Иноуэ Каору
| Иноуэ Каору 井上馨<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| |||
| |||
|---|---|---|---|
| 12 января 1898 — 30 июня 1898 | |||
| Глава правительства: | Хиробуми Ито | ||
| Предшественник: | Масаёси Мацуката | ||
| Преемник: | Масахиса Мацуда | ||
| |||
| 22 декабря 1885 — сентябрь 1887 | |||
| Глава правительства: | Хиробуми Ито | ||
| Монарх: | Мэйдзи | ||
| Предшественник: | Должность учреждена | ||
| Преемник: | Ито Хиробуми | ||
| Рождение: | 16 января 1836 княжество Тёсю, город Хаги
| ||
| Смерть: | 1 сентября 1915 (79 лет) Сидзуока
| ||
Граф Иноуэ Каору (яп. 井上馨), 16 января 1836 год, княжество Тёсю, Япония — 1 сентября 1915, Окицу, префектура Сидзуока, Япония) — японский государственный деятель, министр иностранных дел (1885—1887). заместитель премьер-министра и министр внутренних дел Японии (1892—1894).
Биография
Родился в самурайской семье. Отец мальчика работал пажом правителя княжества. В детстве Каору отдали приемным сыном в род Сисидо, где он сменил имя на Тамон[1], но впоследствии снова вернулся к собственному роду Иноуэ[2].
В начале 1860-х годов Каору был участником радикального общественного движения «Да здравствует Император, долой варваров!». В 1862 году совместно с Такасуги Синсаку он совершил нападение на британское посольство в Синагаве, однако в следующем году тайно выехал на стажировку в Англию. Благодаря этому оставил свои ксенофобские взгляды, убедившись в необходимости централизации и вестернизации Японии. С началом Симоносекской войны в 1864 году, он срочно вернулся на родину, где убеждал руководство княжества Тёсю отказаться от изоляционистской политики и сосредоточиться на свержении сёгуната Токугава. Для реализации этой цели молодой политик всячески способствовал заключению антисёгунатского союза Сацумы и Тёсю[2]. Примкнул к прогрессивной партии и старался примирить недовольных с европейцами. В 1865 он отразил войско сёгуна и способствовал победе войск императора.
После реставрации Мэйдзи в 1868 году Каору вошел в новое императорское правительство и был назначен на должности Императорского советника и главы Иностранной канцелярии. В 1869 году он стал главой управления торговли, а в 1871 года — вице-министром министерства финансов. В период посольства Ивакуры заграницей, Каору отошел на время от политики и основал торговое предприятие смысле, что стало предшественником предприятия «Мицуи Буссан», составляющей концерна Мицуи[2].
В 1875 году вернулся в правительство и занял пост члена Сената. В том же году он исполнил обязанности чрезвычайного вице-посла Японии в Корее для улаживания последствий инцидента на Канхвадо. В 1878 году Каору восстановился в должности Императорского советника и стал министром промышленности, а в следующем году получил пост министра иностранных дел. В 1884 году он во второй раз посетил Корею в качестве посла после переворота Капсин[3]. Наряду с этим министр принял участие в создании всеяпонской почты и железной дороги, а также способствовал развитию японской промышленности и сельского хозяйства[2].
После введения в 1885 году премьерства и Кабинета министров, постоянно находился в первых эшелонах власти. В первом правительстве Ито Хиробуми он занимал должность министра иностранных дел (1885—1887), в правительстве Куроды Киётаки был министром сельского хозяйства и торговли (1888—1889), во втором правительстве Ито Хиробуми служил министром внутренних дел и заместителем премьер-министра (1892—1894), а в третьем правительстве — министром финансов (1898)[2].
На посту главы министерства иностранных дел вел активную работу по пересмотру неравноправных договоров, которые Япония подписала с США и государствами Европы в 1858 году. В этой связи он поддерживал вестернизацию Японии, чтобы иметь возможность вести переговоры с иностранцами на равных. В 1883 году Каору основал дворец Рокумейкан[4], в котором ежесуточно принимал иностранных послов, устраивая роскошные приемы. Эти меры помогли изменить негативный образ Японии в общественном сознании стран Европы и США, но вызвали резкую критику внутри Японии. Каору имел также тесные связи с влиятельными финансовыми и торговыми лидерами страны, для консультаций с которым основал в 1883 году Общество радости[5] . Особенно близкими были его отношения с корпорацией Мицуи. В 1900 году она наняла министра своим пожизненным советником, что позволило ему до конца жизни влиять на развитие самой корпорации и экономики страны[2].
В 1884 году, за заслуги перед государством, Каору был приравнен к титулованной знати и получил титул графа. В 1907 году его повысили до маркиза. В промежутке между этими награждениями, 18 февраля 1904 года, Каору получил почетное звание гэнро. Оно предоставляло ему широкие полномочия в политике.[2]
1 сентября 1915 года скончался на своей вилле в городке Окицу (сегодня город Сидзуока) префектуры Сидзуока[2].
Напишите отзыв о статье "Иноуэ Каору"
Примечания
Ссылки
- ИНОУЭ Каору // Япония от А до Я. Популярная иллюстрированная энциклопедия. (CD-ROM). — М.: Directmedia Publishing, «Япония сегодня», 2008. — ISBN 978-5-94865-190-3.
| ||||||
Отрывок, характеризующий Иноуэ Каору
Так думает государь, но русские военачальники и все русские люди еще более негодуют при мысли о том, что наши отступают в глубь страны.Наполеон, разрезав армии, движется в глубь страны и упускает несколько случаев сражения. В августе месяце он в Смоленске и думает только о том, как бы ему идти дальше, хотя, как мы теперь видим, это движение вперед для него очевидно пагубно.
Факты говорят очевидно, что ни Наполеон не предвидел опасности в движении на Москву, ни Александр и русские военачальники не думали тогда о заманивании Наполеона, а думали о противном. Завлечение Наполеона в глубь страны произошло не по чьему нибудь плану (никто и не верил в возможность этого), а произошло от сложнейшей игры интриг, целей, желаний людей – участников войны, не угадывавших того, что должно быть, и того, что было единственным спасением России. Все происходит нечаянно. Армии разрезаны при начале кампании. Мы стараемся соединить их с очевидной целью дать сражение и удержать наступление неприятеля, но и этом стремлении к соединению, избегая сражений с сильнейшим неприятелем и невольно отходя под острым углом, мы заводим французов до Смоленска. Но мало того сказать, что мы отходим под острым углом потому, что французы двигаются между обеими армиями, – угол этот делается еще острее, и мы еще дальше уходим потому, что Барклай де Толли, непопулярный немец, ненавистен Багратиону (имеющему стать под его начальство), и Багратион, командуя 2 й армией, старается как можно дольше не присоединяться к Барклаю, чтобы не стать под его команду. Багратион долго не присоединяется (хотя в этом главная цель всех начальствующих лиц) потому, что ему кажется, что он на этом марше ставит в опасность свою армию и что выгоднее всего для него отступить левее и южнее, беспокоя с фланга и тыла неприятеля и комплектуя свою армию в Украине. А кажется, и придумано это им потому, что ему не хочется подчиняться ненавистному и младшему чином немцу Барклаю.
Император находится при армии, чтобы воодушевлять ее, а присутствие его и незнание на что решиться, и огромное количество советников и планов уничтожают энергию действий 1 й армии, и армия отступает.
В Дрисском лагере предположено остановиться; но неожиданно Паулучи, метящий в главнокомандующие, своей энергией действует на Александра, и весь план Пфуля бросается, и все дело поручается Барклаю, Но так как Барклай не внушает доверия, власть его ограничивают.
Армии раздроблены, нет единства начальства, Барклай не популярен; но из этой путаницы, раздробления и непопулярности немца главнокомандующего, с одной стороны, вытекает нерешительность и избежание сражения (от которого нельзя бы было удержаться, ежели бы армии были вместе и не Барклай был бы начальником), с другой стороны, – все большее и большее негодование против немцев и возбуждение патриотического духа.
Наконец государь уезжает из армии, и как единственный и удобнейший предлог для его отъезда избирается мысль, что ему надо воодушевить народ в столицах для возбуждения народной войны. И эта поездка государя и Москву утрояет силы русского войска.
Государь отъезжает из армии для того, чтобы не стеснять единство власти главнокомандующего, и надеется, что будут приняты более решительные меры; но положение начальства армий еще более путается и ослабевает. Бенигсен, великий князь и рой генерал адъютантов остаются при армии с тем, чтобы следить за действиями главнокомандующего и возбуждать его к энергии, и Барклай, еще менее чувствуя себя свободным под глазами всех этих глаз государевых, делается еще осторожнее для решительных действий и избегает сражений.
Барклай стоит за осторожность. Цесаревич намекает на измену и требует генерального сражения. Любомирский, Браницкий, Влоцкий и тому подобные так раздувают весь этот шум, что Барклай, под предлогом доставления бумаг государю, отсылает поляков генерал адъютантов в Петербург и входит в открытую борьбу с Бенигсеном и великим князем.
В Смоленске, наконец, как ни не желал того Багратион, соединяются армии.
Багратион в карете подъезжает к дому, занимаемому Барклаем. Барклай надевает шарф, выходит навстречу v рапортует старшему чином Багратиону. Багратион, в борьбе великодушия, несмотря на старшинство чина, подчиняется Барклаю; но, подчинившись, еще меньше соглашается с ним. Багратион лично, по приказанию государя, доносит ему. Он пишет Аракчееву: «Воля государя моего, я никак вместе с министром (Барклаем) не могу. Ради бога, пошлите меня куда нибудь хотя полком командовать, а здесь быть не могу; и вся главная квартира немцами наполнена, так что русскому жить невозможно, и толку никакого нет. Я думал, истинно служу государю и отечеству, а на поверку выходит, что я служу Барклаю. Признаюсь, не хочу». Рой Браницких, Винцингероде и тому подобных еще больше отравляет сношения главнокомандующих, и выходит еще меньше единства. Сбираются атаковать французов перед Смоленском. Посылается генерал для осмотра позиции. Генерал этот, ненавидя Барклая, едет к приятелю, корпусному командиру, и, просидев у него день, возвращается к Барклаю и осуждает по всем пунктам будущее поле сражения, которого он не видал.
Пока происходят споры и интриги о будущем поле сражения, пока мы отыскиваем французов, ошибившись в их месте нахождения, французы натыкаются на дивизию Неверовского и подходят к самым стенам Смоленска.
Надо принять неожиданное сражение в Смоленске, чтобы спасти свои сообщения. Сражение дается. Убиваются тысячи с той и с другой стороны.
Смоленск оставляется вопреки воле государя и всего народа. Но Смоленск сожжен самими жителями, обманутыми своим губернатором, и разоренные жители, показывая пример другим русским, едут в Москву, думая только о своих потерях и разжигая ненависть к врагу. Наполеон идет дальше, мы отступаем, и достигается то самое, что должно было победить Наполеона.
