Григорий VIII (антипапа)

В Википедии существуют статьи о других людях с именем Григорий и фамилией Бурден.

Григорий VIII (лат. Gregorius Octavus), в миру — Морис Бурден (умер 1137) — антипапа с 10 марта 1118 по 22 апреля 1121 года, в период понтификатов пап Геласия II и Каликста II.

Биография

Морис Бурден родился в Лимузене, Франция. Образование он получил в монастыре Клюни. Со временем он стал дьяконом в Толедо, а 1098 или 1099 году клюнийцы порекомендовали его в качестве епископа Коимбры.

В 1111 году, после четырёхлетнего паломничества в Святую Землю, Морис стал архиепископом Браги. Он был верным соратником Генриха Бургундского в деле реорганизации португальской церкви. Генрих был вассалом королей Кастилии, но стремился к духовной и политической автономии. В 1114 году он впутал Мориса в спор с примасом Испании, и архиепископ был вызван к папскому двору, чтобы держать ответ.

Однако Морису удалось завоевать расположение Пасхалия II, и в 1116 году папа направил его посланником к Генриху V, в то время как сам бежал из Рима. Но Морис неожиданно перешёл на сторону императора. Генрих V вошёл в Рим, и на Пасху, 23 марта 1117 года, Морис повторно короновал его императором, так как предыдущая коронация, проведённая Пасхалием II, была объявлена недействительной. Узнав об этом, Пасхалий отлучил от церкви Генриха и сместил Мориса с кафедры.

После смерти Пасхалия в 1118 году Генрих изгнал из Рима нового папу Геласия II, отказавшегося организовать торжественную встречу императора. Часть кардиналов из числа сторонников Генриха аннулировали избрание Геласия и объявили папой Мориса, который взял имя Григория VIII. Укрывшийся в Капуе Геласий II, 7 апреля 1118 года снова отлучил Григория VIII и Генриха V от церкви.

Однако вскоре Генрих V был вынужден пойти на уступки папскому престолу, закончившиеся подписанием Вормсского конкордата с новоизбранным папой Каликстом II 22 сентября 1122 года. Собственный папа стал ему уже не нужен.

Каликст II вошёл в Рим, вынудив Григория бежать в Сутри. После восьмидневной осады в апреле 1121 года горожане выдали антипапу Каликсту II. Григорий был заключён в тюрьму Септизоний, а позже переведён в монастырь Ла-Кава в Салерно, где умер шестнадцать лет спустя.

Литература

• Григорий, римские папы // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Григорий (римские папы) // Малый энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 4 т. — СПб., 1907—1909.
• Грегоровиус Ф. История города Рима в Средние века (от V до XVI столетия) / Перевод с немецкого М. Литвинова, В. Линде, В. Савина. — М.: Издательство АЛЬФА-КНИГА, 2008. — 1280 с. — (Полное издание в одном томе). — 6000 экз. — ISBN 978-5-9922-0191-8.
• Ковальский Ян Веруш. Папы и папство. — М.: Политиздат, 1991.

Отрывок, характеризующий Григорий VIII (антипапа)

– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!
Борис ничего не знал о булонской экспедиции, он не читал газет и о Вилльневе в первый раз слышал.
– Мы здесь в Москве больше заняты обедами и сплетнями, чем политикой, – сказал он своим спокойным, насмешливым тоном. – Я ничего про это не знаю и не думаю. Москва занята сплетнями больше всего, – продолжал он. – Теперь говорят про вас и про графа.
Пьер улыбнулся своей доброю улыбкой, как будто боясь за своего собеседника, как бы он не сказал чего нибудь такого, в чем стал бы раскаиваться. Но Борис говорил отчетливо, ясно и сухо, прямо глядя в глаза Пьеру.
– Москве больше делать нечего, как сплетничать, – продолжал он. – Все заняты тем, кому оставит граф свое состояние, хотя, может быть, он переживет всех нас, чего я от души желаю…
– Да, это всё очень тяжело, – подхватил Пьер, – очень тяжело. – Пьер всё боялся, что этот офицер нечаянно вдастся в неловкий для самого себя разговор.
– А вам должно казаться, – говорил Борис, слегка краснея, но не изменяя голоса и позы, – вам должно казаться, что все заняты только тем, чтобы получить что нибудь от богача.
«Так и есть», подумал Пьер.
– А я именно хочу сказать вам, чтоб избежать недоразумений, что вы очень ошибетесь, ежели причтете меня и мою мать к числу этих людей. Мы очень бедны, но я, по крайней мере, за себя говорю: именно потому, что отец ваш богат, я не считаю себя его родственником, и ни я, ни мать никогда ничего не будем просить и не примем от него.
Пьер долго не мог понять, но когда понял, вскочил с дивана, ухватил Бориса за руку снизу с свойственною ему быстротой и неловкостью и, раскрасневшись гораздо более, чем Борис, начал говорить с смешанным чувством стыда и досады.
– Вот это странно! Я разве… да и кто ж мог думать… Я очень знаю…