Зимняя канавка

Зимняя канавкаЗимняя канавка

</tt>

</tt> </tt>

</tt> </tt>

</tt>

Зимняя канавка
Зимняя канавка в 2015 году
Расположение
Страна	Россия Россия
Регион	Санкт-Петербург
Характеристика
Длина	0,228 км
Расход воды	2 м³/с
Водоток
Голова	Река Нева
Устье	Река Мойка

К:Водные объекты по алфавитуЗимняя канавкаЗимняя канавка

Зи́мняя кана́вка — канал в Центральном районе Санкт-Петербурге, соединяющий Большую Неву и Мойку в районе Зимнего дворца.

История

Небольшой канал, соединивший Неву и Мойку, был прорыт в 1718—1719 годах. Работами руководил известный строитель-подрядчик Василий Озеров. В 1720 году подпорная стенка у Палат Петра I была облицована камнем (проект архитектора Н.Ф. Гербеля, каменщики Ярославского уезда Иван Фёдоров и Борис Тиханов). Таким образом, эта часть набережной стала одной из первых каменных набережных в городе.

В 1783—1787 годах на месте Зимнего дворца Петра I было построено классицистическое трёхэтажное здание Эрмитажного театра, автором которого стал выдающийся архитектор Джакомо Кваренги. Одновременно с ним на противоположном берегу канала было завершено строительство Большого Эрмитажа (1771—1787, архитектор Ю. М. Фельтен). Два здания были связаны переходом на уровне второго этажа, опирающимся на мощную арку, перекинутую через канавку.

В 1782—1784 годах набережные канавки были закованы в традиционный для города гранит и украшены строгими решетками, выполненными по проекту скульптора И. Ф. Дункера.

История названия

Первое название — Старый Дворцовый канал — было присвоено в 1738 году, однако фактически оно не употреблялось. В обиходе канал называли Зимнедомский (Зимнедворцовый) или просто Зимний. С 1768 года правый берег именовался Почтовой улицей, так как неподалеку, на нынешней Миллионной улице, располагался Почтовый двор, который в начале XIX века переехал в район нынешней Почтамтской улицы. Современная форма названия известна с 1801 года.

Мосты через Зимнюю канавку

Первый деревянный подъёмный мост по голландскому образцу через канавку был перекинут в 1718—1720 годах, сразу после прорытия канала у Зимнего дворца Петра I.

Через небольшую Зимнюю канавку (её длина — 228 метров, а ширина не превышает 20 метров) перекинуто три моста: Первый Зимний, Второй Зимний и Эрмитажный, бывший Зимнедворцовый. Первый Зимний и Эрмитажный мосты были построены в XVIII веке, причем Эрмитажный мост стал первым каменным мостом в Петербурге. Второй Зимний мост был сооружён в 1960-х годах, но, тем не менее, он не производит впечатления современной конструкции, а напротив, полностью соответствует старинному стилю. Это было сделано специально, чтобы не разрушить атмосферу пушкинского Петербурга.

Пир над Зимней канавкой

Чтобы соединить Эрмитажный театр с Большим Эрмитажем, через Зимнюю канавку была перекинута высокая арка, поддерживающая переход-галерею. Распространена следующая история, по-видимому, являющаяся историческим анекдотом. Когда галерея была построена, завистники попытались оклеветать архитектора Кваренги в глазах императрицы, и пустили слух, что арка очень непрочна и может упасть в любой момент. Екатерина, дабы развеять все домыслы, приказала устроить в галерее грандиозный пир со множеством приглашённых. Арка-мост, проект которой был тщательно продуман и рассчитан, выдержала празднество, после чего вопросы о её непрочности уже не обсуждались. Достоверность этой истории подвергается сомнению, как и сам факт сооружения арки архитектором Кваренги — современные источники единодушны в том, что арка построена другим архитектором — Ю. М. Фельтеном.

Географические сведения

Длина 228 метров (один из самых коротких в городе каналов), ширина около 20 м.

Интересные факты

• По сюжету оперы Петра Ильича Чайковского «Пиковая дама», в третьем действии Лиза бросается с Эрмитажного мостика в воды Зимней канавки, после того как от неё убегает помешавшийся на трёх картах Герман. Этот элемент сюжета отсутствует в повести Пушкина «Пиковая дама», и появляется под влиянием реального факта самоубийства некой Юлии Перовой, совершенного на этом месте на почве несчастной любви, и описанного в одной из петербургских газет 1868 года. В 1890 году П. И. Чайковский пересылает вырезку из газеты своему брату Модесту с просьбой включить самоубийство Лизы в либретто оперы. Отсюда происходит второе популярное название этого моста — «Мостик Лизы».
• В 1987 году проводилась замена покрытия набережной. Вместо асфальта проезжая часть была вымощена перевезённой с площади Труда брусчаткой.

Мосты

• Эрмитажный мост (по Дворцовой наб.)
• 1-й Зимний мост (по Миллионной ул.)
• 2-й Зимний мост по наб. р. Мойки

Литература

• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Ленинграда. — 3-е изд., испр. и доп. — Л.: Лениздат, 1985. — С. 446. — 511 с.
• Горбачевич К. С., Хабло Е. П. Почему так названы? О происхождении названий улиц, площадей, островов, рек и мостов Санкт-Петербурга. — 4-е изд., перераб. — СПб.: Норинт, 1996. — С. 311—312. — 359 с. — ISBN 5-7711-0002-1.
• Городские имена сегодня и вчера: Петербургская топонимика / сост. С. В. Алексеева, А. Г. Владимирович, А. Д. Ерофеев и др. — 2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Лик, 1997. — С. 49. — 288 с. — (Три века Северной Пальмиры). — ISBN 5-86038-023-2.

Отрывок, характеризующий Зимняя канавка

– Где же ваш пакет? – сказал он. – Donnez le moi, ije l'enverrai a l'Empereur. [Дайте мне его, я пошлю императору.]
Балашев сказал, что он имеет приказание лично передать пакет самому императору.
– Приказания вашего императора исполняются в вашей армии, а здесь, – сказал Даву, – вы должны делать то, что вам говорят.
И как будто для того чтобы еще больше дать почувствовать русскому генералу его зависимость от грубой силы, Даву послал адъютанта за дежурным.
Балашев вынул пакет, заключавший письмо государя, и положил его на стол (стол, состоявший из двери, на которой торчали оторванные петли, положенной на два бочонка). Даву взял конверт и прочел надпись.
– Вы совершенно вправе оказывать или не оказывать мне уважение, – сказал Балашев. – Но позвольте вам заметить, что я имею честь носить звание генерал адъютанта его величества…
Даву взглянул на него молча, и некоторое волнение и смущение, выразившиеся на лице Балашева, видимо, доставили ему удовольствие.
– Вам будет оказано должное, – сказал он и, положив конверт в карман, вышел из сарая.
Через минуту вошел адъютант маршала господин де Кастре и провел Балашева в приготовленное для него помещение.
Балашев обедал в этот день с маршалом в том же сарае, на той же доске на бочках.
На другой день Даву выехал рано утром и, пригласив к себе Балашева, внушительно сказал ему, что он просит его оставаться здесь, подвигаться вместе с багажами, ежели они будут иметь на то приказания, и не разговаривать ни с кем, кроме как с господином де Кастро.
После четырехдневного уединения, скуки, сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества, в которой он так недавно находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала, с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был в Вильну, занятую теперь французами, в ту же заставу, на которой он выехал четыре дня тому назад.
На другой день императорский камергер, monsieur de Turenne, приехал к Балашеву и передал ему желание императора Наполеона удостоить его аудиенции.
Четыре дня тому назад у того дома, к которому подвезли Балашева, стояли Преображенского полка часовые, теперь же стояли два французских гренадера в раскрытых на груди синих мундирах и в мохнатых шапках, конвой гусаров и улан и блестящая свита адъютантов, пажей и генералов, ожидавших выхода Наполеона вокруг стоявшей у крыльца верховой лошади и его мамелюка Рустава. Наполеон принимал Балашева в том самом доме в Вильве, из которого отправлял его Александр.


Несмотря на привычку Балашева к придворной торжественности, роскошь и пышность двора императора Наполеона поразили его.
Граф Тюрен ввел его в большую приемную, где дожидалось много генералов, камергеров и польских магнатов, из которых многих Балашев видал при дворе русского императора. Дюрок сказал, что император Наполеон примет русского генерала перед своей прогулкой.
После нескольких минут ожидания дежурный камергер вышел в большую приемную и, учтиво поклонившись Балашеву, пригласил его идти за собой.
Балашев вошел в маленькую приемную, из которой была одна дверь в кабинет, в тот самый кабинет, из которого отправлял его русский император. Балашев простоял один минуты две, ожидая. За дверью послышались поспешные шаги. Быстро отворились обе половинки двери, камергер, отворивший, почтительно остановился, ожидая, все затихло, и из кабинета зазвучали другие, твердые, решительные шаги: это был Наполеон. Он только что окончил свой туалет для верховой езды. Он был в синем мундире, раскрытом над белым жилетом, спускавшимся на круглый живот, в белых лосинах, обтягивающих жирные ляжки коротких ног, и в ботфортах. Короткие волоса его, очевидно, только что были причесаны, но одна прядь волос спускалась книзу над серединой широкого лба. Белая пухлая шея его резко выступала из за черного воротника мундира; от него пахло одеколоном. На моложавом полном лице его с выступающим подбородком было выражение милостивого и величественного императорского приветствия.
Он вышел, быстро подрагивая на каждом шагу и откинув несколько назад голову. Вся его потолстевшая, короткая фигура с широкими толстыми плечами и невольно выставленным вперед животом и грудью имела тот представительный, осанистый вид, который имеют в холе живущие сорокалетние люди. Кроме того, видно было, что он в этот день находился в самом хорошем расположении духа.
Он кивнул головою, отвечая на низкий и почтительный поклон Балашева, и, подойдя к нему, тотчас же стал говорить как человек, дорожащий всякой минутой своего времени и не снисходящий до того, чтобы приготавливать свои речи, а уверенный в том, что он всегда скажет хорошо и что нужно сказать.
– Здравствуйте, генерал! – сказал он. – Я получил письмо императора Александра, которое вы доставили, и очень рад вас видеть. – Он взглянул в лицо Балашева своими большими глазами и тотчас же стал смотреть вперед мимо него.
Очевидно было, что его не интересовала нисколько личность Балашева. Видно было, что только то, что происходило в его душе, имело интерес для него. Все, что было вне его, не имело для него значения, потому что все в мире, как ему казалось, зависело только от его воли.
– Я не желаю и не желал войны, – сказал он, – но меня вынудили к ней. Я и теперь (он сказал это слово с ударением) готов принять все объяснения, которые вы можете дать мне. – И он ясно и коротко стал излагать причины своего неудовольствия против русского правительства.
Судя по умеренно спокойному и дружелюбному тону, с которым говорил французский император, Балашев был твердо убежден, что он желает мира и намерен вступить в переговоры.
– Sire! L'Empereur, mon maitre, [Ваше величество! Император, государь мой,] – начал Балашев давно приготовленную речь, когда Наполеон, окончив свою речь, вопросительно взглянул на русского посла; но взгляд устремленных на него глаз императора смутил его. «Вы смущены – оправьтесь», – как будто сказал Наполеон, с чуть заметной улыбкой оглядывая мундир и шпагу Балашева. Балашев оправился и начал говорить. Он сказал, что император Александр не считает достаточной причиной для войны требование паспортов Куракиным, что Куракин поступил так по своему произволу и без согласия на то государя, что император Александр не желает войны и что с Англией нет никаких сношений.