Дмитриев, Николай Константинович
Поделись знанием:
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
| Николай Константинович Дмитриев | ||||
 | ||||
| Дата рождения: | ||||
|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | ||||
| Дата смерти: |
22 декабря 1954 (56 лет) | |||
| Место смерти: | ||||
| Страна: | ||||
| Научная сфера: | ||||
| Учёная степень: | ||||
| Учёное звание: | ||||
| Альма-матер: | ||||
| Известные ученики: | ||||
| Награды и премии: |
| |||
Никола́й Константи́нович Дми́триев (16 (28) августа 1898, Москва — 22 декабря 1954, Москва) — видный советский языковед-тюрколог, доктор филологических наук (1938), профессор (1930), член-корреспондент АН СССР (1943), член-корреспондент (1944) и академик (1945) Академии педагогических наук РСФСР. Заслуженный деятель науки Туркменской ССР (1950), Башкирской АССР (1947), Чувашской АССР (1953).
Биография
Окончил историко-филологический факультет МГУ (1920): классицист, славист и индоевропеист-компаративист школы Ф.Ф. Фортунатова (1848-1914) и его ученика В.К. Поржезинского (1870-1929). Успешно окончив Московский институт востоковедения (1922), он получил квалификацию сразу по трем разрядам: турецкому, арабскому и персидскому.
Научная деятельность
Имеет фундаментальные труды по грамматике башкирского, кумыкского, турецкого, азербайджанского, гагаузского, крымско-татарского, туркменского, татарского, чувашского языков, руководитель и соавтор первого многотомного труда по сравнительной грамматике тюркских языков.
Исследовал, в том числе в полевых условиях, по тюркскому фольклору и диалектологии, работы по взаимодействию тюркских языков со славянскими («Тurсо-Slavicae»), а также по методике преподавания русского и ряда тюркских языков в национальной школе.
В 1920-40-х параллельно работал в нескольких научно-исследовательских учреждениях и вузах Москвы и Ленинграда, руководил тюркологическими кафедрами и секторами Московского государственного университета и Ленинградского государственного университета, Института языкознания Академии наук, научно-исследовательского института национальной педагогики. В 1934 г. Н. К. Дмитриев — профессор Ленинградского, позднее Московского отделения курсов редакторов-переводчиков трудов марксизма-ленинизма, заведующий балкарским, башкирским, казахским, крымско-татарским отделениями этих курсов.
Был в свое время был ближе всего из советских тюркологов к идее сравнительно-исторической грамматики. В 1950 г. в Секторе тюркских языков Института языкознания АН СССР, работой которого руководил Н.К. Дмитриев, был составлен план подготовки сравнительной грамматики тюркских языков и началось его осуществление.
Награды и премии
- орден Ленина
- орден Трудового Красного Знамени (10.06.1945)
- орден «Знак Почёта»
- медали
Сочинения
- Строй турецкого языка. М. 1939;
- Грамматика кумыкского языка. М., 1940;
- Башкирские народные сказки: Ред., введение и прим. Н. К. Дмитриева.- Уфа, 1941.
- Грамматика башкирского языка. Л., 1948;
- Строй тюркских языков. Сб. избр. трудов. М., 1962.
Напишите отзыв о статье "Дмитриев, Николай Константинович"
Литература
- Аракин В. Д. Николай Константинович Дмитриев (1898—1954). — М.: Изд-во Московского ун-та, 1972. — (Замечательные учёные Московского университета).
- Николай Константинович Дмитриев: К 100-летию со дня рождения / Институт языкознания РАН; Редкол. Г. Ф. Благова, А. В. Дыбо, К. М. Мусаев и др.; Отв. ред. чл.-кор. РАН Э. Р. Тенишев.. — М.: Наука, 2001. — 280, [2] с. — 1 000 экз. — ISBN 5-02-022643-2. (в пер.)
Ссылки
- Дмитриев Николай Константинович // Большая советская энциклопедия : [в 30 т.] / гл. ред. А. М. Прохоров. — 3-е изд. — М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.</span>
- [www.ras.ru/win/db/show_per.asp?P=.id-50359.ln-ru Профиль Николая Константиновича Дмитриева] на официальном сайте РАН
- [gnpbu.ru/Dates/3-8/Dmitriev/dmitriev.html Статья] на сайте НПБ им. К. Д. Ушинского РАО
- [about-msu.ru/next.asp?m1=person1&type=kor&fio=%C4%EC%E8%F2%F0%E8%E5%E2%20%CD%E8%EA%EE%EB%E0%E9%20%CA%EE%ED%F1%F2%E0%ED%F2%E8%ED%EE%E2%E8%F7 Статья] на сайте «Всё о Московском университете»
- [encycl.bash-portal.ru/dmitriev.htm Статья] на сайте БашГУ
- [nasledie.nbchr.ru/personalii/uchenye/dmitriev Статья] на сайте «Культурное наследие Чувашии»
- [enc.cap.ru/?t=prsn&lnk=2547 Статья] в «Чувашской энциклопедии»
- [isaran.ru/?q=ru/fund&guid=ED6AC432-67E6-B85C-4BA1-0B7F973DE5F1&ida=1 Историческая справка] на сайте Архива РАН
- [bashinform.ru/news/167083 Марат Зайнуллин: «Возникновение и развитие башкирской филологии теснейшим образом связано с именем Николая Константиновича Дмитриева»] // ИА «Башинформ», 27 июня 2008
Отрывок, характеризующий Дмитриев, Николай Константинович
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.
Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Категории:
- Родившиеся 28 августа
- Родившиеся в 1898 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Москве
- Умершие 22 декабря
- Умершие в 1954 году
- Умершие в Москве
- Доктора филологических наук
- Члены-корреспонденты АН СССР
- Кавалеры ордена Ленина
- Кавалеры ордена Трудового Красного Знамени
- Кавалеры ордена «Знак Почёта»
- Учёные по алфавиту
- Лингвисты СССР
- Тюркологи
- Выпускники историко-филологического факультета Московского университета
- Преподаватели восточного факультета Санкт-Петербургского государственного университета
- Преподаватели филологического факультета МГУ
- Сотрудники Института языкознания РАН
- Академики АПН РСФСР
- Заслуженные деятели науки Туркменской ССР
- Заслуженные деятели науки Башкирской АССР
- Заслуженные деятели науки Чувашской АССР
- Награждённые медалью «За оборону Москвы»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Исследователи башкирского языка
- Выпускники Московского института востоковедения
