Гуарана

Гуарана
Научная классификация
промежуточные ранги Домен:  Эукариоты Царство:  Растения Отдел:  Цветковые Класс:  Двудольные Надпорядок:  Rosanae Порядок:  Сапиндоцветные Семейство:  Сапиндовые Подсемейство:  Сапиндовые Род:  Пауллиния Вид:  Гуарана
Международное научное название
Paullinia cupana Kunth
Систематика на Викивидах Поиск изображений на Викискладе </tr> IPNI   [www.ipni.org/ipni/simplePlantNameSearch.do?find_wholeName=Paullinia+cupana&output_format=normal&query_type=by_query&back_page=query_ipni.html ???] TPL   [www.theplantlist.org/tpl1.1/search?q=Paullinia+cupana ???]

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан)

Гуара́на (порт. guaraná, лат. Paullinia cupana) — вьющаяся лиана рода Пауллиния (Paullinia) семейства Сапиндовые (Sapindaceae), в диком виде растущая в амазонской части Бразилии и Парагвая, а также встречающаяся в Перу, Венесуэле и Колумбии. В Бразилии выращивают гуарану в штате Амазонас и в штате Баия. Гуарана отличается большими листьями и цветками, собранными в пучки. Растение известно, прежде всего, своими плодами, которые соразмерны с кофейным зерном. Как пищевая добавка, гуарана является эффективным стимулятором: и содержит в два раза больше кофеина, чем кофейные зёрна (2—4,5 % кофеина в семенах гуараны против 1—2 % — в кофейных зёрнах). Высокая концентрация кофеина служит растению защитным токсином, который ограждает ягоды и семена от болезнетворных микроорганизмов. Плод гуараны величиной с орех-фундук, покрыт кожицей от глубокого жёлтого до серого цвета; при созревании кожица лопается и открывает одно лилово-коричневое или чёрное семечко. Семена гуараны содержат смолы, дубильные вещества и до 6 % кофеина. Из них получают пасту, которую применяют в отдельных странах в медицинских целях. Из пасты добывают кофеин, её добавляют в шоколад и применяют для приготовления напитка, аналогичного кофе.

История

Португальское слово guaraná произошло от названия warana («плод, как глаза людей») языка амазонской народности мауэ́. Латинское название ботанического рода дано в честь Пауллини. Растение было впервые описано в европейских колониях и Европе в XVI веке Овьедо, Эрнандесом, Кобо и другими испанскими летописцами. К 1958 году гуарана была коммерциализирована. Латинское название дано в честь немецкого ботаника Кристиана Пауллини.

Гуарана играет важную роль в культурах народов тупи́ и гуарани́.^{[какую?]} Плод гуараны в разрезе напоминает глазное яблоко, что послужило основой для мифа, согласно которому злой бог убил ребёнка любимчика деревни народа мауэ. Чтобы утешить сельских жителей, более великодушный бог взял у ребёнка левый глаз и посадил его в лесу, что привело к большому разнообразию гуараны. Затем бог взял у ребёнка правый глаз и посадил его в деревне, тем самым положив начало освоению гуараны.

Впервые использовать фрукты гуараны начал Луис Перейра Баррету (Luiz Pereira Barreto). Он был врачом родом из Рио-де-Жанейро. В 1906 году этот человек выпустил первую в мире содовую на основе фруктов гуараны и построил целый завод для производства этого напитка. В 1921 году Луис Перейра Баррету запустил завод по производству знаменитого шампанского — Шампанское Гуарана Антарктика (Guaraná Champagne Antarctica).

Состав

Семена гуараны Пищевая ценность на 100 г продукта
Энергетическая ценность 0 ккал 0 кДж
Белки 9,86 % Жиры 0,30 % Углеводы - — крахмал 5—6 %  Кофеин 20 мг  Зола 1,42 %  Таннин 0,50—1,20 %  Теофиллин 0-0,25 %  Теобромин 0,02-0,04 %
Источник: Dr. Duke's Phytochemical and Ethnobotanical Databases

В таблице справа указаны вещества, найденные в семенах гуараны; остальные части растения могут содержать эти вещества в других количествах.

Гуаранин по химическому составу идентичен кофеину, полученному из других источников, например, кофе, чая или мате. Гуаранин, теин и матеин — это всё синонимы кофеина, так как эти вещества не содержат ничего, кроме кофеина. Помимо самого кофеина, естественные источники этого вещества содержат многовариативные смеси ксантиновых алкалоидов, включая кардиостимуляторы теофиллин и теобромин и другие вещества, такие как полифенолы, которые могут образовывать нерастворимые смеси с кофеином. Основные полифенолы, найденные в гуаране — катехины и эпикатехины. Также в состав гуараны входят витамины B, A и E.

Использование

Растение с давних пор использовалось коренными жителями Южной Америки — индейцами тупи и гуарани, в частности, во время дальних переходов. Некоторые племена использовали это растение в качестве платёжного средства.

Кроме того, эти семена традиционно использовались для лечения головных болей, жара, лихорадки, спазмов, как стимулянт, для профилактики от бактериальных инфекций, как тонизирующее и укрепляющее средство. Индейцы Латинской Америки верят, что гуарана помогает не только от голода, но и от усталости, от артрита и диареи. Также гуарана довольно долгое время использовалась для лечения от похмелья.

После того, как плоды собирают, семена отделяют от мякоти, предотвращая брожение. После этого семена жарят, избавляя их от шкурки. А уже потом семена гуараны перетирают в мелкий порошок. Индейцы верят, что именно этот порошок способен излечить очень многие заболевания.

В настоящее время гуарана входит в состав большинства энергетических напитков, добавляют в чаи, а также иногда — в состав леденцов и конфет. В Бразилии широко распространены продукты со вкусом гуараны — от газированных напитков до зубной пасты. В Южной Америке большую часть кофеина получают именно из гуараны. Экстракт гуараны используется в спортивном питании. Также в современном мире растение используется в качестве пищевой добавки и добавки для снижения веса.

Напитки

Бразилия, которая является третьим по величине потребителем безалкогольных напитков в мире, производит несколько брендов напитков, содержащих экстракт гуараны. Португальское слово «Guaraná» широко используется в Бразилии в качестве общего названия для всех безалкогольных напитков. Бразильские продажи напитков «гуарана» превышают продажи колы. Также Бразилия производит различные виды алкогольных напитков с экстрактами гуараны, без добавления кофеина.

Несмотря на то, что все эти напитки готовятся на основе гуараны, они отличаются друг от друга по вкусовым качествам, и совершенно не сохраняют природный вкус гуараны. Как правило, вкус этих напитков фруктовый и довольно мягкий, со сладковатым привкусом. Также напитки, изготовленные в Бразилии, экспортируют в соседние страны. Известнейший напиток-бренд Бразилии, на основе гуараны, это «Гуарана Антарктика» («Guaraná Antarctica»). Парагвай имеет целый ряд своих напитков-брендов на основе гуараны. Известны такие бренды Парагвая как «Maxi», «Де Ла Коста» («De La Costa») и Нико («Niko»). Местные жители и мелкие производители также изготавливают напитки из гуараны, но только для своих потребностей и нужд. Или же для малого, внутреннего бизнеса.

В Перу также выпускаются безалкогольные напитки под брендом «гуарана», который принадлежит компании «Backus and Johnston». В 2007 году напиток занимал 5 % перуанского рынка безалкогольных напитков, и был повторно выпущен с новой бутылкой и эмблемой, а также в новой лёгкой версии, и уже год спустя продажи напитка увеличились на 49 %.

Из гуараны делают чай путём шелушения, вымачивания и сушки семян и последующего растирания их в мелкий порошок. Порошок добавляют в тесто, из которого лепят цилиндры. Этот продукт известен как хлеб гуарана, который растирается и погружается в горячую воду с сахаром.

Когнитивный эффект

Гуарана богата кофеином, поэтому представляет интерес в плане воздействия на когнитивные способности. В 1997 году было проведено клиническое исследование гуараны на крысах. Результаты показали, что группа крыс, получающая в пищу гуарану, физически развивалась лучше, чем контрольная группа. Также, группа крыс, принимающая гуарану, обладала лучшей памятью.

В 2007 году были проведены первые эксперименты на человеке, в ходе которых изучалось воздействие четырёх разных доз (37,5 мг, 75 мг, 150 мг и 300 мг) экстракта гуараны. После первых двух доз уже отмечалось положительное воздействие на память, бодрость и настроение. После приёма дозы свыше 75 мг происходило существенное улучшение познавательных способностей.

Другое применение и побочные эффекты

В США гуарана имеет статус «generally recognized as safe», что говорит о безопасности продукта для здоровья человека. Американское Управление по контролю качества продуктов и лекарств (англ. FDA — Food and Drug Administration) не подтверждает никаких лечебных свойств гуараны. По мнению специалистов, гуарана не может быть использована для диагностики, лечения, или предотвращения каких-либо заболеваний.

В одном из исследований, которое было проведено в июне 2001 года, изучалось влияние растения на снижение массы тела человека. По итогам эксперимента были отмечены следующие результаты: в группе, которая принимала смесь из мате, гуараны и дамианы, средняя потеря веса составила 5,1 килограмм после 45 дней, а в группе плацебо за тот же срок средняя потеря веса составила менее чем полкилограмма. Однако данное исследование не доказывает, что именно гуарана повлияла на снижение веса, так как участники принимали смесь из разных растений. Более того, данный эксперимент противоречит результатам другого исследования, которое показало, что формула, содержащая гуарану, не оказало на массу тела человека никакого влияния.

Экстракт гуараны исследовался и в Бразильском университете. Здесь исследовали гуарану как медицинский препарат. В результате оказалось, что гуарана на тридцать семь процентов препятствует снижению тромбоксана. При этом не известно, влияет ли такое действие на риск развития инфаркта миокарда или инсульта.

Другие лабораторные исследования указали на антиокислительное и антибактериальное действие гуараны. В результате постоянного употребления в пищу гуараны (в комбинации с линолевой кислотой) у мышей отмечалось уменьшение жировой прослойки.

Гуарана в сочетании с кофеином является также действующим компонентом некоторых «энергетических жевательных резинок», производимых в Европе, США и Австралии.

По неподтверждённой информации, чрезмерное употребление энергетических напитков с содержанием гуараны (особенно в сочетании с кофеином и таурином) может способствовать началу эпилепсии у некоторых людей. Побочные эффекты от растения гуараны наблюдались весьма редко, но, несмотря на это, врачи не рекомендуют злоупотреблять этим продуктом.

Ссылки

• [www.ars-grin.gov/cgi-bin/npgs/html/tax_search.pl?Paullinia%20cupana Guarana at USDA database]
• Гуарана // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span> (Проверено 17 мая 2011)

Отрывок, характеризующий Гуарана

С той минуты, как Пьер увидал это страшное убийство, совершенное людьми, не хотевшими этого делать, в душе его как будто вдруг выдернута была та пружина, на которой все держалось и представлялось живым, и все завалилось в кучу бессмысленного сора. В нем, хотя он и не отдавал себе отчета, уничтожилась вера и в благоустройство мира, и в человеческую, и в свою душу, и в бога. Это состояние было испытываемо Пьером прежде, но никогда с такою силой, как теперь. Прежде, когда на Пьера находили такого рода сомнения, – сомнения эти имели источником собственную вину. И в самой глубине души Пьер тогда чувствовал, что от того отчаяния и тех сомнений было спасение в самом себе. Но теперь он чувствовал, что не его вина была причиной того, что мир завалился в его глазах и остались одни бессмысленные развалины. Он чувствовал, что возвратиться к вере в жизнь – не в его власти.
Вокруг него в темноте стояли люди: верно, что то их очень занимало в нем. Ему рассказывали что то, расспрашивали о чем то, потом повели куда то, и он, наконец, очутился в углу балагана рядом с какими то людьми, переговаривавшимися с разных сторон, смеявшимися.
– И вот, братцы мои… тот самый принц, который (с особенным ударением на слове который)… – говорил чей то голос в противуположном углу балагана.
Молча и неподвижно сидя у стены на соломе, Пьер то открывал, то закрывал глаза. Но только что он закрывал глаза, он видел пред собой то же страшное, в особенности страшное своей простотой, лицо фабричного и еще более страшные своим беспокойством лица невольных убийц. И он опять открывал глаза и бессмысленно смотрел в темноте вокруг себя.
Рядом с ним сидел, согнувшись, какой то маленький человек, присутствие которого Пьер заметил сначала по крепкому запаху пота, который отделялся от него при всяком его движении. Человек этот что то делал в темноте с своими ногами, и, несмотря на то, что Пьер не видал его лица, он чувствовал, что человек этот беспрестанно взглядывал на него. Присмотревшись в темноте, Пьер понял, что человек этот разувался. И то, каким образом он это делал, заинтересовало Пьера.
Размотав бечевки, которыми была завязана одна нога, он аккуратно свернул бечевки и тотчас принялся за другую ногу, взглядывая на Пьера. Пока одна рука вешала бечевку, другая уже принималась разматывать другую ногу. Таким образом аккуратно, круглыми, спорыми, без замедления следовавшими одно за другим движеньями, разувшись, человек развесил свою обувь на колышки, вбитые у него над головами, достал ножик, обрезал что то, сложил ножик, положил под изголовье и, получше усевшись, обнял свои поднятые колени обеими руками и прямо уставился на Пьера. Пьеру чувствовалось что то приятное, успокоительное и круглое в этих спорых движениях, в этом благоустроенном в углу его хозяйстве, в запахе даже этого человека, и он, не спуская глаз, смотрел на него.
– А много вы нужды увидали, барин? А? – сказал вдруг маленький человек. И такое выражение ласки и простоты было в певучем голосе человека, что Пьер хотел отвечать, но у него задрожала челюсть, и он почувствовал слезы. Маленький человек в ту же секунду, не давая Пьеру времени выказать свое смущение, заговорил тем же приятным голосом.
– Э, соколик, не тужи, – сказал он с той нежно певучей лаской, с которой говорят старые русские бабы. – Не тужи, дружок: час терпеть, а век жить! Вот так то, милый мой. А живем тут, слава богу, обиды нет. Тоже люди и худые и добрые есть, – сказал он и, еще говоря, гибким движением перегнулся на колени, встал и, прокашливаясь, пошел куда то.
– Ишь, шельма, пришла! – услыхал Пьер в конце балагана тот же ласковый голос. – Пришла шельма, помнит! Ну, ну, буде. – И солдат, отталкивая от себя собачонку, прыгавшую к нему, вернулся к своему месту и сел. В руках у него было что то завернуто в тряпке.
– Вот, покушайте, барин, – сказал он, опять возвращаясь к прежнему почтительному тону и развертывая и подавая Пьеру несколько печеных картошек. – В обеде похлебка была. А картошки важнеющие!
Пьер не ел целый день, и запах картофеля показался ему необыкновенно приятным. Он поблагодарил солдата и стал есть.
– Что ж, так то? – улыбаясь, сказал солдат и взял одну из картошек. – А ты вот как. – Он достал опять складной ножик, разрезал на своей ладони картошку на равные две половины, посыпал соли из тряпки и поднес Пьеру.
– Картошки важнеющие, – повторил он. – Ты покушай вот так то.
Пьеру казалось, что он никогда не ел кушанья вкуснее этого.
– Нет, мне все ничего, – сказал Пьер, – но за что они расстреляли этих несчастных!.. Последний лет двадцати.
– Тц, тц… – сказал маленький человек. – Греха то, греха то… – быстро прибавил он, и, как будто слова его всегда были готовы во рту его и нечаянно вылетали из него, он продолжал: – Что ж это, барин, вы так в Москве то остались?
– Я не думал, что они так скоро придут. Я нечаянно остался, – сказал Пьер.
– Да как же они взяли тебя, соколик, из дома твоего?
– Нет, я пошел на пожар, и тут они схватили меня, судили за поджигателя.
– Где суд, там и неправда, – вставил маленький человек.
– А ты давно здесь? – спросил Пьер, дожевывая последнюю картошку.
– Я то? В то воскресенье меня взяли из гошпиталя в Москве.
– Ты кто же, солдат?
– Солдаты Апшеронского полка. От лихорадки умирал. Нам и не сказали ничего. Наших человек двадцать лежало. И не думали, не гадали.
– Что ж, тебе скучно здесь? – спросил Пьер.
– Как не скучно, соколик. Меня Платоном звать; Каратаевы прозвище, – прибавил он, видимо, с тем, чтобы облегчить Пьеру обращение к нему. – Соколиком на службе прозвали. Как не скучать, соколик! Москва, она городам мать. Как не скучать на это смотреть. Да червь капусту гложе, а сам прежде того пропадае: так то старички говаривали, – прибавил он быстро.
– Как, как это ты сказал? – спросил Пьер.
– Я то? – спросил Каратаев. – Я говорю: не нашим умом, а божьим судом, – сказал он, думая, что повторяет сказанное. И тотчас же продолжал: – Как же у вас, барин, и вотчины есть? И дом есть? Стало быть, полная чаша! И хозяйка есть? А старики родители живы? – спрашивал он, и хотя Пьер не видел в темноте, но чувствовал, что у солдата морщились губы сдержанною улыбкой ласки в то время, как он спрашивал это. Он, видимо, был огорчен тем, что у Пьера не было родителей, в особенности матери.
– Жена для совета, теща для привета, а нет милей родной матушки! – сказал он. – Ну, а детки есть? – продолжал он спрашивать. Отрицательный ответ Пьера опять, видимо, огорчил его, и он поспешил прибавить: – Что ж, люди молодые, еще даст бог, будут. Только бы в совете жить…
– Да теперь все равно, – невольно сказал Пьер.
– Эх, милый человек ты, – возразил Платон. – От сумы да от тюрьмы никогда не отказывайся. – Он уселся получше, прокашлялся, видимо приготовляясь к длинному рассказу. – Так то, друг мой любезный, жил я еще дома, – начал он. – Вотчина у нас богатая, земли много, хорошо живут мужики, и наш дом, слава тебе богу. Сам сем батюшка косить выходил. Жили хорошо. Христьяне настоящие были. Случилось… – И Платон Каратаев рассказал длинную историю о том, как он поехал в чужую рощу за лесом и попался сторожу, как его секли, судили и отдали ь солдаты. – Что ж соколик, – говорил он изменяющимся от улыбки голосом, – думали горе, ан радость! Брату бы идти, кабы не мой грех. А у брата меньшого сам пят ребят, – а у меня, гляди, одна солдатка осталась. Была девочка, да еще до солдатства бог прибрал. Пришел я на побывку, скажу я тебе. Гляжу – лучше прежнего живут. Животов полон двор, бабы дома, два брата на заработках. Один Михайло, меньшой, дома. Батюшка и говорит: «Мне, говорит, все детки равны: какой палец ни укуси, все больно. А кабы не Платона тогда забрили, Михайле бы идти». Позвал нас всех – веришь – поставил перед образа. Михайло, говорит, поди сюда, кланяйся ему в ноги, и ты, баба, кланяйся, и внучата кланяйтесь. Поняли? говорит. Так то, друг мой любезный. Рок головы ищет. А мы всё судим: то не хорошо, то не ладно. Наше счастье, дружок, как вода в бредне: тянешь – надулось, а вытащишь – ничего нету. Так то. – И Платон пересел на своей соломе.
Помолчав несколько времени, Платон встал.
– Что ж, я чай, спать хочешь? – сказал он и быстро начал креститься, приговаривая:
– Господи, Иисус Христос, Никола угодник, Фрола и Лавра, господи Иисус Христос, Никола угодник! Фрола и Лавра, господи Иисус Христос – помилуй и спаси нас! – заключил он, поклонился в землю, встал и, вздохнув, сел на свою солому. – Вот так то. Положи, боже, камушком, подними калачиком, – проговорил он и лег, натягивая на себя шинель.
– Какую это ты молитву читал? – спросил Пьер.
– Ась? – проговорил Платон (он уже было заснул). – Читал что? Богу молился. А ты рази не молишься?
– Нет, и я молюсь, – сказал Пьер. – Но что ты говорил: Фрола и Лавра?
– А как же, – быстро отвечал Платон, – лошадиный праздник. И скота жалеть надо, – сказал Каратаев. – Вишь, шельма, свернулась. Угрелась, сукина дочь, – сказал он, ощупав собаку у своих ног, и, повернувшись опять, тотчас же заснул.
Наружи слышались где то вдалеке плач и крики, и сквозь щели балагана виднелся огонь; но в балагане было тихо и темно. Пьер долго не спал и с открытыми глазами лежал в темноте на своем месте, прислушиваясь к мерному храпенью Платона, лежавшего подле него, и чувствовал, что прежде разрушенный мир теперь с новой красотой, на каких то новых и незыблемых основах, воздвигался в его душе.


В балагане, в который поступил Пьер и в котором он пробыл четыре недели, было двадцать три человека пленных солдат, три офицера и два чиновника.
Все они потом как в тумане представлялись Пьеру, но Платон Каратаев остался навсегда в душе Пьера самым сильным и дорогим воспоминанием и олицетворением всего русского, доброго и круглого. Когда на другой день, на рассвете, Пьер увидал своего соседа, первое впечатление чего то круглого подтвердилось вполне: вся фигура Платона в его подпоясанной веревкою французской шинели, в фуражке и лаптях, была круглая, голова была совершенно круглая, спина, грудь, плечи, даже руки, которые он носил, как бы всегда собираясь обнять что то, были круглые; приятная улыбка и большие карие нежные глаза были круглые.
Платону Каратаеву должно было быть за пятьдесят лет, судя по его рассказам о походах, в которых он участвовал давнишним солдатом. Он сам не знал и никак не мог определить, сколько ему было лет; но зубы его, ярко белые и крепкие, которые все выкатывались своими двумя полукругами, когда он смеялся (что он часто делал), были все хороши и целы; ни одного седого волоса не было в его бороде и волосах, и все тело его имело вид гибкости и в особенности твердости и сносливости.
Лицо его, несмотря на мелкие круглые морщинки, имело выражение невинности и юности; голос у него был приятный и певучий. Но главная особенность его речи состояла в непосредственности и спорости. Он, видимо, никогда не думал о том, что он сказал и что он скажет; и от этого в быстроте и верности его интонаций была особенная неотразимая убедительность.
Физические силы его и поворотливость были таковы первое время плена, что, казалось, он не понимал, что такое усталость и болезнь. Каждый день утром а вечером он, ложась, говорил: «Положи, господи, камушком, подними калачиком»; поутру, вставая, всегда одинаково пожимая плечами, говорил: «Лег – свернулся, встал – встряхнулся». И действительно, стоило ему лечь, чтобы тотчас же заснуть камнем, и стоило встряхнуться, чтобы тотчас же, без секунды промедления, взяться за какое нибудь дело, как дети, вставши, берутся за игрушки. Он все умел делать, не очень хорошо, но и не дурно. Он пек, парил, шил, строгал, тачал сапоги. Он всегда был занят и только по ночам позволял себе разговоры, которые он любил, и песни. Он пел песни, не так, как поют песенники, знающие, что их слушают, но пел, как поют птицы, очевидно, потому, что звуки эти ему было так же необходимо издавать, как необходимо бывает потянуться или расходиться; и звуки эти всегда бывали тонкие, нежные, почти женские, заунывные, и лицо его при этом бывало очень серьезно.
Попав в плен и обросши бородою, он, видимо, отбросил от себя все напущенное на него, чуждое, солдатское и невольно возвратился к прежнему, крестьянскому, народному складу.
– Солдат в отпуску – рубаха из порток, – говаривал он. Он неохотно говорил про свое солдатское время, хотя не жаловался, и часто повторял, что он всю службу ни разу бит не был. Когда он рассказывал, то преимущественно рассказывал из своих старых и, видимо, дорогих ему воспоминаний «христианского», как он выговаривал, крестьянского быта. Поговорки, которые наполняли его речь, не были те, большей частью неприличные и бойкие поговорки, которые говорят солдаты, но это были те народные изречения, которые кажутся столь незначительными, взятые отдельно, и которые получают вдруг значение глубокой мудрости, когда они сказаны кстати.
Часто он говорил совершенно противоположное тому, что он говорил прежде, но и то и другое было справедливо. Он любил говорить и говорил хорошо, украшая свою речь ласкательными и пословицами, которые, Пьеру казалось, он сам выдумывал; но главная прелесть его рассказов состояла в том, что в его речи события самые простые, иногда те самые, которые, не замечая их, видел Пьер, получали характер торжественного благообразия. Он любил слушать сказки, которые рассказывал по вечерам (всё одни и те же) один солдат, но больше всего он любил слушать рассказы о настоящей жизни. Он радостно улыбался, слушая такие рассказы, вставляя слова и делая вопросы, клонившиеся к тому, чтобы уяснить себе благообразие того, что ему рассказывали. Привязанностей, дружбы, любви, как понимал их Пьер, Каратаев не имел никаких; но он любил и любовно жил со всем, с чем его сводила жизнь, и в особенности с человеком – не с известным каким нибудь человеком, а с теми людьми, которые были перед его глазами. Он любил свою шавку, любил товарищей, французов, любил Пьера, который был его соседом; но Пьер чувствовал, что Каратаев, несмотря на всю свою ласковую нежность к нему (которою он невольно отдавал должное духовной жизни Пьера), ни на минуту не огорчился бы разлукой с ним. И Пьер то же чувство начинал испытывать к Каратаеву.
Платон Каратаев был для всех остальных пленных самым обыкновенным солдатом; его звали соколик или Платоша, добродушно трунили над ним, посылали его за посылками. Но для Пьера, каким он представился в первую ночь, непостижимым, круглым и вечным олицетворением духа простоты и правды, таким он и остался навсегда.
Платон Каратаев ничего не знал наизусть, кроме своей молитвы. Когда он говорил свои речи, он, начиная их, казалось, не знал, чем он их кончит.
Когда Пьер, иногда пораженный смыслом его речи, просил повторить сказанное, Платон не мог вспомнить того, что он сказал минуту тому назад, – так же, как он никак не мог словами сказать Пьеру свою любимую песню. Там было: «родимая, березанька и тошненько мне», но на словах не выходило никакого смысла. Он не понимал и не мог понять значения слов, отдельно взятых из речи. Каждое слово его и каждое действие было проявлением неизвестной ему деятельности, которая была его жизнь. Но жизнь его, как он сам смотрел на нее, не имела смысла как отдельная жизнь. Она имела смысл только как частица целого, которое он постоянно чувствовал. Его слова и действия выливались из него так же равномерно, необходимо и непосредственно, как запах отделяется от цветка. Он не мог понять ни цены, ни значения отдельно взятого действия или слова.


Получив от Николая известие о том, что брат ее находится с Ростовыми, в Ярославле, княжна Марья, несмотря на отговариванья тетки, тотчас же собралась ехать, и не только одна, но с племянником. Трудно ли, нетрудно, возможно или невозможно это было, она не спрашивала и не хотела знать: ее обязанность была не только самой быть подле, может быть, умирающего брата, но и сделать все возможное для того, чтобы привезти ему сына, и она поднялась ехать. Если князь Андрей сам не уведомлял ее, то княжна Марья объясняла ото или тем, что он был слишком слаб, чтобы писать, или тем, что он считал для нее и для своего сына этот длинный переезд слишком трудным и опасным.