Иерусалимский собор (1672)
Иерусалимский (Вифлеемский) Собор — поместный собор Иерусалимской Православной Церкви, созванный при патриархе Досифее II. В истории Православия имеет особенно важное значение.
Содержание
Подготовка
Ещё в 1670 году патриарх Досифей II составил «Руководство по опровержению кальвинского помешательства, оклеветавшего Восточную Соборную и Апостольскую Церковь», которое легло в основу выработанного Собором «Исповедания Веры».
Повод
Был созван по случаю освящения отреставрированного в марте 1672 года храма Рождества Господня в Вифлееме.
Повестка
Опровержение клеветы о кальвинизации Православной Церкви.
Состав участников
В Соборе приняли участие 71 клирик из арабов, греков и русских.
Решения
Собор осудил кальвинское «Исповедание веры», изданное от имени константинопольского патриарха Кирилла Лукариса, в качестве вероисповедания Восточной церкви. С Кирилла Лукариса были сняты обвинения в кальвинизме, поскольку прямых доказательств публичной поддержки этого учения патриархом не было представлено. В 1-й главе соборных деяний против каждой статьи «Исповедания» были представлены цитаты из более ранних сочинений Лукариса (написанных в период, когда патриарх находился под влиянием католического богословия, и до начала его идейного сближения с протестантизмом), доказывавшие его православие. В 5-й главе деяний также сообщается, что Лукарис клятвенно отрицал авторство «Исповедания веры», и утверждал, что является противником протестантизма[1].
Вместе с тем, Собор порицал позицию Кирилла, не давшего письменного опровержения даже после того, как публикация кальвинистского исповедания привела к серьезным церковным волнениям. Решение Константинопольского собора 1638 года, предавшего Лукариса анафеме за отступление от православия, также не было подвергнуто сомнению[2][K 1].
В 5-й главе Деяний собора по поводу прославления патриарха, как мученика, говорится следующее:
И да не будет позволено врагам похваляться Кириллом как святым, ибо он не был убит несправедливо, как они радостно утверждают, или ради имени Христа, чтобы также считаться таковым [т. е. святым]. Но без всякой меры впав в грех властолюбия <...> и шесть раз беззаконно, за исключением, как кажется, первого раза, захватив Константинопольский трон с множеством извержений и притеснений клира (вследствие ненасытного желания внешних вещей и при помощи голландского посла, из-за чего навлек на себя еще большее подозрение в Церкви), принял постыдную смерть. Того, кто совершил таковые вещи в отношении Церкви Христовой, даже если ему и случилось быть благочестивым, мы считаем за грешника — и такого грешника, который получит наказание от Бога за те злодеяния, которые он без колебаний причинил Церкви. И теперь, поскольку он стал отцом бесчестия, мы держимся о нем мнения не как о святом, что утверждают наши враги, но как о жалком человеке, вовсе не имеющем общей части со Христом.— Цит. по: Бернацкий М. М. Канонизация патриарха Кирилла I Лукариса и Иерусалимский Собор 1672 года // Богословские труды. Вып. 45, с. 328
Утверждённое на Соборе православное «Исповедание веры» (6-я глава Деяний Собора), составленное Досифеем, в дальнейшем стало широко использоваться как православными, так и инославными богословами в догматическом и сравнительном богословиях.[3] Оно было подтверждено Константинопольским собором 1691 года, и решением восточных патриархов в 1721 году объявлено истинным изложением православного учения[4].
Напишите отзыв о статье "Иерусалимский собор (1672)"
Комментарии
- ↑ У исследователей нет оснований сомневаться в авторстве Лукариса, подтверждающемся, помимо сравнения автографа «Исповедания» с письмами патриарха, также и перепиской Кирилла, в которой тот признает означенное авторство. Патриарх Досифей также не сомневался в тайном еретичестве Лукариса (Бернацкий, с. 329)
Примечания
- ↑ Бернацкий, 2013, p. 327.
- ↑ Бернацкий, 2013, p. 327—328.
- ↑ [www.pravoslavie.ru/orthodoxchurches/39971.htm Поместные соборы Иерусалимской Церкви]
- ↑ Бернацкий, 2007, p. 136—137.
Литература
- Бернацкий М. М. [www.btrudy.ru/resources/BT45/bt45_325-330.pdf Канонизация патриарха Кирилла I Лукариса и Иерусалимский Собор 1672 года] // Богословские труды. Вып. 45. — М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2013. — ISBN 978-5-88017-420-1.
- Бернацкий М. М. [www.btrudy.ru/resources/BT41/133-145_bern.pdf Константинопольский Собор 1691 г. и его рецепция в Русской Православной Церкви]] // Богословские труды. Вып. 41. — М.: Издательство Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2007. — ISBN 5-94625-075-2.
Ссылки
- [drevo-info.ru/articles/20623.html ИЕРУСАЛИМСКИЙ СОБОР 1672]
- [summa.rhga.ru/edin/sob/detail.php?rraz=&ELEMENT_ID=5783 ИЕРУСАЛИМСКИЙ СОБОР 1672 г.]
См. также
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Иерусалимский собор (1672)
– Отбил у пехоты, отбил силой транспорт! – сказал он. – Что ж, не с голоду же издыхать людям?Повозки, которые подъехали к гусарам были назначены в пехотный полк, но, известившись через Лаврушку, что этот транспорт идет один, Денисов с гусарами силой отбил его. Солдатам раздали сухарей в волю, поделились даже с другими эскадронами.
На другой день, полковой командир позвал к себе Денисова и сказал ему, закрыв раскрытыми пальцами глаза: «Я на это смотрю вот так, я ничего не знаю и дела не начну; но советую съездить в штаб и там, в провиантском ведомстве уладить это дело, и, если возможно, расписаться, что получили столько то провианту; в противном случае, требованье записано на пехотный полк: дело поднимется и может кончиться дурно».
Денисов прямо от полкового командира поехал в штаб, с искренним желанием исполнить его совет. Вечером он возвратился в свою землянку в таком положении, в котором Ростов еще никогда не видал своего друга. Денисов не мог говорить и задыхался. Когда Ростов спрашивал его, что с ним, он только хриплым и слабым голосом произносил непонятные ругательства и угрозы…
Испуганный положением Денисова, Ростов предлагал ему раздеться, выпить воды и послал за лекарем.
– Меня за г'азбой судить – ох! Дай еще воды – пускай судят, а буду, всегда буду подлецов бить, и госудаг'ю скажу. Льду дайте, – приговаривал он.
Пришедший полковой лекарь сказал, что необходимо пустить кровь. Глубокая тарелка черной крови вышла из мохнатой руки Денисова, и тогда только он был в состоянии рассказать все, что с ним было.
– Приезжаю, – рассказывал Денисов. – «Ну, где у вас тут начальник?» Показали. Подождать не угодно ли. «У меня служба, я зa 30 верст приехал, мне ждать некогда, доложи». Хорошо, выходит этот обер вор: тоже вздумал учить меня: Это разбой! – «Разбой, говорю, не тот делает, кто берет провиант, чтоб кормить своих солдат, а тот кто берет его, чтоб класть в карман!» Так не угодно ли молчать. «Хорошо». Распишитесь, говорит, у комиссионера, а дело ваше передастся по команде. Прихожу к комиссионеру. Вхожу – за столом… Кто же?! Нет, ты подумай!…Кто же нас голодом морит, – закричал Денисов, ударяя кулаком больной руки по столу, так крепко, что стол чуть не упал и стаканы поскакали на нем, – Телянин!! «Как, ты нас с голоду моришь?!» Раз, раз по морде, ловко так пришлось… «А… распротакой сякой и… начал катать. Зато натешился, могу сказать, – кричал Денисов, радостно и злобно из под черных усов оскаливая свои белые зубы. – Я бы убил его, кабы не отняли.
– Да что ж ты кричишь, успокойся, – говорил Ростов: – вот опять кровь пошла. Постой же, перебинтовать надо. Денисова перебинтовали и уложили спать. На другой день он проснулся веселый и спокойный. Но в полдень адъютант полка с серьезным и печальным лицом пришел в общую землянку Денисова и Ростова и с прискорбием показал форменную бумагу к майору Денисову от полкового командира, в которой делались запросы о вчерашнем происшествии. Адъютант сообщил, что дело должно принять весьма дурной оборот, что назначена военно судная комиссия и что при настоящей строгости касательно мародерства и своевольства войск, в счастливом случае, дело может кончиться разжалованьем.
Дело представлялось со стороны обиженных в таком виде, что, после отбития транспорта, майор Денисов, без всякого вызова, в пьяном виде явился к обер провиантмейстеру, назвал его вором, угрожал побоями и когда был выведен вон, то бросился в канцелярию, избил двух чиновников и одному вывихнул руку.
Денисов, на новые вопросы Ростова, смеясь сказал, что, кажется, тут точно другой какой то подвернулся, но что всё это вздор, пустяки, что он и не думает бояться никаких судов, и что ежели эти подлецы осмелятся задрать его, он им ответит так, что они будут помнить.
Денисов говорил пренебрежительно о всем этом деле; но Ростов знал его слишком хорошо, чтобы не заметить, что он в душе (скрывая это от других) боялся суда и мучился этим делом, которое, очевидно, должно было иметь дурные последствия. Каждый день стали приходить бумаги запросы, требования к суду, и первого мая предписано было Денисову сдать старшему по себе эскадрон и явиться в штаб девизии для объяснений по делу о буйстве в провиантской комиссии. Накануне этого дня Платов делал рекогносцировку неприятеля с двумя казачьими полками и двумя эскадронами гусар. Денисов, как всегда, выехал вперед цепи, щеголяя своей храбростью. Одна из пуль, пущенных французскими стрелками, попала ему в мякоть верхней части ноги. Может быть, в другое время Денисов с такой легкой раной не уехал бы от полка, но теперь он воспользовался этим случаем, отказался от явки в дивизию и уехал в госпиталь.
В июне месяце произошло Фридландское сражение, в котором не участвовали павлоградцы, и вслед за ним объявлено было перемирие. Ростов, тяжело чувствовавший отсутствие своего друга, не имея со времени его отъезда никаких известий о нем и беспокоясь о ходе его дела и раны, воспользовался перемирием и отпросился в госпиталь проведать Денисова.
