Дио, Альфредо Ди

Альфредо Ди Дио
итал. Alfredo Di Dio
Прозвище	«Марко» (итал. Marco)
Дата рождения	4 июля 1920(1920-07-04)
Место рождения	коммуна Палермо, Королевство Италия
Дата смерти	12 октября 1944(1944-10-12) (24 года)
Место смерти	в районе Гола ди Финеро, Королевство Италия
Принадлежность	Королевство Италия Королевство Италия
Род войск	танковые войска, движение Сопротивления в Италии
Годы службы	1939—1944
Звание	лейтенант, партизан
Командовал	дивизия Вальточе
Сражения/войны	Вторая мировая война Движение Сопротивления в Италии
Награды и премии
Связи	брат Антонио Ди Дио

Альфредо Ди Дио (итал. Alfredo Di Dio; 4 июля 1920 — 12 октября 1944) — итальянский офицер, танкист, участник движения Сопротивления в Италии во время Второй мировой войны. Кавалер высшей награды Италии за подвиг на поле боя — золотой медали «За воинскую доблесть» (1944, посмертно).

Биография

Родился 25 мая 1921 года в городе Палермо региона Сицилия, Королевство Италия.

По окончании Военной академии Модены в июне 1941 года младший лейтенант Альфредо Ди Дио направлен в 1-й танковый полк. В мае 1943 года присвоено звание лейтенанта, командовал 9-й танковой ротой, дислоцированной в Новаре.

Вскоре после того, как правительство Бадольо объявило нейтралитет Италии во Второй мировой войне, лейтенант Альфредо Ди Дио перешёл на сторону сопротивления. В составе партизанского отряда Филиппо Бельтрами направлен в район долины Оссола (провинция Вербано-Кузьо-Оссола), где воевал вместе со своим братом Антонио Ди Дио.

В январе 1944 года при выполнении задания в Милане был схвачен и заключён в тюрьму в Новаре. В это же время его брат и командир отряда Бельтрами были убиты при проведении зачистки частями вермахта. Через месяц ему удалось бежать из тюрьмы и организовать новый отряд, названный «Филиппо Бельтрами», который был позднее преобразован в партизанскую дивизию Вальточе (по состоянию на апрель 1945 года в ней насчитывалось 1200 партизан).

Погиб в бою 12 октября 1944 года во время неожиданной атаки частей вермахта на позиции партизан в Гола ди Финеро (вблизи от Малеско).

Посмертно награждён золотой медалью «За воинскую доблесть».

Из представления к награде:

Армейский офицер с первого дня сопротивления был во главе своего подразделения, участвуя в упорной борьбе против угнетателей. Он организовал первые партизанские отряды и с большой дерзостью повёл их за собой в неравной борьбе через серию отважных предприятий. Будучи схваченным врагом, с презрительной гордостью выдержал суровый допрос и сумел бежать, с азартом возобновив своё участие в боевых действиях, которые через несколько месяцев кровопролитной борьбы привели к завоеванию Оссола. Победив в этой первой части Италии, с оружием в руках отважно оборонялся в течение сорока дней со своими людьми, изнемождёнными, голодными и плохо вооружёнными, против значительно превосходящих сил противника, пока не погиб смертью храбрых, возглавляя своих партизан.

Валле Строна, сентябрь 1943; Оссола, Вал Вигеццо, Финеро, сентябрь—октябрь 1944.

Оригинальный текст (итал.)  

Ufficiale dell’Esercito in s.p.e., fin dal primo giorno della resistenza fu alla testa del proprio reparto nell’accanita battaglia contro l’oppressore. Organizzò i primi nuclei partigiani e con magnifico ardimento li condusse nell’impari lotta attraverso una serie di audaci imprese. Catturato dal nemico, con sdegnosa fierezza subì i duri interrogatori e, riuscito a farsi liberare, temerariamente riprese il suo posto di combattimento partecipando alle operazioni che, attraverso lunghi mesi di sanguinosa lotta, portarono alla conquista della Val d’Ossola. In questo primo lembo d’Italia valorosamente conquistato resistette per quaranta giorni con i suoi uomini stremati, affamati e male armati contro forze nemiche di schiacciante superiorità, finché con le armi in pugno incontrò eroica morte alla testa dei suoi partigiani.

Valle Strona, settembre 1943; Valle d’Ossola, Val Vigezzo, Finnero, settembre — ottobre 1944.

Награды

• Золотая медаль «За воинскую доблесть» (1944, посмертно)

Память

В честь Альфредо Ди Дио названа одна из улиц в Галларате, а также 7-й танковый батальон Вооружённых сил Италии. В 1947 году Университет Павиа удостоил его почётной степени.

Литература

• Roberto Roggero, Oneri e onori, Greco&Greco, 2006, 714 p, ISBN 88-7980-417-0

Ссылки

• [www.quirinale.it/elementi/DettaglioOnorificenze.aspx?decorato=13519 DI DIO Alfredo] (итал.). Presidenza della Repubblica (Официальный сайт Президента Республики Италия). Проверено 10 августа 2012. [www.webcitation.org/6B6ZVeLmo Архивировано из первоисточника 2 октября 2012].
• [www.anpi.it/donne-e-uomini/alfredo-di-dio/ Alfredo Di Dio] (итал.). ANPI. Проверено 10 августа 2012. [www.webcitation.org/6B6ZTMANf Архивировано из первоисточника 2 октября 2012].
• [www.assocarri.it/Albo_onore/Eroi/Eroe_Di_Dio.pdf Tenente carrista Alfredo Di Dio da Palermo 1" Reggimento Carristi]. Associazione Nazionale Carristi d’Italia. Проверено 11 августа 2012. [www.webcitation.org/6B6ZSSBnb Архивировано из первоисточника 2 октября 2012].

Отрывок, характеризующий Дио, Альфредо Ди

Княжна повернулась к ней и, стараясь затушить поднявшееся в ее душе враждебное чувство к этой девушке, поцеловала ее. Но ей становилось тяжело оттого, что настроение всех окружающих было так далеко от того, что было в ее душе.
– Где он? – спросила она еще раз, обращаясь ко всем.
– Он внизу, Наташа с ним, – отвечала Соня, краснея. – Пошли узнать. Вы, я думаю, устали, княжна?
У княжны выступили на глаза слезы досады. Она отвернулась и хотела опять спросить у графини, где пройти к нему, как в дверях послышались легкие, стремительные, как будто веселые шаги. Княжна оглянулась и увидела почти вбегающую Наташу, ту Наташу, которая в то давнишнее свидание в Москве так не понравилась ей.
Но не успела княжна взглянуть на лицо этой Наташи, как она поняла, что это был ее искренний товарищ по горю, и потому ее друг. Она бросилась ей навстречу и, обняв ее, заплакала на ее плече.
Как только Наташа, сидевшая у изголовья князя Андрея, узнала о приезде княжны Марьи, она тихо вышла из его комнаты теми быстрыми, как показалось княжне Марье, как будто веселыми шагами и побежала к ней.
На взволнованном лице ее, когда она вбежала в комнату, было только одно выражение – выражение любви, беспредельной любви к нему, к ней, ко всему тому, что было близко любимому человеку, выраженье жалости, страданья за других и страстного желанья отдать себя всю для того, чтобы помочь им. Видно было, что в эту минуту ни одной мысли о себе, о своих отношениях к нему не было в душе Наташи.
Чуткая княжна Марья с первого взгляда на лицо Наташи поняла все это и с горестным наслаждением плакала на ее плече.
– Пойдемте, пойдемте к нему, Мари, – проговорила Наташа, отводя ее в другую комнату.
Княжна Марья подняла лицо, отерла глаза и обратилась к Наташе. Она чувствовала, что от нее она все поймет и узнает.
– Что… – начала она вопрос, но вдруг остановилась. Она почувствовала, что словами нельзя ни спросить, ни ответить. Лицо и глаза Наташи должны были сказать все яснее и глубже.
Наташа смотрела на нее, но, казалось, была в страхе и сомнении – сказать или не сказать все то, что она знала; она как будто почувствовала, что перед этими лучистыми глазами, проникавшими в самую глубь ее сердца, нельзя не сказать всю, всю истину, какою она ее видела. Губа Наташи вдруг дрогнула, уродливые морщины образовались вокруг ее рта, и она, зарыдав, закрыла лицо руками.
Княжна Марья поняла все.
Но она все таки надеялась и спросила словами, в которые она не верила:
– Но как его рана? Вообще в каком он положении?
– Вы, вы… увидите, – только могла сказать Наташа.
Они посидели несколько времени внизу подле его комнаты, с тем чтобы перестать плакать и войти к нему с спокойными лицами.
– Как шла вся болезнь? Давно ли ему стало хуже? Когда это случилось? – спрашивала княжна Марья.
Наташа рассказывала, что первое время была опасность от горячечного состояния и от страданий, но в Троице это прошло, и доктор боялся одного – антонова огня. Но и эта опасность миновалась. Когда приехали в Ярославль, рана стала гноиться (Наташа знала все, что касалось нагноения и т. п.), и доктор говорил, что нагноение может пойти правильно. Сделалась лихорадка. Доктор говорил, что лихорадка эта не так опасна.
– Но два дня тому назад, – начала Наташа, – вдруг это сделалось… – Она удержала рыданья. – Я не знаю отчего, но вы увидите, какой он стал.
– Ослабел? похудел?.. – спрашивала княжна.
– Нет, не то, но хуже. Вы увидите. Ах, Мари, Мари, он слишком хорош, он не может, не может жить… потому что…


Когда Наташа привычным движением отворила его дверь, пропуская вперед себя княжну, княжна Марья чувствовала уже в горле своем готовые рыданья. Сколько она ни готовилась, ни старалась успокоиться, она знала, что не в силах будет без слез увидать его.
Княжна Марья понимала то, что разумела Наташа словами: сним случилось это два дня тому назад. Она понимала, что это означало то, что он вдруг смягчился, и что смягчение, умиление эти были признаками смерти. Она, подходя к двери, уже видела в воображении своем то лицо Андрюши, которое она знала с детства, нежное, кроткое, умиленное, которое так редко бывало у него и потому так сильно всегда на нее действовало. Она знала, что он скажет ей тихие, нежные слова, как те, которые сказал ей отец перед смертью, и что она не вынесет этого и разрыдается над ним. Но, рано ли, поздно ли, это должно было быть, и она вошла в комнату. Рыдания все ближе и ближе подступали ей к горлу, в то время как она своими близорукими глазами яснее и яснее различала его форму и отыскивала его черты, и вот она увидала его лицо и встретилась с ним взглядом.
Он лежал на диване, обложенный подушками, в меховом беличьем халате. Он был худ и бледен. Одна худая, прозрачно белая рука его держала платок, другою он, тихими движениями пальцев, трогал тонкие отросшие усы. Глаза его смотрели на входивших.
Увидав его лицо и встретившись с ним взглядом, княжна Марья вдруг умерила быстроту своего шага и почувствовала, что слезы вдруг пересохли и рыдания остановились. Уловив выражение его лица и взгляда, она вдруг оробела и почувствовала себя виноватой.
«Да в чем же я виновата?» – спросила она себя. «В том, что живешь и думаешь о живом, а я!..» – отвечал его холодный, строгий взгляд.
В глубоком, не из себя, но в себя смотревшем взгляде была почти враждебность, когда он медленно оглянул сестру и Наташу.
Он поцеловался с сестрой рука в руку, по их привычке.
– Здравствуй, Мари, как это ты добралась? – сказал он голосом таким же ровным и чуждым, каким был его взгляд. Ежели бы он завизжал отчаянным криком, то этот крик менее бы ужаснул княжну Марью, чем звук этого голоса.