взглянул на лицо Наташе тем взглядом, каким глядят на стены. Борис два раза прошел мимо них и всякий раз отворачивался. Берг с женою, не танцовавшие, подошли к ним.
Наташе показалось оскорбительно это семейное сближение здесь, на бале, как будто не было другого места для семейных разговоров, кроме как на бале. Она не слушала и не смотрела на Веру, что то говорившую ей про свое зеленое платье.
Наконец государь остановился подле своей последней дамы (он танцовал с тремя), музыка замолкла; озабоченный адъютант набежал на Ростовых, прося их еще куда то посторониться, хотя они стояли у стены, и с хор раздались отчетливые, осторожные и увлекательно мерные звуки вальса. Государь с улыбкой взглянул на залу. Прошла минута – никто еще не начинал. Адъютант распорядитель подошел к графине Безуховой и пригласил ее. Она улыбаясь подняла руку и положила ее, не глядя на него, на плечо адъютанта. Адъютант распорядитель, мастер своего дела, уверенно, неторопливо и мерно, крепко обняв свою даму, пустился с ней сначала глиссадом, по краю круга, на углу залы подхватил ее левую руку, повернул ее, и из за всё убыстряющихся звуков музыки слышны были только мерные щелчки шпор быстрых и ловких ног адъютанта, и через каждые три такта на повороте как бы вспыхивало развеваясь бархатное платье его дамы. Наташа смотрела на них и готова была плакать, что это не она танцует этот первый тур вальса.
Князь Андрей в своем полковничьем, белом (по кавалерии) мундире, в чулках и башмаках, оживленный и веселый, стоял в первых рядах круга, недалеко от Ростовых. Барон Фиргоф говорил с ним о завтрашнем, предполагаемом первом заседании государственного совета. Князь Андрей, как человек близкий Сперанскому и участвующий в работах законодательной комиссии, мог дать верные сведения о заседании завтрашнего дня, о котором ходили различные толки. Но он не слушал того, что ему говорил Фиргоф, и глядел то на государя, то на сбиравшихся танцовать кавалеров, не решавшихся вступить в круг.
Князь Андрей наблюдал этих робевших при государе кавалеров и дам, замиравших от желания быть приглашенными.
Пьер подошел к князю Андрею и схватил его за руку.
– Вы всегда танцуете. Тут есть моя protegee [любимица], Ростова молодая, пригласите ее, – сказал он.
– Где? – спросил Болконский. – Виноват, – сказал он, обращаясь к барону, – этот разговор мы в другом месте доведем до конца, а на бале надо танцовать. – Он вышел вперед, по направлению, которое ему указывал Пьер. Отчаянное, замирающее лицо Наташи бросилось в глаза князю Андрею. Он узнал ее, угадал ее чувство, понял, что она была начинающая, вспомнил ее разговор на окне и с веселым выражением лица подошел к графине Ростовой.
– Позвольте вас познакомить с моей дочерью, – сказала графиня, краснея.
– Я имею удовольствие быть знакомым, ежели графиня помнит меня, – сказал князь Андрей с учтивым и низким поклоном, совершенно противоречащим замечаниям Перонской о его грубости, подходя к Наташе, и занося руку, чтобы обнять ее талию еще прежде, чем он договорил приглашение на танец. Он предложил тур вальса. То замирающее выражение лица Наташи, готовое на отчаяние и на восторг, вдруг осветилось счастливой, благодарной, детской улыбкой.