Если ты прав…
Если ты прав… | |
Жанр | |
---|---|
Режиссёр | |
В главных ролях | |
Оператор | |
Кинокомпания | |
Страна | |
Год | |
IMDb | |
«Если ты прав…» — художественный фильм. В фильме использован рассказ Георгия Шелеста «Самородок».
Содержание
Сюжет
Галя «положила глаз» на телефонного мастера Алексея Гончарова и частенько названивает в бюро ремонта, прося, чтобы его прислали. Между молодыми людьми возникает взаимное чувство, и Алексей знакомит Галю со своими «стариками», представляя её как свою невесту.
Обслуживая очередных клиентов, Алексей сталкивается с недоверием: клиенты опасаются, что он их «обчистит». Алексей обижается и отказывается у них работать. Непонятый начальством, он уходит с работы. Галя не поддерживает его, и отношения с ней также дают трещину.
Дедушка Гали — репрессированный комбриг войск ВЧК-ОГПУ — после реабилитации становится писателем. Он проводит с парнем беседу и даёт ему почитать своё произведение. В нём описывается случай, произошедший с ним в 1942 году, когда он со своими товарищами мыл золото на Колыме: они находят самородок весом в полтора килограмма…
В главных ролях
- Станислав Любшин — Алексей
- Жанна Болотова — Галя
- Алексей Краснопольский — дедушка Гали
В ролях
- Галина Соколова — Катя Соколова, диспетчер бюро ремонта
- Геннадий Сайфулин — Гена, механик телеателье
- Анатолий Волков — сосед Алексея по общежитию
- Валентин Грачёв — Ваня, сосед Алексея по общежитию
- Дмитрий Шутов — командующий военной флотилией Душенов, политзаключённый
- Иван Лапиков — председатель колхоза Ефим Голубев, политзаключённый
- Григорий Лямпе — партийный работник Гендель, политзаключённый
- Михаил Львов — учётчик из уголовников
- Михаил Медведев
- Виктор Щеглов — Николай Иванович, начальник узла
- Николай Ковшов — Высотин
- Пётр Вишняков — отец Алексея
В эпизодах
- Борис Ардов — Радий, он же Иван
- Эдда Бамдас — мать Алексея
- Олег Видов — брат Алексея
- Н. Вепренцева
- Наталья Гицерот — Высотина
- Н. Глебова
- Александра Данилова — тётя Алексея
- Иван Каширин — Константин Лукич
- Любовь Калюжная — родственница
- Геннадий Крынкин — Коля, он же Жоржик
- Лидия Королёва — телефонистка
- Ольга Маркина — общественница, собирающая деньги на подарок
- Валентин Печников — телефонист
- Николай Романов — Михаил Абрамович
- Николай Смирнов — однорукий гость
- Павел Тарасов — бухгалтер
- Виктор Тульчинский — Степан, он же Эдик
- Виктор Уральский — телефонный монтёр
- Оксана Левинсон
Съёмочная группа
- Авторы сценария: Эмиль Брагинский, Юрий Егоров
- Режиссёр-постановщик: Юрий Егоров
- Операторы: И. Шатров, П. Катаев
- Художники: И. Бахметьев, Н. Сендеров
- Композитор: М. Фрадкин
- Звукооператор: Н. Озорнов
- Монтаж Г. Шатровой
- Ассистент режиссёра: З. Гензер
- Второй оператор: М. Царькова
- Костюмы Э. Раппопорт, К. Купершмидт, Л. Пушкиной
- Песню «Ночной разговор» исполняет Владимир Трошин.
- Текст песни В. Лазарева
- Государственный симфонический оркестр кинематографии
- Директор картины: Михаил Литвак
Технические данные
- Художественный фильм, чёрно-белый, звуковой
Напишите отзыв о статье "Если ты прав…"
Ссылки
|
Отрывок, характеризующий Если ты прав…
Пьер так и не успел выбрать себе карьеры в Петербурге и, действительно, был выслан в Москву за буйство. История, которую рассказывали у графа Ростова, была справедлива. Пьер участвовал в связываньи квартального с медведем. Он приехал несколько дней тому назад и остановился, как всегда, в доме своего отца. Хотя он и предполагал, что история его уже известна в Москве, и что дамы, окружающие его отца, всегда недоброжелательные к нему, воспользуются этим случаем, чтобы раздражить графа, он всё таки в день приезда пошел на половину отца. Войдя в гостиную, обычное местопребывание княжен, он поздоровался с дамами, сидевшими за пяльцами и за книгой, которую вслух читала одна из них. Их было три. Старшая, чистоплотная, с длинною талией, строгая девица, та самая, которая выходила к Анне Михайловне, читала; младшие, обе румяные и хорошенькие, отличавшиеся друг от друга только тем, что у одной была родинка над губой, очень красившая ее, шили в пяльцах. Пьер был встречен как мертвец или зачумленный. Старшая княжна прервала чтение и молча посмотрела на него испуганными глазами; младшая, без родинки, приняла точно такое же выражение; самая меньшая, с родинкой, веселого и смешливого характера, нагнулась к пяльцам, чтобы скрыть улыбку, вызванную, вероятно, предстоящею сценой, забавность которой она предвидела. Она притянула вниз шерстинку и нагнулась, будто разбирая узоры и едва удерживаясь от смеха.– Bonjour, ma cousine, – сказал Пьер. – Vous ne me гесоnnaissez pas? [Здравствуйте, кузина. Вы меня не узнаете?]
– Я слишком хорошо вас узнаю, слишком хорошо.
– Как здоровье графа? Могу я видеть его? – спросил Пьер неловко, как всегда, но не смущаясь.
– Граф страдает и физически и нравственно, и, кажется, вы позаботились о том, чтобы причинить ему побольше нравственных страданий.
– Могу я видеть графа? – повторил Пьер.
– Гм!.. Ежели вы хотите убить его, совсем убить, то можете видеть. Ольга, поди посмотри, готов ли бульон для дяденьки, скоро время, – прибавила она, показывая этим Пьеру, что они заняты и заняты успокоиваньем его отца, тогда как он, очевидно, занят только расстроиванием.
Ольга вышла. Пьер постоял, посмотрел на сестер и, поклонившись, сказал:
– Так я пойду к себе. Когда можно будет, вы мне скажите.
Он вышел, и звонкий, но негромкий смех сестры с родинкой послышался за ним.
На другой день приехал князь Василий и поместился в доме графа. Он призвал к себе Пьера и сказал ему:
– Mon cher, si vous vous conduisez ici, comme a Petersbourg, vous finirez tres mal; c'est tout ce que je vous dis. [Мой милый, если вы будете вести себя здесь, как в Петербурге, вы кончите очень дурно; больше мне нечего вам сказать.] Граф очень, очень болен: тебе совсем не надо его видеть.
С тех пор Пьера не тревожили, и он целый день проводил один наверху, в своей комнате.
В то время как Борис вошел к нему, Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой, и строго взглядывая сверх очков и затем вновь начиная свою прогулку, проговаривая неясные слова, пожимая плечами и разводя руками.
– L'Angleterre a vecu, [Англии конец,] – проговорил он, нахмуриваясь и указывая на кого то пальцем. – M. Pitt comme traitre a la nation et au droit des gens est condamiene a… [Питт, как изменник нации и народному праву, приговаривается к…] – Он не успел договорить приговора Питту, воображая себя в эту минуту самим Наполеоном и вместе с своим героем уже совершив опасный переезд через Па де Кале и завоевав Лондон, – как увидал входившего к нему молодого, стройного и красивого офицера. Он остановился. Пьер оставил Бориса четырнадцатилетним мальчиком и решительно не помнил его; но, несмотря на то, с свойственною ему быстрою и радушною манерой взял его за руку и дружелюбно улыбнулся.
– Вы меня помните? – спокойно, с приятной улыбкой сказал Борис. – Я с матушкой приехал к графу, но он, кажется, не совсем здоров.
– Да, кажется, нездоров. Его всё тревожат, – отвечал Пьер, стараясь вспомнить, кто этот молодой человек.
Борис чувствовал, что Пьер не узнает его, но не считал нужным называть себя и, не испытывая ни малейшего смущения, смотрел ему прямо в глаза.
– Граф Ростов просил вас нынче приехать к нему обедать, – сказал он после довольно долгого и неловкого для Пьера молчания.
– А! Граф Ростов! – радостно заговорил Пьер. – Так вы его сын, Илья. Я, можете себе представить, в первую минуту не узнал вас. Помните, как мы на Воробьевы горы ездили c m me Jacquot… [мадам Жако…] давно.
– Вы ошибаетесь, – неторопливо, с смелою и несколько насмешливою улыбкой проговорил Борис. – Я Борис, сын княгини Анны Михайловны Друбецкой. Ростова отца зовут Ильей, а сына – Николаем. И я m me Jacquot никакой не знал.
Пьер замахал руками и головой, как будто комары или пчелы напали на него.
– Ах, ну что это! я всё спутал. В Москве столько родных! Вы Борис…да. Ну вот мы с вами и договорились. Ну, что вы думаете о булонской экспедиции? Ведь англичанам плохо придется, ежели только Наполеон переправится через канал? Я думаю, что экспедиция очень возможна. Вилльнев бы не оплошал!