Фатьяновская культура

Фатьяновская культура Бронзовый век
Фатьяновская культура (розовый цвет)
В составе	культуры боевых топоров
Локализация	Верхняя и Средняя Волга
Датировка	2-я пол. III — сер. II тыс. до н. э.
Носители	западные индоевропейцы
Тип хозяйства	оседлое скотоводство
Исследователи	А. С. Уваров, Д. А. Крайнов
Преемственность:
←Среднеднепровская ←Волосовская → Абашевская→ Дьяковская→

Фатья́новская культу́ра — археологическая культура 2 пол. III — сер. II тысячелетия до н. э. (бронзовый век) на территории центральной России. Представляет собой локальный вариант культуры боевых топоров. Культура названа по могильнику, открытому археологом А. С. Уваровым в 1873 году у деревни Фатьяново, вблизи села Толбухино (ныне в Ярославском районе Ярославской области). Восточную часть фатьяновской культуры иногда выделяют в отдельную балановскую культуру.

Локализация

Ивановская, Владимирская, Нижегородская, Московская, Тверская, Смоленская, Калужская, Костромская, Рязанская, Тульская, Орловская, Ярославская (Фатьяново, Волосово-Даниловский могильник) и Новгородская области, Чувашия (Баланово), Татарстан.

Антропология

Антропологический тип фатьяновцев, по одной версии, был нордический — с длинной и высокой головой, среднешироким, средневысоким и резко профилированным лицом и высоким ростом, а по другой версии, относился к средиземноморской расе.

Исходя из антропологических материалов, учёные отмечают: носители фатьяновской культуры обладали южноевропеоидными чертами и имели «долихокранный узколицый и высоколицый» тип, причём с резкой горизонтальной профилированностью и сильным выступанием носа.

Антропологический тип фатьяновцев из могильников московско-клязьминской группы с одной стороны близок верхневолжскому, а с другой — испытывает влияние юго-западных элементов (Денисова, 1966). Антропологический тип верхневолжских фатьяновцев характеризуется ярко выраженной долихокранией, большим высотным диаметром, среднешироким, средневысоким и резко профилированным лицом (Крайнов, 19726; Денисова, 1975). Они были длинноголовы, высоки ростом. Антропологи отмечают близость их к прибалтийскому типу представителей культур с боевыми топорами и некоторое сходство с краниологической серией Средней Европы (Силезия, Чехия). У верхневолжских фатьяновцев отмечены факты трепанации черепа (Сущевский могильник), а также искусственной деформации черепа (Волосово-Даниловский могильник), что наблюдается и в могильниках Каупа (Калининградской область). Средневолжский сурско-свияжский (балановский) антропологический тип имеет смешанный характер с преобладанием средиземноморского европеоидного краниологического варианта (Акимова, 1947; Герасимов, 1952).

Предположения о генетической принадлежности

Согласно генетическим исследованиям шнуровиков и современных популяций предположено, что у представителей фатьяновской культуры преобладала Y-хромосомной гаплогруппы R-Z280^{[неавторитетный источник? 3310 дней]}, и что современные местные этносы (вне зависимости от языка) в очень значительной степени сохраняют континуум от неё. Останки фатьяновцев никогда не исследовались на ДНК. У двух обитателей свайной постройки №1 «переходного» слоя стоянки Сертея II в Смоленской области (жижицкая археологическая культура позднего неолита, сер. III тыс. до н. э.) обнаружена митохондриальная гаплогруппа H2 и Y-хромосомные гаплогруппы R1a1 и N1c. Для N1c этот возраст в этой местности оказался неожиданно большим, скорее всего - она только-только пришла.

История

Фатьяновская культура входила в большую историко-культурную общность культур с боевыми топорами и культур шнуровой керамики, относившуюся к индоевропейской семье народов. Некоторые исследователи видят в этой общности неразделенную протобалто-славяно-германскую общность. Археологические данные свидетельствуют об особой близости фатьяновской, среднеднепровской, висло-неманской культур и прибалтийской культуры ладьевидных топоров (Крайнов, 19726; Артеменко, 1978; Моора, 1956, 1958 и др.). Предки фатьяновцев вторгаются на территорию верхневолжского бассейна не позднее XVIII века до н. э. c запада, с территории Беларуси и Литвы. Д. А. Крайнов предполагал, что отдельные группы, влившиеся в фатьяновскую культуру, ранее обитали в районах Висло-Рейнского междуречья, а также Верхнего и Среднего Поднестровья. К моменту проникновения в район междуречья Волги и Оки ранних фатьяновцев здесь жили поздненеолитические племена, принадлежащие к белевской и волосовской культурам. На неолитических стоянках в слоях с поздневолосовскими культурными остатками найдены находки фатьяновской посуды, топоров и других вещей (Крайнов, 19726; Раушенбах, 1960). Проникновение фатьяновцев на территорию, занятую волосовскими племенами, не всегда проходило мирно. Так, на могильнике Николо-Перевоз (Московская обл.) найдены погребения фатьяновских воинов, убитых волосовскими стрелами, есть также могилы воинов, причиной смерти которых стал пролом черепа тяжелым тупым предметом (боевыми топорами). В научной литературе остается дискуссионным вопрос о том, заимствовали ли культуру друг друга волосовцы и фатьяновцы. Враждебные отношения с какими-то племенами, возможно, не волосовцами, а новыми пришельцами, подтверждаются фактами разграбления и разрушения могил фатьяновцев на поздней стадии существования фатьяновской культуры (Волосово-Даниловский, Горицкий, Фатьяновский, Мытищинский и др.). Кроме того, о столкновениях свидетельствуют и коллективные погребения убитых фатьяновцев (Болшневский, Николо-Перевозский и другие могильники) и коллективные погребения убитых волосовцев (Гадзяцкая, Крайнов, 1965). Местное население заимствовало у фатьяновцев разведение скотоводства, приемы металлообработки, отдельные элементы в орнаментике посуды, в обряде погребения и пр. На многих поздневолосовских стоянках имеются следы смешения волосовской и фатьяновской культур, как в Волго-Окском междуречье, так и в Среднем Поволжье (Турина, 1963; Халиков, Халикова, 1963, Халиков, 19666, 1969; Крайнов, 19726). Если волосовские племена не являлись угро-финнами, что более вероятно, то ассимилировали фатьяновцев не волосовцы, а население каких-то иноязычных культур, появление которых отмечается археологически (финноязычная культура с текстильной керамикой и ираноязычная абашевская культура). Следы фатьяновцев прослеживаются и в более поздних культурах эпохи развитой бронзы и раннего железа. Несомненно, фатьяновская культура вошла одним из важных компонентов в состав последующих культур лесной полосы Восточной Европы (Фосс, 1952).

Западные популяции фатьяновской культуры положили начало балтским культурам железного века: днепро-двинской и юхновской культурам, в восточных районах (на Средней Волге, Вятке и Ветлуге, т. е. в районах нахождения медистых песчаников) они перемешались с местными племенами, образовав так называемую чирковско-сейминскую культуру (Халиков, 1969). В Волго-Окском междуречье фатьяновцы прекращают свое существование с появлением здесь племён абашевской культуры, культуры текстильной керамикой и поздняковской культуры (концу II тыс. до н. э.). В результате сложного смешения и взаимодействия потомков культуры с ямочно-гребенчатой керамикой, поздневолосовской, фатьяновской, абашевской, поздняковской и культуры с текстильной керамикой на территории центра Русской равнины образовались ранние городищенские культуры (дьяковская, городецкая, ананьинская, юхновская культуры со штрихованной керамикой и др.).

Хозяйство

Основным занятием населения было скотоводство (свинья, овцы, коза, корова и лошадь). Помощником человека в хозяйстве была собака лайка. Большое значение играли также охота, рыболовство, собирательство. Вспомогательную роль играло подсечно-огневое земледелие (пшеница, ячмень), на что указывают находки костяных и каменных мотыг. Впрочем, существование земледелия у фатьяновцев не считается строго доказанным. Известны были им и двухколесные повозки (телеги). Находки глиняных ложек позволили одним ученым сделать вывод, что фатьяновцы ели отварную пищу, а другим, что эти ложки использовались в цветной металлургии. Особой популярностью пользовался мёд

Поселения

Фатьяновцы строили укрепленные поселения c полуземляночными жилищами по берегам рек, укрепляя их рвами и валами. Однако в научной литературе бытует убеждение, что не существует достоверных свидетельств, что у фатьяновцев были постоянные поселения из чего делается вывод, что они вели кочевой образ жизни.

Керамика

Глиняные сосуды шаровидные, круглодонные с штампованным и нарезным узором в виде солярных знаков, елочек и зигзагов.

Погребальный обряд

Фатьяновцев хоронили на родовых кладбищах, располагавшихся обычно на возвышенностях; при этом могилы старейшин выделяются размерами и богатством инвентаря. Покойника оборачивали шкурой или берестой и клали в прямоугольную яму с погребальным сооружением из деревянных плах, либо досок, луба, бересты, плетенки и т. д. Сверху его покрывали легким настилом; кургана или какого-нибудь другого заметного сооружения сверху не делали. Хоронили всегда в скорченном положении, при этом мужчин как правило на правом боку головой на запад, Ю-З или С-З, а женщин на левом боку головой на восток, Ю-В или С-В. Иногда покойника присыпали красной краской. Остатки кострищ в погребениях и отдельные угли, часто находимые около черепа и ног, возможно указывают на культ огня.

Одной из особенностей фатьяновской культуры называют захоронение животных, особенно медведей Отсюда можно сделать вывод о наличии медвежьего культа.

В могилу клали весь необходимый для жизни инвентарь: шаровидные сосуды видимо с пищей, рабочие и боевые сверленные каменные топоры (длиной до 13 см., а также топоры из меди и бронзы), кремневые ножи, наконечники стрел, украшения из зубов медведя (а также кабана, волка, рыси и лисицы) и янтаря, наконец куски мяса, на которые указывают находки костей.

Литература

• Никитин А. Л. Фатьяновский могильник у с. Халдеево // Советская археология, 1964 №03. Стр.277.
• Кренке Н. А. Природное окружение фатьяновских поселений и могильников в долине Москвы-реки по данным спорово-пыльцевого анализа // Российская археология.
• Кренке Н. А. Москворецкие памятники фатьяновской культуры // Российская археология.

Ссылки

• Крайнов Д. А. [sinsam.kirsoft.com.ru/KSNews_599.htm Фатьяновская культура]
• Гимбутас М. [a-nomalia.narod.ru/CentrBalty/6.htm Фатьяновская культура]
• Андрей Никитин. [www.vokrugsveta.ru/vs/article/2476/ На холмах российского ополья]
• [www.archeologia.ru/Library/Book/2f3c1201270f/page6 Москва в эпоху камня и бронзы]
• [www.booksite.ru/fulltext/secr/etof/vol/ogda/9.htm Бронзовый век]

Отрывок, характеризующий Фатьяновская культура

«С рассветом две новые батареи, устроенные в ночи, на равнине, занимаемой принцем Экмюльским, откроют огонь по двум противостоящим батареям неприятельским.
В это же время начальник артиллерии 1 го корпуса, генерал Пернетти, с 30 ю орудиями дивизии Компана и всеми гаубицами дивизии Дессе и Фриана, двинется вперед, откроет огонь и засыплет гранатами неприятельскую батарею, против которой будут действовать!
24 орудия гвардейской артиллерии,
30 орудий дивизии Компана
и 8 орудий дивизии Фриана и Дессе,
Всего – 62 орудия.
Начальник артиллерии 3 го корпуса, генерал Фуше, поставит все гаубицы 3 го и 8 го корпусов, всего 16, по флангам батареи, которая назначена обстреливать левое укрепление, что составит против него вообще 40 орудий.
Генерал Сорбье должен быть готов по первому приказанию вынестись со всеми гаубицами гвардейской артиллерии против одного либо другого укрепления.
В продолжение канонады князь Понятовский направится на деревню, в лес и обойдет неприятельскую позицию.
Генерал Компан двинется чрез лес, чтобы овладеть первым укреплением.
По вступлении таким образом в бой будут даны приказания соответственно действиям неприятеля.
Канонада на левом фланге начнется, как только будет услышана канонада правого крыла. Стрелки дивизии Морана и дивизии вице короля откроют сильный огонь, увидя начало атаки правого крыла.
Вице король овладеет деревней [Бородиным] и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Морана и Жерара, которые, под его предводительством, направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками армии.
Все это должно быть исполнено в порядке (le tout se fera avec ordre et methode), сохраняя по возможности войска в резерве.
В императорском лагере, близ Можайска, 6 го сентября, 1812 года».
Диспозиция эта, весьма неясно и спутанно написанная, – ежели позволить себе без религиозного ужаса к гениальности Наполеона относиться к распоряжениям его, – заключала в себе четыре пункта – четыре распоряжения. Ни одно из этих распоряжений не могло быть и не было исполнено.
В диспозиции сказано, первое: чтобы устроенные на выбранном Наполеоном месте батареи с имеющими выравняться с ними орудиями Пернетти и Фуше, всего сто два орудия, открыли огонь и засыпали русские флеши и редут снарядами. Это не могло быть сделано, так как с назначенных Наполеоном мест снаряды не долетали до русских работ, и эти сто два орудия стреляли по пустому до тех пор, пока ближайший начальник, противно приказанию Наполеона, не выдвинул их вперед.
Второе распоряжение состояло в том, чтобы Понятовский, направясь на деревню в лес, обошел левое крыло русских. Это не могло быть и не было сделано потому, что Понятовский, направясь на деревню в лес, встретил там загораживающего ему дорогу Тучкова и не мог обойти и не обошел русской позиции.
Третье распоряжение: Генерал Компан двинется в лес, чтоб овладеть первым укреплением. Дивизия Компана не овладела первым укреплением, а была отбита, потому что, выходя из леса, она должна была строиться под картечным огнем, чего не знал Наполеон.
Четвертое: Вице король овладеет деревнею (Бородиным) и перейдет по своим трем мостам, следуя на одной высоте с дивизиями Марана и Фриана (о которых не сказано: куда и когда они будут двигаться), которые под его предводительством направятся к редуту и войдут в линию с прочими войсками.
Сколько можно понять – если не из бестолкового периода этого, то из тех попыток, которые деланы были вице королем исполнить данные ему приказания, – он должен был двинуться через Бородино слева на редут, дивизии же Морана и Фриана должны были двинуться одновременно с фронта.
Все это, так же как и другие пункты диспозиции, не было и не могло быть исполнено. Пройдя Бородино, вице король был отбит на Колоче и не мог пройти дальше; дивизии же Морана и Фриана не взяли редута, а были отбиты, и редут уже в конце сражения был захвачен кавалерией (вероятно, непредвиденное дело для Наполеона и неслыханное). Итак, ни одно из распоряжений диспозиции не было и не могло быть исполнено. Но в диспозиции сказано, что по вступлении таким образом в бой будут даны приказания, соответственные действиям неприятеля, и потому могло бы казаться, что во время сражения будут сделаны Наполеоном все нужные распоряжения; но этого не было и не могло быть потому, что во все время сражения Наполеон находился так далеко от него, что (как это и оказалось впоследствии) ход сражения ему не мог быть известен и ни одно распоряжение его во время сражения не могло быть исполнено.


Многие историки говорят, что Бородинское сражение не выиграно французами потому, что у Наполеона был насморк, что ежели бы у него не было насморка, то распоряжения его до и во время сражения были бы еще гениальнее, и Россия бы погибла, et la face du monde eut ete changee. [и облик мира изменился бы.] Для историков, признающих то, что Россия образовалась по воле одного человека – Петра Великого, и Франция из республики сложилась в империю, и французские войска пошли в Россию по воле одного человека – Наполеона, такое рассуждение, что Россия осталась могущественна потому, что у Наполеона был большой насморк 26 го числа, такое рассуждение для таких историков неизбежно последовательно.
Ежели от воли Наполеона зависело дать или не дать Бородинское сражение и от его воли зависело сделать такое или другое распоряжение, то очевидно, что насморк, имевший влияние на проявление его воли, мог быть причиной спасения России и что поэтому тот камердинер, который забыл подать Наполеону 24 го числа непромокаемые сапоги, был спасителем России. На этом пути мысли вывод этот несомненен, – так же несомненен, как тот вывод, который, шутя (сам не зная над чем), делал Вольтер, говоря, что Варфоломеевская ночь произошла от расстройства желудка Карла IX. Но для людей, не допускающих того, чтобы Россия образовалась по воле одного человека – Петра I, и чтобы Французская империя сложилась и война с Россией началась по воле одного человека – Наполеона, рассуждение это не только представляется неверным, неразумным, но и противным всему существу человеческому. На вопрос о том, что составляет причину исторических событий, представляется другой ответ, заключающийся в том, что ход мировых событий предопределен свыше, зависит от совпадения всех произволов людей, участвующих в этих событиях, и что влияние Наполеонов на ход этих событий есть только внешнее и фиктивное.
Как ни странно кажется с первого взгляда предположение, что Варфоломеевская ночь, приказанье на которую отдано Карлом IX, произошла не по его воле, а что ему только казалось, что он велел это сделать, и что Бородинское побоище восьмидесяти тысяч человек произошло не по воле Наполеона (несмотря на то, что он отдавал приказания о начале и ходе сражения), а что ему казалось только, что он это велел, – как ни странно кажется это предположение, но человеческое достоинство, говорящее мне, что всякий из нас ежели не больше, то никак не меньше человек, чем великий Наполеон, велит допустить это решение вопроса, и исторические исследования обильно подтверждают это предположение.
В Бородинском сражении Наполеон ни в кого не стрелял и никого не убил. Все это делали солдаты. Стало быть, не он убивал людей.
Солдаты французской армии шли убивать русских солдат в Бородинском сражении не вследствие приказания Наполеона, но по собственному желанию. Вся армия: французы, итальянцы, немцы, поляки – голодные, оборванные и измученные походом, – в виду армии, загораживавшей от них Москву, чувствовали, что le vin est tire et qu'il faut le boire. [вино откупорено и надо выпить его.] Ежели бы Наполеон запретил им теперь драться с русскими, они бы его убили и пошли бы драться с русскими, потому что это было им необходимо.
Когда они слушали приказ Наполеона, представлявшего им за их увечья и смерть в утешение слова потомства о том, что и они были в битве под Москвою, они кричали «Vive l'Empereur!» точно так же, как они кричали «Vive l'Empereur!» при виде изображения мальчика, протыкающего земной шар палочкой от бильбоке; точно так же, как бы они кричали «Vive l'Empereur!» при всякой бессмыслице, которую бы им сказали. Им ничего больше не оставалось делать, как кричать «Vive l'Empereur!» и идти драться, чтобы найти пищу и отдых победителей в Москве. Стало быть, не вследствие приказания Наполеона они убивали себе подобных.
И не Наполеон распоряжался ходом сраженья, потому что из диспозиции его ничего не было исполнено и во время сражения он не знал про то, что происходило впереди его. Стало быть, и то, каким образом эти люди убивали друг друга, происходило не по воле Наполеона, а шло независимо от него, по воле сотен тысяч людей, участвовавших в общем деле. Наполеону казалось только, что все дело происходило по воле его. И потому вопрос о том, был ли или не был у Наполеона насморк, не имеет для истории большего интереса, чем вопрос о насморке последнего фурштатского солдата.
Тем более 26 го августа насморк Наполеона не имел значения, что показания писателей о том, будто вследствие насморка Наполеона его диспозиция и распоряжения во время сражения были не так хороши, как прежние, – совершенно несправедливы.
Выписанная здесь диспозиция нисколько не была хуже, а даже лучше всех прежних диспозиций, по которым выигрывались сражения. Мнимые распоряжения во время сражения были тоже не хуже прежних, а точно такие же, как и всегда. Но диспозиция и распоряжения эти кажутся только хуже прежних потому, что Бородинское сражение было первое, которого не выиграл Наполеон. Все самые прекрасные и глубокомысленные диспозиции и распоряжения кажутся очень дурными, и каждый ученый военный с значительным видом критикует их, когда сражение по ним не выиграно, и самью плохие диспозиции и распоряжения кажутся очень хорошими, и серьезные люди в целых томах доказывают достоинства плохих распоряжений, когда по ним выиграно сражение.
Диспозиция, составленная Вейротером в Аустерлицком сражении, была образец совершенства в сочинениях этого рода, но ее все таки осудили, осудили за ее совершенство, за слишком большую подробность.
Наполеон в Бородинском сражении исполнял свое дело представителя власти так же хорошо, и еще лучше, чем в других сражениях. Он не сделал ничего вредного для хода сражения; он склонялся на мнения более благоразумные; он не путал, не противоречил сам себе, не испугался и не убежал с поля сражения, а с своим большим тактом и опытом войны спокойно и достойно исполнял свою роль кажущегося начальствованья.


Вернувшись после второй озабоченной поездки по линии, Наполеон сказал:
– Шахматы поставлены, игра начнется завтра.
Велев подать себе пуншу и призвав Боссе, он начал с ним разговор о Париже, о некоторых изменениях, которые он намерен был сделать в maison de l'imperatrice [в придворном штате императрицы], удивляя префекта своею памятливостью ко всем мелким подробностям придворных отношений.
Он интересовался пустяками, шутил о любви к путешествиям Боссе и небрежно болтал так, как это делает знаменитый, уверенный и знающий свое дело оператор, в то время как он засучивает рукава и надевает фартук, а больного привязывают к койке: «Дело все в моих руках и в голове, ясно и определенно. Когда надо будет приступить к делу, я сделаю его, как никто другой, а теперь могу шутить, и чем больше я шучу и спокоен, тем больше вы должны быть уверены, спокойны и удивлены моему гению».
Окончив свой второй стакан пунша, Наполеон пошел отдохнуть пред серьезным делом, которое, как ему казалось, предстояло ему назавтра.
Он так интересовался этим предстоящим ему делом, что не мог спать и, несмотря на усилившийся от вечерней сырости насморк, в три часа ночи, громко сморкаясь, вышел в большое отделение палатки. Он спросил о том, не ушли ли русские? Ему отвечали, что неприятельские огни всё на тех же местах. Он одобрительно кивнул головой.
Дежурный адъютант вошел в палатку.
– Eh bien, Rapp, croyez vous, que nous ferons do bonnes affaires aujourd'hui? [Ну, Рапп, как вы думаете: хороши ли будут нынче наши дела?] – обратился он к нему.
– Sans aucun doute, Sire, [Без всякого сомнения, государь,] – отвечал Рапп.
Наполеон посмотрел на него.
– Vous rappelez vous, Sire, ce que vous m'avez fait l'honneur de dire a Smolensk, – сказал Рапп, – le vin est tire, il faut le boire. [Вы помните ли, сударь, те слова, которые вы изволили сказать мне в Смоленске, вино откупорено, надо его пить.]
Наполеон нахмурился и долго молча сидел, опустив голову на руку.
– Cette pauvre armee, – сказал он вдруг, – elle a bien diminue depuis Smolensk. La fortune est une franche courtisane, Rapp; je le disais toujours, et je commence a l'eprouver. Mais la garde, Rapp, la garde est intacte? [Бедная армия! она очень уменьшилась от Смоленска. Фортуна настоящая распутница, Рапп. Я всегда это говорил и начинаю испытывать. Но гвардия, Рапп, гвардия цела?] – вопросительно сказал он.
– Oui, Sire, [Да, государь.] – отвечал Рапп.
Наполеон взял пастильку, положил ее в рот и посмотрел на часы. Спать ему не хотелось, до утра было еще далеко; а чтобы убить время, распоряжений никаких нельзя уже было делать, потому что все были сделаны и приводились теперь в исполнение.
– A t on distribue les biscuits et le riz aux regiments de la garde? [Роздали ли сухари и рис гвардейцам?] – строго спросил Наполеон.
– Oui, Sire. [Да, государь.]
– Mais le riz? [Но рис?]
Рапп отвечал, что он передал приказанья государя о рисе, но Наполеон недовольно покачал головой, как будто он не верил, чтобы приказание его было исполнено. Слуга вошел с пуншем. Наполеон велел подать другой стакан Раппу и молча отпивал глотки из своего.
– У меня нет ни вкуса, ни обоняния, – сказал он, принюхиваясь к стакану. – Этот насморк надоел мне. Они толкуют про медицину. Какая медицина, когда они не могут вылечить насморка? Корвизар дал мне эти пастильки, но они ничего не помогают. Что они могут лечить? Лечить нельзя. Notre corps est une machine a vivre. Il est organise pour cela, c'est sa nature; laissez y la vie a son aise, qu'elle s'y defende elle meme: elle fera plus que si vous la paralysiez en l'encombrant de remedes. Notre corps est comme une montre parfaite qui doit aller un certain temps; l'horloger n'a pas la faculte de l'ouvrir, il ne peut la manier qu'a tatons et les yeux bandes. Notre corps est une machine a vivre, voila tout. [Наше тело есть машина для жизни. Оно для этого устроено. Оставьте в нем жизнь в покое, пускай она сама защищается, она больше сделает одна, чем когда вы ей будете мешать лекарствами. Наше тело подобно часам, которые должны идти известное время; часовщик не может открыть их и только ощупью и с завязанными глазами может управлять ими. Наше тело есть машина для жизни. Вот и все.] – И как будто вступив на путь определений, definitions, которые любил Наполеон, он неожиданно сделал новое определение. – Вы знаете ли, Рапп, что такое военное искусство? – спросил он. – Искусство быть сильнее неприятеля в известный момент. Voila tout. [Вот и все.]