Карлсплац

Карлсплац (нем. Karlsplatz) — городская площадь на границе первого и четвёртого районов Вены. Является одним из важных транспортных узлов города. В частности, здесь пересекаются первая, вторая и четвёртая линии метро. Название своё получила по церкви Карлскирхе, которая находится в юго-восточной части площади.

Большая часть площади была образована в результате проведенного в конце 1890-х годов регулирования и изменения русла реки Вены, которая теперь протекает под северной и западной частями площади.

Помимо Карлскирхе на Карлсплац выходят здания Венского музея (Wien Museum), Технического университета, старого здания выставочного зала Kunsthalle Wien, Дома художника с выставочным центром и кинотеатром (Künstlerhaus), концертного зала Musikverein. Кроме того, на площади находятся два павильона бывшей городской железной дороги Вены (Штадтбана, Stadtbahn), построенные Отто Вагнером в конце XIX века, а также памятники композитору Иоганну Брамсу, одному из изобретателей швейной машины Йозефу Мадерспергеру, одному из изобретателей лопастного винта Йозефу Ресселю. В честь Ресселя назван и парк, находящийся на площади.

Выходящее на площадь здание Венского технического университета построено на месте бывшего больничного кладбища, на котором в 1741 году был похоронен Антонио Вивальди.

Ссылки

• На Викискладе есть медиафайлы по теме Карлсплац

Отрывок, характеризующий Карлсплац

Государь быстрым взглядом окинул Кутузова с головы до ног, на мгновенье нахмурился, но тотчас же, преодолев себя, подошел и, расставив руки, обнял старого генерала. Опять по старому, привычному впечатлению и по отношению к задушевной мысли его, объятие это, как и обыкновенно, подействовало на Кутузова: он всхлипнул.
Государь поздоровался с офицерами, с Семеновским караулом и, пожав еще раз за руку старика, пошел с ним в замок.
Оставшись наедине с фельдмаршалом, государь высказал ему свое неудовольствие за медленность преследования, за ошибки в Красном и на Березине и сообщил свои соображения о будущем походе за границу. Кутузов не делал ни возражений, ни замечаний. То самое покорное и бессмысленное выражение, с которым он, семь лет тому назад, выслушивал приказания государя на Аустерлицком поле, установилось теперь на его лице.
Когда Кутузов вышел из кабинета и своей тяжелой, ныряющей походкой, опустив голову, пошел по зале, чей то голос остановил его.
– Ваша светлость, – сказал кто то.
Кутузов поднял голову и долго смотрел в глаза графу Толстому, который, с какой то маленькою вещицей на серебряном блюде, стоял перед ним. Кутузов, казалось, не понимал, чего от него хотели.
Вдруг он как будто вспомнил: чуть заметная улыбка мелькнула на его пухлом лице, и он, низко, почтительно наклонившись, взял предмет, лежавший на блюде. Это был Георгий 1 й степени.


На другой день были у фельдмаршала обед и бал, которые государь удостоил своим присутствием. Кутузову пожалован Георгий 1 й степени; государь оказывал ему высочайшие почести; но неудовольствие государя против фельдмаршала было известно каждому. Соблюдалось приличие, и государь показывал первый пример этого; но все знали, что старик виноват и никуда не годится. Когда на бале Кутузов, по старой екатерининской привычке, при входе государя в бальную залу велел к ногам его повергнуть взятые знамена, государь неприятно поморщился и проговорил слова, в которых некоторые слышали: «старый комедиант».