Рупрехтскирхе

Католическая церковь
Церковь Святого Руперта Ruprechtskirche
Местоположение	Вена, Австрия
Конфессия	Католицизм
Тип здания	Церковь
Архитектурный стиль	романский, барокко
Первое упоминание	1200
Сайт	[www.ruprechtskirche.at Официальный сайт]

Рупрехтскирхе (нем. Ruprechtskirche) — старейшая церковь в Вене. Посвящена Святому Руперту Зальцбургскому, покровителю торговцев солью. Расположена в северной части Старого города, неподалеку от площади Хоермаркт. Храм построен в период между 796 и 829 годами. Архитектурное убранство относится к романскому стилю.

Согласно легенде, Рупрехтскирхе была основана Кунальдом и Гизалрихом, товарищами Руперта в период его пребывания в сане епископа Зальцбурга. Первое упоминание о ней, как о старейшем храме Вены, относится к 1200 году. После уничтожения римского поселения, город начал расти вокруг церкви. Здесь было место отправления религиозных обрядов, прежде чем эта функция была передана церкви Святого Стефана в 1147 году.

В Средние века церковь была местом пребывания Соляного управления, которое занималось распространением соли и обеспечением её качества. В 1276 году здание пострадало в результате сильного пожара и было частично перестроено. Позднее отдельные части Рупрехтскирхе много раз переделывались. Так, хор был сооружен в XIII веке, а южный неф в XV веке. В 1622 году храм снова был перестроен, на этот раз в стиле барокко. Во время Второй мировой войны Рупрехтскирхе сильно пострадала от бомбардировок и пожаров.

В церкви находятся старейшие в Вене колокола, относящиеся к 1280 году, а также датируемый приблизительно 1370 годом витраж, на котором изображена Пресвятая Богородица с Младенцем. Также в ней имеется статуя святителя Руперта и саркофаг с мощами святого Виталия.

Ссылки

• [www.ruprechtskirche.at Сайт Рупрехтскирхе]

Отрывок, характеризующий Рупрехтскирхе

Мелюкова была вдова с детьми разнообразного возраста, также с гувернантками и гувернерами, жившая в четырех верстах от Ростовых.
– Вот, ma chere, умно, – подхватил расшевелившийся старый граф. – Давай сейчас наряжусь и поеду с вами. Уж я Пашету расшевелю.
Но графиня не согласилась отпустить графа: у него все эти дни болела нога. Решили, что Илье Андреевичу ехать нельзя, а что ежели Луиза Ивановна (m me Schoss) поедет, то барышням можно ехать к Мелюковой. Соня, всегда робкая и застенчивая, настоятельнее всех стала упрашивать Луизу Ивановну не отказать им.
Наряд Сони был лучше всех. Ее усы и брови необыкновенно шли к ней. Все говорили ей, что она очень хороша, и она находилась в несвойственном ей оживленно энергическом настроении. Какой то внутренний голос говорил ей, что нынче или никогда решится ее судьба, и она в своем мужском платье казалась совсем другим человеком. Луиза Ивановна согласилась, и через полчаса четыре тройки с колокольчиками и бубенчиками, визжа и свистя подрезами по морозному снегу, подъехали к крыльцу.
Наташа первая дала тон святочного веселья, и это веселье, отражаясь от одного к другому, всё более и более усиливалось и дошло до высшей степени в то время, когда все вышли на мороз, и переговариваясь, перекликаясь, смеясь и крича, расселись в сани.
Две тройки были разгонные, третья тройка старого графа с орловским рысаком в корню; четвертая собственная Николая с его низеньким, вороным, косматым коренником. Николай в своем старушечьем наряде, на который он надел гусарский, подпоясанный плащ, стоял в середине своих саней, подобрав вожжи.
Было так светло, что он видел отблескивающие на месячном свете бляхи и глаза лошадей, испуганно оглядывавшихся на седоков, шумевших под темным навесом подъезда.
В сани Николая сели Наташа, Соня, m me Schoss и две девушки. В сани старого графа сели Диммлер с женой и Петя; в остальные расселись наряженные дворовые.
– Пошел вперед, Захар! – крикнул Николай кучеру отца, чтобы иметь случай перегнать его на дороге.
Тройка старого графа, в которую сел Диммлер и другие ряженые, визжа полозьями, как будто примерзая к снегу, и побрякивая густым колокольцом, тронулась вперед. Пристяжные жались на оглобли и увязали, выворачивая как сахар крепкий и блестящий снег.
Николай тронулся за первой тройкой; сзади зашумели и завизжали остальные. Сначала ехали маленькой рысью по узкой дороге. Пока ехали мимо сада, тени от оголенных деревьев ложились часто поперек дороги и скрывали яркий свет луны, но как только выехали за ограду, алмазно блестящая, с сизым отблеском, снежная равнина, вся облитая месячным сиянием и неподвижная, открылась со всех сторон. Раз, раз, толконул ухаб в передних санях; точно так же толконуло следующие сани и следующие и, дерзко нарушая закованную тишину, одни за другими стали растягиваться сани.