Доктор Айболит (повесть)

Доктор Айболит
Жанр:	повесть
Автор:	Корней Чуковский
Язык оригинала:	русский
Дата первой публикации:	1936

«Доктор Айболит» — прозаическая повесть Корнея Чуковского, опубликованная в 1936 году. Это пересказ и переработка произведения английского писателя Хью Лофтинга «История доктора Дулиттла», в котором действует аналогичный персонаж — доктор Дулиттл.

История создания

• 1923-1924 — переложение текста первой книги Хью Лофтинга для маленьких детей.
• 1925 — рассказы «Приключения белой мышки» и «Маяк» (по Лофтингу).
• 1935 — первая публикация «Приключений белой мышки».
• 1936 — расширенная редакция «Доктора Айболита» в 2 частях. Перепечатывалась с незначительными изменениями во всех переизданиях вплоть до появления окончательной версии 1954 года.
• 1938 — расширенная редакция в 4 частях. До появления версии 1954 года воспроизводилась лишь один раз — в 1950 году.
• 1954 — канонический (окончательный) вариант в 2 частях.

Сюжет

Часть 1. Путешествие в Страну Обезьян

Добрый доктор Айболит лечил зверей и людей, но никому никогда не отказывал в помощи. В его доме всегда жили звери. У него была злая сестра Варвара, которая не любила зверей и сердилась на доктора за то, что последние живут у него комнате. С бедняков и зверей доктор денег не брал, но однажды остался без хлеба. Тогда звери стали кормить его: свинка Хрю-Хрю и сова Бумба устроили во дворе огород, корова давала своё молоко, а куры несли доктору яйца. Собака Авва и обезьяна Чичи убирали в доме доктора.

Доктор был очень доволен:

— Никогда у меня в моём домике не было такой чистоты. Спасибо вам, дети и звери, за вашу работу!
Дети весело улыбались ему, а звери в один голос отвечали:
— Карабуки, марабуки, бу!
На зверином языке это значит: «Как же нам не служить тебе? Ведь ты лучший наш друг».

Однажды в дом доктора влетела ласточка и попросила его поехать в Африку, чтобы вылечить больных обезьян:

Есть только один человек, который может их спасти, — это вы. Берите с собой лекарства, и едем скорее в Африку! Если вы не поедете в Африку, все обезьяны умрут.

Разве доктор может отказать в помощи? Его старый друг, моряк Робинзон, которого доктор когда-то спас от лихорадки, дал свой корабль. Взяв на борт корабля некоторых из своих друзей, доктор отправился в Африку — на помощь больным обезьянам. Корабль мчался на всех парусах, но тут поднялась страшная буря. Герои остались целыми и невредимыми, но корабль, к большому сожалению, разбился.

Как только путешественники высадились на берег, они тут же попали в плен к злому разбойнику Бармалею. Доктор со своими друзьями изо всех сил отбивались от его слуг, но последние оказались сильнее. Они посадили героев в тюрьму, ключ от которой Бармалей спрятал у себя под подушкой. Попугай Карудо смог протиснуться между железными прутьями решётки и выбраться наружу. Он полетел к Бармалею, вытащил у него из-под подушки ключ и принёс доктору. Доктор открыл ключом двери темницы и выбрался с друзьями на свободу. Узнав, что доктор Айболит сбежал, Бармалей послал за беглецами погоню.

Доктор бежал из-за всех сил. Обезьяны увидели его издалека и с нетерпением ждали. Но на пути доктора оказалась широкая река, которую невозможно переплыть, а медлить нельзя было ни минуты — слуги Бармалея настигали героев. Тогда одна из обезьян ухватилась за дерево, которое росло на берегу реки, вторая обезьяна ухватила первую за хвост, и таким образом обезьяны построили мост, чтобы доктор перебрался на другой берег. Слуги Бармалея последовали за доктором, но на середине моста одна из обезьян разжала пальцы, мост рассыпался, и слуги Бармалея полетели в реку. Таким образом они были побеждены.

Больных обезьян было очень много, и доктор со своими помощниками не справлялись с работой. Тогда доктор решил обратиться за помощью к местным зверям. Он просил льва, носорогов и тигров, но никто из них не захотел помочь доктору. Вскоре заболел маленький львёнок, и лев, попросив прощения у доктора, помог лечить больных. А когда понадобилась помощь другим детёнышам, носороги и тигры также попросили прощения у доброго доктора Айболита.

В благодарность звери подарили доктору необычное животное — Тянитолкая. У этого зверя две головы: одна спереди, другая сзади. Когда одна голова спит, другая бодрствует, и поэтому ещё ни один охотник не смог его поймать. Тянитолкая никогда не видели ни в цирке, ни в зоопарке. Добрый доктор очень понравился Тянитолкаю, и последний согласился поехать с ним. Возвращаясь, доктор снова попал в страну, где жил Бармалей. Там слуги Бармалея снова пытались схватить отважных путешественников, но те снова победили врагов, захватили корабль Бармалея и благополучно вернулись домой.

Дома друзья радостно встретили доктора. Он подарил корабль Бармалея моряку Робинзону. Тянитолкай быстро освоился со своими новыми друзьями. Он смело разгуливал по улицам и катал детей. Злая Варвара тоже решила покататься на Тянитолкае и ударила его зонтиком. Тянитолкай рассердился и сбросил Варвару в море. Мимо проплывал моряк Робинзон. Он вытащил Варвару из воды и отвёз на далёкий необитаемый остров, где она не могла никого обижать.

Часть 2. Пента и морские пираты

Однажды, гуляя с друзьями по берегу моря, доктор Айболит увидел пещеру, запертую на большой замок. Сова Бумба, обладая тонким слухом, услышала, как за запертой дверью плачет человек. Разрубив топором дверь пещеры, доктор увидел мальчика по имени Пента. Как оказалось, Пента рыбачил с отцом, и их лодку захватили пираты. Рыжего рыбака пираты увезли с собой, а Пенту заперли в пещере. Доктор позвал на помощь дельфинов, которые были рады услужить ему. Они обыскали всё море и расспросили всех раков и рыб, но отца Пенты так и не нашли.

Тогда доктор позвал орлов. Последние тоже были рады прийти на помощь доктору Айболиту. Они осмотрели всю землю, все леса и поля, все горы, города и деревни, но также безрезультатно. Тогда за дело взялась собака Авва. Она понюхала носовой платок отца Пенты и по запаху ветра определила, в каком направлении нужно искать. Доктор попросил корабль у своего друга, моряка Робинзона, и герои отправились в плавание. В море они обнаружили высокую скалу, на которой Авва обнюхала каждую трещинку и в яме обнаружила отца Пенты. Доктор отвёз рыбака с сыном в их родную деревню.

Жители деревни подарили Авве красивый ошейник, на котором крупными буквами было написано: «Авве — самой умной и храброй собаке». Через три дня, на обратном пути путешественники встретили пиратов, но доктор позвал на помощь ласточку. Она привела журавлей, которые на верёвке потянули корабль вперёд так быстро, что пираты не смогли их догнать. Но в корабле появилась пробоина, и путешественники, собрав вещи, покинули судно. Увидев брошенный корабль, пираты захватили его, а доктор Айболит с друзьями потихоньку пробрались на корабль пиратов.

Пираты всё же заметили героев и бросились за ними в погоню на корабле доктора. Но так как корабль протекал, пираты оказались в море, где акулы проглотили их всех до одного. Дома уже знали, что доктор победил пиратов во главе с Бармалеем, и устроили небывалый праздник. Но доктор не мог долго наслаждаться весельем — его ждали больные звери. Пента помог доктору, и последний быстро справился с работой.

Часть 3. Огонь и вода

Моряк Робинзон поехал в Африку, чтоб привезти Тянитолкаю его маленького сына Дика. Когда корабль Робинзона был уже совсем близко, погас маяк, который освещал вход в гавань. Нужно было срочно зажечь на нём огонь, чтобы корабль не разбился о скалы. Доктор отправился на маяк, а чайки полетели навстречу кораблю, чтобы задержать его. Сторож маяка, старый негр Джамбо, лежал без сознания, но у доктора не было времени ему помочь — он бросился искать спички на маяке. Наконец они были найдены, лампы зажжены, и корабль благополучно добрался до берега.

Теперь нужно было заняться Джамбо, у которого на лбу была рана. Когда Джамбо пришёл в себя, он рассказал, что его ударил беглый пират Беналис. Последний сбежал с необитаемого острова, на который его отправил доктор, и теперь хочет отомстить Айболиту: поджечь его дом и убить живущих в нем зверей. Доктор побежал домой, но пират схватил его и бросил в колодец, а сам поджёг дом. Сидя в колодце, доктор стал звать на помощь. Его услышала старая зелёная лягушка и привела журавлей. Они принесли верёвку и вытащили доктора из колодца.

Доктор бросился к горящему дому и кинулся в самый огонь, чтобы спасти зверей, но задохнулся от дыма и потерял сознание. Но спасённые им звери вытащили его из огня, и доктор пришёл в себя. На помощь ему со всех краёв прилетели птицы, прибежали звери, даже приплыли огромные гренландские киты и своими фонтанами потушили пожар. Но дом доктора сгорел, и последнему негде было жить. Все друзья предлагали ему свои дома, но доктор предпочёл жить в пещере на берегу моря.

Тем временем Беналис решил украсть корабль у моряка Робинзона, выйти на нём в море и снова убивать и грабить людей. Он плыл на лодке к кораблю. Птицы закрыли собой маяк, и в темноте лодка Беналиса разбилась о скалы, а пират утонул. Доктор же, промокнув в колодце, сильно простудился, но никак не мог найти подходящей пещеры. Тогда ему пришли на помощь бобры. Своими крепкими зубами они свалили деревья, обработали брёвна и построили новый крепкий дом, а друзья дали ему (то есть доктору) лекарство, чтоб он поскорее выздоровел.

Часть 4. Приключения белой мышки

Жила-была белая мышка по имени Белянка. Все её братья и сестры были серые, а она — белая. Однажды мыши пошли погулять, а Белянку с собой не взяли, чтобы её не увидел Чёрный Кот. Но Белянка побежала за ними. Чёрный Кот схватил её своими страшными когтями. К счастью, это увидел Пента, сын рыбака. Он спас Белянку и посадил её в клетку. Пента был добрый мальчик, и Белянке хорошо жилось у него, но она хотела выбраться на свободу. Однажды она перегрызла прутья клетки и убежала.

На улице был снег, и Белянка могла свободно гулять по городу, так как она была невидима на снегу. Вдруг она увидела старую серую крысу, которая сидела на пороге сарая и плакала. Крыса не могла выйти на улицу и раздобыть себе еду — её бы тут же заметили на снегу. Белянка всю зиму приносила крысе поесть, а летом крыса стала приносить еду Белянке. Однажды мимо сарая прошли братья и сёстры Белянки. Они шли в лес танцевать, но Белянку не взяли с собой — из-за неё их увидит сова. Увидев, что Белянка плачет, крыса придумала выкрасить её в серый цвет.

В сарае находилась мастерская красильщика, где Белянка окунулась в корыто с краской. Но крыса перепутала в темноте краски, и Белянка почему-то стала жёлтой. Разозлившись на старую крысу, Белянка решила от неё уйти. Но только она выбежала из сарая, как за ней погнались Чёрный Кот, школьники и собаки. Никто никогда не видел жёлтую мышку. Наконец-то Белянка добралась до родного дома, но мать не узнала её и выгнала:

Моя Белянка была белее снега, а ты жёлтая, как ромашка, как желток, как цыплёнок. Такой дочери у меня никогда не бывало! Ты не моя дочь. Ступай отсюда!

Плача, Белянка прибежала к морю, пытаясь в воде смыть краску, но бесполезно. Тогда она решила вернуться к Пенте, но по дороге встретила мышь, которая посоветовала Белянке обратиться к доктору Айболиту. Последнему очень понравилась жёлтая шерсть мышки, и он не стал её лечить, а оставил у себя. Белянка стала Фиджей (то есть золотой мышкой) и теперь с другими зверями распевает их весёлую песню:

Шита рита, тита дрита!
Шивандада, шиванда!
Мы родного Айболита
Не покинем никогда!

Экранизации

• фильм «Доктор Айболит» (Союздетфильм, СССР, 1938), реж. Владимир Немоляев;
• фильм «Айболит-66» Ролана Быкова;
• мультфильм «Доктор Айболит» (Киевнаучфильм, СССР, 1984), реж. Давид Черкасский. Доктора Айболита озвучил Зиновий Гердт.

См. также

• Айболит (персонаж)
• Айболит (1929, сказка в стихах)

Ссылки

• [chukovskiy.ouc.ru/istoria-moego-aibolita.html Корней Чуковский — История моего «Айболита»]

Отрывок, характеризующий Доктор Айболит (повесть)

– Да, может быть… – холодно и сердито отвечал Долохов, взглянув на Соню и, нахмурившись, точно таким взглядом, каким он на клубном обеде смотрел на Пьера, опять взглянул на Николая.
«Что нибудь есть», подумал Николай и еще более утвердился в этом предположении тем, что Долохов тотчас же после обеда уехал. Он вызвал Наташу и спросил, что такое?
– А я тебя искала, – сказала Наташа, выбежав к нему. – Я говорила, ты всё не хотел верить, – торжествующе сказала она, – он сделал предложение Соне.
Как ни мало занимался Николай Соней за это время, но что то как бы оторвалось в нем, когда он услыхал это. Долохов был приличная и в некоторых отношениях блестящая партия для бесприданной сироты Сони. С точки зрения старой графини и света нельзя было отказать ему. И потому первое чувство Николая, когда он услыхал это, было озлобление против Сони. Он приготавливался к тому, чтобы сказать: «И прекрасно, разумеется, надо забыть детские обещания и принять предложение»; но не успел он еще сказать этого…
– Можешь себе представить! она отказала, совсем отказала! – заговорила Наташа. – Она сказала, что любит другого, – прибавила она, помолчав немного.
«Да иначе и не могла поступить моя Соня!» подумал Николай.
– Сколько ее ни просила мама, она отказала, и я знаю, она не переменит, если что сказала…
– А мама просила ее! – с упреком сказал Николай.
– Да, – сказала Наташа. – Знаешь, Николенька, не сердись; но я знаю, что ты на ней не женишься. Я знаю, Бог знает отчего, я знаю верно, ты не женишься.
– Ну, этого ты никак не знаешь, – сказал Николай; – но мне надо поговорить с ней. Что за прелесть, эта Соня! – прибавил он улыбаясь.
– Это такая прелесть! Я тебе пришлю ее. – И Наташа, поцеловав брата, убежала.
Через минуту вошла Соня, испуганная, растерянная и виноватая. Николай подошел к ней и поцеловал ее руку. Это был первый раз, что они в этот приезд говорили с глазу на глаз и о своей любви.
– Sophie, – сказал он сначала робко, и потом всё смелее и смелее, – ежели вы хотите отказаться не только от блестящей, от выгодной партии; но он прекрасный, благородный человек… он мой друг…
Соня перебила его.
– Я уж отказалась, – сказала она поспешно.
– Ежели вы отказываетесь для меня, то я боюсь, что на мне…
Соня опять перебила его. Она умоляющим, испуганным взглядом посмотрела на него.
– Nicolas, не говорите мне этого, – сказала она.
– Нет, я должен. Может быть это suffisance [самонадеянность] с моей стороны, но всё лучше сказать. Ежели вы откажетесь для меня, то я должен вам сказать всю правду. Я вас люблю, я думаю, больше всех…
– Мне и довольно, – вспыхнув, сказала Соня.
– Нет, но я тысячу раз влюблялся и буду влюбляться, хотя такого чувства дружбы, доверия, любви, я ни к кому не имею, как к вам. Потом я молод. Мaman не хочет этого. Ну, просто, я ничего не обещаю. И я прошу вас подумать о предложении Долохова, – сказал он, с трудом выговаривая фамилию своего друга.
– Не говорите мне этого. Я ничего не хочу. Я люблю вас, как брата, и всегда буду любить, и больше мне ничего не надо.
– Вы ангел, я вас не стою, но я только боюсь обмануть вас. – Николай еще раз поцеловал ее руку.


У Иогеля были самые веселые балы в Москве. Это говорили матушки, глядя на своих adolescentes, [девушек,] выделывающих свои только что выученные па; это говорили и сами adolescentes и adolescents, [девушки и юноши,] танцовавшие до упаду; эти взрослые девицы и молодые люди, приезжавшие на эти балы с мыслию снизойти до них и находя в них самое лучшее веселье. В этот же год на этих балах сделалось два брака. Две хорошенькие княжны Горчаковы нашли женихов и вышли замуж, и тем еще более пустили в славу эти балы. Особенного на этих балах было то, что не было хозяина и хозяйки: был, как пух летающий, по правилам искусства расшаркивающийся, добродушный Иогель, который принимал билетики за уроки от всех своих гостей; было то, что на эти балы еще езжали только те, кто хотел танцовать и веселиться, как хотят этого 13 ти и 14 ти летние девочки, в первый раз надевающие длинные платья. Все, за редкими исключениями, были или казались хорошенькими: так восторженно они все улыбались и так разгорались их глазки. Иногда танцовывали даже pas de chale лучшие ученицы, из которых лучшая была Наташа, отличавшаяся своею грациозностью; но на этом, последнем бале танцовали только экосезы, англезы и только что входящую в моду мазурку. Зала была взята Иогелем в дом Безухова, и бал очень удался, как говорили все. Много было хорошеньких девочек, и Ростовы барышни были из лучших. Они обе были особенно счастливы и веселы. В этот вечер Соня, гордая предложением Долохова, своим отказом и объяснением с Николаем, кружилась еще дома, не давая девушке дочесать свои косы, и теперь насквозь светилась порывистой радостью.
Наташа, не менее гордая тем, что она в первый раз была в длинном платье, на настоящем бале, была еще счастливее. Обе были в белых, кисейных платьях с розовыми лентами.
Наташа сделалась влюблена с самой той минуты, как она вошла на бал. Она не была влюблена ни в кого в особенности, но влюблена была во всех. В того, на кого она смотрела в ту минуту, как она смотрела, в того она и была влюблена.
– Ах, как хорошо! – всё говорила она, подбегая к Соне.
Николай с Денисовым ходили по залам, ласково и покровительственно оглядывая танцующих.
– Как она мила, к'асавица будет, – сказал Денисов.
– Кто?
– Г'афиня Наташа, – отвечал Денисов.
– И как она танцует, какая г'ация! – помолчав немного, опять сказал он.
– Да про кого ты говоришь?
– Про сест'у п'о твою, – сердито крикнул Денисов.
Ростов усмехнулся.
– Mon cher comte; vous etes l'un de mes meilleurs ecoliers, il faut que vous dansiez, – сказал маленький Иогель, подходя к Николаю. – Voyez combien de jolies demoiselles. [Любезный граф, вы один из лучших моих учеников. Вам надо танцовать. Посмотрите, сколько хорошеньких девушек!] – Он с тою же просьбой обратился и к Денисову, тоже своему бывшему ученику.
– Non, mon cher, je fe'ai tapisse'ie, [Нет, мой милый, я посижу у стенки,] – сказал Денисов. – Разве вы не помните, как дурно я пользовался вашими уроками?
– О нет! – поспешно утешая его, сказал Иогель. – Вы только невнимательны были, а вы имели способности, да, вы имели способности.
Заиграли вновь вводившуюся мазурку; Николай не мог отказать Иогелю и пригласил Соню. Денисов подсел к старушкам и облокотившись на саблю, притопывая такт, что то весело рассказывал и смешил старых дам, поглядывая на танцующую молодежь. Иогель в первой паре танцовал с Наташей, своей гордостью и лучшей ученицей. Мягко, нежно перебирая своими ножками в башмачках, Иогель первым полетел по зале с робевшей, но старательно выделывающей па Наташей. Денисов не спускал с нее глаз и пристукивал саблей такт, с таким видом, который ясно говорил, что он сам не танцует только от того, что не хочет, а не от того, что не может. В середине фигуры он подозвал к себе проходившего мимо Ростова.
– Это совсем не то, – сказал он. – Разве это польская мазу'ка? А отлично танцует. – Зная, что Денисов и в Польше даже славился своим мастерством плясать польскую мазурку, Николай подбежал к Наташе:
– Поди, выбери Денисова. Вот танцует! Чудо! – сказал он.
Когда пришел опять черед Наташе, она встала и быстро перебирая своими с бантиками башмачками, робея, одна пробежала через залу к углу, где сидел Денисов. Она видела, что все смотрят на нее и ждут. Николай видел, что Денисов и Наташа улыбаясь спорили, и что Денисов отказывался, но радостно улыбался. Он подбежал.
– Пожалуйста, Василий Дмитрич, – говорила Наташа, – пойдемте, пожалуйста.
– Да, что, увольте, г'афиня, – говорил Денисов.
– Ну, полно, Вася, – сказал Николай.
– Точно кота Ваську угова'ивают, – шутя сказал Денисов.
– Целый вечер вам буду петь, – сказала Наташа.
– Волшебница всё со мной сделает! – сказал Денисов и отстегнул саблю. Он вышел из за стульев, крепко взял за руку свою даму, приподнял голову и отставил ногу, ожидая такта. Только на коне и в мазурке не видно было маленького роста Денисова, и он представлялся тем самым молодцом, каким он сам себя чувствовал. Выждав такт, он с боку, победоносно и шутливо, взглянул на свою даму, неожиданно пристукнул одной ногой и, как мячик, упруго отскочил от пола и полетел вдоль по кругу, увлекая за собой свою даму. Он не слышно летел половину залы на одной ноге, и, казалось, не видел стоявших перед ним стульев и прямо несся на них; но вдруг, прищелкнув шпорами и расставив ноги, останавливался на каблуках, стоял так секунду, с грохотом шпор стучал на одном месте ногами, быстро вертелся и, левой ногой подщелкивая правую, опять летел по кругу. Наташа угадывала то, что он намерен был сделать, и, сама не зная как, следила за ним – отдаваясь ему. То он кружил ее, то на правой, то на левой руке, то падая на колена, обводил ее вокруг себя, и опять вскакивал и пускался вперед с такой стремительностью, как будто он намерен был, не переводя духа, перебежать через все комнаты; то вдруг опять останавливался и делал опять новое и неожиданное колено. Когда он, бойко закружив даму перед ее местом, щелкнул шпорой, кланяясь перед ней, Наташа даже не присела ему. Она с недоуменьем уставила на него глаза, улыбаясь, как будто не узнавая его. – Что ж это такое? – проговорила она.
Несмотря на то, что Иогель не признавал эту мазурку настоящей, все были восхищены мастерством Денисова, беспрестанно стали выбирать его, и старики, улыбаясь, стали разговаривать про Польшу и про доброе старое время. Денисов, раскрасневшись от мазурки и отираясь платком, подсел к Наташе и весь бал не отходил от нее.


Два дня после этого, Ростов не видал Долохова у своих и не заставал его дома; на третий день он получил от него записку. «Так как я в доме у вас бывать более не намерен по известным тебе причинам и еду в армию, то нынче вечером я даю моим приятелям прощальную пирушку – приезжай в английскую гостинницу». Ростов в 10 м часу, из театра, где он был вместе с своими и Денисовым, приехал в назначенный день в английскую гостинницу. Его тотчас же провели в лучшее помещение гостинницы, занятое на эту ночь Долоховым. Человек двадцать толпилось около стола, перед которым между двумя свечами сидел Долохов. На столе лежало золото и ассигнации, и Долохов метал банк. После предложения и отказа Сони, Николай еще не видался с ним и испытывал замешательство при мысли о том, как они свидятся.
Светлый холодный взгляд Долохова встретил Ростова еще у двери, как будто он давно ждал его.
– Давно не видались, – сказал он, – спасибо, что приехал. Вот только домечу, и явится Илюшка с хором.
– Я к тебе заезжал, – сказал Ростов, краснея.
Долохов не отвечал ему. – Можешь поставить, – сказал он.
Ростов вспомнил в эту минуту странный разговор, который он имел раз с Долоховым. – «Играть на счастие могут только дураки», сказал тогда Долохов.
– Или ты боишься со мной играть? – сказал теперь Долохов, как будто угадав мысль Ростова, и улыбнулся. Из за улыбки его Ростов увидал в нем то настроение духа, которое было у него во время обеда в клубе и вообще в те времена, когда, как бы соскучившись ежедневной жизнью, Долохов чувствовал необходимость каким нибудь странным, большей частью жестоким, поступком выходить из нее.
Ростову стало неловко; он искал и не находил в уме своем шутки, которая ответила бы на слова Долохова. Но прежде, чем он успел это сделать, Долохов, глядя прямо в лицо Ростову, медленно и с расстановкой, так, что все могли слышать, сказал ему:
– А помнишь, мы говорили с тобой про игру… дурак, кто на счастье хочет играть; играть надо наверное, а я хочу попробовать.
«Попробовать на счастие, или наверное?» подумал Ростов.
– Да и лучше не играй, – прибавил он, и треснув разорванной колодой, прибавил: – Банк, господа!